Не читай мой дневник

Человек ко всему привыкает. К грязи, шуму, издевательствам, красоте, спокойствию, счастью. В этом была и есть с одной стороны отличная, а с другой - отвратительная черта каждого. Нужны вечные изменения, новые взгляды, новые мысли и идеи. Люди все идут и идут вперед. Скоро устанут от самих себя, будут отгораживаться от других людей и умирать в одиночестве. Да, возможно я не права. Это только время покажет. Брэдбери тоже не знал, что будет в двадцать первом веке. Он просто подумал. И угадал. Возможно, угадала и я. Не хотелось бы. Я привыкла ко всему. Больше не видела ничего особенного в квартире Дэнни. По-прежнему жила у него, мы по-прежнему ладили, возвращение Джареда ничего не изменило. Иногда он приводил каких-то девушек. Тогда я ходила всю ночь по городу. Смотрела, как вставало солнце. Яркое, иногда багровое небо. Как кровь. В крови была жизнь. Новая жизнь. И уход старой. Моя детская философия. Иногда Джаред рассказывал мне о делах ребят. Через год Его молчания они решили попробовать жить по-настоящему. Те семь квартир, каким мы когда-то радовались, какие мы обожали за то, что они были так близко друг к другу, опустели. Феликс с какими-то ребятами организовал группу. Все еще пил, конечно, но уже не столько: голос надо было беречь и здоровье. Пару раз я ходила на их выступления во второсортных клубах. Слушала их песни. И понимала, что тексты писал наш Феликс. Это были не стихи о любви и метчах. Там все было о крови, смерти, у них целый альбом был, называвшийся "Признание убийцы". Так Феликс старался оправдаться перед самим собой. Но все равно он пил. Дженс устроился на обычную работу, механиком. Жил совершенно спокойной жизнью. Джаред говорил, что навещал их. Он не спрашивал о Санни: он все о ней знал. Она его полюбила так же, как могла полюбить братьев Сэта, не зная их в лицо. Николь ждала ребенка, уже своего. Она так и не узнала, кем был ее муж. Сколько людей он убил. И хорошо. Джерри уехал путешествовать. Каждый день на его странице в интернете обновлялись фотографии. И я следила за ним, за улыбающимся, совершенно счастливым Джерри. И благодаря ему видела Париж, видела Каир, видела города, страны, потрясавшие его самого своей красотой. И потрясавшие меня, сидевшую за экраном компьюетра. Киун продолжил рисовать. Он арендовал студию, но, как просил когда-то Сэт, не стал организовывать собственную выставку. Он стал рисовать портреты умерших. Я не видела его работ, но Джаред говорил, что люди рыдали, когда смотрели на, казалось бы, живые лица их мертвых близких. Киун словно понял цену памяти. И помогал людям помнить. Джаред все продолжал какие-то свои, только ему самому интересные опыты. Ни на что не претендуя, он мог неделями отсиживаться у себя дома, следя за тем, что будет с человеческим глазом, если бросить его в какой-нибудь раствор, или изучая анатомию животных. Уже было все описано, все известно о строении животного и человека, но ему нужно было узнать все самому, увидеть все своими глазами. Только тогда он верил, что общеизвестные факты правдивы. А я... А что я? Я жила с Дэнни. Мы любили по вечерам включать любимую музыку на полную катушку, ходили вместе набивать новые татуировки, смотрели кино, растили свою собаку. В этом всем была своя прелесть. Те два года каждый из нас занимался тем, чем действительно хотел. Возможно, кроме меня. Я не знала, чего я хотела. Я знала, что для меня было нормальным и с чем я сама могла смириться и жить себе спокойно. Мы все отдыхали