Мечтатели: твоя Война

Я знаю, нету встреч без расставаний, И возвратиться можно только, уходя, Но сердце бьётся от переживаний: Ему видней, – оно всё делает любя. Страдает разум, остужая чувства, – Так трудно обуздать горячий нрав, А ненавидеть и любить – одно искусство, И спорит мир: кто виноват, кто прав. По кругу друг за другом мысли тлеют, А старый мир волнуется, дрожит. Душа болит, сомненья чувства сеют, И только время вдаль от нас бежит… Маленький домик был похож на игрушечный. Два этажа и чердак, — такие обычно делали ёлочные игрушки. В окнах горел свет, освещая цветочный садик и дорожку, вымощенную плитами. Нарцисса робко позвонила в колокольчик на калитке. Андромеда так резко распахнула дверь, будто ждала их с минуты на минуту. — Цисси, — она обняла сестру. — Люц. Люц протянул ей тюльпаны и легонько сжал пальцы. — Вау, мои любимые, — Энди глубоко вдохнула ненавязчивый запах. — Это Цисси тебе сказала? — Почти, — он улыбнулся. Нарцисса сама выбирала цветы. — Пойдёмте, Тэд ждёт. — Энди потянула сестру за руку. Узкий коридор разделялся на две стороны. Справа поднималась лестница на второй этаж, а за ней находилась кухня, источая приятный аромат жареного мяса. Тэд Тонкс стоял на пороге кухни, вытирая руки фартуком. Энди окликнула его и использовала чистящие чары. Мужчины пожали руки, Тэд слегка прикоснулся губами к бледной руке Нарциссы. — На улице комары, поэтому будем ужинать здесь. — Решительно сказала Андромеда. Девушка немного поправилась, но ей это даже шло. Люц не очень хорошо знал её раньше, но всё же отметил, что её характер стал твёрже. Она не спрашивала или предлагала, она командовала. — Ну а где малышка? — Спросила Нарцисса, поглядев на потолок. — Дора у бабушки, мы решили, что там ей будет безопаснее на первое время. — Пояснила Энди, пока Тэд разглядывал свои ноги. Было видно, что решение принимал не он. Люцу даже стало жаль его. Простой хороший парень, надёжный, просто выбрал не ту женщину. Андромеда всё же Блэк, а это кое-что да значит. Но в любом случае он желал им счастья. Он подошёл к камину, где были расставлены колдографии. — Покажите дочку, — попросил он, быстро оценив, что на всех колдо только родственники Тэда и сами молодожёны. Энди постояла минуту в нерешительности, но всё же поднялась наверх и принесла маленький альбомчик. Нимфадора Тонкс улыбалась, ероша короткие синие, нет — зелёные, а теперь бордовые волосы. Нарцисса улыбалась, разглядывая малышку. Конечно, она хочет ребёнка. Дочку. Люц больше хотел сына, но это было так отдалённо. Сейчас нужно окончить Школу, потом пойти учиться дальше. Он ещё не готов стать отцом, в нём нет ни капли той уверенности, с которой смотрят на него его собственные родители. Тэд сильной уверенной рукой разлил вино, Нарцисса поздравила молодых с пополнением, Люц пожелал им считаться с интересами друг друга и ни на миг не забывать о любви. До рассвета в гостиной звучали голоса и смех, было тепло, уютно и спокойно. Люц подумал, как же давно он не сидел ни с кем вот так просто, по-дружески. Они просто болтали о всяких пустяках, обсуждали погоду, литературу, музыку, не касаясь острых тем. Никто в этот вечер не вспомнил Беллу, Хогвартс, Волдеморта, угрозу войны. Люц смог расслабиться. Ему этого очень не хватало. Когда рядом друзья, кажется, что всё будет хорошо, правильно. Здесь светло и тихо. Быть может, этот дом обойдёт война? — Тэд, Энди, может погостите у нас? — Люц протянул руку Тэду. Тонкс отрицательно покачал головой. — Нет, мы не можем здесь долго оставаться, сейчас опасно долго засиживаться на месте. Нарцисса удивлённо посмотрела на Энди. Сестра не выдержала и в один миг потеряла всё самообладание, за которое, теперь Люц отчётливо увидел это, пряталась всю ночь, беззаботно смеясь. — Нарцисса! Война будет, нужно искать защиту и сражаться. — Энди, это глупо… — тихо возразила Нарцисса. — Мы не можем противостоять ему, он убьёт нас всех. — Другого выхода