Заблудшие сердца

            - Так и знал, что найду тебя здесь, мой принц! – взволнованно произнёс Ватек, резко распахивая деревянную дверь, громко и протяжно скрипнувшую от внезапного прикосновения Меридианца, так бесцеремонно нарушившего ее безмолвный покой. – После того, как ты этому ангелу под дых врезал…             - Ватек! – прикрикнул Калеб, укоризненно посмотрев на громилу. – Корнелии не обязательно знать все подробности произошедшей битвы.             - Я чего-то не знаю, Калеб? – настороженно спросила я, в ожидании ответа посмотрев на повстанца.             - Ну…Как бы тебе сказать, - уклончиво произнес парень, делая шаг назад и вскидывая руки в жесте «сдаюсь». – Ты ведь знаешь, рассказчик из меня никакой. Может Ватек…             - Калеб! – крикнула я, тут же пожалев об этом. Импульс ноющей боли током прошелся по телу, через мгновение, сосредоточившись в горле. – Чего я не знаю? – переспросила я, уже шепотом.             Понимая, что уклоняться от ответа больше нельзя, юноша произнес:             - Мэтт…Он…Я ударил его несколько сильнее, чем было нужно.              В зеленых глазах, виновато смотрящих на меня, вдруг проскользнуло чувство дикой усталости, обычно наступающее после бешеного выброса негативной энергии в конкретный предмет или пространство. Всего на одну секунду, оно заполнило запутавшееся в собственных мыслях сознание парня, но этой секунды вполне хватило, чтобы я успела заметить его.             - Насколько сильнее, Калеб? – испуганно прошептала я, подходя к повстанцу вплотную.             - Корнелия, давай…             - Не нужно, Калеб. Не нужно так со мной, - устало прошептала я, заглянув в изумрудные глаза юноши. – Перестань уже думать, что я хрустальная.             - Он без сознания. Уже не один час, – ответил Калеб, глубоко вздыхая. – В пылу битвы я…я отрезал его крылья.             - Ты что сделал?! – прошептала я, округлившимися от страха глазами посмотрев на Калеба, виновато опустившего взгляд в пол. – Ушам не верю, - добавила я, отрицательно покачав головой и опрометью бросившись к лестнице, ведущей на нижние ярусы замка.             - Корнелия! – донесся мне вслед громкий голос Ватека. - Все случилось слишком быстро, чтобы…             - Мне плевать, как это случилось! – подумала я, пропустив мимо ушей вторую половину фразы.             Гнев захлестнул меня с головой, заставив все естество напрячься от скопившегося в груди эмоционального напряжения, всеми силами пытавшегося вырваться наружу, но оказавшегося лишь слабым пленником в темнице непоколебимого разума, упрямо твердившего во весь голос о несокрушимой надежде на чудо, благодаря которой я до сих пор еще держалась на плаву.             - Не умирай. Только не умирай, - твердила я про себя, несясь по темным тоннелям коридора, ведущего напрямую к камерам заключенных. – Она не простит меня, если ты умрешь, - выдохнула я, остановившись возле нужной клетки.             Картина, что я увидела, заставила меня ужаснуться. Две глубокие продольные раны на спине юноши, проходящие через всю спину, сильно кровоточили, даже сквозь марлевую повязку, умело наложенную опытной рукой Ватека. Опоясывая весь торс, она напоминала белую майку, на которую неумелый официант по неосторожности пролил красное вино, капли которого за одно мгновение въелись в мягкие волокна ткани, тут же превратившись в безобразные следы, которые теперь было не вывести даже профессионалу. Руки, раскинутые в разные стороны, безжизненно свисали с потрепанного годами серого матраса, на котором покоилось бесчувственное тело юноши, от одного взгляда на которое сердце сжималось в тугой комок, готовый в любую секунду разорвать тяжело вздымавшуюся от испуга грудную клетку. Слезы, одна за другой, мелкими ручейками побежали по щекам, словно дети, играющие в догонялки, а предательски подкосившиеся ноги, теперь отказывались сделать и полшага, будто одного мгновения вполне хватило, для того, чтобы они успели прирасти к сырой земле, впитавшей в себя весь ужас и боль этого проклятого места.             - Земля, - прошептала я, неуверенно взмахнув рукой.             Через секунду толстый слой лианы показался из-под земли, обвил стальной замок клетки железными объятиями и разломал его на несколько кусочков, бесшумно упавших на неровную поверхность мягкой земли. Выполнив свое предназначение, стебель лианы быстро скрылся под землей, оставив меня наедине с удушающей тишиной, опустившейся на плечи тяжелым грузом.             Я боялась. Просто стояла там как статуя, не в силах пошевелиться или сказать хоть слово. Страх сковал меня, словно маленькую девочку, испугавшуюся непрошенной тени, так любящей заглядывать по вечерам в гости к непоседливым детям, живущим в мире своих многочисленных и ярких фантазий.             Что будет, если у меня не получится его вылечить? Если он никогда не вспомнит Вилл? Если вообще больше не очнется?              - Корнелия, – прошептал Калеб, подойдя сзади и дотронувшись до моего плеча.             - Что? – вздрогнув, прошептала я, резко выйдя из состояния глубокого оцепенения, властвовавшего над моим телом еще секунду назад.             Всегда поражалась, как одно его слово всегда возвращало меня к жизни. Позволяло дышать. Словно это был не человек, а какой-то аппарат для реанимации, которым больных возвращают с того света. Ну а улыбка - она ведь с ума сводит, снова и снова заставляя уставшее от боли сердце биться в два раза быстрее обычного, а кровь неистово и рьяно циркулировать по телу, разнося по венам уверенность и безмятежный покой, охватывавшие мое тело, каждый раз, как я оказывалась наедине с этим юношей. Боже, сказать, что я любила его, значило вообще ничего не сказать.             - Он хотел убить тебя…Я… - начал оправдываться Калеб.             - Не нужно, - прошептала я, обернувшись и приложив указательный палец к дрожащим губам повстанца. – Просто молись, чтобы он был еще жив, – добавила я и, отрезая себе все возможные пути назад, развернулась и уверенным шагом вошла в темную, пахнущую гнилью и сыростью камеру.             С глухим стуком опустившись на колени возле Мэтта, распростертого в неестественной позе, я неуверенным движением дотронулась до его холодной шеи двумя пальцами и, затаив дыхание на несколько долгих и мучительных секунд, показавшихся мне в тот момент целой вечностью, застыла в напряженном ожидании. Пристально вслушиваясь в окружавшую меня тишину, я, наконец, смогла нащупать слабое биение сонной артерии, отчаянно пытавшейся сохранить жизнь своему молодому и крайне измученному хозяину.             - Живой, -выдохнула я с облегчением и горько рассмеялась.             - Ненадолго, Корнелия. Он умирает, - донесся сзади мягкий баритон Калеба.             - Сколько…ему осталось? – прошептала я в пустоту, убрав длинную прядь черных волос Мэтта за ухо.             Длинный шрам, проходивший через все лицо парня, казался ненастоящим, словно это был лишь театральный грим, а не ужасный рубец, причинявший уйму нестерпимой боли своему обладателю и заживавший явно не один месяц.             - Часа два-три, от силы, – обреченно прошептал повстанец, опускаясь на колени рядом со мной.             - Я могу…что-нибудь для него сделать? – прошептала я, с надеждой посмотрев в зеленые глаза Калеба.             - Корнелия, ты не всесильна, - отрицательно покачав головой, ответил он.             - Но я ведь могу хоть что-то сделать?! Сердце Кондракара…             - Принадлежит Вилл и лишь ей под силу совладать с его магией, – закончил за меня повстанец.             - Но я ведь уже открывала портал с помощью Сердца!             - Это другое, Корнелия! Здесь речь идет о чьей-то жизни! Одна твоя ошибка, неверное движение, крупица страха…             - Я хочу этого, Калеб! – прошептала я, с твердой уверенностью во взгляде посмотрев на юношу. – Я должна спасти его! Ради Вилл. Ради Майкла.             - Я слишком люблю тебя, чтобы подвергнуть такому риску, – прошептал он, обхватив руками мое лицо. – Пожалуйста, Корнелия…             Не дав Калебу договорить, я резко приблизилась и накрыла нежным поцелуем его потрескавшиеся губы. Опустив обе руки на мою талию, парень тут же ответил, но уже более настойчивым и страстным поцелуем.             Мысль о том, что это мгновение рано или поздно должно закончиться, была просто невыносимой, но, честно говоря, я уже привыкла к тому, что все хорошее в моей жизни длилось, не так долго, как хотелось бы и умудрялось оборваться в момент самого искреннего счастья.             Опустив руку на бедро парня, я незаметно вытащила из кармана его джинсов Сердце Кондракара и, резко отстранившись от желанных губ, виновато прошептала: « Жизнь».             - Корнелия! Нет! – вскрикнул повстанец, но я уже успела приложить засветившийся амулет к обезображенной спине Мэтта.             На мгновение, бесчувственное тело парня охватило розовое сияние, заставившее два глубоких шрама на его спине зарасти, словно по волшебству. Еще через мгновение, я услышала как парень жадно и отчаянно вдыхает гнилой воздух казематов, с наслаждением упиваясь долгожданным освобождением от нестерпимой боли, не отпускавшей его из своих оков даже во снах.             - Где я? – удивленно прошептал он, оглядевшись.             - Мэтт, – испуганно прошептала я, дотронувшись до плеча парня.             Резко перевернувшись на спину и присев, он одним ловким движением схватил меня за горло железной хваткой. Тут же почувствовав резкую боль, я обеими руками вцепилась в широкую ладонь парня, сжимавшую мое горло все сильнее и не дававшую кислороду ни единой возможности добраться до легких.             - А ну отпусти, - процедил Калеб, сквозь зубы, приставив к шее парня стальной клинок, позаимствованный у него же на Кондракаре.             