друг от друга, учились чему-то новому, чтобы потом, когда-нибудь, встретиться. Каждый ждал встречи. Но только Джаред позволял себе навещать каждого. Была весна нашего двадцатидевятилетия, когда мы с Джаредом приехали в загородный дом Джерри. -А он все такой же транжира,- улыбнулась я. -Да уж, дом себе отгрохал знатный. Тут на пороге показался и сам Джерри, в розовом шелковом халате, встрепанный, но сияющий. С радостными воплями он промчался к нам, шлепая чудоковатыми мыльницами по вымощенной камнем дорожке. -Как давно я этой женщины не видел!- Мы с Джерри крутились в радостных объятиях посреди дороги.- Ну ты и страшная стала, мать моя!- авторитетно заявил Джерри, отстранив меня.- Тебя можно в актрисы отправлять. Играть бомжар. -Что, давно девушки не было?- фыркнула я. -А ты все такая же стерва,- притворно скривились мне в ответ.- Привет, брат. Тебя тоже не видел давно. Как ты?- Эти двое пожали друг другу руки с глупыми, абсолютно счастливыми улыбками и обнялись, похлопывая друг друга по спинам. -Хорошо я. -А вы чего это вдвоем пришли? Мутите там какие-то шуры-муры у нас за спинами? -Я смотрю, мой вопрос про девушку все еще актуален. Джерри долго на меня смотрел. Потом захохотал, сжал меня в крепких объятиях снова и принялся сюсюкать: -Как я по тебе соскучился, гадина ты моя! -Джаред, убери от меня этого психа! Джаред только стоял и смеялся. А я все отбивалась от Джерри в розовом халатике. Своими чудо-тапочками он отдавил мне все ноги, а утиным лицом вообще выбил из колеи. -Меня вырвет сейчас. -Киун, дружище!- сразу же завопил Джерри, отлип от меня и бросился обниматься к Киуну. Тот проигнорировал его протянутые на бегу руки, просто от них увернулся и с радостной улыбкой поздоровался сначала с Джаредом, потом повернулся ко мне. -Мужчина хорошо на тебя влияет, детка. Я усмехнулась, узнав в нем того старого доброго Киуна, который замечал абсолютно все. Мы с ним обнялись, покачались немного туда-сюда, пока не раздался обиженный голос Джерри: -Вот как значит?! Пошли все вон отсюда! -Наш игруля надулся,- фыркнул Киун.- Тащи давай мартини! Моя творческая душа жаждет набухаться в жопу! -Ага, только Феликса осталось дождаться,- сказал Джаред. Киун искоса глянул на него и улыбнулся. -А на тебя хорошо влияет женщина. Только побрейся ты уже. Не понимаю, как можно целоваться со щеткой? -Ща узнаем как!- азартно завопил Джерри, вцепился в Джареда и с чувством чмокнул его в губы. Мы втроем расхохотались. Джерри еще и оценивающе потерся щекой о щетину хохотавшего Джареда. Потом вынес вердикт: -Вполне ничего так, кстати. Интересные ощущения. -Ну все, ищи теперь себе небритую бабу! -Неактуальная шутка. -А по-моему, я очень круто пошутил,- заявил Киун сквозь хохот. -Мне вот как-то ощущения не очень понравились,- проговорил Джаред, вытирая губы. -Джейни, клиент ждет! -Идиот!- И Киун едва не получил с левой и в челюсть. Успел вовремя увернуться, зараза такая. -У них тут уже без нас веселуха,- раздалось позади. Джерри сразу же взял разгон, метнулся к только приехавшим Дженсу и Феликсу и повис сразу на обоих. -Мать моя, я тут весь в шоке!- заявил Киун.- У всех татушки, у Фели вообще пирсинг!- И крикнул Феликсу, которого все еще задерживал Джерри:- Все, чувак, Джерри с тобой не целуется! -Не надо вот херню нести, я без татух!- заорал Дженс, с криком: "Хэээй, уроды вы мои!" поздоровался с Джаредом и Киуном.- Привет, мелкотня!- И, подхватив меня на руки, начал крутить. -Я тоже так хочу!!