Когда увядает ликорис

Some legends untold, Some turn to dust or to gold, But you will remember me… Remember me for centuries… Fall Out Boy — Centuries

       Знаете, бывает такое в жизни. Вот, казалось бы, всё идет своим чередом, обычная размеренная жизнь, к которой ты привык, которой и, не сказать бы, что очень доволен, но и жаловаться особо-то не на что. Идет она себе размеренным шагом, ведомая нитью судьбы, не глядя по сторонам и не оборачиваясь, а потом что-нибудь случается. Не обязательно конкретно плохое или хорошее. Просто что-то. И это что-то вышвыривает тебя с дороги жизни, заставляя плутать в неведомых темных дебрях в поисках прежнего пути, но его больше нет. Ты потерян, брошен. Ты один, а вокруг ничего. И вот, скитаясь по глухим лесам сомнений, ты случайно натыкаешься на узкую тропку. Она сначала незаметная такая, сокрытая листьями повседневной суеты, ты размышляешь, стоит ли ступить на нее и довериться неизведанному или же поискать путь более внушающий доверие? Но потом ты рискуешь и, осторожно так, примериваясь, ступаешь на нее и начинаешь шагать вперед, щурясь, пытаясь заглянуть вдаль. А затем, постепенно, она вдруг начинает расширяться, и вот ты уже не посматриваешь под ноги, а уверенно идешь вперед к чему-то светлому, яркому, к свету, что заманчиво поблескивает на том конце пути. Начинаешь разбегаться, чтобы скорее успеть, не глядя по сторонам, жадно приковав свое внимание к цели и… обрыв. Он внезапно вырисовывается прямо пред тобой, глубокими трещинами кусая твою тропу, и мрачной расщелиной отделяет тебя от всего мира. Ты стоишь и думаешь: обойти ли тебе, найти ли новую дорогу, спуститься на дно, взглянуть, что же там, рискнуть перепрыгнуть или научиться летать, чтобы попасть на тот конец? Время медленно течет, рывками сыпясь сквозь пальцы, а ты все бродишь туда-сюда, не в силах решиться сделать свой выбор…        Так и Кен сейчас застыл в этом выборе, не зная, куда податься. Любовь к Исами окрыляла его, вела к этому свету, дружба с Хиде теплила в нем надежду на спасение. А тьма, что скрывала в себе повязка на глазу, ехидно нашептывала в ночи всяческие гадости. Четкая цель быть счастливым опасно накренилась под тяжестью сомнений: «Что будет, если она узнает?», «Что скажет Хиде, однажды обнаружив, что его лучший друг монстр?», «Как быть уверенным, что на протяжении всей своей жизни он ни разу не оступится?»… Эти проскальзывающие между собой и тревожащие душу вопросы заставляли Канеки подолгу ворочаться перед сном и отводить трусливо неприкрытый глаз, отвечая ложью Исами и Хиде. Как будто взлет неопытного птенца, сначала восторг от полета, а потом осознание того, что в любой момент ты можешь камнем рухнуть вниз или тебя выследит хищная птица.        — Кен. Кен! Ты что сыпешь?! Совсем дурак?! Эй! — пониженным шепотом воскликнула Тоука, подскакивая к нему. Канеки озадаченно опустил глаз на свои руки и понял, что зачем-то пересыпает сухие сливки прямо в заварочный чайник.        — Ой… — только и вымолвил юноша.        — «Ой»?! Канеки, да ты… — лицо Киришимы угрожающе нахмурилось.        — Добрый день, два эспрессо, пожалуйста! — от кары Канеки спас удачно подошедший посетитель. В который раз темноволосый официант с интересом наблюдал, как его коллега за секунду превращается из грубой девчонки в милейшую и скромную сотрудницу «Антейка».        — День добрый! Вам с сахаром? — очаровательно улыбнулась Тоука.        — Нет, благодарю, — ответил посетитель, его друг присел рядом.        Пока Канеки раздумывал, куда ему деть свой не в меру оригинальный коктейль, Киришима начала разливать кипяток по чашкам, и тут Кен заметил, что руки у девушки дрожат, от чего горячие капли то и дело проливаются прямо на столешницу. Юноша удивленно посмотрел на нее и заметил, что Тоука, сжав губы в тонкую нитку, с непроницаемым лицом глядит вникуда. Переведя свое внимание на вошедших посетителей, Канеки сам едва не охнул: серые плащи и стальные кейсы — к ним пожаловали сами охотники на гулей. Кен резко опустил голову, чтобы не встретиться случайно с кем-нибудь из них глазами. Более того, к возрождающемуся внутри ужасу, он узнал одного из них.        — Тоука-чан, уже на пол льется! — шепотом сказал юноша, тыкая напарницу в локоть.        Девушка очнулась, мотая головой и схватила полотенце.        — Иди, я уберу, — остановил ее парень.        — Может, лучше ты пойдешь? — тихо спросила Тоука. Юноша пораженно поглядел на нее, это был тот редкий раз, когда Киришима не бросалась сломя голову в самое пекло, а словно бы, наоборот, боялась начать бой.        — Не могу, — мотнул головой Кен.        — Струсил что ли? — в своей привычной манере скривила губы официантка.       Ну, и это в какой-то мере тоже.        — Там сидит следователь, с которым я сражался, когда… — Канеки споткнулся и, понизив голос, прошептал: — …когда убили маму Хинами.        Не глядя, юноша почувствовал, как поднос в руках девушки затрещал.        — Хорошо, я пойду, — железным голосом произнесла Тоука.        Кен с тревогой наблюдал, как официантка, с просто невероятно прямой осанкой, прошла к столику с охотниками и, даже умудрившись выдавить им улыбку, поднесла заказ. Один из мужчин что-то сказал девушке, та сделалась очень удивленной, но потом помотала головой, говоря что-то в ответ. Следователи переглянулись и тут же потеряли к ней интерес, а Киришима вернулась за стойку.        Едва поравнявшись с ничего не успевшим понять юношей, она очень тихо сказала:        — Канеки, твоя смена закончилась.        — Что? — удивленно переспросил Кен. — Но я же только час назад пришел…        — Я сказала: закончилась, — с нажимом повторила Тоука, сквозь зубы.— Предупреди Хинами, чтоб вниз не спускалась, а лучше найди Йомо, и пусть пока покинут кафе через черный ход.        — Но, Тоука-чан…        — Блин, придурок, твой глаз как сигнальная тряпка! Если они хоть на секунду допустят такую вероятность, что гуль с темными волосами твоего же возраста и маской как раз-таки на этот глаз и официант из «Антейка» один и тот же человек — нам всем крышка! И, в первую очередь, тебе! Так что быстро свалил отсюда по-тихому!        Кен нехотя кивнул. Хотя все его нутро кричало послушаться Киришиму и сбежать от греха подальше, чувство, что он ставит под удар свою напарницу, никак не желало мириться с таким положением вещей.        — А как же ты?        — Я справлюсь, менеджер должен скоро вернуться. Иди уже.        — Точно?        — Я тебе сейчас пну.        — Уже ушел, — примирительно вскинул ладони юноша и, еще раз мельком глянув на о чем-то беседовавших следователей, незаметно отошел в дальние комнаты, мысленно пожелав Киришиме удачи.        Быстро оповестив Йомо с Хинами о голубях в «Антейке», Кен спешно переоделся и проскользнул к выходу, стараясь не привлекать внимания.        Он уже открыл дверь, как на самом пороге столкнулся с Исами.        — О, привет, Кен! — улыбнулась девушка.        — П-привет, Исами, — он на секунду вообще забыл куда шел, но потом брякнул первое, что пришло в голову: — Эм, а я вот сегодня пораньше освободился.        — Классно, может тогда посидим немного здесь? — спросила студентка. И, не дожидаясь кивка юноши, направилась в «Антейк», потому что они всегда торчали вместе за дальним столиком, болтая обо всем подряд. Исами даже в голову не пришло, что что-то может поменяться, ведь Кен — это что-то такое стабильное, равномерное в плане отношений, поэтому, когда юноша вдруг преградил ей путь, студентка очень удивилась.        — Давай куда-нибудь в другое место сходим?        — Почему не здесь? Народу ведь не так много, — встав на цыпочки, девушка выглянула из-за плеча юноши, положив руки ему на грудь. Кен густо покраснел. Он все еще не привык находиться в такой близости от девушки и считать это чем-то нормальным. Исами, заметив это, хихикнула. — Ну, чего стоим-то посреди прохода? — она вновь хотела сделать шаг вперед, но Канеки вдруг аккуратно подхватил ее под локти и очень тактично, но настойчиво отодвинул назад, на улицу.         — Слушай, давай просто прогуляемся? У меня что-то от шума в зале голова разболелась. Я, собственно, поэтому пораньше ушел, — сказал Кен, продолжая уводить девушку прочь от «Антейка».        — Э… а, ну… Хорошо. Так бы и сказал, — Исами пораженно позволила себя переубедить. Однако мысль, что в кафе она разглядела, что занято всего три столика, не давала ей покоя. — Странный ты сегодня какой-то.        — Кто? Я? — вытаращился на девушку своим единственным глазом Кен и споткнулся о бордюр.        — Показалось… — вновь хихикнула Исами, однако насторожено оглядела юношу еще раз. Потому что Канеки до жути смущался прикосновений, а тут чуть ли не в охапку схватил ее, чтоб просто выйти на свежий воздух? Ну, нет, что-то тут не то. — У тебя что-то случилось? — напрямую спросила она, замечая, как юноша вздрогнул.        — Нет, всё хорошо.        Исами резко остановилась. Будь Кен ей по-прежнему просто знакомым, она бы забила, потому что не ее дело, какие тараканы там пляшут у других в голове, но, когда Канеки стал ей по-настоящему близок, она поняла, — фальшивые улыбки юноши ее не устраивают, она волновалась за него и, если он всегда и во всем помогал ей, почему она не может сделать для него то же самое?        — Кен.        — М?        — Что случилось?        — Я же сказал, чт…        — Ты плохо умеешь врать.        Между ними повисла тишина. Они стояли на вымощенной дорожке под деревьями в маленьком парке, что приютился между высотными зданиями и улицами. Прохожих в разгар рабочего, да еще и такого холодного, дня практически не было, отчего парк казался пустынным. Девушка вздохнула и подошла к парню.        — Послушай, Кен. Я… я не знаю, как это сказать. Но пора бы уже. Знаешь, ты единственный, кто смог стать мне так дорог, не говоря уже о том, что мы знакомы всего пару месяцев, — Исами сделала паузу. Ей всегда было очень легко разговаривать с Канеки, но почему-то сейчас стук сердца перекрывал все мысли, мешая и заставляя кончики ушей краснеть. — Честно говоря, я даже не думала, что буду с тобой встречаться. Да и вообще наше знакомство такое спонтанное событие, что даже смешно.        Кен затаил дыхание, слушая.        — Ты был для меня просто другом. Очень хорошим другом, я такого не заслужила, — Исами тихо рассмеялась, опустив голову, говоря куда-то в шарф. — Ты спас мне жизнь, и не раз, а всё, что я могла, это просто сказать тебе: «Спасибо».        — Исами, я вовсе не…        — Тшш… — девушка приложила указательный палец к губам юноши. — Знаешь, в тот вечер, когда… в общем, я подумала, что надо все это прекратить, потому что это не честно. А потом… а потом я поняла, насколько я была слепа. Я с детства мечтала, что, когда повзрослею, то меня будет ждать мой принц, как в сказке… Но принц так и не появился.        Кен так и замер, одновременно желая и боясь услышать продолжение.        Девушка глядела куда-то себе под ноги, не осмеливаясь посмотреть в глаза юноши, пока не доскажет до конца.        — Зато появился ты… Кен, я… я действительно счастлива, что у меня есть ты. Блин, — Исами неловко засмеялась, теребя кончик своего шарфа. — Никогда бы не подумала, что такие простые вещи так сложно говорить… Кажется, я начинаю тебя понимать. В общем, я это к чему, — девушка наконец-то вскинула голову, глядя в единственный глаз юноши. — Кен, я очень доверяю тебе, будь это необходимо и возможно, я бы без малейших колебаний доверила тебе свою душу, но взамен я прошу от тебя хоть немножко того же. Ты всегда все берешь только на себя, тащишь в одиночку. Не надо, позволь другим немного помочь, Кен. Если тебя что-то беспокоит, я всегда готова тебя услышать и, если это в моих силах, — помочь.        — Исами… — только и выдохнул Канеки. Внутри у него сердце разрывалось на кусочки. Как же он мечтал однажды услышать эти слова, будучи человеком! И как же больно их слышать сейчас, когда он просто не мог разделить с кем-то свою ношу горести. А, может, рассказать? Не сейчас, позже, потом. Или потом уже будет просто не справедливо по отношению к девушке? Ведь он обманывает ее, пусть даже просто скрывая то, чего опасается сам, но какое же это паршивое чувство: утаивать от любимого человека нечто такое, за что потом можно расплатиться кровавой данью. Нет, он не скажет. Это подло, но так будет лучше для всех.        — Послушай, Исами… — начал Кен и вдруг затылком почувствовал то, от чего позвоночник у него заледенел. К ним шли следователи, те самые, из кафе. Даже не оборачиваясь, Канеки понял — они по его душу. Паника на секунду захлестнула его с головой, вопя бежать, но он быстро сообразил, что уже поздно, а еще Исами — не мог же он бросить ее, не сказав ни слова? Может, быть, следователи просто хотят поговорить? В любом случае, уносить ноги сейчас — не самая лучшая идея — только подтвердит подозрения охотников, если у них таковы имеются. Значит, нужно просто сделать вид, что он обычный человек. Хотя бы попытаться.        — Кен? Что с тобой? — девушка все еще обеспокоенно глядела на него, Канеки зажмурился, опустив голову и проклиная эту ситуацию.        Внезапно юноша положил руки ей на плечи и, понизив голос, наклонившись, произнес:        — Исами, обещай мне, что бы сейчас не случилось, ты дашь мне потом всё объяснить.        — Погоди, в чем…        — Пожалуйста! Обещай, — взмолился он.        — Л-ладно, хорошо. Но все-таки, может скажешь мне, что сл…        — Молодые люди, позвольте отвлечь вас на минуту, — раздался позади Кена знакомый голос следователя. Исами почувствовала, как пальцы Канеки сжали на мгновенье ее плечи, а потом, как-то обреченно, отпустили. Юноша обернулся к мужчинам, постаравшись натянуть на лицо самое удивленное и искреннее выражение ничего не понимающего прохожего. Девушка озадаченно перевела взгляд с парня на мужчин в серых плащах: один был высокий широкоплечий, с коротко подстриженными черными волосами, второй помладше, пониже и вообще на фоне своего напарника он казался раза в два меньше. У обоих, студентка заметила одинаковые стальные кейсы в руках.        — Да?        — С вашего позволения мы зададим вам пару вопросов, — сказал высокий следователь и вытащил из нагрудного кармана удостоверение. — Мы инспекторы по гулям. Мое имя Амон Котаро, а это мой напарник — Ишима Анко.        Кен сделал вид, что с удивлением и в первый раз слышит это имя, хотя поднять глаза на следователя не решился, — чувствовал, как тот пристально рассматривает его. Канеки мысленно умолял, чтобы Амон ни в коем случае не вспомнил их стычку, но внутри все скукожилось в ожидании нехорошего.        Исами же ошарашено смотрела на мужчин, пытаясь сейчас принять как факт то, что следователи по гулям мало того, что реальны, так еще и выглядят куда внушительнее любого полицейского Токио.        — Чем можем вам помочь? — придя в себя, спросила она.        — Для начала я хотел бы узнать ваши имена.        — Канеки Кен.        — Такехико Исами.        — Вы оба студенты?        — Да, — хором ответили ребята.        — Скажите, знакомы вы с этими людьми на фотографиях или видели ли вы их когда-нибудь? — Амон вновь сунул руку за пазуху и вытащил на свет четыре фото.        К облегчению Канеки, ни одного человека на первых трех фотографиях, он не узнал, а вот глянув на четвертое, он вздрогнул: это был мужчина, которому Нишики снес голову в их первую встречу.        — Кого-нибудь узнали? — поинтересовался следователь, смотря исключительно на Кена. Тот нервно вздохнул.        — Нет.        — А вы?        Исами покачала головой, отдавая фото.        — А кто это?        — Все люди на этих фото мертвы.        Парень с девушкой вздрогнули, переглянувшись.        — Вернее, они не совсем люди. Это гули, — невозмутимо продолжил охотник. Его напарник молчал, внимательно разглядывая ребят, сканируя каждое их движение. — Канеки Кен, ты же, кажется, работаешь в кафе «Антейке»?        — Ну да, — юноша похолодел. Неужели Тоука чем-то выдала себя, и там было сражение? Он быстро оглядел следователей, но не заметил на их одеждах следов борьбы и заставил себя успокоиться.        — Давно?        — Примерно три месяца, — прикинул юноша, стараясь отвечать как можно непринужденнее.        — Почему же сегодня так рано ушел?        — Смена закончилась.        — Не замечал ничего странного?        — Да нет вроде, — пожал плечами Кен.        — И из посетителей никто не вел себя странно?        — Нет.        — Из сотрудников?        — Нет.        — Хорошо, — бесцветно кивнул Амон. — И последний вопрос: что единственное могут употреблять гули из человеческой пищи?        — Кофе, — задумавшись, брякнул Канеки, и тут же испуганно прикусил язык. Следователь Ишима впился в него глазами.        Амон прищурился.        — Откуда знаешь?        — Э… дак по телику все время показывают эту передачу, с Огури Хисаши… кажется, — еле выкрутился парень. И тут он понял, что теперь уже трое людей смотрят на него с недоверием.        Исами молчала, пока следователь расспрашивал юношу, хотя такой повышенный интерес именно к невзрачному тихому Кену настораживал. Существование монстров все еще было под легким сомнением, хотя инспекторы ее впечатлили, но новость о том, что гули вполне способны с удовольствием употреблять кофе стала для девушки как гром среди ясного неба. Она шокировано переваривала услышанное, а когда Кен сказал, что услышал это в передаче, поняла — он врет. Потому что она тоже смотрела эту передачу. И она знала, что ни слова про кофе в ней не звучало. Вслух Исами ничего говорить не стала, сделав себе пометку потом расспросить об этом у Канеки.        На счастье Кена, Амон передачу никогда не смотрел, но слышал о ней. Вот только обрадовался кивку следователя он рано.        — Ладно, можете быть свободны.        Исами и Кен вновь переглянулись, девушка пожала плечами, юноша, уже мысленно выиграв этот раунд, слабо улыбнулся ей.        — Эй, кстати, парень, что у тебя с глазом?        Канеки мысленно выругался, бледнея.        — Наследственная травма, господин инспектор.        — Покажи-ка, — тоном, не терпящим возражений, приказал Амон.        Юноша дрожащей рукой снял повязку, чувствуя, что еще немного и его глаз почернеет прямо на глазах следователей и Исами. Часто моргая и щуря левый глаз, словно бы ему больно, Канеки спросил:        — Мне тяжело смотреть на свет, — пояснил он. — Всё, мы можем идти?        — Можете. Только сперва последний вопрос: — глядя, как Кен цепляет обратно повязку, задумчиво произнес Амон, покрепче перехватывая кейс. — Скажи мне, Канеки Кен, какова вероятность того, что гуль, с которым я сражался аккурат три месяца назад, такого же возраста, телосложения, цветом волос и глаз, один из которых как раз был закрыт, купит точно такую же ветровку, как у тебя?        Юноша так и замер, не успев до конца надеть повязку, чувствуя, как дико колотится сердце. Он понял, этот следователь понял кто он!        — К-Кен, о чем он говорит?.. — еле слышно спросила Исами, поворачиваясь к нему.        