Не читай мой дневник

Наши сценарии тесно переплелись. Как бы то ни было, тот, кто писал их, изгалялся над нами вовсю. Ему, видимо, нравилось мучить, а потом довольно наблюдать за тем, как созданные им герои отчаянно пытаются выкарабкаться из липкой паутины безнадежности и неведения. И все больше, конечно, в ней запутываются. Законы природы. Муха всегда отчаянно борется за жизнь, попадая в липкие сети. Но только быстрее приближает свою кончину. Может, и люди слишком барахтаются, потому и умирают так быстро?.. Мы каждый день перед операцией навещали Дженса. По отдельности. В то время мы разделились, объединившись. Звучало абсурдно, но сказать по-другому было бы неправильно. Глядя на то, как Дженс улыбался своему психологу, приятной с виду, красивой женщине, от которой исходили и поразительная сила, и удивительная мягкость, я даже не пыталась удержать себя от вмешательства и окуналась в нежный взгляд Дженса и в горький - той женщины. Она ни разу не посмотрела на меня оценивающим взглядом, как сделала бы любая другая на ее месте. И уже за это я ее не презирала. -Как тебе специалист по нервам?- спросил Киун. В то время он стал рисовать какие-то странные картины. И в большом количестве. Не выпуская изо рта сигарету, а из рук - карандаш, он просиживал в своей квартире целыми днями. Иногда выбирался на улицу с баллончиками краски. Ему все равно не высказывали никаких претензий за его жутковатые, но жизненные картины. До сих пор боялись. -С чего такой вопрос? -Она мне нравится. Но она Дженса изменит.- Киун начал яростно стирать что-то на белом листе бумаги. -Пусть попробует,- холодно произнесла я. Киун слегка насмешливо на меня взглянул. -Ты бы лучше ему мозги вправила.- И глазами указал на потолок, намекая на того, кто жил на этаж выше. -О чем ты? -Сама знаешь, о чем. Я уже пробовал с ним говорить, но этот кретин меня не слушает. -Это его жизнь. -Неправда. Наша в том числе. Киун объединял наши жизни в одну. Как будто семь истин соединились и создали одну большую. Это так, аналогия. Много было мыслей, много разговоров и много сигарет... Меня успокаивал Джаред. А я успокаивала его. Наверное, это не было любовью. У нас вряд ли было на нее позволение. Но нам было дано встретить свою вторую половину, без которой мы были только контурами людей, нарисованными мелом на асфальте и ждущими, пока их не смоет дождь. Прозаично получилось... Джаред полюбил гладить меня по волосам, играться с ними, а я полюбила то потрясающее чувство опоры, когда спиной чувстовала его тело. Иногда мы часами валялись на кровати, просто так, едва касаясь друг друга. Как и тогда, четыре или пять лет назад. Это была своеобразная двухсторонняя зарядка. Нас уже невозможно было разделить. Единство душ? Если у нас были души, то - да, это было оно. -Во что ты веришь? Джаред совсем недолго молчал, перебирая темные пряди моих волос. -В прошлое. -Почему?- спросила я. -Оно уже было, а значит я могу в него верить. -А ты не можешь верить в то, чего не было?- И, задав вопрос, я поняла его абсурдность. Джаред только улыбнулся. Почему большинство людей всего мира верят в то, чего не было и нет? Человек живет иллюзиями, значит, и окружающий мир иллюзарен? Или же дело в том, что люди ищут способы жить проще, а вера в несуществующее помогает этому? Я никогда не понимала, почему нельзя было просто принять факты, а не придумывать себе еще что-то, ту же жизнь после смерти, невезение и фразу "значит, не судьба". Если бы и правда можно было исправить свою жизнь этими вещами, то я бы уже была не монстром, а едва ли не ангелом, сошедшим с небес. Ведь это же надо, как мне не везло всю жизнь! Или же везло?.. Даже везение было относительным. Кому-то затерявшаяся в диване