Не читай мой дневник

У каждого человека свой способ справиться с, кажется, неразрешимыми, невыносимыми трудностями. А все последующие трудности делают предыдущие ерундой. Наверное, это было одним из лучших свойств человека: забывать прошлое, живя настоящим. Или это было не свойством, а способностью, которой не все могли пользоваться? Да, скорее так. Мы снова обустроили мою квартиру. Несколько раз предлагали Киуну переехать к нам, но он каждый раз отказывался, сначала отшучивался, что помешает молодоженам, а потом признался, что не хочет приводить к нам репортреров. Они нас пока так и не обнаружили. Ради Джерри постаралась Николь. Хотя эти проныры знали, где лежала Эбби, так что они могли в один прекрасный день навестить ее и наткнуться там на Джерри. Еще два года назад все казалось окутанным солнцем. А теперь мне было даже страшно выглядывать из окна. Потому что я привыкла видеть там только серость и кричащих людей. Пусть их там первое время и не было. Я курила на кухне, когда Джаред вернулся домой. Он хотел было забрать сигарету, но я увернулась. -Слушай, зачем Хэйнс выдал сначала наши имена, потом всего два адреса? Тебе это странным не кажется? -Отдай сигарету. -Ты ведь уже думал об этом. Джаред устало опустился на стул. -Думал. И не особо понимаю, зачем ему это. А теперь давай сюда сигарету. Я усмехнулась. -Зачем? Я и так уже рожать не могу, так что курить могу сколько угодно. -Рожать не можешь, но жить еще вполне способна. Угробишь свои легкие. Так что давай сюда.- Я вздохнула и отдала сигарету. Джаред докурил ее и кинул в пепельницу. Меня давно посещала мысль навестить Хэйнса. Слишком много скопилось вопросов, на которые мне хотелось услышать ответы. В тот же день я позвонила Феррис, попросила выяснить, где после суда держат Хэйнса. Я думала, она просто откажется. Но она перезвонила через полчаса и сообщила нужные данные. Без понятия я была, правильно это было или нет. Я даже не знала, пустят ли меня к нему. Но мне хотелось попытаться понять, что за чертовщину заварил этот человек. И не тогда, когда выдал нас репортерам, а не полиции, а еще давно, больше двадцати лет назад. Я все-таки к нему пошла. Дала денег начальнику тюрьмы, и нам устроили встречу наедине. В этом мире покупались практически все. -Привет, Джейни. -Вы постарели. -Знаю. Мне не идет оранжевый цвет. Убожество.- Он улыбнулся.- Решила все-таки навестить старика? -Хочу спросить кое о чем. -Сначала скажи, как ребята. А то мне тут даже телек не дают смотреть. -Феликс повесился. Джерри в психушке. -Как... так? -Их довели. -Кто? -Репортеры. Фанаты. Антифанаты. -Господи...- И он начал молиться. Я ждала, когда он закончит. Это не было цирком. Он действительно молился, просил о снисхождении, спасении.- Как Дженс? -Нас шантажируют после того, как вы назвали какому-то репортеришке его имя.- Хэйнс задумчиво покивал.- Зачем вы это сделали? На мой вопрос он не ответил, а задал свой: -Что произошло после смерти Феликса? -В смысле? -Как отреагировали люди? -Многие его фанаты тоже повесились. -Как я и думал... Про вас много судачат? -Нам спокойно жить не дают. И он довольно улыбнулся. -Все, как я и предполагал. -Какого черта происходит? -Ну... это был небольшой экспериментик, который доказывает, насколько низки люди. Я онемела на мгновение. -То есть вы нас выдали только потому что хотели проверить, как на нас отреагируют люди? -Точно. Ставлю еще и на то, что они скоро убивать начнут без разбора. Некоторые чтобы отомстить. Ну а некоторые... потому что это круто.- Он показал пальцами кавычки. -Вы больной. -Есть такое,- расхохотался Хэйнс. -Вы испоганили жизнь всем нам. Всем! Умер Сэт, умер Феликс, Джерри съехал с катушек! Вы ненормальный!