Слишком глубоко

Ханджи, кажется, позвонили с работы. Сейчас она на кухне, а я сижу в зале и жду, когда она придёт. Нам ведь нужно поговорить. Смотрю на мебель, что окружает меня: два кожаных кресла светлых тонов слева и справа от меня, точно такой же и диван, на котором я сижу; плазменный телевизор внушительных размеров висит на стене напротив; под ним расстилается что-то на подобии низкой продолговатой тумбы с множеством полочек. Помню, когда впервые зашёл в эту комнату, то знатно удивился. Раньше у Ханджи была квартира намного больше, я так и не знаю, что заставило её переехать сюда, однако факт остается фактом. Но удивило меня то, как тут было пусто, по сравнению с прошлой квартирой. И тогда же меня привлекла эта самая продолговатая тумба. Я издалека старался осмотреть её и понять, что же там находится. Мне казалось странным то, что именно того, что там находилось, было крайне мало. Стояли колонки скорее для компьютера, но и с телевизором их использовать можно; DVD плеер, конечно, куда уж без него; и какая-то нелепая мягкая игрушка, похожая скорее на сувенир из детства, чем на подарок от бойфренда. А остальные полки одиноко пустовали. И тогда я подумал, что тётка моя на самом деле не такая уж и… счастливая, что ли. Я ни разу не видел фото её семьи: родителей, может быть, братьев и сестёр. Никогда и никого. Наверное, у неё тоже не самая счастливая судьба. Именно тогда я подумал так… а сейчас, смотря всё на ту же тумбу, я могу сказать обратное. Рядом с той игрушкой стоит светлая рамка с нашим совместным фото. На этом снимке мы выглядим как-то свежо, необычно. И это не только за счёт качественного фотошопа, я уверен. Это было полгода назад, почти сразу же, как я переехал сюда. Ханджи тогда всё стремилась "выгуливать" меня. Брала с собой свой фотоаппарат, или делала фото с веб-камеры на своём телефоне. Но, в конце концов, это фото получилось самым лучшим. На полках вообще много чего прибавилось. И мне кажется, чем больше они заставлены всякой ерундой, тем Ханджи, где-то внутри, ощущает себя лучше. Я слишком сильно задумался, поэтому не сразу заметил, как тётка вошла в зал. А когда заметил, она бодро садилась на кресло слева от меня. Настроение у неё заметно поднялось, наверное, хорошие известия с работы тому поспособствовали. -О чём ты хотел поговорить, Эрен? -А... да... я хотел сказать, что... -Чья это рубашка?! Ханджи удивленно смотрит на меня. Она только сейчас заметила, что раньше такой вещи в моём гардеробе не наблюдалось. Это только доказывает всю внимательность и в тоже время не внимательность моей тётки. -Это... моего друга. -Значит, ты всё-таки был у него... а я всё думала... Она поникла головой, а я тут же решаю отогнать от неё эту приближающуюся атмосферу грусти и печали от воспоминаний ранних событий. -Ну так вот, о чём я хотел поговорить. Она с готовностью смотрит на меня, однако, увидев моё серьёзное выражение лица, явно понимает, что разговор не совсем приятный. Только я открываю рот, чтобы сказать, наконец, то, что хотел, как тётка снова прерывает меня, но уже строгим: -Где нож? Таки вспомнила про него. -Об этом и будет разговор. Не перебивай. Теперь она смотрит на меня с опаской – боится услышать то, что услышать в любом случае должна. -Мне было не по себе тогда, и я... как бы это сказать... не смог взять себя в руки. Дал свободу своим желаниям, да, именно. Глядя куда-то между стеной и Ханджи, я начинаю говорить, но сначала загадками. Потому что вываливать сразу, мол я убил свою одноклассницу, попутно разрезав её тело и изнасиловав, слишком шокирует тётку. Да и вообще, про такие, я бы даже сказал, интимные подробности ей знать не нужно. Это моё личное, секретное. Она ведь не рассказывает всем подряд, как провела свою первую ночь со своим парнем, вот и я не должен. -А если по точнее, Эрен. Она нервно сжимает края своих недлинных домашних шорт, глядя пристально прямо в мои глаза, которые я теперь перевел на её лицо. -Я делал так уже в школе, помнишь? -Тот случай, после которого ты засел на пятнадцать суток за решёткой? Теперь она точно понимает, к чему я веду. -Ну да. Видишь, какая у тебя хорошая