Не читай мой дневник

Ребята заворожено наблюдали за тем, как я одевалась. Они видели меня столько лет, но никогда не думали, что женское тело может так отличаться, в зависимости от одежды, которой его скрывают. И снова власть. Мне стоило повернуться - и они поворачивались следом. Мне стоило дернуть рукой - и они провожали ее восхищенными взглядами. Кто-то открытыми, а кто-то скрывал, что смотрит и уповается исходящей от меня силой и красотой. А во мне ведь абсолютно ничего необычного не было. Ни ног от ушей, как у девушек, танцующих на стойках в баре. Не было ни большой груди, ни высокого роста. Обычная. Но обычность перекрывало что-то другое, что я не могла научиться контролировать. Было потрясающе чувствовать себя постоянно желанной, но даже это иногда надоедало. Надоедало тем, что мое тело и я сама себе не принадлежали. Всем этим обладали чужие глаза и мысли. Ничего больше не было. Я все еще боялась. Хоть знала, что боли может и не быть... -Я тебя люблю, Джейни. -Самому смешно? Феликс и правда рассмеялся. Первый раз. И снова новая жизнь после выпущенной на волю крови. Жизней слишком много. Я не успевала проживать их. Но все лучше, чем одна и короткая, полная скуки, безнадежности и холода, который преследовал всегда, если на руках не было крови. Снова монстр заговорил. Я была самым страшным монстром из нас. И уже в шестнадцать лет начинала это ненавидеть. Ненависть к себе... до чего я дожила всего за пару лет?.. В этом возрасте у меня должны были быть совсем другие мысли. Парни, шмотки, концерты, учеба, родители... А я думала о парнях как о животных, которых всего-то и надо, что приручить. Учеба? Родители? У меня был Он. И не нужно было никаких концертов, никаких дорогущих шмоток. Только рабская покорность Ему. И жажда снова почувствовать кровь на руках. Согреться ей. Я смотрела на себя в зеркало. И не видела ничего красивого. Обычная. Что бы ни говорили ребята. Как бы ни смотрели на меня мужчины. Я урод, монстр и чудовище, который видел в себе силу, способную поработить мужчин. Не больше, не меньше. Моими первыми мертвыми деньгами стал совсем молодой парень. У него впереди была вся жизнь, наполненная светом и успехом. А я так легко нажала на курок!.. Первые наши официальные убийства. Первые деньги, которые мы так и не получили. Они были нам не нужны. Мы просто жили в Его доме, презрительно смотрели на других Его учеников и каждый вечер ходили по барам. Каждый вечер вытаскивали оттуда Феликса, не державшегося на ногах совершенно. Каждый вечер кидались бутылками в Сэта, который под визги проституток начинал танцевать стриптиз. Каждый вечер искали Дженса, который в очередной раз зашивался где-то с размалеванной куклой, выставлявшей каждую часть своего тела напоказ. Вилли каждый раз резался с пьянчугами в покер. А мы с Киуном и Джаредом сидели за столом, напиваясь так, что иногда, бывало, нас тоже тащили до дома. Нам было всего по шестнадцать. Тот возраст, когда весь мир кажется свободным, независимым. Когда думаешь, что сможешь все. Было бы потрясающе, если бы мы думали так же. Не было бы монстров. Не было бы маньячной усмешки Киуна и пронзительных синих глаз Джареда, которые пели о смерти. -Честно говоря, отвратное пиво,- поморщилась я, глядя на пузырящуюся светлую жидкость в высоком стакане с эмблемой заведения. -Честно говоря, тебе вообще пить нельзя,- усмехнулся в ответ Киун.- Сигарета будет? Джаред покопался в карманах своей кожанки и протянул Киуну не начатую еще упаковку. Я смотрела, как Киун ловкими движениями пальцев надрывает картон, достает сигарету и закуривает. -Дай мне. -Нет уж, девушке нужно следить за своим здоровьем!- И Киун дунул мне в лицо дымом. Запах был отвратительный. Сигареты дешевые. Впрочем, это идеально подходило ко всему, что нас окружало. -С каких пор ты так интересуешься ее здоровьем?- заинтересованно проговорил Джаред, просто вытаскивая из пальцев Киуна сигарету и затягиваясь. -С тех пор, как Дженс перестал этим интересоваться,- отозвался Киун. -Тоже мне, папочки нашлись,- фыркнула я.- Я и сама могу о своем здоровье позаботиться! -Тогда советую тебе убрать куда-нибудь пиво.