***
Снаружи стоял погожий денёк, не смотря на приход царицы-осени, но здесь, в библиотеке властвовал холод и полумрак. На полу по центру зала, в эпилептических судорогах, Антонио, до груди укрытый чёрным кожаным плащом, яростно сражался за свою жизнь в глубинах собственного разума. На волке не было рубашки, и он дрожал от холодного пота, что крупными каплями покрывал смуглую кожу. С уголков его губ тонкими струйками текла кровь. Стоя на одном колене, над телом юноши склонился Сатенрио, положив одну ладонь на его лоб, а другую — на солнечное сплетение. Серебряный вампир был сосредоточен, как никогда. Было заметно, как под тонкой кожей его рук набухли голубоватые сосуды. Губы мужчины беззвучно произносили древние заклинания. Рядом с ними на коленях сидел Макиэль, в тёмных одеждах наёмника. На его лице явно читался плохо скрываемый испуг. Младший брат ненавидел истинную суть серебряных вампиров и столь же искренне сейчас он сочувствовал Антонио. Макиэль понял, что игра Сатена затянулась, с того самого момента, как молодой волк начал захлёбываться кровью пару дней назад. — Я должен ему ещё что-нибудь сказать? — спросил Макиэль, голосом, полным тревоги. Ему было невыносимо видеть столь явные страдания на лице пленника. — В этом уже нет необходимости, — хладно ответил Сатен, облизнув пересохшие губы. - Что?! — не своим голосом произнёс Макиэль. Его глаза невольно расширились от испуга. — Энре ль-де Асьоне! — Нэльдан`одрио Аль`де мон-Хел. Я не убил его, к моему сожалению, — злобно ухмыльнулся Сатенрио. — Хотя другой на его месте уже бы давно издох. Я уже седьмой день, не смыкая глаз, питаюсь его энергией и погружаю его в глубины «Ночи Ужаса»[2], а он всё ещё жив. — Как ты можешь? — сурово спросил Макиэль, с презрением сузив глаза. — Ты просто никогда не убивал нашим, природным способом, высасывая из жертвы всю жизненную энергию, — тихо и зловеще прошептал Сатенрио, —, а я делал это слишком часто. За это члены Трейзен`нштар и прозвали меня Ульна`д`ренс`с. — Беспощадный, — хриплым шёпотом произнёс юноша. - О, да, — коварно отозвался Сатен, не отвлекаясь от своей «работы». — Я уже давно привык к двуличию. В роль короля и наёмника одновременно. Ты и представить себе не можешь, как это приятно. Иногда даже жаль, что кровь я пью лишь в переносном смысле. Слова Сатенрио звучали настолько холодно и спокойно, что Макиэля невольно передернуло. Сейчас абсолютно все угнетало молодого вампира: эти мрачные бело-серые стены библиотеки, холодный пол, тишина и… мощная энергия Антонио, что, казалось, выходила даже вместе с его сдавленными болезненными стонами. Макиэлю стало не по себе от выражения лица брата, искажённого грязной похотью и злом. Даже блеск в его чёрных глазах, казалось, порожден глубинами Аббиса. Сатенрио тем временем перевёл жуткий взгляд на лицо Антонио, по-прежнему выражавшее лишь бесконечное страдание. Он неохотно убрал бледные руки с дёргающегося тела, презрительно сдёрнул с юноши-волка свой плащ и резко поднялся с пола. — Ты закончил, — с явным облегчением произнёс Макиэль, вставая на отекшие ноги. — С него хватит, — дал холодный ответ старший брат, надевая плащ. — Сейчас же, вместе со стражей, создайте портал и перенесите его в сильверстоунский лес, потому что он, скорее всего, очнётся уже этой ночью. Ничего им не объясняй и не смей задерживаться, что же касается этой псины, то он найдёт обратную дорогу сам. Сегодня начался первый месяц осени, и я узнал, что полнолуние выпадает точно на три первые ночи. Довольно рано в этом году, но нам это на руку. — Так он дошёл до последнего этапа? — с надеждой в глазах спросил Макиэль. - Да, — небрежно бросил в ответ Сатенрио. — В «Ночи Ужаса» выживает только сильный. Он