монетка показалась бы невероятной удачей, а кто-то только досадливо зашвырнул бы ее обратно. Тогда что в этом мире не относительно? Даже понятие смерти стало таковым. Люди могли сколько угодно выдавливать из себя безутешность, но внутри давно просчитывали варианты наследства. С рождением, новой жизнью, абсолютно то же самое. С каких пор даже такие священные вещи стали относительными? Да они всегда ими были! И никогда священными не являлись. Я не верила в святость. Она, придуманная, существовала за счет грязи, которая, как раз, была реальна. Я ужасалась количеству вещей, которые паразитировали реальность. Паразиты... Даже самое прекрасное может иметь отвратительную натуру. Орхидея, например. Относительно мнения мужчин - я. Я была никем. Разве что необразованной, жестокой и жалкой тварью, которая эгоистично убивала, чтобы спасти себя от холода и скуки. В то время я действительно не понимала, почему до сих пор жила. Почему до сих пор писался мой сценарий. Плохой драматург? Или же слишком изощренный в пытках? -Я могу с вами поговорить? -Конечно. Я впервые оказалась в кабинете у психолога Дженса. Снова заметила, что эта женщина действительно красива. -Вам стоит чаще к нему приходить. Вы хорошо на него влияете. -Не думаю. -Поверьте мне как врачу. Он вас любит.- В ее голосе проскользнула горечь. -Врачи даже такое могут определить? -Тут и врачом быть не надо. -Как вас зовут? -Николь. Я кивнула. Сославшись на дела, ушла. А внутри начало зарождаться уважение к... Николь. Исчезла неприязнь. Уважение к кому-то, тем более к женщине, действительно было чем-то новым для меня. Я ко всем относилась с таким грязным презрением, что самой иногда становилось тошно. Словно тот самый монстр хватал за глотку и заставлял ненавидеть каждое движение постороннего. В день перед операцией я пошла в церковь. Без Него, чтобы вокруг были только незнакомцы, от которых можно было бы хоть ненадолго, но заразиться фанатической верой в спасение и помощь господа бога. Я слушала размеренную речь священника. Поставленную речь. Скучающую. И понимала, почему так презирала людей. Они всю жизнь играли. Но зачем? Играют ведь лишь дети. Зачем притворяться? Зачем лебезить? Зачем создавать себе неисчислимое количество ликов? Чтобы всем вокруг было хорошо и спокойно? Это не было спокойствием. За многими широкими улыбками скрывалось банальное раздражение. За красивыми словами - отвратительная по своей простоте ложь. Плохое трусило во все времена. Всегда пряталось за спиной у Хорошего и наносило ему неожиданный удар, разбивая стекло, а потом весело брезжа его осколками. Но, презирая других за актерскую игру, была актрисой и я. И понимание этого у меня тоже было. За это в свои двадцать три я себя ненавидела особенно: мой мозг слишком сильно работал, я убивала себя теми противоречивыми мыслями, которые появлялись от молчаливого горя и безделия. Мне хотелось просто поговорить. -Привет. -Здравствуй, дитя мое.- Это был другой голос.- Что привело тебя ко мне? Я помолчала. -Моему другу плохо. -Бог поможет ему! -Черта с два! Священник даже зашипел от возмущения. -Как смеешь ты произносить ЭТО в стенах Божьего дома?! -Каюсь,- с неохотой проговорила я. -Кайся во всех своих грехах! -Нет грехов, в которых я хотела бы покаяться. Мне просто интересно было, действительно ли вера может появиться в безысходной ситуации. -Ты уталила свой интерес? -Да. Вера не появлялась. Люди скорее надумывали ее себе, заставляли себя считать, что они веруют, от души жгли свечи, приносили подаяния в церковь, крестились пред иконами. И рассчитывали на помощь свыше за такую благодетель. Смешно. Даже я знала, что вера идет изнутри. Но как ее почувствовать? Как вообще можно было что-то почувствовать, когда