- Голос Джареда после затяжки был хрипловатым, тихим. Я только вздохнула. -С чего вдруг такая забота? -По-моему, мы тут все друг о друге заботимся,- пожал плечами Киун. -Посмотрим, что ты запоешь через лет пять,- улыбнулся Джаред.- Небось, забудешь про нас.- Затушил сигарету и бросил окурок в пустой стакан. -Забудешь ваши наглые морды, как же! -Ты б свою видел!- насмешливо произнесла я. Джаред тихо рассмеялся. В наши семнадцать мы уже стали незаметными, опасными для людей чудовищами. Такими громкими, шумными и сумасшедшими на вид и призрачными, невидимыми на самом деле. О делах мы почти не говорили. Были, конечно, моменты, когда молчать было невозможно. Даже мы, заточенные на убийства и отсутствие жалости и сантиментов, не понимали, зачем кому-то убивать старика, прикованного к инвалидной коляске. Джареду досталось это дело. И... он говорил о нем. Говорил так много, как не говорил никогда. Мы впервые увидели в этих синих глазах не равнодушие и смерть, а печаль, простую человеческую печаль. Впервые за шесть лет нашей жизни рядом. Мы продолжали друг друга узнавать. Нет предела глубине человеческой души. Как и нет предела интересу, безграничному любопытству, которые практически невозможно подавить. За деньги, которые мы стали получать, Он снял офис в центре города, зарегистрировал нас как туристическую компанию. В этом был своеобразный каламбур. Мы и правда выдавали людям путевки... На тот свет. Его дом постепенно очистился от людей. Мы семеро, по сути, купили каждому по квартире. Наши квартиры были в одном доме, совсем рядом. Он едва отговорил нас жить вместе: ведь нам уже не по десять лет было, слухи бы пошли. Сантименты? Да, пожалуй. Но мы никогда не стеснялись чувств, которые друг у друга вызывали. Но нас в стыд и в ненависть к самим себе вгоняли эмоции, которые вызывали у нас другие люди. Такими были мы. И в детстве, и в молодости, и в зрелости. Наши придуманные дни рождения были в один день семи месяцев подряд. Каждое четырнадцатое число, начиная с января, было для нас взрослением на год. Понятное дело, больше всех таким выбором был недоволен Вилли, ведь его день рождения выпал на февраль, а мы всегда в шутку дарили ему "деньвалентиновские" подарки. В своих собственных квартирах мы стали жить с июня нашего семнадцатилетия. Неофициально ходить на работу, якобы после школы,- с июля. Возможно, Он поторопился, расселяя нас отдельно от себя. Семеро семнадцатилетних, да еще и таких странных, как мы, настораживали соседей. Конечно, были и доброжелательные люди, но их, как и во всем мире, было меньше, чем косых взглядов и перешептываний за спиной. В день рождения Сэта в июле мы разгулялись не на шутку. Тогда нам казалось, что семнадцать лет - это действительно Возраст. Мы играли во взрослых, не замечая порой, что занавес уже опустился, а аплодисментов наш спектакль не заслужил. Плоха была работа режиссера, сценариста и просто отвратительной была работа актеров. -Чувак, это настоящий конь? -А ты залезь,- расхохотался Сэт. Под общий смех Феликс забрался на шатавшегося из стороны в сторону гипсового коня. -Йоххоу! Сыграем в "Горбатую гору"? -Только подойди, извращуга! У меня с собой нож!- мигом заявил Киун. -Ну вы чегоо!- растроилась я.- По интернету гей-порно не посмотришь, дайте хоть в таком варианте посмотреть! -Уберите от Джейн выпивку, она начинает нести какую-то хрень!- моментально распорядился Вилли и для пущей наглядности перегнулся через стол к моему стакану с виски. Хватило всего лишь одного перемигивания с Сэтом, чтобы Вилли рухнул лицом в салат, придавленный не только нашими руками, но и взорвавшимся хохотом. -Дайте я это сфоткаю!- заорал Киун, хватаясь за телефон. -Фотосессия отменяется, я немного не фотогигиеничен!- замахал руками Вилли, не особо стремясь вылезать из салата. -Иди сюда,- гаркнула я, притягивая его к себе за шею. С другой стороны устроился счастливый Сэт, и мы вдвоем стали позировать на фоне Вилли, перемазанного майонезом и колбасой. Киуну, возможно, свыше было предначертано стать фотографом, потому что те позы, в которые он изгибался, чтобы выбрать удачный ракурс, поражали всех. -Игогогоу, мой верный конь!!!