Слишком глубоко

Если бы нужно было описать свою прошлую жизнь одним словом, я бы не задумываясь, ответил: «Страх». Если бы нужно было описать своё нынешнее состояние, я бы ответил: «Спокойствие». И как бы странно это ни звучало, чтобы я не говорил и не чувствовал, несмотря на относительно странное поведение, я ощущаю спокойствие. Внешне могу сильно разозлиться, но внутренний Я далёк от реальности, будто укутан пуховым одеялом: никто и ничто не тревожит, не интересует. Да пусть хоть весь мир падёт, я останусь спокоен. Даже во время злости — лишь эмоции показывают её, а разум отказывается делать это. Я не считаю себя нормальным, и я не считаю себя больным. Я не считаю себя умным. Но могу согласиться с тем, что в нужных ситуациях сумею блеснуть своей сообразительностью. Я уверен в том, что моё умение — видеть людей — не что иное, как некий дар, что достался мне взамен на несчастливое детство. В каком смысле «видеть»? — изучать, лишь от одного взгляда уметь понять самое главное, самое нужное, самое необходимое для того, чтобы принять следующее решение. Именно это я называю видением. Я, конечно, накручиваю себя по поводу многих вещей. Каждый раз думаю, что мыслю правильно, а через некоторое время понимаю, что жутко оплошал. Или сижу, пытаясь понять причины, а на самом деле их нет. Я люблю находиться в себе, будь я в школе или дома. Идя по улице или сидя в кафе. И я не люблю, когда меня насильно «вытаскивают». Я был слишком зол, и сейчас — тоже. Впредь буду умнее. Захожу в магазин, на витринах стоит множество маленьких фарфоровых фигурок. Кто-то покупает их для красоты, думая, что от этого их дом и вправду становится красивее. Наивные. Кто-то стоит у кассы и оплачивает новую покупку; я вижу маленький кинжал, больше похожий на игрушечный, да, так и есть. Обычная пластмасса. Люди глупы. К чему покупать вещь, которая не сможет защитить тебя при необходимом на то случае? Их вряд ли спасёт этот маленький игрушечный кинжал. Но я пришёл сюда за настоящим. Быстрым шагом обхожу многочисленные стеллажи, прохожу в другой отдел и вижу то, что мне нужно. На висячем стеллаже за стеклом находится настоящий предмет для самообороны. Моя маленькая мечта, что давно пряталась в потаённых уголках души. Подхожу ближе и чувствую, как щеки начинают гореть, мне непередаваемо волнительно от того, что в скором будущем я возьму этот маленький предмет в свои руки. Ножик, с тёмной резной ручкой, наверняка, ужасно острый. Наверняка, тоже рад меня видеть. Зову консультанта с целью сообщить о том, что выбрал покупку. Я давно расчухал: в этом маленьком магазинчике продавцам важно лишь то, чтобы у них что-то купили. Поэтому, без тени сомнений, она достаёт это сокровище и несёт на кассу. Ей всё равно, для чего он мне, и то, что я ещё мал для покупки таких вещей без сопровождения взрослых. Хах, мне даже смешно. Вы до сих пор не верите и опровергаете то, что людьми правят деньги? Раскройте глаза. Это и вправду так. У меня сейчас кровь из носа фонтаном польётся, честное слово. Он. У меня.