Выхода не было. Либо сдаться добровольно, либо попробовать все же сбежать. Если бы здесь не было Исами, он бы уже рванул прочь, но что скажет ему девушка, когда они встретятся вновь? Амон сделал шаг вперед и Кен похолодел, поняв, что если продолжит молча стоять, то он больше никогда и ни с кем не встретится в этой жизни. Казалось, ноги одеревенели, приросли к дороге, тело словно отделилось от разума, не воспринимая команды двигаться, но стоило вновь вскинуть взгляд на надвигающуюся фигуру следователя, как вопли внутреннего голоса оказались услышаны.        Исами ошарашено смотрела на то, как Кен, до этого спокойно стаявший на месте, вдруг резко развернулся и кинулся бежать прочь.        Внезапно земля под ногами юноши взорвалась, Исами вскрикнула, отшатнувшись назад, глядя, как парня швырнуло в стоящую на парковке машину чем-то отдаленно напоминающее искрящийся синим хлыст. Взревела сигнализация, оставив после себя внушительную вмятину, Канеки безвольно сполз вниз. Молчавший доселе следователь одобрительно хмыкнул.        — Сопляк. И как это он тебя уделал в прошлый раз, а, Амон-кун?        — Не недооценивай его, Ишима.        — Кого? Этого чтоль? Да я… Опа, смотри, встает!        Сплюнув кровь, Кен, пошатываясь, встал с колен, с трудом выпрямляясь. Голова гудела от удара, пробитая стеклом, кожа на спине быстро регенерировала. Он схватился за разодранное плечо из которого хлестала кровь.         — Черт побери! — выругался Амон, щелкая замками кейса. — Проверь девчонку, я с ним разберусь. — С этими словами кейс охотника распахнулся, из него тут же сформировалось огромное оружие напоминающее двуручный топор, выше человеческого роста. Топор пульсировал и переливался фиолетово-красными прожилками, и казался ненастоящим, каким-то плохо нарисованным спецэффектом в дешевом фильме. Да только одного взмаха было достаточно, чтобы разрубить пополам вековой дуб или проломить асфальт на глубину больше метра.        Амон сжал свой куинке и направился к нетвердо стоящему на ногах парню. Исами шокировано глядела на все это, не в силах вымолвить и слова, пока второй следователь не схватил ее за руки, насильно разворачивая к себе лицом.        — Вдохни.        Под нос девушке сунули колбу с какой-то красноватой жидкостью, Исами отчужденно послушалась, в голову ей ударил подозрительно знакомый солоновато-стальной запах. Она более осмысленно опустила взгляд на то, что держал перед ее лицом охотник, и через мгновенье поняла, что в стеклянной маленькой бутылочке плещется самая настоящая кровь.        — Вы что делаете?! — вскрикнула девушка, испуганно шарахаясь назад.        — Гражданская. — Констатировал внимательно наблюдавший за ее реакцией следователь, довольно кивнув, и закрутил колбу. Внезапно прямо рядом с ним пролетела вырванная дверца автомобиля. Мужчина резво увернулся, вновь раскрывая кейс, в его руках незамедлительно извернулся куинке в виде хлыста с шипами.        Исами, скорее на уровне инстинкта, чем осмысленно, тоже отшатнулась назад, падая, но не совсем принимая реальность происходящего. Очки слетели у нее с лица, разбившись, но девушка даже не заметила этого, продолжая сидеть на холодной дороге, вздрагивая от взрывов и неотрывно глядя на одну единственную фигуру, кажущуюся такой маленькой среди этого хаоса. Еще до падения, она была готова броситься на следователей с кулаками и воплями прекратить немедленно… А потом до нее доходит, что после такого удара о машину, люди не встают и не оставляют за собой огромные вмятины, словно в железо прилетело не легкое хрупкое тело, а огромный валун… Казалось, он не сильно удивлен тем, что на него напали.        Канеки, зажимая плечо, молча стоял напротив темноволосого следователя. Он больше не пытался сбежать. Уже некуда, поздно. Сражайся или умри. Что ж, зато, если он выживет, то можно будет поддеть Тоуку во время их следующей тренировки. Если она, конечно, будет…        Амон взмахнул куинке и резко выкинул руку вперед, атакуя, Кен перекатом бросился вбок, тут же вскакивая, как учил его Йомо. Не позволять себя сбить с ног. О боли сейчас не время думать. Его противники: Амон Котаро, следователь первого класса, и еще один неизвестный по имени Ишима Анко. Двое на одного, хуже и быть не может. Благо, старший следователь приказал пока второму не вмешиваться, уверенный, что справится сам. Юноше бы такую уверенность в своих силах.        