***
— А теперь выкладывай. Честно сказать, я ничего не поняла из того, что мне пытались объяснить. — Ничего особенного. Сидим в зале, на просторном мягком кожаном диване. Я всё-таки прилично соскучился по этому месту. Кажется, будто впервые здесь. Не ощущаю, что прожил в этом месте уже довольно долго. Но Ханджи я всегда считал родной. А значит, к этой квартире я привыкну снова. — Эре-е-е-н, ну же, мне до жути хочется узнать. Вдруг окажется, что ты делал это несознательно, и мне было бы интересно понаблюдать за тобой. Если это психические расстройства, то я во всём разберусь! Ты хоть знаешь, сколько всего необычного можно делать в моей лаборатории?! Оу, я заметно воодушевил её. — Я здоров. Просто… — Эрен. Никогда не привыкну к этой резкой смене настроя. Теперь она очень серьёзна. Даже накатывает некий страх. — Что? — Откуда у тебя взялся нож? Ты ведь не из дома его взял. Ты нарочно пошёл в магазин. Купил его. Именно для того, чтобы совершить то, что ты сделал. Интересно, что она сделает первым, когда узнает правду? Начнёт кричать на меня? Знаю… это вряд ли. Или же, просто скажет, чтобы я так больше не делал? Или вообще выкинет что-то свое. Порой совершенно не знаю, чего можно ожидать от неё. — Я не знаю, как лучше объяснить тебе, Ханджи. Я помню лишь то чувство после, кажется, все называют его «удовлетворение». — Вот как… Я тоже не знаю, что должна делать сейчас. Ты чуть не убил человека, и сам прекрасно понимаешь. Читать тебе морали — глупо. Ты умный мальчик, если что-то я и могу донести до твоего разума, так это то, что ты действительно должен сейчас запомнить. Если ты будешь делать это снова и снова, тебя никто не сможет вытащить Оттуда. — Что… ты имеешь ввиду? — У каждого человека есть плохая и хорошая стороны. В каждом из нас живёт половина от того и другого. И если ты ежедневно будешь совершать действия, что прибавляют проценты только к одной из сторон, она попросту захватит тебя. Быть идеально добрым тоже не всегда правильно. Я считаю, что со многими людьми необходимо выставлять себя отрицательным героем. Но… делать это всегда — в разы не правильнее. Ты должен сам решить: что правильно для тебя. И только ты сможешь исправить самого себя. Я не сомневаюсь в правильности её слов. Возможно, когда-то я думал так же. Возможно… раньше бы я и мог сделать правильный выбор. Большинство людей будут уверены, что выбор, который я сделаю, безвозвратно убьёт меня. На поводу у ярких и редких импульсов удовольствия. На поводу у правдивой, но всё же выдуманной реальности. Я уверен в том, что именно на этой дороге я найду то, что уже нашёл когда-то.***
Сейчас на меня обращены многочисленные взгляды учеников, которые думают про себя о том, что я псих. Так и есть. Почему-то я не сомневаюсь в том, что они думают именно об этом. Да у них на лицах всё написано. Такое интересное событие расползлось стремительно быстро до каждого уха этой школы. И даже спустя полмесяца, сейчас, когда я опять пошёл в школу, слышу за своей спиной разговоры обо мне. Это будет продолжаться, наверняка, снова и снова. Всегда за спинами других что-то болтают. В этом мире от этого не спастись. Делай что хочешь, брыкайся, как можешь, — всё равно найдётся человек, который польёт тебя дерьмом. Который будет насмехаться над тобой, будто бы уже специально, без веских на то причин. Эту истину я открыл ещё в младшей школе. Я попросту привык к этому. Натренировал себя — не обращать на это внимание. Не так уж и трудно. Только сомнения вносят больше неопределённости, нежели сам существующий страх. Поначалу я боялся именно из-за противоречивых чувств. Теперь же — считаю это глупым. Раньше я хоть чуть-чуть пытался вслушаться в советы со стороны. Но когда понял, что их речи несут только крах, я раз и навсегда отказался от этого. Сам себе хозяин. Сам себе учитель. Подхожу к кабинету, он ещё закрыт. Спрашивается: какого хера я припёрся в такую рань? Без скрываемых сомнений рассматриваю своих одноклассников. Почему-то я не удивлён — меня никто даже и не заметил. Хотя нет, светловолосая девчонка снова зыркает в мою сторону и перешёптывается со своей подружкой. Улыбается и краснеет. Да сколько можно. Подошла бы — призналась, а я бы её послал. Вот всем бы было хорошо. Без каких-либо сомнений и тайн. Наверняка мне не понять её ранимую натуру… или какие они там сейчас, эти девчонки? Очень странным для меня оказывается то, что факт о моём, уже нескрываемом, гействе, никто даже не упомянул. Неужели сплетни обошли стороной мой класс? Не верится даже. Или директору стало настолько стыдно, что в его школе обитает такой чмошник, как я, и он решил оставить эту тайну между теми, кто уже был в курсе? Да хер ли его знает. Не удивлюсь, если окажется, что всё именно так и есть. И… мне даже не обидно. Пусть считает меня, кем хочет. Из-за их насмешек я всё равно не поменяюсь. Хах, слишком поздно, да и желания особого нет. Ну, вот, хоть тресни, не вставляет меня от мысли, что я буду трахать какую-то бабёнку. Единственное, когда девушка бы и могла мне понравится, это в состоянии отчаяния и страха, может быть, даже на грани жизни и смерти. Или… вообще