- сразу же завопил Джерри. -В таком халатике это будет вырезано цензурой!- мигом влез Киун.- И вообще, Дженс, поставь ее. Ее мужчинке это не понравится. Я хорошо прицелилась и метнула в слишком разговорчивого Киуна сандалию. Этот гад снова увернулся, подхватил мою обувь, заорал: -Теперь это мой Диор!- И начал улепетывать. -Ты что, охренел?!- завопила я, сняла вторую сандалию и бросилась вдогонку. Всего мгновение - и за Киуном неслась уже вся наша пятерка, хохочущая и... счастливая. Погоня закончилась как раз в тот момент, когда Киун с размаха сиганул в огромный бассейн. А за ним и слишком разогнавшийся Феликс. Мимо нас задумчиво проплыл моя сандалия. -Спасай обувь!!- И с этим кличем Джерри сделал самый изящный пируэт, какой только можно было сделать в этом причудливом розовом халатике, и влетел в успокоившуюся уже воду. Мы втроем сидели у бортика и хохотали. Нам было по двадцать девять лет. Но друг с другом мы все еще вели себя, как дети. И за эти годы, что мы были разделены, никто из нас смеялся так много и так искренне. У каждого это было похоже на истерику из-за того, что мы уже успели привыкнуть совсем к другому. Мы успели стать взрослыми, успели научиться актерствовать, как и все взрослые, научились играть по их же правилам. И в тот день мы поняли, что жили так, только чтобы все-таки встретиться. Джерри показал нам свой дом. За нами по всем лестницам, коридорам и комнатам тянулась вереница мокрых следов и смеха. В первый наш общий за несколько лет вечер мы устроились у бассейна. -Ну что, кто будет шеф-поваром?- азартно вопросил Джерри. Уже ждало своего дела барбекю. -Тут по моему вообще без вопросов,- фыркнул Феликс.- Ты забыл, какое мясцо у Дженса выходит? -Надо вынести этот вопрос на голосование! Кто за то, чтобы готовил Дженс?- Все подняли руки, только Дженс ошарашенно обвел нас взглядом.- Отлично! Дженс, любимый, мангал на сегодняшнюю ночь весь твой! -Ну заебись! Через полчаса он уже орудовал у барбекю. В воздухе витал потрясающий, аппетитный запах мяса. Уже темнело. Огонь в барбекю смотрелся настолько уютно, что каждый на мгновение остановился, чтобы запечатлеть в памяти этот момент. А потом снова занялся своим делом. Феликс и Джерри сначала таскали посуду, а потом пошли в уже остывавшую воду бассейна, откуда то и дело весело брызгали в Дженса. Тот ругался, даже кинул в них бутылкой из-под кетчупа, но они своего дела не прекратили. Начали стаскивать с Дженса шорты. Киун сидел чуть поодаль и рисовал, изредка посмеиваясь с шалостей Феликса и Джерри. А мы с Джаредом сидели вместе и выкуривали одну сигарету. Он разрешал мне курить только так. На нас никто не обращал внимания. Дженс все пытался уследить за мясом и развеселившимися ребятами, а Киун целиком ушел в свой очередной шедевр. -Не холодно? -Нет. -Тебе и правда не нравится щетина? Я затянулась и, выпустив клуб дыма, фыркнула. -Тебя заботят такие вещи? -А не должны?- Он тоже взял сигарету, докурил. -Нет. -Не хотите сыграть свадебку?- К нам подсел Киун, улыбнулся. А мы оба на него покосились.- Хочу увидеть бейбика. -У Дженса скоро будет,- отозвалась я. -Так я еще одного хочу. -Своего заведи. -Самому родить, что ли? -Девушек тебе мало? -Они все не те. -А ты думаешь вот это чудо - та? Я ткнула Джареда под ребра. Они с Киуном смеялись. А потом раздался хохот и со стороны бассейна. Этим двоим все-таки удалось стянуть с Дженса шорты. Парой секунд спустя они уже улепетывали от разъяренного Дженса в сторону дома. -Вот придурки. Пойду пока за мясом послежу.