Пульсирующий огнями топор просвистел над самой головой парня, Кен еле успел присесть и тут же отпрыгнул назад, Амон не отставал, вращая куинке, атакуя разом отовсюду — Канеки кое-как, в последний момент, предугадывал их траекторию, но все же пропустил удар ногой в живот. Отлетев на несколько метров, юноша согнулся пополам, чувствуя, как с кашлем выплевывает кровь — этого достаточно, чтобы зверь внутри проснулся. Зрачок Кена вспыхнул красным угольком, расходясь тонкими выступающими жилками, белок почернел. Следователь вновь наступает, бросаясь в бой, но Канеки ловко проскользнул у него под рукой, обманом заставляя пробежать вперед. Кулаками он не атакует — еще в прошлый раз запомнил, что тело у мужика прокачано настолько, что даже он, со своими сверхспособностями, не может причинить ему вреда. Кен срочно думает, не забывая краем глаза следить за вторым следователем. Приказ есть приказ, но в бою все средства хороши: если повернуться спиной к врагу, то что-то сомнительно, что охотник упустит такую отличную возможность напасть. О том, что все это сейчас видит Исами, он старался не думать.        Мощный удар снес его на землю, Кен только и успел прикрыть голову рукой. Встать на этот раз было неимоверно тяжело, и только осознание того, что это не тренировка и пощады не будет, заставляет юношу вновь, пошатываясь, подняться, тяжело дыша. Заманчивый шепот в голове уговаривает урвать кусочек, высвободить кагуне и убить всех, но Кен выше этого и, упрямо сжав зубы, смотрит на своего противника. Он понимает, что без проклятой силы ему не победить, но если поддаться, то вероятность остановить ее вовремя чертовски мала.        Однако он уже выдохся. Амон даже не запыхался, второй следователь не ввязывался в бой — у него полный запас сил, а Канеки уже с трудом фокусирует зрение. И даже мысль, что еще немного — и он труп, какая-то вялая, скомканная.        Амон замахивается куинке, Канеки машинально переносит центр тяжести, готовясь увернуться, но пропускает удар и опять отлетает кубарем на землю, собирая грязь. Следователь нависает над поверженным врагом, занося оружие.        Канеки закрыл глаза.        Может, так будет лучше для всех? Его смерть мало, что изменит, разве что избавит от мучений. Теперь, когда его лицо известно CCG, ему уже не жить спокойно, не пройтись по улицам Токио, а всю жизнь провести в страхе быть обнаруженным — на кой? Но это поверхностно. В сердце протестующе теплится желание жить, страх того, что все закончится вот так сильнее и больше. Вдруг Кен понимает, что если сейчас сдаться, то это будет очень эгоистично с его стороны — ведь в него многие верили: менеджер, Тоука, даже Йомо-сан — иначе зачем бы ему заниматься с ним, дохляком? А что Хиде? Вряд ли он будет счастлив узнать, что его друг оказался гулем и позорно сдох от рук инспекторов, не сказав ни слова. Они всегда доверяли друг другу свои сокровенные тайны, подолгу обсуждали всевозможные фильмы, игры, да даже этих же гулей! Ох, Нагачика будет, наверное, зол, что Кен утаил это от него. Будет ему противно или же нет, Канеки не мог угадать, однако подлецом себя чувствовал уже. А Исами… Боже, да она же смотрит сейчас на все это! Отвратительнее и быть не может! А вдруг она уже убежала? Он был бы рад, если так, лишь бы она не видела что, тот, кому она собиралась доверить свою душу — монстр, уродливое чудовище, заплутавшееся в двух мирах. Но… если она еще там, то вряд ли, даже не глядя на эти факты, она будет спать спокойно, увидев то, как ее, наверное, уже бывшего, парня обезглавливают посреди белого дня.        