мёртвая? Так и представляю… хотя, впрочем, не сейчас. Некомфортно будет со стояком по школе ходить. А в туалеты я ещё, как минимум, год ходить не буду. Ну, или, пока не обзаведусь новой защитой. Хотя, и этот вариант тоже не такой уж и быстрый. Ханджи воздержалась от того, чтобы давать мне денег. Как она сказала: «Если знаешь, что можешь проголодаться в школе — бери еду из дома, я ведь не запрещаю, плюшечка». Плюшечка совсем не голодный. Мне надо вести себя как можно прилежней. Ха-ха, её не так уж и просто обдурить. — Смотри, смотри… — А? — Стоит, лыбится чему-то… больной. Мне стрёмно с ним в одном классе учиться. — Ну, точно. Кстати, правда, что он того? Воу, до вас всё-таки дошёл этот факт. Эх, значит, мои думы насчёт директора отпадают. Обидно, было же всё почти идеально.***
Никогда не чувствовал себя настолько счастливым, ходя по улице. Я любил прогуливаться и раньше, но сейчас это ещё больше воодушевляет. Я иду в тот миленький магазинчик, да, пока что не для покупки, но соблазнить свою душеньку тоже не так уж и плохо. Мне хватает одного взгляда на этот блестящий клинок, на его переливающееся лезвие, на резную рукоять — что может быть лучше? Очень трудно удержаться и на этом закончить свой поход. Но я не могу, мне нужно ещё. Поблизости больше ведь нет похожих магазинов? Плохо…. Совладав с собой, направляюсь в сторону дома, прохожу мимо здания школы, передёргивает. Не то, что бы я не любил саму школу, там, наверняка, могло бы быть и весело: многие там находят друзей, некоторые — даже на всю оставшуюся жизнь. На переменах ведь слышен один только смех. Весело… им всем, сука, весело. Именно поэтому и передёргивает. Не люблю вспоминать чьи-то улыбающиеся лица. Я тоже люблю посмеяться, но не понимаю их шуток. Кажется, или у них и вправду плоский юмор? Наверное, между нами действительно огромная пропасть, которую я никогда не сумею обогнуть и влиться в коллектив. Я что-то начал часто думать об этом, хватит. Я ведь уже давно решил: такие как они, мне не нужны. Прохожу мимо магазинчика, что находится рядом с моим домом, замечаю машину Ханджи. Или это не её машина? Нет, нет, точно она. Иногда бы хоть мыла её… Блять, она там помяла кого-то, что ли? Я почти не удивлён. — Ханджи! Наверное, и не услышит, переговаривается с каким-то мужиком. Ладно, подожду. Она ещё та умелица попадать в подобные ситуации. Не лучше меня. — Извините, пожалуйста, вам нужны деньги? Я всё оплачу, только не нужно звонить в полицию! Сколько вам нужно? Скажите сумму: одна, две, пять, десять тысяч, сколько? Ну же, не молчите, надеюсь, вы понимаете мою ситуацию, мне не нужны проблемы с полицией! О боги, я так не осторожна, как же так, простите, простите. Ладно, я дам вам денег, сейчас, подождите, у меня в бардачке… не звоните никуда! Я сейчас! Тараторит, да даже я не успеваю следить за её мыслями, хотя уже довольно-таки привык. — Да заткнись ты уже… Я бы, сказал, наверное, то же самое, хаха, бедный мужик, я тебе сочувствую. — О, Эрен. Подожди минутку, хорошо? Мне тут надо разобраться. Что-то ты рано из школы сегодня… подожди. Думаю, мне лучше промолчать. Взяв из бардачка кошелёк, Ханджи побежала обратно к тому мужчине. Тот же, в свою очередь, стоял, облокотившись о бампер своей машины. Что-то мне вдруг показалось в нём знакомое… Никак не могу вспомнить, где-то уже видел его. — Сейчас-сейчас. Вот Ханджи уже стоит около того мужика и трясущимися руками пытается достать нужную сумму денег. Ханджи, Ханджи… Ну, вот как так можно, а? Отсюда мне прекрасно слышен их разговор: громкий голос моей тётки и тихий раздражённый голос мужчины. Его чёрные волосы подстрижены под undercut или что-то очень подобное. Кажется, так называется эта причёска, и ему она, однозначно, идёт. Чёлка как-то даже элегантно спадаёт на лоб, слегка прикрывая собой глаза. Я точно знаю его. Видимо, слишком задумался и не обратил внимания, как эти двое уже смотрят в мою сторону и я слышу его, слегка удивлённый, голос. До моих ушей доносится фраза: О… Этот парень с тобой? Я вижу его глаза. Как же я рад сейчас, что у меня хорошее зрение. Я могу разглядеть их цвет. Нет, не до точности, но я уверен: они тёмно-синие. — Да-да, это мой племянник. — Следила бы за ним… — Что? — Ничего. …Чёрный. Синий. Серый? Неужели?.. Нужно подойти ближе… этого ведь не может быть… — Мужчина, извините, у меня недостаточно денег. Я могла бы предложить вам зайти к нам домой, у меня есть… заначка. Ну? Пошлите! — Думаю, это плохая идея. — Давайте-давайте! О, Ханджи, моя Богиня! Так-так… веди его, веди… Я обязан не профукать этот шанс. Ведь… срать за кустом, да это же точно он. Как же я мог забыть его настолько, что даже не узнал? — Эй, я и сам могу идти. И у меня нет особого желания расхаживать по чужим кварти… — Пош-ли-те! Давай, Ханджи, у тебя получится. Таких зануд, как ты, поискать надо. Это отличный шанс для меня. Её напору сложно противостоять. Тем более, когда насильно тянуть за рукав. Хаха, молодец тётушка, молодец. — Эрен, чего стоишь, пошли. — А… да. О, да. Теперь-то ты, мужичок, от меня не отвертишься. — Может, ты прекратишь пялиться на меня? Э? Шутишь, что ли… — Прошу прощения.