- И я замахнулась. Но он спокойно перехватил мою руку. -Негоже так с отцом себя вести, дочурка. -Да пошли вы к черту! Он отпустил меня. Поцокал языком. -Я вам жизнь дал. Так что имею право ей распоряжаться. Я ваш Бог, детки. А мой Бог говорит мне быть жертвенным, показать людям их настоящую сущность. -Но причем здесь мы?! Что мы сделали вашему Богу?- Это прозвучал язвительно. -Я просто его орудие, а вы мои. Вы ведь сами с этим согласились, помнишь? Вы тогда еще малютками были. Меня колотила бессильная ярость. Я ничего не могла ему сделать. Избить? Но тогда меня задержали бы прямо здесь. Высказать ему все? А ему было плевать. Абсолютно наплевать. Он всегда видел в нас безвольных кукол, которыми легко было управлять. Которых он создал сам, своими руками, знал каждый винтик. -Вы сгниете в этой тюрьме,-выплюнула я и поднялась.- Я задам только два вопроса. -Я тебя слушаю, Джейни. -Зачем вы заплатили, чтобы меня изнасиловали? -Хотел воспитать в тебе настоящего бойца. Посмотри теперь на себя! Сколько в тебе силы! А сколько ненависти к людям раньше было!- Он с наслаждением промычал.- Да... все-таки годы в какой-то степени расширяют наш кругозор... Я подавила в себе очередную волну парализующей слепой ярости. -Как вы нас выбрали? -А! Ну так это вообще простой вопрос! Вы сами уже могли бы догадаться. Я отбирал только тех детей, которые смогли спокойно ударить человека. Причем вы ведь все семеро понимали, что, возможно, убили его, но все равно за мной пошли и ни разу не спросили. Бесстыдники,- он довольно оскалился.- Вы монстры, ребята, и всегда ими были. Я всего лишь это раскрыл. И применил это во благо. Хэйнс хотел сказать что-то еще, но я уже хлопнула дверью. Пока шагала по тем непонятным лабиринтам коридоров, входов и выходов, старалась держать себя в руках. Держалась, пока искала зал для бокса. А потом к чертям послала все, что сдерживало эмоции. Я накинулась на ту боксерскую грушу в слепой ярости, которую невозможно было подавить, только выпустить. Я колотила, била, кричала, чувствовала, как потела, и продолжала выпускать пыль из здоровенного куска набитой чем-то резины. Левой. Правой. Ногой. Еще раз правой. Сильнее. Быстрее. Еще сильнее. И громче. -Не хотите потренироваться с ребятами?- окликнули меня. -Не советую,- процедила я сквозь зубы. Злость еще была. -А я настаиваю. Больше меня в том зале не видели. В порыве ярости я себя не контролировала. Позже мне стало неловко за переломанные кости, растянутые мышцы. Но те крики боли тогда приносили мне нескончаемое наслаждение, успокаивали меня, веселили. Было весело даже тогда, когда меня попытались выкинуть из зала сразу целой толпой. Тупые, как пробки, амбалы. Даже в драке надо думать. Особенно перед тем, как в нее лезть. Про нас написали книгу, которая мигом стала бестселлером. -Не, ну вы когда-нибудь такой бред видели? Я никогда не думал, что моя мать была китаянкой, а отец главой японских якудза! Джаред хохотал с цитат, которые зачитывал Киун. А я уже не могла с этого хохотать. С человеческой глупости можно было посмеяться тогда, когда весь этот дурдом только начинался. А теперь было просто страшно. Феррис не за просто так дала мне информацию о Хэйнсе. По номеру телефона она вычислила, где мы находимся, и у наших окон снова толпилась куча ненавидящих, обожающих нас людей. И полиция. Полиция теперь стояла постоянно и перед нашим домом, и перед домом Киуна. Вооруженные не только дубинками, но и пистолетами. Это все становилось каким-то сплошным хаосом. Мы не могли Джерри навещать, Дженса. Только звонили изредка. И то ненадолго. Потому что боялись, что телефоны прослушивались, что кто-то за нами все время