Это придает Канеки сил. И вот, когда куинке Амона уже свистит острием к его шее, парень внезапно откидывает тело в сторону, перехватывая руками топор. Следователь, уже мысленно победивший, сперва растерялся на внезапную прыть от уже, казалось, сдавшегося гуля, и это дает Кену возможность вцепиться зубами мужчине в руку.        Два алых хвоста, покрытых чешуей, разбивают вдребезги куинке и отшвыривают следователя прочь. Внутри юноши все пылает. Мясо, живая плоть, как же это мерзко и до умопомрачения вкусно! По подбородку стекает чужая кровь и гуль машинально облизывается, хвосты за спиной угрожающе извиваются, желая убивать. Канеки пытается их успокоить, обуздать в себе это дикое желание, пока Амон, ругаясь, отступает, а второй следователь, Ишима, шокированный поворотом событий, вступает в бой вместо него, крича что-то о запасном куинке в машине. Последнего Кен уже не слышит, на губах кровожадным оскалом вспыхивает улыбка и он бросается вперед. Его кагуне разрезает металл, асфальт и стены, словно масло, следователи синхронно отступают в разные стороны, чтоб не соприкоснуться случайно — в таком бою остаться без конечности можно в два счета. Ишима пробует атаковать своим куинке, одновременно с этим Амон выхватывает пистолет и, целясь Кену в голову, дважды нажимает курок, но кагуне закрывает своего носителя и пули просто отскакивают, не причиняя никакого вреда гулю. Огнестрельное оружие в принципе мало действенно против гулей, но способно сильно отвлечь противника, однако в этот раз не удалось. Второй хвост Канеки спиралью закручивается вокруг куинке Ишимы и резко сжимается, ломая тот без особых усилий. Выпендривавшийся до этого следователь испуганно охает. Он даже не сразу начинает вырываться, когда гуль хватает его кагуне поперек туловища и сильно сжимает.        — Не-е-ет!        Крик следователя словно снимает пелену с глаз Канеки. Юноша в ужасе глядит на перепуганного в захвате мужчину и, схватившись за свою голову, пытается обуздать чудовище внутри. Хвосты, так и не убив, отшвырнули Ишиму прочь, словно надоевшую игрушку. Пара ребер у него точно сломано, но, с учетом того, что ему только что едва не переломили позвоночник и не сожрали, это можно назвать успехом.        Кен обернулся к Амону, намереваясь что-то сказать, но слова застревают в его горле.        Потому что позади, в нескольких метрах за его плечом, он замечает сидящую на земле девушку, которая неотрывно смотрит на все это, явно не веря. На лице ее застыл страх, а когда Кен случайно столкнулся с ней взглядом, то пожелал провалиться в самый ад. Недоверие, паника, чувство предательства… юноша как во сне делает шаг вперед, забывая про следователей, и вдруг резко замирает, потому что Исами, — его Исами, медленно встает и начинает пятиться назад. От него.        Еще один выстрел заставляет его отвлечься, закрываясь алым кагуне.        Амон, воспользовавшись заминкой, готовится к наступлению, хмуро пытаясь понять, почему он и его напарник еще живы. Он твердит себе, что все гули — всего лишь мерзкие твари, отбросы мира, не достойные жить, однако этот юноша удивляет его второй раз. Он не хочет убивать, он не атакует первым, а сейчас на лице гуля такое выражение боли и страдания, что даже повидавший на своем веку охотник, колеблется, прежде чем упрямо перезарядить оружие и вновь прицелиться.        Канеки уже все равно, отшвырнув второго следователя, он делает еще один шаг, желая крикнуть Исами: «Постой!», что-то еще объяснить, но, к разрывающей на кусочки душу боли, девушка прижимает ладони ко рту, и, не глядя на него срывается на бег прочь.        Кагуне продолжает извиваться за его спиной, отбивая пули, но он этого даже не чувствует. Хотел скрыть правду, а сделал только хуже. Теперь у него нет пути обратного. У него вообще больше ничего нет. И никого.