внутри словно ничего и не было, кроме общечеловеческих внутренностей? Мне было холодно. Так же, как и тогда, четырнадцать лет назад. С чего вообще все начинается? В чем причина того, что жизнь идет наперекосяк? В чем была причина того холода, который бурлил у меня внутри? Я казалась себе проклятой, никчемной, полнейшим уродом. Шла по улице, раздражаясь от того количества взглядов, которые меня сопровождали. Мне хотелось просто быть одной. И говорить. Маниакально хотелось говорить. С Мэл мы снова столкнулись случайно. -Господи, что с тобой!.. Я пожала плечами. -Да вроде ничего. -Да ты бледная как смерть! Случилось что-то? -Можно и так сказать. У меня вырвалось это помимо воли. Но мне хотелось говорить. Говорить с этой женщиной, полной в равной мере горя и сострадания. Сострадания к убийце своего брата. Какая насмешка судьбы!.. -Пойдем, поговорим. Мне нравилось идти за этой копной светло-рыжих волос. Солнечный сноп, который вел, возможно, к чему-то лучшему. Хотя часто бывало, что все, выглядевшее прекрасным, оказывалось зыбучими песками. Никакого интереса. Только затягивающая скука. Взгляд Мэл изменился. Он перестал быть просто взглядом. Просто глазами зеленого цвета, в которых отражалась лишь анатомия человека, а не его чувства. Он перестал быть похожим на мой. -Что у тебя произошло, Джейн? В прошлый раз мы так с ней и не встретились. Я не пришла. Вместо этого курила в постели рядом с Джаредом. Всепоглощающая вязкая лень, шедшая в паре со скукой. -Много чего. -Расскажи мне!.. Я усмехнулась. -Ты слишком нагло лезешь в мою жизнь. -С тобой так и надо. Что происходит? -Проблемы.- Желание говорить отключило все мои тормоза. Я хотела исповеди. Желала просто выговорить то, что упорно собирало ледяную мозаику у меня внутри. Но слишком резкие перемены могли навредить. Причем не только мне самой. В двадцать четыре года я впервые задумалась о том, каково будет постороннему человеку слушать мою исповедь. Что уж там, я впервые вообще задумалась об исповеди! Я не знала, за что каяться. Но знала, что хотела рассказать. История Дженса впервые была услышана посторонним. -Помолись за него. -Нет смысла, если не веришь.- Я отхлебнула кофе. Крепкий был, зараза!.. -Бог всегда услышит и поможет! -Мэл, бога нет! Она посмотрела на меня слишком пристально. Потом задала вопрос: -Как ты можешь описать свою жизнь? -Жалкое существование. -Себя саму? -Моральный урод, Мэл. -Других людей? -Большинство баб - потаскухи, мужики - просто животные, которым надо дать волю, чтобы приручить. -Ты сирота? Я запнулась. -Да. Как ты?.. -У тебя есть травма из детства, Джейн.- Мэл грустно мне улыбнулась.- Сходи к врачу. Они помогут. -Ты хочешь сказать, что я ненормальная? -Нет. Но я не вижу в тебе никакой воли к жизни. В вас обоих: тебе и твоем друге, о котором ты говорила. -Что толку жить, когда ты монстр?- прошептала я. -Думай так все монстры, мир бы стал куда чище. Эти священники, сидевшие в темноте за зарешеченными окошками, были никем по сравнению с Мэл. Они ничего не могли, ведь они не умели слушать и слышать. Говорили заученные фразы заученным тоном. Но почему же люди так доверяли им? Почему слушали их слова? Почему эти слова вообще их успокаивали? Неужели человеку достаточно просто услышать из уст кого-то другого свою затаенную, но очевидную надежду? Так почему бы просто не поговорить с любым прохожим? Зачем каяться богу в своих грехах, а потом снова творить их? И снова приходить и снова каяться... Человека исправит только могила. Я не поехала в больницу в день операции. Сэт тоже. Мне не хотелось сидеть в холодном коридоре и ждать, содрогаясь, заслышав любой шорох на затемненном этаже. Мне хотелось услышать все по телефону. Я не хотела