- Джаред поднялся и занял освободившееся место у барбекю. Он то стригся, то растил волосы. Тогда он уже собирал их в хвост, потому что они ему мешали. Но вечерний ветер все равно трепал выбившиеся из резинки пряди. Я любила наблюдать за этим. -Так вы не хотите бейбика? -Убейся, Киун. Он рассмеялся. -Я рад, что ты счастлива. -Сейчас все мы счастливы,- отозвалась я. -Да. Интересно, Дженс их догнал? Дженс их догнал, даже побил в воспитательных целях, потом вспомнил про мясо, но оно уже было готово, а стол - накрыт, когда появились эти трое. Мы ели и болтали о всякой ерунде. Потом пили чай. И, допив, сидели в нашем, семейном кругу. Феликс тихо играл на гитаре. Я ежилась от прохладного ветра. Джаред заметил это, ушел в дом и, вернувшись, укрыл меня пледом. -Хорошо, что ты забросил скрипку. -Зато у меня есть своя группа,- спокойно ответил Феликс на выпад Киуна. Он перестал играть, отложил гитару в сторону и заговорил, жуя печенье:- Классно работать в команде над тем, что ты любишь, с теми, кто тоже любит это дело. Вы... вы понимаете друг друга с полуслова. У вас одинаковая страсть. И смотреть на всю эту толпень людей, которая орет вместе с тобой строки написанной тобой песни... это офигенно. Это как наркотик, если честно. Видеть, что ты приносишь людям радость тем, что создаешь сам,- это наркотик, ты привыкаешь к нему очень быстро.- Он тихо засмеялся.- У меня фанаток куууча! Вас столько и не снилось! -Не поделишься даже? -Хрен вам,- отозвался Феликс с улыбкой.- Я познакомился с одной женщиной. Ей шестьдесят лет. Но она до сих пор такая красивая!.. Я каждый выходные пью у нее чай. Она мне рассказывает о своей жизни... Не понимаю: я родился слишком поздно или слишком рано?.. -Ты родился тогда, когда тебе нужно было родиться. Феликс грустно посмотрел на Джареда. -Но эта женщина... вы бы ее знали. Ни одна девушка с ней не сравнится. -В молодости девушки должны быть дурами,- заметил Киун.- В этом их особая прелесть. Они просто отпускают свое тело на волю, а с возрастом тело все больше привязывается к разуму. Вот и вся тайна. -Ты так хорошо в женщинах разбираешься?- осведомился Джерри. -Ну так а то.- Киун чиркнул зажигалкой, закурил.- Я вообще в людях хорошо разбираюсь. А уж моя работа мне в этом лихо помогает. Честно говоря, тошнит уже смотреть на весь этот кагал людей, которые так стремятся воскресить своих близких на портретах. Небось нажелали им всяких гадостей при жизни, а потом совестно стало. -А не слишком ли ты категорично к людям относишься? -Нет. Незачем оживлять на портретах мертвецов. Так делают только глупцы. Мертвецы мертвы. -А ты можешь написать ее портрет?- спросил Феликс. -Твоей бабушки? -Она не бабушка! -Мне не важно. Тебе портрет с живой писать? -Идиотский вопрос,- скривился Феликс. Киун пустил в него колечко дыма. -Мало ли, вдруг ты такой же придурок, как все, кто ко мне приходит, и хочешь оживить мертвого, чтобы "запомнить навсегда ее лицо",- передразнил он кого-то. -А что плохого в том, чтобы помнить лицо? -Джейни, милая, лицо ничего не значит. Кому-то может с ним повезти, кому-то, как Дженсу, кирпич кирпичом достанется. -Вы охренели, товарищ?! -Я шучу, роднуля. Ты красавчик. Дело не в этом. По лицу никогда не определишь человека. Смотришь: милашка, зубки белые, кожа прямо сияет - а на деле оказывается такой сукой, что удавить хочется. Глаза иногда выражают что-то, но тоже редко. Не каждый захочет копаться в выражении глаз и рассуждать о том, что говорит такой взгляд. Куда проще сразу оценить человека по лицу. По нам, например, никогда не скажешь, что мы тут все убийцы невинных человечков, которые не знали правил дорожного движения и поперлись кому-то через дорогу. -Красиво сказанул,- улыбнулся Джерри. -Я вообще гений. -Оспариваю,- рассмеялся Дженс.