память. -Эрен... только не говори мне, что... -Да. Она молчит. Смотрит на мои руки и молчит. А потом тихо, с какой-то надеждой в голосе спрашивает вновь: -Этот человек жив? Я не отвечаю сразу, но и задерживать ответ больше не хочу: -Нет. Взгляд Ханджи будто остекленел. Она знала, что рано или поздно я сделаю это, но не успела подготовиться к этому морально. Да и вообще, смогла бы она когда-нибудь к этому подготовиться? Мне кажется, что нет. Она не тот человек, чтобы иметь огромную силу воли для возможности остановить меня. И она это тоже знает. Будь она сильнее, то всё было бы иначе – примерно об этом она сейчас думает. Но на деле: какой бы силой она не обладала, остановить меня ей никогда не удалось бы. И не удастся. Ей остается только смириться с этим фактом, с тем, что я абсолютно другой человек. Понятное дело, что она пытается делать хоть что-то, то, что в её небольших силах, но… этого слишком мало. Я даже не ощущаю этого напора на себе – так она слаба. Глубоко вдохнув, проморгавшись, она поднимается с кресла и подходит к дивану. Садится рядом со мной, берет меня за руку и смотрит мне в глаза. Опять пытается… -Почему ты сделал это? Из-за мести, а может из-за злости? Эту девчонку я убил лишь потому, что она знала слишком многое, ну или могла узнать. А потом уже из личных пристрастий. -Нет. Когда в моей голове появилась мысль убить её, я не был зол. Только потом, когда убивал. Медленно и мучительно. Вот тогда я действительно был крайне зол. И даже сейчас. Я не жалею, что сделал это. Наоборот, я горжусь собой. -"Её"? Ты убил... девушку?! -Да. Это отличается от того, как если бы я убил парня. Ханджи... мне это нравится. Она ведь не знает, что это уже не первый раз… -Гордишься собой... нравится это... Это не то, что должно нравится! Эрен... подросткам обычно нравится гулять с друзьями, может танцевать в клубах или просто заседать у кого-то в квартире. Подросткам нравится находить себе пару, чтобы для других казаться взрослее. Притворяться и говорить, будто любят навсегда и только его или её... Эрен... Это то, что обычно нравится подросткам. Не иначе. Понимаешь? Слишком пафосно. И я уже говорил, не один раз. -А мне не нравится. Меня ни капли не привлекает это. Я хочу лишь одно - делать то, что мне вздумается. А именно: калечить тех, кто мне не нравится; убивать тех, кто того заслуживает, а может и просто так. И, пожалуй, да, Ханджи, есть то, что нравится мне, как и обычным парням-подросткам. Мне нравится трахаться. Точнее, когда меня трахают. Прямо в задницу. Всё. Не иначе. Нарочно ставлю в конце то, что говорила ранее она. Однако без откровений не обошлось. Ханджи ни разу не ослабила хватку на моей руке. Лишь крепче сжала. Я думал, что она вновь начнёт говорит про "правильность и неправильность", но она, снова, не оправдала моих ожиданий. Она мягко улыбается, но видно, что мягкость эта лишь поверхностна: -Ты запутался... Ты очень сильно запутался. И... Эрен, ты, оказывается, уже не мальчик. Интересно было бы узнать, кто забрал твою... невинность. Она говорит это, внутренне беря себя в руки изо всех сил. Она знает, что сорваться нельзя. Она знает, что сейчас мне нужно именно это – дать выговориться в тишине. Она не решает нужным говорить что-то про мою тягу к убийствам, потому что… столько раз уже говорила, и не сосчитать. И пусть она знает, что ебать парня в задницу – не значит лишить его невинности. Скорее сломать. Но она так же знает, что в моём беспробудном гействе лишение девственности и должно было произойти через задницу. Она ведь не знает, что мне и член пригодился. -Мы даже не встречаемся, как это у вас всех принято. Он просто трахает меня и пользуется мной, ничего больше. Но меня это устраивает. Потому что всё остальное - лишнее и будет мешать дальнейшему делу. -Надеюсь, что у тебя не будет много партнё... -Тебя это не касается. Я могу позволить себе хоть тридцать ебарей. Всё. Закрыли тему. И тему мы действительно закрыли. Вместо этого я направил её на другую ветвь разговора. Потому что это будет куда важнее. -На счёт убийства. Это была моя одноклассница. Сейчас её ищут. И я могу стать подозреваемым. А