нет, только защищаться. — Гнул своё Тэд. Энди обошла Нарциссу и скрылась в кладовке. Там что-то шуршало, гремело, сыпалось и падало. Потом Энди вышла, сжимая в руках свёрток из плохой бумаги. — Вот, смотрите! — Она всунула пергамент в руки сестре. Нарцисса развернула хрупкий папирус. Люц глянул и ошарашено перевёл взгляд на Тэда. — Вы серьёзно, да? — Только они смогут противостоять ему, когда это случиться. Люц отвернулся, стараясь погасить злость. Орден Феникса, Дамблдор, да что они смогут сделать?! — Да ничего они не могут сделать, — в его голосе слышалась ярость. — Знаешь, Люциус, что есть у них, но чего нет у тебя? Тэд неотрывно смотрел на него. Было видно, что он готов выхватить палочку и применить заклятие. Люц не видел страха в парне напротив. — Чего же? — Отвага, мужество, вера. Ребята из Ордена, Лил, Люпин, Поттер тот же, они будут драться! А ты будешь сидеть и дрожать от страха, ожидая помощи. Люц вспыхнул. — А ты типа придёшь меня спасать?! — Нет, мы не успеем спасти всех, наверное, мы все погибнем, но моя дочь будет гордиться отцом, который боролся за мир. Люц недоумённо смотрел на него. Глупец! Он с гордостью говорит о возможности умереть. Ещё и с гриффами спутался, вот предатель! — Эванс, — передразнил его Малфой. — Они там только зря сдохнут, мы же предлагаем тебе жизнь, Тонкс. — Убирайся. — Тихо, но чётко сказала Андромеда. — Ты всегда был ненадёжным, Малфой. — Презрительно кинул Тэд Тонкс. — Пошли отсюда, Нарцисса, — Люц протянул ей руку, но она покачала головой. — Подожди на улице, я сейчас. Он пожал плечами и вышел на прохладный воздух рассвета. До него донёсся громкий голос Тонкса: — …первым станет Пожирателем, когда Лорд возьмёт его за яйца. Трус! Люц поднял воротник рубашки и потуже затянул галстук. Дул холодный ветер. Он спустился с крыльца и пошагал к калитке. Нарцисса догнала его, когда он вышел на дорогу. На щеках её блестели слёзы. Люц прижал её к себе. — Может мне следовало врезать ему? — Нет, милый, — Нарцисса усмехнулась сквозь слёзы. — Сейчас время тяжёлое. Тэд слишком просто всё воспринимает, а Энди просто его любит. — Он прав, — сказал он то, что должен был сказать. — Думает, как защитить семью. Нарцисса остановилась и тихо заговорила. В её голосе Люциус услышал грусть. — Скажи, что он ошибается. Скажи, что ты не трус. Люц, умоляю, скажи, что будешь бороться и защищаться. Синие глаза Нарциссы скользили по его лицу. Он не мог оторваться от её лица. Конечно, он будет сражаться, конечно, станет защищать её, но только что он реально сможет сделать? Разве сможет он в свои восемнадцать противостоять самому сильному и могущественному волшебнику? Он не строил иллюзий. Ну что он может? Даже если сейчас запишется в Орден, а он не может этого сделать даже под прицелом сотни палочек, всё равно их всех поубивают за сопротивление. Дамблдор играет в игры, но он заигрался. Дети — совсем ещё юные волшебники. Кому придёт в голову бросить вызов Лорду? Тэд Тонкс может хорохориться сколько угодно, но первым подожмёт хвост, когда Лорд предложит смерть или Метку. Парень усмехнулся в голове Люца. — …тогда тебе придётся убить меня, — голос его звучал глухо, но твёрдо. Потом Тэд стоял на коленях перед палочкой Волдеморта. — Возьми меня, только не трогай семью, — умолял он. Люц почувствовал тошноту. Он глубоко вдохнул утренний свежий воздух и засунул руки в карманы. Это придало ему бодрости и позволило сказать: — Он заблуждается, Нарцисса. Я всегда буду рядом с тобой, не позволю никому обидеть мою девочку, даже Лорду. Это было так по-детски, так наивно, что ему самому стало смешно. Но всё же надежда — это уже немало. Пусть Цисси будет спокойна, он что-нибудь придумает. Он должен найти выход. Они трансгрессировали на лесную поляну, откуда можно было дойти пешком до Малфой-мэнора за пятнадцать минут. Поместье ненаносимо, Люц хотел верить, что оно будет самым безопасным местом в случае чего. Лили Эванс