Осознание реальности, всего на секунду, проскользнувшее в карих глазах Мэтта, заставило его руку разжаться. Калеб, в свою очередь, с явной неохотой, но все же спрятал резной клинок обратно в ножны.             - Корнелия…Прости, я… я не хотел, – прошептал Мэтт, испуганно оглядываясь по сторонам. – Не знаю, что на меня нашло.             - Ты меня помнишь?! – ошарашенно прошептала я, сумев, наконец, отдышаться.             - Конечно помню. Мы ведь еще вчера виделись, когда ты к Вилл заходила, – ответил он, посмотрев на меня, как на ненормальную. – Эй, а где это мы? И почему здесь так темно?             - Так, давай по порядку! – вмешался Калеб. – Что последнее ты помнишь?             - Не хочу показаться грубым, но, чувак, я тебя даже не знаю, – с иронией произнес Мэтт и опустив взгляд, наконец, заметил многочисленные шрамы, украшавшие почти каждый сантиметр его тела.             - Что…Что со мной?! – в ужасе прошептал он, осматривая зажившие рубцы и недавние ссадины, оставшиеся после боя на Кондракаре. – Это не может…не может быть правдой?!             - Я все объясню. Обещаю, – прошептала я, сквозь слезы, бурным потоком брызнувшие из глаз. – Господи, как я рада, что ты жив, - добавила я и, приблизившись, нежно обняла парня.             - Пойду, проверю, как там Элион, - произнес Калеб, поднимаясь. - Вам предстоит долгий разговор друг с другом, – добавил он и быстрым шагом направился в сторону выхода.             - Калеб…- начала я, но парень уже скрылся за одним из поворотов темного коридора.             Тяжело вздохнув, я перевела взгляд на растерянного и испуганного Мэтта, всеми силами пытавшего осознать, что же все-таки с ним произошло.             - Готов? – спросила я, легонько улыбнувшись, в попытке хоть как-то подбодрить вернувшегося к жизни старого друга.             - Готов, – сглотнув, ответил он. – Начни с самого начала.             Два часа откровений пролетели незаметно.             Вслушиваясь, в каждое мое слово, Мэтт стойко и твердо переносил даже самые неприятные воспоминания, касающиеся Нериссы и трех лет пребывания в ее заточении. Когда же речь зашла о событиях на Балу, я поклялась ему, во что бы то ни стало отыскать Вилл и остальных подруг, а он пообещал, что поможет мне в этом деле, даже если на кон придется поставить собственную жизнь. Рассказать о том, что в Хиттерфилде его ждет трехлетний сын, я не решилась, понимая, что это должна сделать Вилл. Лишь она могла доставить ему подобную радость. Воссоединить свою семью. Найдя Калеба в зале для тренировок, отчаянно молотящего грушу в полную силу своих кулаков, я где-то с минуту наблюдала за игрой его могучих мышц, освобожденных от неудобных предметов одежды, валявшихся на полу, в нескольких метрах от него.             - Сердишься? – спросила я, заставив кулак повстанца остановиться в нескольких сантиметрах от грубой кожи, которой был обтянут грузный снаряд.             - Как думаешь, – процедил он, и резко закончив удар, повернулся в мою сторону.             - Я не могла поступить иначе, Калеб. Ты ведь знаешь, - прошептала я, подходя ближе и кладя ладонь на тяжело вздымающуюся грудь повстанца, поблескивающую от многочисленных капель пота, скорее украшавших, нежели портивших могучий торс юноши.             - Сколько раз ты уже мне это говорила! – разочарованно произнес он, отстраняясь. – Я устал, Корнелия. Устал постоянно бояться за тебя.             - Но, Калеб…             - Ты пробыла на Меридиане всего две недели, а уже столько раз подвергала себя смерти, что я успел со счета сбиться! Ведешь себя, как камикадзе какой-то, рискуя собственной жизнью изо дня в день! Понимаю, о себе ты уже давным-давно не беспокоишься, но ты ведь можешь хотя бы на минуту задуматься о тех, кто рядом с тобой!             - Я ни на секунду о них не забываю! – прошептала я, изо всех сил борясь с непрошеными слезами, навернувшимися на глаза. – Я ведь спасла его, Калеб! Пойми уже…             - Не бывает волшебства без последствий! – крикнул парень, сверля меня гневным взглядом, в котором открыто, читались нотки немого осуждения. – Оно всегда забирает что-то взамен…             - Калеб, - послышался тонкий голосок позади нас.             Обернувшись, мы увидели Элион, застывшую в дверях. Устало облокотившись о косяк двери, она с трудом удерживалась на ногах, обеими руками держась за округлый живот. Лицо девушки было белее мела, а на подоле длинного зеленого платья виднелась яркая дорожка алой крови, становившаяся все больше с каждой секундой.             - Калеб, - повторила она и медленно начала оседать на пол.             - Элион! – вскрикнул парень, подбегая к девушке и подхватывая ее у самого пола. – Что произошло?             - Ребенок, – синеющими губами прошептала девушка из последних сил. – С ним что-то не так.