не издох, значит, победил меня и дошёл до финала. Однако ему ещё будет трудно, — казалось, сей факт немного утешал наемника, и юный вампир лишний раз поразился кровожадной сущности брата. — Буду надеяться, что он справится, — тихо прошептал Макиэль, уходя. Мысленно молодой серебряный вампир ликовал. Целую неделю Антонио блуждал в «Ночи Ужаса», и Макиэль стал невольным свидетелем его мук. Но бросать друга один на один с хладнокровным Сатенрио он не собирался, поэтому каждый день просиживал рядом, наблюдая обряд и оставив королевские дела министрам. Такое необычное поведение короля Белого Замка, разумеется, породило определённые слухи, но сейчас всё было позади, и у Макиэля появилось время, чтобы свести их на нет, а если понадобится, подрезать пару длинных языков.***
С трудом Антонио всё же поднялся на все четыре дрожащие конечности. Это бой с прошлым. И юноша не мог его поиграть. — Слышишь, Макиэль! — беззвучно заорал вервольф, капая кровавой слюной. — Я выиграю! Антонио, превозмогая боль, двинулся в ту сторону, откуда изредка доносился уже знакомый женский крик. И вновь вервольф почувствовал резь во всём теле, согнувшую его пополам. Антонио зажмурился, не зная, что будет дальше. К горлу подкатывала тошнота. В голове волка уже мелькали страшные картины собственной мучительной смерти. Терпеть такую адскую боль было невозможно. Все его внутренности будто разорвались от прикосновений цепких лап тьмы. И каково было его удивление, когда боль внезапно отступила. По телу разливалась приятная лёгкость, как если бы юноша проснулся после дурного сна. Где-то рядом ухала сова. По коже побежали мурашки, Антонио почувствовал, как быстро промокли его ноги. Он со страхом открыл глаза, ожидая увидеть, как выглядит мир по ту сторону жизни, но вокруг него были деревья и кусты, погружённые в сине-зелёную ночную мглу. Под босыми ногами — сырая трава. Тьма выпустила своего пленника, вернув ему человеческий облик. В одних брюках, с перекошенной повязкой на лице, Антонио стоял на поляне в сильверстоунском лесу. Его длинные серебристые волосы спутались и прилипли к спине, мышцы страшно болели, а с уголков губ стекали струйки крови. Он не обращал внимания на своё состояние, потому что снова мог слышать, видеть и ощущать. После такого испытания он понимал, что нет в мире больших богатств. Молодой волк выпрямился и поднял взгляд вверх — на небе сияла всемогущая луна. Он еле успел убрать повязку в карман, потому что оборощение в зверя не заставило себя ждать. Появлялась белоснежная шерсть и хвост, ужасно треща, менялся скелет, нарастали мускулы, когти и клыки, и вновь юноша мог видеть двумя глазами. Антонио не мог сдержать своей радости. Он понимал, что многого добился, вновь вернувшись в реальный мир. Вервольф довольно завыл, скача по поляне, словно резвый щенок: — Слышишь, видишь меня, Макиэль?! Я смог! Но счастье было мимолётным. До Антонио, словно напоминание, вновь донёсся женский крик. Забыв об усталости, вервольф стремглав ринулся на звук, игнорируя такие преграды, как поваленные стволы деревьев и широкие кустарники. Добравшись до нужного места в считанные минуты, он увидел ещё одну озарённую луной поляну. Не спеша выходить из-за деревьев, он оценил царящую там обстановку. К большой сосне прижималась несчастная запуганная девушка — красивая блондинка в фиолетовом длинном платье. На ней не было туфлей, а её одежда разодрана в нескольких местах. Виной тому была шайка из семерых вервольфов, что взяли свою жертву в кольцо. Злодеи намеренно тянули время, вероятно, желая запугать девушку, а может быть ждали, что луна скроется за тучами, чтобы снова превратиться в людей и изнасиловать её, прежде чем сожрать. Так мерзко не