***

Сегодня я настроен решительно, нет смысла больше скрывать свою настоящую сущность. К чёрту. Всё равно так и буду один. Хотя, постой, извини, нас двое. Собираю рюкзак: учебники (не знаю, зачем до сих пор ношу их с собой), тетради (хватило бы и одной), ручка — единственная действительно полезная вещь. И Он, мой маленький новый член семьи. Кладу так, чтобы не было заметно, но в случае чего возможно было быстро достать. Ощущение, будто он сегодня пригодится… это, ещё вчера я увидел в тех глазах. Захожу в кабинет, сейчас, кажется, будет урок литературы. Раньше он мне нравился, я любил читать те маленькие, по-детски наивные, рассказы. Я даже любил учить стихотворения, с гордостью выходить к доске и читать их наизусть. Весь класс смотрел на меня с безразличием, вряд ли они вообще знали тогда моё имя. Только моя «гейская» натура заставила их обратить на меня внимание, вспомнить, что есть такой человек в их классе. Я говорил уже много раз, и не удержусь, скажу опять: я рад, что удалось свалить оттуда. А литература сейчас — сплошные заумные произведения, смысл которых я не в состоянии понять. Я бы хотел читать, но каждый раз я готов рвать и метать, потому как в этих книгах всё идеально. Даже беды там описаны красиво и поэтично. Даже страдания приносят удовольствие при прочтении. И счастье. От этого книжного счастья меня воротит. Я запомнил произведение, которое изучал, кажется, в седьмом классе. Самое интересное и въевшееся в мою душу. О человеке, которого все презирали; о том, как обретя счастье, в виде маленькой вещи, что была очень желанна, — он потерял его. Из-за эгоистичности окружающих. Из-за того, что сам по себе был слаб. Но, несмотря на колкое отношения к себе, всё равно продолжал верить в людей. Верить в то, что они исправятся. И эта вера была отдана зря. Всё, что было живое в нём, исчезло вместе с очередным заморозком. Его душа замёрзла вместе с той вещью, и с давно погибшими душами людей. Вот только они продолжали жить в пустой оболочке. Лучшим решением было — смерть, и тот человек поступил именно так. После прочтения, я вывел для себя поучительную мораль: нет смысла быть добрым, тебя всё равно смешают с грязью.