- Тут прям какой-то кружок творческих людей с тонкой душевной организацией! Я вон механиком работаю и нормально. У меня ребенок. Жена. Семья. И думать о всяких высоких материях времени вообще нет. -Ну я бы удивилась, если бы ты начал лепить скульптуры обнаженного Аполлона. -Блин, я представил... После того, как Феликс простонал это, давясь от смеха, захохотали уже все. -На самом деле я вполне мог бы,- заметил Дженс.- Так что нефиг так ржать. -А кем хочет быть Санни?- спросила я. -Сейчас хочет быть моделью,- ворчливо отозвался Дженс.- Все время смотрится в зеркало, покрутится, покривляется и ноет Николь: "Джейни такая красивая! Почему я не такая?" -Да скажи ты уже ей, что я никакая не красивая! -Зачем обманывать бедную девочку?- удивился Джаред. -Ууууууууу!!!- дружно завели эти четверо. И под руководством Джерри захлопали в ладоши:- Жених и невеста! Тили-тили-тесто! -Джерри нужна баба,- мрачно констатировала я. -А ты в мои дела не лезь!- мигом среагировал Джерри.- Никакая баба не сравнится с теми местами, где я был! Хотите расскажу? -Конечно! -Ну все, вы сами напросились!..- Он потер ладони.- Итак, я долго выбирал, куда лететь сначала и выбрал Венецию... Весь оставшийся вечер того потрясающего дня мы плавали на гондолах по каналам Венеции, потом ходили по лабиринтам Лувра, забрались почти на самый верх Эйфелевой башни, а после очутились на верблюдах посреди знойной пустыни. И шли в сторону высоких, величественных пирамид, которые охраняли застывшие на своем посту сфинксы. Мы легли спать на улице, в спальных мешках, рядом. Долго еще смеялись с какой-то ерунды, вспоминали, как Феликс ходил в магазин в женской одежде. А он отвечал, что сейчас он бы такое повторять не рискнул: фанаты ведь смотрят. -Хотя... народ, вы б знали: так иногда хочется хорошенько бухнуть, натянуть сетчатые колготки и пойти клеить мужиков! -Ты у нас по мужикам теперь?- ехидно спросил Киун, лежавший где-то между Дженсом и Феликсом. -Не, я по возрастным женщинам. -Просто по бабушкам. -Ща въеду! -Гараж в той стороне,- подсказал Джерри. Они начали возиться, затихли только после вопля Джерри. Видимо, Феликсу все-таки удалось его прижать. Через пару минут раздалось смачное: -Блять! Сука!- И хлопок. -Ну да, насекомые оборзели в этом году,- полусонным голосом проговорил Джерри. Так и мы и спали: на улице, под открытым небом, на котором были видны тысячи, миллионы звезд. Дженса то и дело отвлекали комары, а он то и дело ругался и громко хлопал себя по коже. Можно ли стать ближе, не обащясь несколько лет? Оказалось, что можно. Нужно было просто выдержать это испытанием временем. У людей это не выходило, потому что они слишком сосредотачивались на самом процессе. Они слишком сильно убеждали себя в том, что их близость с другим человеком не разрушится через пару месяцев разлуки. Убеждая в этом себя, им надоедала сама эта идея, и так постепенно они и отдалялись друг от друга. Страшный, предсказуемый процесс. Мы не убеждали себя ни в чем. Мы просто знали. И этого знания хватило для того, чтобы сохранить наше "мы". Как же я размякла к тридцати годам! Неужели возраст и правда меняет людей? Неужели, проживая все больше и больше, человек начинает допускать новые мысли и идеи? Вовсе