неожиданности. Я хотела сразу же, по голосу Джареда, понять, каким будет разговор. Или по первому слову сообщения. Сэт остался по другой причине. Его ломало. Он всегда был радостным, улыбающимся, пышущим здоровьем и силой. Он не был тем жалким существом, которое ползало по полу в лихорадочном поту, моля об очередной дозе. Его веселье было всего лишь наркотиком. Среди нас все-таки никому не было дано почувствовать естественные счастье и радость. -Джейн... -Что? -Достань мне!.. Сэт выгнулся в жутком припадке. Мне было... Мне было больно на это смотреть . -Сэт, я вызову скорую... -Достань мне!!- Он с такой силой толкнул меня в грудь, что я влетела прямо в журнальный стол. Закачалась ваза, стоявшая на нем, и, слетев вниз, разбилась. -Твою мать, что ты творишь?! У Сэта неестественно округлились глаза. Он пополз в мою сторону, умоляя: -Прости меня, Джейни... прости... прости... прости... Он повторял слово "прости" до тех пор, пока не дополз до меня и не прижал к себе. Сэт был весь мокрый, его трясло настолько сильно, что я тряслась вместе с ним. Мимолетная радость не стоила такого. А для счастья это была слишком жестокая расплата. -Джейни, принеси мне дозу. Я умоляю тебя. -Тебе будет слишком много!.. -Нет. Я просто немного взбодрюсь. Принеси, Джейн!.. Его рот стал мелко-мелко дрожать. Это было жалкое подобие некогда здорового мужчины, ползающего по полу от страшнейшей ломки. Киун говорил мне. И ведь я это знала. Пустой шприц, содержимое которого я в тот раз вылила в раковину, до сих пор лежал у меня в полке, напоминая о том, что слишком много в жизни бывает неожиданностей. -Где мне ее достать? Сэт задрожал от волнения, назвал адрес, имя, даже попытался всунуть деньги, но я лишь легко дернула рукой, и они ливнем разлетелись по комнате. -Только не угрожай ему пистолетом!.. Иначе он не даст!.. Ноябрьский ветер больно бил по щекам. В это время врачи резали Дженса, чтобы спасти его. В это время я неслась по заброшенным, мигающим сломанными фонарями переулкам в поисках места, где могли помочь Сэту. Из головы не выходило его горящее трясущееся тело, которое тащило на себе бремя всех человеческих соблазнов и страстей. В клубе было слишком много дыма и слишком много визга. Притон мрази, в котором мне было самое место. В котором монстр дал бы себе волю и развлекался. Человек, чье имя дал мне Сэт, слегка удивленно посмотрел на пачку купюр, брошенные перед ним на грязный столик. Потом он перевел взгляд на меня. -Вы Мэтт, я так понимаю? -Да. А... -Я от Сэта. Давайте то, что обычно. Мужчина был смазливый, с выкрашенными в платиновый цвет волосами. Таких любили молоденькие девочки, чуть ли не ласкали их плакаты. Таких терпеть не могла я. -Интересно...- Мэтт похотливо меня разглядывал.- А ты знаешь, что девочки делают, чтобы получить дозу? -Мне плевать. Я дала тебе деньги. -Нееет, детка. Так просто я тебя не отпущу.- Рука Мэтта, скользнувшая по моей заднице, заставила меня вздрогнуть от омерзения.- Садись. -Дай. Мне. Дозу. -Детка, я не могу тебе ее дать просто так. Мало ли, ты меня сдашь!- Мэтт затянулся, выдохнул дымом мне в лицо.- Так что присядь и посмотри, как тебе надо будет доказать свою надежность! -Иди нахуй, урод,- процедила я сквозь зубы, уже задыхаясь от витающих в том месте запахов.- Дай мне дозу! Дуло пистолета нацелилось точно мне в голову. Я застыла. А он кивнул на место рядом с собой. -Села! Только я опустилась рядом с ним, как его рука по-хозяйски прошлась по моей груди, пистолет же приятно холодил висок. Да, я трахалась с кем попало. Было дело. Но я не могла сидеть рядом с Мэттом, чьи прикосновения, шепот на ухо и улыбки пробуждали во мне дикое желание разодрать ему лицо, запустить ногти в кожу, ударить ножом несколько раз, а потом еще и свернуть шею. Омерзение до тошноты. Хотелось сбежать из того места. Но пистолет, надежно приставленный к моей голове, этого сделать не давал. Я стала рабыней своего любимого оружия. Смех! -Сейчас будет представление, детка!