- орал Феликс, строя из себя крутого наездника. -Сейчас наебнется,- припечатал Дженс. В следующий миг Феликс ласточкой спланировал на пол, смачно шмякнувшись об пол. -Твою мать!..- И квартиру снова сотряс дружный, пьяный хохот. -По-моему, кто-то еще не говорил тост,- воодушевленно проговорил Вилли. -Ну так ясно, кто! Джаред, пой, птичка!- И я налила Джареду виски. Все сразу же замолчали, даже Феликс, потирая нос, вернулся за накрытый стол. Джаред задумчиво посмотрел на стакан, пожевал губы. Это было его давней привычкой, и никак от нее избавиться он не мог. Ему надо было говорить только нужное, а все лишнее отбросить куда-нибудь в сторону. Этот человек судил других людей по словам, поэтому сам говорил очень мало. -Сэт, ты уже большой мальчик.- По шестерым слушающим прокатился сдавленный смех.- И ты прекрасно понимаешь, что мы все тебя очень любим. Любим каждую твою улыбку, каждую твою черту, каждую родинку на твоем теле. -Слушай, говори за себя!- офигевшим голосом проговорил Феликс.- Я пошутил вообще-то про "Горбатую гору"! -Чувак, тебя сейчас заткнет салат,- шикнул Вилли. -Так вот.- Джаред продолжал гипнотизировать Сэта своими синими глазами.- У тебя уже есть люди, готовые ради тебя на все. -Точно-точно! Я готов за тебя даже пятку Вилли почесать!- поддержал Киун. -Ты эти пятки нюхал хоть раз?- прыснула я. -Было однажды... -Извращенец!- моментально завопил Вилли, прикрываясь подушкой, точно девственница в первую брачную ночь. -Да заткнитесь вы, мудилы!- рявкнул Дженс.- Тут Сэта поздравляют вообще-то! Дженс большую часть времени был груб, много ругался, мог даже направить пистолет на голубя, который косо посмотрел на него, но был таким добрым, отзывчивым внутри... -Все эти люди сейчас здесь.- Джаред обвел нас, выжидающих продолжения, долгим, внимательным взглядом.- Мы всегда будем рядом, даже если ты нас не увидишь. Любви тебе, Сэт. Но не с Джейн, это просто самоубийство.- Мы рассмеялись.- Никогда не светись в больнице, живи долго и счастливо. Мы все очень сильно тебя любим, младшенький! За тебя! Мы дружно стали звенеть стаканами. Джаред... у него действительно тонкая, чувствительная душа, которую он привык прятать за непроницаемым лицом и словами по факту. В тот день он впервые показал свою веру в нашу семью. В семью равных друг другу, любящих людей. С монстрами в душе, конечно. Но у кого их нет? Другое дело, сидят ли они тихо... Все заснули спустя пару часов такой попойки. Я, не скрывая улыбки, осмотрела лежавшие то тут, то там тела с такими счастливыми лицами, что впору было делать фотографию, распечатывать ее и ставить в рамку. Вот оно - счастье. Действительно существует. Печально только, что мы видели это только после изрядной дозы выпивки. Я собрала грязные тарелки, стаканы с недопитым виски и тихо пошла на кухню. Приятно было иногда чувствовать себя девушкой, у которой были свои обязанности, кроме того, чтобы развлекать и ублажать парней. Женщина состоит из слабостей, которые делают ее сильной настолько, что она может позволить себе быть покорной. У мужчин нет этого. Они созданы из силы, мощи, которые против маленькой хитрости и ловкости ничего не могут сделать и потому падают все глубже и глубже в бездну эмоций, противных им своей властью над ними. Природа так удивительна! Совмещая несовместимое, мы можем получить что-то новое. Весь мир состоит из контрастов цвета, размера, тех или иных особенностей. Вода противоположна суше, кузнечик - ягуару, но все сосуществует в поразительной гармонии и бездыханном спокойствии. Эти мысли потрясали. И появлялось желание тоже ощутить гармонию вокруг. Об умиротворении души не шло и речи. Возможно, достижение вечного спокойствия для души и есть цель человеческого существования? Ну, тогда я и правда не человек. С каждой мыслью я убеждалась в том, что я была скрытым за хрупкой женской оболочкой монстром. А мне было всего каких-то семнадцать. Он научил нас писать, читать, считать. Но никаких наук мы не знали. Да и откуда? Начальной школой нам были грязные переулки, а средней и старшей - Он и багряно-красный цвет новой жизни. Наверное, поэтому я так много думала. -Оставь ты на завтра посуду,- прохрипел Дженс. Я с улыбкой оглядела его сгорбленную в арке фигуру. -Иди спать. Совсем на ногах не стоишь. -С чего вдруг такая забота?