может, уже стал. Выпалив всё сразу, внимательно смотрю на изменяющееся выражения лица Ханджи. Она сначала не до конца всё понимает, но времени ей потребовалось не много. -То есть... тебя могут забрать? Мне неприятно это спрашивать, но, где её тело, Эрен? -Его не найдут. Стопроцентных доказательств не будет, но они должны убрать меня с "подозреваемых" сами, чтобы в следующий раз мне быть увереннее. -"В следующий раз"?! -Не придирайся к словам. -Но как это сделать? Наконец-то правильный вопрос. -Именно об этом я и хотел поговорить. Я сажусь удобнее. Подгибая левую ногу к грудине, опираясь на колено своим подбородком, и одной из рук обхватываю всё эту же ногу. Только потом начинаю говорить: -Мне нужно алиби. Ты должна сказать полиции, в случае чего, что я был дома весь вчерашний день. Это не поможет стопроцентно, но, в конце концов, может сыграть мне на руку. Нам поможет один человек. Я дам тебе его номер и, если завтра тебе позвонят из участка и попросят приехать на допрос, ты прежде позвонишь тому человеку, и он скажет тебе, что делать. Я уверен, что скажет. Представься и объясни, по какому вопросу звонишь - этого будет достаточно. Его зовут Леви, и вы уже встречались прежде. Ханджи внимательно слушала меня, а под конец, когда я назвал имя, она, кажется, поняла чуть больше. А точнее всё то, что я не договаривал всё это время. -Леви? Это... тот мужчина, кажется, он заходил к нам тогда! Я помяла его машину и мне не хватало денег... точно, точно... Она мямлит себе под нос, сразу видно, что действительно вспоминает. -И, значит, это у него ты всё время ночевал? И это он твой "друг"... И это он тебя... Киваю. А Ханджи продолжает: -И он занимается тем же? То есть, он делает то же? Она имеет ввиду убийства и всё, что связано с насилием. Я опять киваю. -Сколько ему лет? Не слишком ли он взрослый для тебя? И водиться с ним может быть опасным для тебя! Закатываю глаза. -Ему тридцать. И он не взрослый для меня. Самое то, что и нужно. И опасности с ним нет. Я и без него с лёгкостью создам себе опасность, поэтому он лишь скрашивает это. Тем более член у него великолепный, поэтому я не собираюсь от него отказываться. Для меня этих аргументов достаточно. Возможно, для Ханджи – нет, но кого это волнует? Я вновь возвращаю наш разговор в нужное русло. Нужно быстрее заканчивать это. Потому что моя худая жопа знатно промяла диван, из-за чего кости начинают неприятно болеть. -Ты всё поняла? Если тебе звонят - звонишь ему. Всё. Для тебя всё просто. Теперь кивает тётка. И я сразу же вскакиваю с дивана, потягиваясь. -Ну всё. Я жутко устал. До завтра.

***

-С Ханджи всё уладил. Я дал тебе её номер, она позвонит если что. Лежа на кровати и глядя в потолок, я позвонил Леви и начал разговор именно с этой фразы. -И это подразумевает, что я расскажу ей свой план, которого даже и нет. -Он есть. Я точно знаю, что есть. Не поверю в то, что его нет. Если бы действительно не было, он вёл бы себя по-другому. Например, давно бы послал меня в задницу и не отвечал на столь частые звонки, а так он будто развлекается и надеется, что я запаникую от его "нет плана". -Тебе бы собрать в кучу всё своё бурлящее говно, потому что твоя нулевая выдержка завтра пригодится. -Этим и буду сейчас заниматься. -Нож оставь лучше дома и спрячь там, где никто бы не нашел, обшарив даже всю квартиру. -Он уже там. Спасибо за беспокойство. Его и правда не найдут. Главное - самому не забыть, куда запихал его… -Тц. Ты же придурок, просто подсказываю. -Как оказалось - не такой уж и придурок. -Исключительно в этот раз. Мне не удаётся сдержать зевок, который тут же сообщает моему собеседнику, чем я собираюсь заниматься в оставшейся день. -Ты там спать собрался, что ли? -А как ещё мне успокоить своё говно? Поворачиваюсь на правый бок, глядя теперь в стену. -Для тебя это лучший способ. -Ну а я о чём? Молчит в ответ, но прежде чем я собираюсь сказать еще что-нибудь, говорит сам: -Всё, адьёс, сейчас я занят. Не успеваю и ответить, потому что почти сразу слышу гудки. Я ни разу и не задумывался, чем на самом деле он может быть занят. Действительно, о нём я ещё многого не знаю.