лежала на кровати. За окнами ночь вступала в свои права. На животе лежала только начатая книга, но девушка не могла прочесть ни строчки. Мысли путались, а голова была занята другим. Петунья продолжала избегать её, отводя глаза. Снейп так и не написал. Закладкой в книге служило письмо от ребят. Лили заучила его наизусть. «Лил, ты знаешь, что я безумно скучаю, тысячу раз люблю тебя и надеюсь на скорую встречу. Джеймс. Рыжее чудо, всё будет хорошо. Любим тебя. Сириус». Люпин ничего не писал. Лили не винила его. Он пережил слишком сильное потрясение. Хорошо, что с ним Джим и Сириус. Парни не дают ему уходить в себя. Лили боялась, что если он замкнётся, то это будет необратимо. Она отложила книгу, по которой ещё час назад собиралась повторять астрологию. Какая глупость! Астрология, прорицания и предсказания ничем не помогут в борьбе. Бесполезные псевдонауки. А сколько раз ребята предлагали ей бросить их?! Слизеринцы не утруждают себя подобной ерундой, зато гриффиндорцы ходят в полном составе. Лили всунула ноги в мягкие тапочки и подошла к окну. Сумерки сгустились, но звёзды давали достаточно света. Она широко распахнула окно и в этот момент заметила, как что-то заблестело в траве возле забора. Она отскочила, когда что-то твёрдое черкнуло по щеке. — Ау! — Лили прижала руку к лицу и отступила на шаг. — Эй! — тихо позвал снизу знакомый голос. Лили выглянула во двор, перегнувшись через подоконник. Северус Снейп вышел на свет, зацепив рукавом куст магнолий и потревожив соседскую кошку. — Привет. — Он говорил тихо. — Я получил твоё письмо. Он замолчал, засунув руки глубоко в карманы серых свободных брюк. Тёмно-зелёная рубашка в клеточку была явно велика ему, видно поэтому Снейп заправил её в штаны. — Поднимешься или мне выйти? Снейп кивнул, что могло означать согласие с обоими вариантами. Лили вздохнула, окинув взглядом свой старенький домашний халат с пёстрыми цветами. — Подожди, я сейчас. — Она дождалась кивка Снейпа и только потом захлопнула окно. Она бесшумно захлопнула входную дверь и через минуту уже шагала справа от Снейпа к речке. — Где ты пропадал? — Накинулась она на него, — мог бы хоть записку оставить. Снейп шёл и молчал. Лили начала злиться. Это нормально так поступать? Сначала уйти, никого не предупредив, не вернуться домой, а теперь заявиться к ней домой ночью и молчать?! — Сев, куда мы идём? — Туда, где никто не сможет подслушать, — Снейп был сама краткость. Лили откинула с лица волосы и засмотрелась вдаль. Пусть делает, что хочет. Она старается помочь ему, а он совсем не считается с её чувствами. Пятнадцать минут спустя они стояли перед большим старым деревом. Ветки дуба плавали в речке, но за кустами можно было не бояться быть замеченными. Снейп прислонился спиной к стволу, а Лили опустилась на траву. — Спасибо, что согласилась прийти. Лили пожала плечами. Мог бы и не благодарить после стольких лет. Она всегда приходила. Снейп посмотрел на неё сверху вниз. — Чёрт! Я попал, да? — он показывал пальцем на её щеку. Лили провела рукой по лицу и подставила ладонь к свету. На пальцах блестела кровь. — Не двигайся, я залечу. — Он достал палочку. Лили прикрыла глаза. — Всё, можешь открывать. — Северус стоял перед ней на коленях. — Следа не останется. — Спасибо. Снейп не решался нарушить молчание, разглядывая тёмную гладь воды. Тёплый ветерок шевелил его спутанные волосы. — Люпин очень переживает из-за Мэри, — начала Лили, но внезапно осеклась, когда Снейп поднял голову. Он же их терпеть не может. Конечно, он вряд ли станет злорадствовать, но всё же жалеть Люпина тоже не будет. Он всегда остаётся слизеринцем, Лили никогда не могла забыть об этом, хотя в такие вечера, как сегодняшний, это было не так уж важно. — Как ты думаешь, кто её убил? Голос Сева напугал её. Он так уверенно сказал, что Мэри убили, хотя Лили ещё продолжала надеяться, что это несчастный случай. Всё же лучше думать, что с твоей подругой случилось