- Дженс, почесываясь, уселся за кухонный стол. -С того, что ты совсем перестал на меня внимание обращать,- наигранно обиженно ответила я, оттирая от тарелки засохший кетчуп. -Досталась же мне дурочка такая!- пробубнел Дженс, затем покряхтел немного, подошел сзади и обнял, положив подбородок мне на плечо.- Запомни: я всегда буду рядом, всегда. Я выключила воду и, повернувшись, пристально посмотрела в его зеленые глаза. Красивые, задумчивые. И отчего-то смотревшие совершенно трезво. -Зачем тебе это? -Я люблю тебя, Джейни. Я снова открыла кран. -Хорош прикалываться. -Я не прикалываюсь, идиотка! Выключи ты эту воду!- И он саданул кулаком по крану. Вода как-то обиженно булькнула и пропала. Его глаза были так близко. А крепкие руки собственнически сковывали. -Отпусти, Дженс.- Я попыталась вырваться, но он легким движением развернул меня лицом к себе, даже не собираясь отпускать. -Выслушай меня!- Почему-то я обратилась в слух.- Джейн, я люблю тебя. -Это привязанность. -Нет! Я, думаешь, за восемь лет не разобрался?! -За сколько? -Я в тебя влюбился в девять лет, Джейни, в девять. Ты мучаешь меня почти столько же! -Я... мучаю? Он закрыл глаза и выдохнул. Ему тяжело давались слова. А мне тяжело давалось понимание. -Джейн, я не пьян. Я люблю тебя очень сильно.- Он уткнулся лбом мне в шею, и меня бросило в дрожь от его дыхания, расползавшегося по моей коже.- Как я так влип!.. Я промолчала. Честно признаться, наслаждалась. Дженс прикасался ко мне отчаянно, а я ловила от этого запредельный кайф. -Я так люблю... И так хочу!.. Но он ничего не делал. Просто шептал мне это на ухо, а мне едва удавалось сохранять контроль над собой. Дженс смог за пару секунд узнать все, что выбивало меня из ледяного спокойствия и мрачной улыбки. О таком не знала даже я. -Ты такая красивая... Так пахнешь... Его нос зарылся мне в волосы. Потом губы едва ощутимо прошлись по виску, по скулам, а я только вдыхала-выдыхала, чувствуя, как его длинные ресницы, не зная об этом, ласкают кожу моих щек. Девственно чистая нежность, которую невозможно было сравнить ни с чем. -Пожалуйста, сделай так, чтобы я больше не видел тебя с другими... Иначе я и правда убью каждого. Он прошелся невесомыми поцелуями по подбородку, словно намеренно обходя стороной губы. Словно боялся сделать то, чего я не хотела. -Ответь мне!- Казалось, мурашки утроились, когда он потерся едва отросшей щетиной о мою шею. -Хорошо... -Люблю тебя.- И он, закрыв глаза, поцеловал меня в лоб. Он был способен на ни с чем невообразимую нежность. На глубокие, наизнанку выворачивающие чувства к какой-то... сучке. -Джееенс! Ты гдеее?- протяжно раздалось из гостиной.- Хочу твое мягкое бедрышко себе под головушку!! -Пошел в жопу, мудила!- рявкнул в ответ Дженс.- Там Киун где-то валяется! На него ляг! -Нет уж, хочу твой попез!- капризно завел Феликс.- У этого уебка кирпичи в трусах вместо булочек! -Сам булки себе в трусы пихай! -Я же не жирафик, чтобы на своей попочке спать! -Иди нахуй, придурок!- было последним, что мог сказать Дженс, потому что спорить с пьяным Феликсом было бесполезно. -А Джейни здеесь?- снова завыл Феликс. -А тебе что от нее надо? Я тихо посмеивалась себе в кулак. -Ее большие сиськи и упругая задница, которые я еще в детстве забил! Были бы они у меня! Накаркал, гаденыш, теперь вот обхожусь вторым размером и простым присутствием задницы. -А не охуели ли вы, товарищ?- осведомился Дженс. -Охуел!- признал Феликс.- Глубоко и дерзко! -Да заткнись ты уже, охуевший!