следил. Это не было чертовой безосновательной паранойей. Это было... К черту то, чем это было! -Давайте просто уедем отсюда,- сказала я. Джаред потер глаза и кивнул. -Я тоже уже думал об этом. Денег достаточно, можем уехать. Спокойно жить где-нибудь. И Джерри заберем. -Давайте уедем. Я ненавижу это место. Киун поднялся со своего кресла и подошел к окну. -А я люблю. Езжайте, ребят. Вы семья теперь, в конце-концов. А я останусь. И Джерри пусть остается. Эти все переезды-перелеты на него плохо повлияют. -Они от тебя нескоро отвяжутся. -Знаю, брат. Но это, в общем-то, не так уж и плохо,- произнес он, повернувшись к нам и улыбаясь.- Организую наконец свою выставку. Может, картины нормальные люди заметят. Стану еще всемирноизвестным художником! Потом будете продавать мои картины, когда совсем обеднеете. Мы улыбнулись. Вечером мы с Джаредом поговорили и решили немного подождать, не ехать никуда. Пока что это казалось лишь темой для обсуждения, не более того. Не было четкой мысли уехать. Мы еще допускали какие-то варианты, хотя то, что творилось, казалось, подталкивало принимать решение быстрее. Часто жизнь подкидывает нам правильные решения, останавливает нас, пока мы не перешагнули ненужную черту. Она не учит нас болью и ошибками, она подсказывает, а если уж подсказки мы не замечаем, то это становится только нашими проблемами. Мы эгоистично концентрируемся на себе в наших собственных проблемах, а нужно просто оглянуться и увидеть. Вечером я шла домой, прикрываясь воротником осеннего пальто. Но меня все равно узнала толпа, которая уже полтора года меня преследовала. Это были разные люди, но для меня они все были одной массой, одинаковой, ненормальной. И их оттесняли полицейские, давая мне пройти. -Совсем с ума посходили. Извините, мисс. -Вы тут всю ночь будете? -Скорее всего. Эти ненормальные никуда ведь не уходят. Когда они спят вообще? Мне бы такое прекрасное свойство! На работе бы пригодилось. Я дежурно улыбнулась и двинулась сквозь продранный коридор. И тут раздался выстрел. Кто-то заорал. Я не поняла, в кого стреляли, пока какой-то мужчина не начал махать пистолетом. -Получила, сука?! Это тебе за мою дочь! В меня стрелял, скотина. И попал. В живот. -Вы ее изнасиловали и убили, твари!! А еще фанатами обзавелись! Вас на куски разодрать надо, сволочей!- И он направил дуло пистолета на меня. Чтобы добить. Но добивают жертв. А я жертвой не была. Привычные движения рук - и пистолет у меня, смотрел уже на того мужчину. -Сдохни! Мгновение - и я бы спокойно нажала на курок... Но толпа внезапно взревела и набросилась на того мужчину. Я так и стояла, с пробитым животом, с пистолетом в руке. И с ужасом смотрела на то, что передо мной происходило. Куча подростков, девушек, парней, с какими-то жуткими криками засосала в себя того мужчину. Он орал. Он пытался выбраться. Но на него не люди набросились. Я видела их перекошенные лица со стороны. Их глаза. Их движения. Это были тупые звери. Порвать - было их единственной мыслью. На секунду остолбенели даже полицейские. Но как только на этих зверей налетели другие, пытавшиеся спасти затихшего мужчину, они сорвались с места. Внезапно все перед глазами поплыло. Все эти озверевшие, жрущие своего люди, стали бесформенной кучей. Боли я не чувствовала, но кровь все-таки теряла. И организм ничего с этиим сделать не мог. Какая ирония судьбы! Меня пристрелили за то, чего мы никогда не совершали!.. В больнице я узнала, что на звук выстрела выбежал Джаред. Копы были слишком заняты теми сумасшедшими, чтобы вызвать мне скорую. В той куче двое человек погибли. Пятеро были тяжело ранены. В интернете писали, что надо было нас всех перестрелять, что очень жаль, что