убивали в Чёрном Замке, а потому узнать бандитов было не сложно — это были изгои. Их выгнали из государства за нарушение закона — никто в клане «Вервольфов» не мог охотиться на людей, кроме королевского рода Кобальта дас Эльпир, а эти сожрали целую семью. Антонио выгнал их самолично за пределы государства, но до сих пор не знал, где они обитали. Теперь они снова встретились, и их преступление ничуть не легче предыдущего. На этот раз Антонио не стал сдерживать себя — злобно зарычав, белый вервольф бросился на банду. Мысленно он уже вынес наглецам смертный приговор. Вервольфы-изгои были весьма удивлены, увидев ещё кого-то своей расы. Они было обрадовались подмоге, но когда Антонио вцепился одному из них в глотку и одним рывком оторвал голову, всё встало на свои места. Враги оказались далеко не слабы и оказали достойное сопротивление, однако, по сравнению с Антонио-Дэмиэном, из рода Кобальта дас Эльпир, они были мусором. Юноша вгрызался в одного и другого, раскидывал их, рвал и резал острыми когтями, заливая всё вокруг алой кровью. Изгои оборонялись, как могли, но в итоге либо падали замертво, либо, поджав хвосты и жалобно скуля, скрывались в лесу. Антонио не догонял их — с нанесёнными им ранами его враги долго не проживут. Девушка оставалась в стороне и ошарашено наблюдала за кровавой расправой. Она сдержанно плакала, дрожа всем телом, но даже не пыталась сбежать, хотя белого вервольфа боялась не меньше похитителей. Наконец, когда никого из живых кроме Антонио и девушки на месте бойни не осталось, белый вервольф, весь изодранный и обагрённый кровью врагов, предстал перед спасённой. Девушка пережила сильнейший шок — она не обращала внимания на слёзы, что текли по её щекам. Но, не смотря на свой ужасный вид, даже находясь в этом месте, она всё равно оставалась невероятно прекрасной. «Это она. Ничуть не изменилась», — подумал Антонио, разглядывая девушку. Вслух он лишь смог прорычать её имя. — Велианна. Услышав, как к ней обращаются, смертная девушка встрепенулась. Её длинные золотые волосы разметались по плечам, а в больших зелёных глазах страх смешался с непониманием. Фиолетовое платье её покрылось красной крапиной — белый вервольф совсем не хотел, чтобы она становилась свидетельницей кровопролития с его стороны, но спасти её было куда важнее. Она пыталась казаться спокойной, но быстрое сердцебиение, шумное дыхание и запах страха выдавали её истинные чувства. А ведь они любили друг друга, в то время, когда Антонио ещё не удостоился чести надеть звериную шкуру. Антонио готов был уже идти, чтобы не пугать свою возлюбленную, но, на его счастье, свет луны стал гаснуть. Её закрыла большая тёмная туча. Оборотень почувствовал магию превращения — его лапы вновь становились руками и ногами, белая шерсть исчезала и его звериная морда превращалась в лицо. Антонио достал повязку из того кармана, в который положил, и надел её. Конечно, от его брюк опять остались сплошные обрывки, но, по крайней мере, он был не обнажён полностью, поэтому во взгляде Велианны не было смущения, только прежнее непонимание. Но как только её глаза привыкли к темноте, и она смогла разглядеть стоящего в кровавой траве юношу, девушка окунулась в воспоминания, полные тёплых чувств. Сердце её забилось совсем по-другому. — Не уж-то мой спаситель это ты, Антонио, — неловко пробормотала девушка, переминаясь с ноги на ногу. Голос её всё ещё дрожал от пережитого ужаса и ночной прохлады. — Как жаль, что я узнала тебя только без шерсти. — Пока полная луна не вернула мой звериный облик, мы можем поговорить, дорогая, — мягким голосом произнёс Антонио. История знакомства Антонио и Велианны Фабиан имела давнее начало, и её было невозможно забыть. Задолго до