***

Отсидев четыре урока из шести, я ужасно захотел есть. Иногда мне казалось странным ощущать чувство голода. Обычно я игнорирую это, наверное, поэтому и заработал гастрит, но сейчас не об этом. Направляясь в столовую, рассматривал учеников: тех, кто старше меня, тех, кто младше. Огромное разнообразие людей. Признаюсь, если бы я начал указывать на тех, кто, по моему мнению, пустышка, то таких оказалось бы достаточно много. Но. Некоторых бы я обошел. Раньше я встречал людей чем-то похожих на меня. С поникшим взглядом, или с искорками безумия. Иногда мне казалось, что я встречал тех, кто насильно заставляет себя быть позитивным. О таких я с гордостью могу сказать: они действительно сильные. Нужно обладать фантастической силой духа, терпения и выдержкой для того, чтобы держать на себе эту маску — «веселье». Я, самую малость, завидую им, ведь у меня нет ни одного из этих качеств. Их полностью раздавили. Захожу в столовую: моему вниманию представляется огромное количество учеников. Всем сейчас приспичило пожрать. Что-то мне вдруг подсказало, что сегодня утихомирить свои потребности мне не удастся. Зато приспичило по другой нужде. С этим, уверен, проблем не возникнет. Направляюсь в энное место, хотя, что уж стесняться. Направляюсь поссать. И тут я действительно удивился. Даже в таком месте, как туалет, на перемене полно народу. Первое, что бросается — едкий запах табака. Накурено, жуть, помещение будто затуманено. Второе, что я уже слышу: странные звуки, напоминающие хлюпы. Да ну… не говорите мне, что они там ебутся. К сожалению, так и есть. Из одной кабинки прямо так и прёт вселенской любовью. Прохожу чуть дальше, дабы зайти за поворот, там находится ещё парочка кабинок, сколько раз я тут был, они всегда пустовали. Но сегодня, конечно же, всё с точностью до наоборот. Одна из них полностью раскрыта. Вижу парня, что-то рисующего маркером на дверце. «Забавно», ага. А на дверь другой кабинки облокачивается ещё один парень. Позади него вижу знакомые лица. И снова мне что-то подсказывает, что и с выполнением такого деликатного дела возник провал. Быстро разворачиваюсь и направляюсь к выходу. — Эй, пацан, мы вчера не договорили. Стоять. Не успел. Чувствую на своём плече его руку. — Ну, как дела? Смотрю, на тебе всё заживает очень быстро. Может, повторим? Эй, ребята, подите-ка сюда. Я не пытаюсь вырываться, ибо до жути интересно, что они выкинут сегодня? — Знакомьтесь, это короч — местный пидор. Заебись так представил. У тех двух парней странная реакция, пока что мало чего понимают. Но, как я уже догадался, он собирается доказать им сей факт. — Отвечаю. Ему мальчики нравятся. Да ведь? Обращается ко мне. Идиот, если думает, что скажу правду. Хотя, он ведь и так идиот. — Допустим. Интрижка. Ужасно хочется увидеть их реакцию. И меня абсолютно не заботит то, что, возможно, могу прийти домой с очередной порцией синяков. Странно всё же, почему таких как я, так не любят. — О-хо-хо, значит, нравится, когда в жопку трахают? Один из тех, кто стоял позади, подходит ко мне, обнимая за плечо. Снизу вверх смотрю в его синие глаза. Вижу похоть и, только что придуманные, издёвки. Скажу, что «нравится» — вполне может исполнить всё в действие. Скажу, что «не нравится» — будет то же самое. Сделает это для прикола. Не прокатит. Не планировал я сегодня с больной задницей ходить. Да и… первый раз. Нет. Нет. — А ты хочешь попробовать? Удивился. Пусть на кону и моя задница, я не намерен ссать в штаны от страха перед этим парнем. — Слишком мерзко, лучше пососи мне, хотя нет, сделай хорошо нам всем. Ситуацию с этой стороны я не рассматривал. Правильным будет отпихнуть его и побежать куда подальше. Но сложившаяся ситуация меня забавляет. — Ну, не ломайся. Ко мне подходит ещё один, резким движением хватает мою задницу, плавно перемещает руку на поясницу. Двуликое чувство, вроде бы и приятно, и…. блять, да какое оно двуликое? Приятно. — Он стесняется. — Давай, мальчик, скажи имя-то своё. — Ха-ха, вы что, реально его трахнуть собрались? Что. Мне. Делать. — Скоро звонок, мне нужно идти на урок. Пытаюсь говорить как можно спокойнее, чтобы они были уверены, что мне действительно срать на эту ситуацию. — А шлюхам, разве, обязательно иметь образование? С чего бы это я шлюха? Девственник-шлюха, забавно. — Я не шлюха. Я был бы признателен, если бы вы пошли нахуй. А я пойду на урок. — Нас не интересуют мужские половые органы. Что-то мне надоело это «собрание». Пора предпринять хоть что-нибудь. Ха-ха, как я мог забыть… мой маленький друг. — Ребят, если вы и дальше собираетесь болтать ни о чём, давайте как-нибудь без меня. — Ты хочешь, чтобы мы приступили к делу? — Ща устроим. Двое отходят от меня, а один хватает за волосы и пытается опустить на колени. Я же не сопротивляюсь, так мне будет легче достать из рюкзака его. — Соси. Опускаюсь на колени. Одним движением расстегиваю рюкзак и вытаскиваю нож. Пытаюсь вырваться, дабы сначала просто напугать, а не калечить, но он видимо тупой, или просто сейчас не смотрит на меня. Подношу своё оружие к его паху, надавливая. Он чувствует, что для рта это слишком остро. — Придурок, что ли?! Отскакивает, как ошпаренный. — Держите его, он тут с ножом. Пячусь назад, но когда понимаю, что идти некуда, ибо чувствую позади себя стену, решаюсь, если подойдут слишком быстро, не буду колебаться. Как и ожидалось: не верят, что с этой замечательной вещью я опасен. Один подходит почти вплотную, хватает моё горло и сжимает. Я… не понял, как сделал это. — Ты чё творишь! — Хватай его, сейчас же порубит! Размах, удар. Глубоко вошёл. В его тело. Смотрю на его бок, прямо под ребром появляется красное пятно. Отпускает моё горло и пытается вытащить нож. Я сам вытаскиваю, и наношу удар теперь в руку, которой он прикрывает рану. Лезвие ножа полностью окрашивается в красный. Черт, красный пробуждает аппетит. Как не вовремя. С одного достаточно. — А вы чего там стоите? Идите, и вам подарю красноватый оттенок. Стоят на месте, явно думают над тем, как лучше меня обезоружить. Нет терпения ждать, бегу навстречу, выставляя оружие перед собой. Вижу, что один не успел увернуться. Кажется, я попал прямо в грудь…. Больше ничего не помню. Лишь удар, что пришёлся мне в голову.