Померкшее солнце Солярии

С удивительной скоростью монотонность песчаных пейзажей сменилась чередой мелькающих за окном автомобиля стен домов. Проезжая по узкой улице, можно было рассмотреть вблизи пеструю плитку, окна и двери, украшенные удивительными выкованными узорами золотого цвета. Ноги сильно затекли от долгого нахождения сидя и ужасно болели, что отвлекало Стеллу. На седьмом часу дороги терпеть было уже невозможно, и теперь даже суровый вид водителя её не пугал. - У меня болят ноги, - жалобно протянула она. - Я-то думал, ты онемела, - рассмеялся мужчина. - Мои ноги – да, но я всё ещё могу говорить, - сказала она, не поняв шутки. После долгой дороги без еды, воды и сна её мозг отказывался соображать. На эмоции просто не было сил. Даже то, что сутки назад у неё отобрали королевство, становилось неважным по сравнению с ужасной болью в ногах и спине, кружащейся головой, жаждой и, в конце концов, пустым желудком. - Я всё понимаю, потерпи немного, мы почти приехали, - монотонно ответили ей, что могло только удивить: неужто этого сурового на вид мужчину не злит её нытье, не вызывает желания выбросить из машины на ближайшем перекрёстке. Действительно, меньше чем через пять минут они остановились у двухэтажного дома, облицованного крупными, шероховатыми на вид плитами терракотового цвета. В сочетании с золотыми решетками узоров на окнах и двери это выглядело очень красиво – подобно дворцам солярийской знати, только здесь эта роскошь была повсюду. Собеседник ловко выскочил из машины и, подойдя к двери, начал проверять свои карманы. Как оказалось, искал ключи. Стелла же, открыв дверь машины, продолжала сидеть. - Ты чего не выходишь? Нужно специальное приглашение? – окликнул её мужчина. - Я, кажется, не могу, - еле слышно проворчала девушка. - В смысле? – вырвалось у него. Он обернулся и посмотрел на девушку округлившимися от удивления глазами. - В прямом, - раздраженно выпалила она. Она ворочала туловищем, била руками по ногам, но от этого они все равно оставались неподвижными. Мужчина, увидев эти старания, не смог не засмеяться. Девушка обиженно фыркнула, но продолжила свои попытки. Открыв дверь, мужчина вернулся к машине. - Что, всё настолько безнадежно? – спросил он, пытаясь оценить ситуацию. Стелла лишь расстроенно кивнула. Мужчина ущипнул её за бедро. - Чувствуешь? – спросил он. - Нет, - смутившись, ответила она. Румянец на щеках быстро выдал её. То ли шок, то ли усталость сказывались на ней, но она не стала размахивать руками и упрекать его в наглости. Это даже не приходило ей в голову. Тяжело вздохнув, мужчина подвинул её ноги к себе и, приобняв за талию, взял на руки, не обращая внимания на смущение девушки. Когда они зашли внутрь, мягкие лучи заката сменились агрессивным светом люминесцентной лампы. Обстановка вокруг не радовала: узкий коридор с облупившейся краской на стенах и с раскиданными по полу инструментами и железной посудой. Особенно некрасиво это выглядело по сравнению с внешним видом дома. Поднявшись по лестнице, они сразу же перенеслись из обшарпанной комнатки в комнату, достойную усыпальницы знати: огромная кровать, кружевной тюль, бархатные занавески. Все кричаще дорого и от того местами безвкусно. Но в целом комната была весьма уютной. Сейчас, когда в окно пробивались лучи заходящего солнца, добавляя цвета молочным стенам, она казалась совсем уж пёстрой. Положив девушку на кровать, мужчина направился к выходу, на мгновение замерев у двери, и, не оборачиваясь, сухо кивнул: «Спи», оставив девушку в неловком смятении. Эта перемена, произошедшая с ним при входе в дом, не осталась девушкой незамеченной. Но сил размышлять над этим у неё не было – она, с трудом найдя силы, чтобы снять ботинки, уснула. Она спала так крепко, что, проснувшись в полдень, не смогла вспомнить своих снов, только навязчивый образ стоял перед её глазами: мужчина и женщина в тронном зале солярийского дворца. Женщина горько плакала, вцепившись мужчине в плечи, он же что-то шептал ей на ухо, безумно улыбаясь. Стелла, в деталях вспомнив свой последний вечер во дворце и поняв, что это были за люди, пришла в ужас. Мать умоляла о чём-то своего брата, Оберона. О чём – она вспомнить не смогла, но и без этого картина была вполне ясна. Всё складывалось в единую цепь событий, и теперь девушка поняла, что её отец пал жертвой подлого заговора матери и её брата. Боль предательства не была похожа ни на что другое – ей было плевать на потерянный трон и ускользнувшие богатства. Вслед за отцом она лишилась матери. И это было особенно больно. Пусть их не связывали такие крепкие семейные узы, как с отцом, но свергнутая принцесса и подумать не могла, на какие подлости способна королева. Осознание стало взрывом, ударная волна которого раздирала её изнутри. Хотелось кричать от отчаяния, биться об стены, драть волосы на голове… Она задыхалась от настигшей её бури, невозможности сделать вдох. Она чувствовала, как тесно ей стало в собственном теле, как вакуум заполонил эту комнату. И вот, когда в сердце что-то больно кольнуло, из её глаз одна за другой покатились тяжелые слезы, обжигавшие лицо. Девушка встала с кровати и, слегка покачнувшись, подошла к окну. Тело болело, ныло, но всё это заглушалось внутренней болью. За окном была обычная, залитая солнцем улица – широкая полоса спрессованного под колесами машин песка, игравшего роль дороги, пестрая полоса из стен теплых цветов всех оттенков – от песчаных, почти сливавшихся с землей, до кричащих о себе бордовых. Почему-то не было только ярко-красных. По крайней мере, в поле её зрения. Со второго этажа много не увидишь, да и почти все дома были двухэтажными. Только одно её удивляло – на улице совсем не было людей. - Почему не сказала, что проснулась? – отвлек её голос сзади. Испугавшись, она едва не подпрыгнула, но, взяв себя в руки, ответила: - Я только что встала. - Ладно, давай я провожу тебя в ванную. Девушка, наспех сунув ноги в ботинки, пошла за ним. Они спустились на первый этаж, из коридора попав в тесную комнату с тусклыми стенами из песчаника, в центре которой стоял небольшой круглый чан, как оказалось, для купания, рядом был какой-то сложный механизм, занимавший треть комнаты, а на стенах висели полки с разными коробочками и цветными тюбиками. - Полотенце и одежда в пакете. Шампунь, мыло бери любые. Помоешься – заходи в комнату слева, там кухня, - по-прежнему сухо сказал мужчина и вышел за дверь, оставив девушку наедине с собой. Погрузившись в горячую воду, она принялась смывать с себя грязь минувших дней.