заключения фальшивого мира между «Вервольфами» и «Серебряными вампирами», Антонио, путешествовал по измерению Сильверстоун, держась подальше от восточных земель. Путешествие по северу он начал с главной людской деревни Ситара, где располагался особняк барона Фабиана. Барон с радостью предложил принцу Кобальта дас Эльпир комнаты в его дворце на любой срок. И, разумеется, Антонио не смог устоять перед его красавицей дочкой. Барон благосклонно разрешил им встречаться, надеясь тем самым заручиться поддержкой Чёрного Замка. Каил был готов выдать Велианну за Антонио, но на тот момент принц не намеривался сковывать себя брачными узами и отправился в дальнейшее путешествие. Антонио дал Велианне обещание, что непременно вернётся к ней, когда станет королём. Вот только он не мог предвидеть, что корона Чёрного Замка так быстро превратится в кандалы Белого Замка. Антонио взял девушку под руку и проводил её на ту поляну, где оказался с самого начала, выйдя из тьмы. Велианна вся дрожала, но крепкие руки юноши-волка не давали ей упасть. Лишь оказавшись подальше от кровавой бойни, она пришла в себя. Парочка присела на сырую траву, и девушка смогла, наконец, закутать босые грязные ножки в подол платья, чтобы немного согреться. — Значит ты больше не человек? — робко спросила Велианна, потирая кисти рук и дыша на них. Юноша смотрел на свою избранницу с нескрываемой любовью. Она была очаровательна в своей простоте, не смотря на то, что была будущей правительницей всех людских земель. - Да, правда, по сути дела я никогда человеком и не был, — согласился Антонио, мягко притянув руки Велианны к своему лицу. Тёплым дыханием он начал согревать бледно-розовую охладевшую кожу. — Последние полгода подарили мне звериную шкуру. Время меняет каждого, но над тобой время не властно. Как и раньше Антонио осыпал руки девушки поцелуями. Запах нежной кожи девушки не испортил ни испуг, ни ночной лес. Велианна уже забывала, где находится и что с ней приключилось в эту ночь. Нежность возлюбленного моментом согрела её. — Ты льстишь мне, — тихо произнесла девушка, и на её щеках появился румянец. — Я бы тебе столько всего рассказал, однако у нас так мало времени, — с тоской сказал Антонио, нехотя выпуская ладошки из рук. — Ты обо мне столько не знаешь, а мы так долго не виделись. Древние Боги смеются надо мной…. — В таком случае я не буду задавать вопросы о том, за что король Макиэль сделал с тобой такое, — невинно улыбнулась Велианна, проведя рукой по повязке Антонио. - Что? — переспросил юноша-волк, поменявшись в лице. По его телу прошёл настолько мощный импульс, что его передёрнуло. — Откуда ты это узнала? Откуда ты вообще знаешь Макиэля? Антонио резко схватил девушку за плечи и с жадностью зверя стал разглядывать. «Как она догадалась, что именно Макиэль лишил меня глаза и превратил в вервольфа?» — судорожно думал волк. Но тут оборотень увидел тот предмет, который дал ответы на мучительные вопросы. Это был золотой медальон на шее Велианны, в виде лисьей морды. Глаза золотой лисицы были сделаны из голубого камня сапфира. Только последний идиот не узнал бы его. Это был давно разыскиваемый в Сильверстоун артефакт, дающий своему хозяину дар телепатии. Этот амулет был украден каким-то ловкачом у короля Радон — первого главы клана «Вампиры». Вора нашли и убили, но «лисицы» при нём уже не было. С того момента этот медальон стали считать легендой. Как этот амулет оказался у простой человеческой девушки, пускай даже благородного происхождения, и зачем он ей нужен, юноша-вервольф допытываться не стал. Антонио выпустил девушку, встал с земли и издали уставился на медальон. Его передёргивало от той мысли, что Велианна вот так просто могла разузнать все