- И шепотом добавил:- Ты слишком охеренна. Я трахну тебя сам, никому не дам!.. -Урод. Мэтт только усмехнулся. Потом насильно повернул меня к сцене, где на виду у всех, перекрикивая грохочущую музыку, трахались две девушки и пятеро мужчин. Девицы были совсем молодые. Это и превращало картину в настоящий кошмар. Молодость, наивность, чистота делали что угодно, лишь бы получить очередную дозу того, что когда-то было просто средством от скуки, принятым из любопытства. Мужчины пришли не за наркотой. Они уже были под кайфом. Глядя на то, что они делали с теми девушками, как те закатывали глаза от подступающей тошноты, как верещали, пытаясь выдать свои крики боли за стоны наслаждения, я вздрогнула... -Ты хочешь так же, детка? В твою охрененную задницу? Потом задрожала. -Ты только посмотри, как эта сучка заглатывает! Горечь и сладость. Мои одиннадцать лет. -Сильнее ее! Сильнее! Девушка взвизгнула. Ярость хлынула мне в голову. И я, вырвав из расслабившихся рук пистолет, просто врезала по этой омерзительной морде. Ударила еще раз. Била, вашу мать, пока это перестало быть даже рожей. Пока не превратилось в кровавое месиво. Пока нос приятно не хрустнул. -Отвали от нее!!!- Я выстрелила в сторону сцены. Клуб наполнился дикими визгами.- Ублюдки!!! Ничтожества!! Ты!- Мэтт смотрел на меня теперь в полном ужасе.- Ты хотел меня отыметь?- Я направила пистолет между его раставленных ног. Мэтт истерички взвизгнул и задергался в попытках уползти. Но я пригвоздила его ногой к месту.- Сука!.. Чтоб ты сдох, урод! Где наркота?! Мэтт трясущимися руками отдал мне сверток. Не убирая пистолета, я двинулась к выходу. Каждая мразь смотрела на меня испуганными глазами из тех мест, куда успела попрятаться. -И дай наркоты этим шлюхам! Вы их и так выебали уже по самое!.. Обратно я шла еще быстрее. Меня все еще колотило от нахлынувших воспоминаний детства. Которого, в общем-то, никогда и не было. Может, это было моей отправной точкой? Может, из-за этого я стала таким монстром? Может, Он тут совсем и не причем? Чистая случайность. А из-за нее я стала вот такой... Сэт ползал у самого порога, когда я вернулась. Лихорадочно выхватив у меня пакет, он принялся делать себе сыворотку спасения. А я, все еще дрожа, закурила. Стояла напротив панорамного окна квартиры Сэта и курила. Успокаивалась. Когда на кухне с диким звоном посыпалась посуда, я очнулась и кинулась на звук. Сэта выворачивало сильнее, чем до этого. Совсем рядом на полу валялся использованный шприц. -Что с тобой?! Он не ответил, только поднял голову и принялся биться ей о стенку шкафа. Мною впервые в жизни полностью овладела паника. Я схватила его за голову и затрясла. -Что такое?! Сэт! -Джейниии...- И он хихикнул, скользнул пальцем по моей щеке. -Потерпи... Потерпи...- Я судорожно принялась набирать номер скорой. Срывающимся голосом все объяснила, назвала адрес. Бросила телефон на пол и прижала к себе трясущегося Сэта:- Потерпи... Тебе помогут... Все хорошо будет... Его рука, совсем безвольная и вялая, попыталась похлопать меня по плечу. -Простите меня... -Сэт, ты что такое говоришь?! Мы сидели на полу его кухни, тесно прижавшись друг к другу. Нас обоих колотило. Или это просто он так трясся - не помню. Но помню, как его тело внезапно обмякло. Как его судорожное дыхание исчезло. Как в этот же момент пришло сообщение от Джареда: "Врачи сказали, операция прошла на отлично. Жив наш Дженс." Мертв наш Сэт. *** -Я не слишком утрирую? -Напротив... ***