не дети подвержены новизне. Дети принимают только одну идею и мысль. Их всего-то и надо научить ей. В этом плане дети чуть умнее домашнего животного. С одной лишь разницей: пройдя все психологические и физические метаморфозы, человек начинает мыслить. И, мысля, он позволяет чему-то новому сразиться со старым. И, возможно, победить. Это уже объективная, равносильная борьба. Такая же борьба произошла во всех нас. Изменился характер? Нет. Это не было новым рождением или жизнью с чистого листа. Это было ростом, развитием, как обезьяна постепенно превращалась в человека. Обезьяна, у которой всегда была только одна мысль в голове: выжить, - становилась человеком, который замечает многое вокруг себя, видит красоту, мирится со смертью и преклоняется перед жизнью. Я проснулась совсем рано, когда еще только начинал рдеть рассвет где-то вдалеке. Природа дышала, дышала и я, глядя на небо. Кем мы вообще были под теми небесами? Нет, не это меня интересовало. Меня интересовало, почему, думая про необъятность космоса, про бесконечность, мысли в какой-то момент внезапно рассыпаются на кусочки, и всю эту цепочку, коей они были до этого, уже сложить не удается? Человеку, видимо, просто не дано понять бесконечность. Да и правда, кто мы такие, чтобы даже попытаться ее понять? -У тебя слишком умный вид. -Отвянь, я сплю. Джаред рассмеялся, тихо, чтобы не разбудить остальных. Я повернулась к нему. -Слушай, я с возрастом становлюсь все мягче и мягче. Старею. -Может, нам и правда тогда ребенка завести? -Убейся,- огрызнулась я и закрыла глаза. Джаред только засмеялся. Поворочался несколько минут, потом снова спросил: -А замуж за меня пойдешь? -Я сплю. -Вот же вредина! -Наши милые бранятся?- раздался сонный голос Киуна.- Странно, что еще не тешатся. -Захлопните кто-нибудь Дженса!- простонал Феликс. -Его проще будет просто задушить,- отозвался Джерри. Оказалось, не спали все. Кроме храпевшего Дженса. -Ну е-мое! Тут же не поспать и не заснуть! -Ну давайте его в бассейн столкнем. Все равно с таким храпом не поспим. Предложение Феликса было единогласно принято им самим и Джерри. Мы втроем с интересом наблюдали за тем, как даже не проснувшегося Дженса сначала тащили, а потом катили в сторону бассейна. А после заулюлюкали, когда грузное тело со шлепком повалилось в воду. Раздался четырехэтажный мат. И снова начались игры на выживание. Почему я не могла остановиться? Почему не могла перестать это все рассказывать? Почему не могла просто передать это так, как передавала все свои мысли и все события своей жизни раньше? Почему? Мне хотелось, хотелось говорить об этом, вспоминать наш смех и наши улыбки. Когда жизнь была словно застывшей, какой-то тормознутой, вспоминать можно было только факты, отдельные, полностью захватившие эмоции. А эмоции того дня захватывали полностью. Они растрясли застоявшиеся в позвоночнике жизни соли. У каждого человека есть такие эмоции. Каждый не может остановиться, когда говорит о них, каждый жаждет о них поговорить. Мрак и боль захватывают только слабых людей, сильные же всегда ждут света и учатся на том, что им преподала жизнь, что они увидели, что они прочитали. Они учатся, а не заучивают. Если бы кто-то узнал о моей жизни, то чему научился бы он? Заучивать те истины, что были у меня когда-то, считать это уникальным, крутым - признак глупости и слабости. Только слабые стремятся выделиться. Сильных выделяют слабые. *** -Какой-то Джаред у тебя идеальный получается. -Не позорься, ты же психиатр!.. ***