его секреты. Поведение молодого волка напугало Велианну даже больше, чем целая стая вервольфов, что пытались её убить. Испуг был написан на её лице. — Что тебе нужно от меня, животное?! — не следя за словами, прокричала девушка, поднимаясь на ноги. - Ах, для тебя я уже животное?! — зло произнёс Антонио, вновь чувствуя в себе зверя. — Я хотел вспомнить прошлое, а теперь, дорогая Велианна, похоже, мне придётся его навсегда забыть. Девушка отшатнулась. До неё дошёл смысл слов возлюбленного. Дрожь охватила её тело. Дерзость, с которой она боролась с самого детства, стала её роком. - Нет, Антонио, прошу, — тихо взмолилась девушка, осознав, что совершила ошибку. — Я хочу жить! Забирай медальон! — Естественно я его заберу…, — прошептал Антонио, прищурившись. — Убийца, — презрительно кинула Велианна, больше не собираясь сдерживаться. — Я знаю, что ты убил мою мать! Диск луны показался из-за мрачных туч. Превращение началось. Велианна, не собираясь смотреть его до конца, подобрала юбки и бросилась бежать. — Беги, беги! — прорычал молодой волк ей в след. — Далеко всё равно не убежишь! Став вервольфом, он завыл на полную луну, холодно и пронзительно. Зверь вырвался на свободу и жаждал крови: Антонио бросился по следам Велианны. Он чуял её сладкий запах, но этот аромат уже не возбуждал в Антонио прежних человеческих чувств, а только жажду преследования. Теперь он хищник. С хрустом ломая под собой ветки и проминая землю, волк гнался за своей жертвой. До ближайших домов людей было очень далеко, поэтому спастись ей было не суждено. Изгои хорошо постарались, доставив её именно сюда. Вот уже вервольф видел между деревьями мелькающий женский силуэт в фиолетовом развевающемся платье и чуял кровь побеждённых врагов на нём. Оставалось немного — треск веток под ногами девушки становился всё отчётливей. Велианна слышала, как вервольф нагоняет её, но продолжала бежать из последних сил. Шансов у неё больше не было. Ноги были все изранены и болели. С такими ранами она не спаслась бы даже от обычного человека. Вервольф совершил прыжок, обдав свою жертву горячим дыханием, и впился когтями в ноги. Велианна упала, чтобы больше никогда не встать. Антонио склонился над ней, перевернул на спину и зловеще улыбнулся, обнажив острые как кинжалы клыки. Горячая липкая слюна белого вервольфа капала из пасти на лицо, шею и грудь Велианны. Девушка уже не молила о пощаде, а лишь приготовилась к смерти, чувствуя смрадное дыхание из пасти зверя. Её губы и плечи подрагивали от страха. Велианна смиренно закрыла глаза и улыбнулась своему бывшему суженому в последний раз. Антонио завыл и сорвал медальон с шеи девушки, расцарапав её грудь огромными когтями. На его лапе повисла цепочка с золотым медальоном и обрывки фиолетовой ткани с лифа платья. Велианна сотню раз пожалела о злых словах, несправедливо сказанных в адрес бывшего возлюбленного. Ещё более громкий и пронзительный крик о помощи прокатился эхом по лесу, но Антонио больше не нужно было на него спешить, потому что он сам стал его источником. Белый вервольф яростно вгрызался в ноги и руки девушки, и от него не было шанса защититься. Велианна не сопротивлялась. Она всегда была такой — покорной и слабой, не смотря на дерзкие слова, часто слетающие с её губ. Она стала бы хорошей правительницей, но занять эту должность ей было уже не суждено. Кровь обагряла пасть белого вервольфа и стекала под тело неподвижно лежащей Велианны, питая землю и её золотистые волосы. Антонио не разорвал свою жертву и не съел её, а лишь выпустил кровь, но к тому времени, когда он уходил, девушка, в неестественной позе и с раскрытыми от ужаса глазами, была уже мертва. Пока же она была жива, она страдала до самого конца….