что-то плохое из-за стечения обстоятельств, а не потому, что враги проникли в школу и убили ученицу. Снейп ожидал ей ответа. — Не знаю. Я не хочу об этом думать, но не могу не думать. Мэри… — Лили запнулась, — Мэри была незлая, умная, хороша собой, смелая. Она никого не обижала, ни с кем не ругалась, дороги никому не переходила. И Ремус… он любил её, она хотела быть с ним, — Лили подбирала слова, стараясь не разозлить его, — несмотря на его болезнь. — Дамблдор сказал тогда на собрании, что это Тёмный Лорд, — Лили показалось, что Снейп слегка ссутулился, произнося имя Волдеморта. — Ты веришь, что он проник в школу? Она не понимала, почему для него это было так важно. Мэри не вернуть. Четырёх студентов перевели из Школы. У всех искали Метки, но нашли только у слизеринцев. Лили испугалась, что в её глазах Снейп увидит тревогу, ещё подумает, что она боится его, но он по-прежнему неотрывно глядел на тёмную реку за её плечом. — Может это не он лично… убивал, может Пожиратели, — внезапно она зажала рот рукой. — Ты хочешь сказать мне, что это могла быть Блэк или Крауч? Зачем им?.. — Я не хочу тебе говорить этого, — честно сказал Северус. — Я хочу, чтобы ты была осторожна. Но Лили упрямо смотрела прямо на него. — Я не знаю, зачем им было убивать её, но не могу исключать такую возможность. У Лили перед глазами внезапно пронёсся коридор Хогвартса, узкая лестница, где слизеринцы столкнулись с гриффиндорцами. И злые вопли Беллатрисы Лестрейндж о том, что Мэри пожалеет. Она пошатнулась, и Снейп выставил руки вдоль её тела, придерживая, чтобы она не упала. Ему на рубашку закапали слёзы девушки. Не соображая, что делает, он прижал её к себе и стал гладить по спине. У Снейпа были худые холодные руки, от него пахло зельями и леденцами с имбирем, а рёбра его больно давили Лили на щеку, но она продолжала вжиматься в его рубашку, подсознательно желая, чтобы он защитил её, спас. Он робко прикоснулся губами к её виску, волосам; поцелуи становились более частыми и уверенными. Вот он уже видел перед собой её глаза, что в свете звёзд сверкали двумя бездонными зелёными озёрами. Их губы встретились, и Лили ответила на поцелуй. Она не знала, зачем это делает, чувствовала, что нельзя поддаваться искушению, но упрямо продолжала перебирать руками его волосы, и даже когда он опрокинул её на влажную от росы траву и пролез руками под куртку, массировала руками его худые плечи. — Лили, стой, что мы делаем? — Снейп вырвался из её губ и теперь тяжело дышал, сидя у неё между ног. Он выглядел затравленным и испуганным. — Всё хорошо, иди сюда, — нет, неужели она и правда только что это сказала? Губы выдали её, потянувшись к Северусу. — Нет, не нужно… — он ещё пытался противостоять, но Лили сама расстегнула рубашку и увлекла его за собой. Она вдруг вспомнила, что у Снейпа, между прочим, никогда в жизни не было девушки, что он вряд ли читал специальную литературу, чтобы знать, как это делается, но эта мысль сменилась другой, более приятной — она будет у него первой, именно её он будет вспоминать всю жизнь. Снейп обхватил её за плечи и приблизил к ней своё лицо. У него такие тёмные глаза, подумала она, борясь с застёжкой на его брюках, и в этих глаза Лили Эванс видела свою правоту. Снейп любит её, он ради неё готов на всё, она тоже всегда что-то чувствовала к нему, а значит, они не делают ничего плохого. Она ужасно устала за все эти дни, боялась, что будет дальше, переживала за друзей, за Рема, за Мэри, чувствовала свою вину, и вот сейчас ей до одури захотелось Сева. Она знала, что он давно испытывает к ней похожие чувства, но никогда не осмелится сказать ей об этом. И только в последнюю очередь она подумала про Джеймса. Это нечестно по отношению к нему, но Лили было всё тяжелей удерживать в голове его образ, пока Северус покрывал поцелуями её живот, спускаясь всё ниже. И почему от его голоса у неё так кружиться голова, как никогда не кружилась от маслопива?