я все-таки выжила. А остальные хвастались друг перед другом. Хвастались тем, сколько человек ударили. Сколько человек победили. Того, кто ударил стрелявшего в меня мужчину камнем по голове, возвели в ранг героя, ему все завидовали. Это был совсем мальчишка. Пятнадцати лет. Пятнадцати. Он был как я. Ударил человека камнем. И убил. Только я хотела защищить Хэйнса от нападавшего. А чего хотел этот парниша? Защитить? Нет. Не этого он хотел. Он хотел убить. Вот, что мы сделали с теми детьми. Вот, что сделала с теми детьми жажда денег взрослых. Эти дети, и так не понимавшие, что такое смерть, возомнили себя богами. Решили, что убивать - это привилегия особенных людей. И стали стремиться войти в эту элиту. Это страшно. Это было так страшно!.. -Джаред, я хочу уехать. -Уедем. Куда? -Туда, где меньше людей. -Только твоей выписки ждать не будем. -Понятно. В больницу не впускали никаких репортеров, Феррис лично всем этим руководила. Она знала каждого журналиста в лицо, поэтому все они бесцельно слонялись у входа, пытаясь узнать в сновавших туда-сюда посетителях кого-нибудь, связанного со мной. Но Дэнни, Дженс с Николь и Санни приходили совершенно спокойно. Они выглядели такими обычными, что репортеры даже не думали к ним прицепиться. Семья. И какой-то татуированный мужчина. А журналисты искали невероятного, из ряда вон выходящего. Ошибочно. Только Киуна они постоянно цепляли и задавали дурацкие вопросы. Киун уже знал, что мы решили уехать. И все равно решил остаться. Возможно, он был прав, и это был его шанс стать известным и зарабатывать деньги, связанные с живыми, а не мертвыми. Киун продолжал бороться. А мы сбегали. Да, трусливо сбегали, оставляя все, где мы жили тридцать два года. В сущности, все это уже давно разбилось. То место сожрало все. Без остатка поглотило. Поглотило Сэта, Джерри, Хэйнса, привязало к себе Киуна с Дженсом. Только мы хотели из него вырваться. В последний вечер перед побегом из больницы я разговаривала с Санни. Она была уже такая большая. Такая умная. И такая красивая. Она понимала и кем была я, и кем был Сэт, и кем был ее отец. И все равно она нас всех приняла. А Николь просто знала факт. Мы убивали. Она не осознавала, что это значило. Она знала, что это страшно, что так нельзя. Все, как воспитывали ее в детстве. Но она не придавала этому факту реалистичности. Потому она так легко и смирилась со всем этим. Понимать и знать - это настолько разные вещи! Знание позволяет нам мириться со многим. Понимание - с мизерным списком вещей. Я знала, что у Николь и Дженса все будет хорошо. Что Сэт оправдает данный ему второй шанс. Что Санни, сирота, никогда не станет такой, какими были мы. Она была ребенком-искуплением. Нашим искуплением. Каждого в отдельности. Я знала, что Киун не оставит Джерри. Они справятся вдвоем. Они сильные. А Джерри сломался только потому, что никого не было рядом в тот момент, когда он увидел Феликса. На прощание Дэнни набил мне еще одну татуировку. Написал что-то на спине. Сказал, что это его прощальные слова мне и пожелание. Запретил смотреть, пока не окажусь на новом месте. Ночью я просто выскользнула из открытого окна больницы. Внизу меня уже ждал Джаред. Налегке. Мы не брали никаких вещей. Впрочем, все вещи давно сгорели. На ступеньках больницы посапывали репортеры, некоторые из них еще бодрствовали. Но нас никто не заметил. Мы были всего лишь какой-то парочкой, усевшейся в машину и уехавшей куда-то в своем направлении. На самом деле мы были никем. Потому нас и не заметили. В машине я сразу же заснула. *** -И все равно драка нереалистична. -Эти чувства можно было передать только нереалистичностью действий... А теперь молчи и слушай!.. ***