- сонно бормотнул Вилли. -О, юные подаваны проснулись! Феликса иногда невозможно было заткнуть. Он говорил, пел, иногда даже танцевать под собственные песни начинал. Все пререкались с ним, костерили на чем свет стоит, но куда бы мы без него делись? Без его извращенских мыслей, дурацкого поведения, за которое нам частенько было стыдно в барах? Он мог надеть сетчатые колготки, короткое платье, не подходившее ему по размеру, потому что было стащено у какой-нибудь проститутки, засунуть свои здоровенные ноги в босоножки, из носков которых торчали его пальцы, и в таком виде сбегать в магазин за сигаретами. Неудивительно, что его обсуждали все соседи. Хотя чего уж там... Они обсуждали всех нас, потому что у каждого были свои закидоны, которых люди, не видевшие нищеты, грязи, холода и улыбающихся кукол, просто не понимали. Если Феликс спокойно ходил по городу в женской одежде, то Сэт вполне мог голым выйти на пробежку. Это ввергало в шок абсолютно всех. А мне всегда нравилась эта его привычка. Приятно смотреть на красивое мужское тело. Хотя, возможно, это я слишком спокойно к этому относилась, ведь жила с мальчишками с девяти лет. Киун тоже настораживал всех, кто его видел. Но тут мы с ним работали на пару. Нас часто можно было застать за разрисовыванием стен сценами убийства. Видимо, эти сцены были слишком реалистичны, раз в полицию ни разу никто не позвонил, а на нас с Киуном косились, как на живых мертвецов. Вилли же успел развести на спор половину жителей нашего дома. И у всех выиграть. Надо сказать, это тоже был какой-никакой доход. Да и Вилли все обсуждали не так, как нас. Хотя был случай, когда этому идиоту удалось лизнуть себя за локоть. Три дома дружно сотрясали воздух, разглагольствуя о сием дивном феномене. Дженс... Дженс ругался с животными. С голубями, собаками, кошками, даже дождевыми червяками. Он называл их мудилами, грозился пристрелить из-за любой ерунды, какую только могло сделать несчастное зверье. Но это были мелочи. Джаред доводил всех до икоты. Сам по себе таинственный, неразговорчивый, он еще и проводил кое-какие опыты на органах. Все мы прекрасно знали, откуда он их берет, но никого, конечно, не пугали пальцы в холодильнике Джареда или отрезанная голова в морозилке. А вот наших соседей просто до нервного срыва довели человеческие глаза, вылетевшие под звук разбитого стекла из окна квартиры Джареда. Это была случайность. Но с тех пор Джареда чуть ли не за километр стороной обходили. Мы отличались ото всех и где-то в глубине души чувствовали неловкость и опустошенность от этого. Но не собирались ничего менять. Эта непохожесть даже веселила. Мы действительно считали людей забавными, забывая о том, что мы и сами люди. В августе следующего года, когда всем нам исполнилось по восемнадцать, Он официально устроил нас на работу в развивающееся "туристическое агентство" с названием "Сан Коста". Экзотично так. Снова каламбур. Было забавно надеть деловой костюм, получить пропуск на синей ленте , безжизненно болтавшийся на шее. Было забавно каждое утро, кроме воскресенья, вставать в одно и то же время, собираться в большой, пустой квартире и, спускаясь вниз на лифте, встречаться с каждым из ребят. Впервые увидев их при полном параде, я могла только счастливо улыбнуться. Невесть откуда взялась гордость. За моих мальчиков, конечно. В "Сан Коста" работало много людей. Многих из них мы видели еще у Него дома, но были и незнакомые лица, которым мы в один день стали начальниками. Новички бубнели у нас за спинами, а матерые ребята, знавшие нас, затыкали их испуганными шиками. Мне всегда было интересно, почему его "особенными воинами" стали именно мы. Что он увидел в нас семерых? В восемнадцать мне хотелось услышать самую жестокую характеристику и плотоядно усмехнуться, принимая комплимент. Но, став старше, я боялась услышать ответ. Боялась в очередной раз доказать себе, что от монстра, сидевшего внутри, не сбежишь. Что его можно только вырвать оттуда. Пусть и вместе с прогнившей от грехов душой. В один из дней того года Он вызвал нас семерых к себе в кабинет. Свет и чистота, окружавшие Его, как нельзя лучше Ему подходили, подчеркивали Его святость, которую, если честно, видели только мы. -Ребят, вы не поверите, но с нами хочет работать Правительство. Он сказал, что мы не поверим. Мы тотчас же, услышав приказ, удивились. -Я вам это задание поручаю. Другим его не доверишь, да...- Он задумчиво посмотрел в открытую папку, лежавшую на столе. Потом на нас.- Вы знаете, для чего мы создали это агентство? -Чтобы проще было принимать заказы на убийства?- предположил Сэт. Он улыбнулся. -Так-то оно так. Но зачем нам принимать заказы на убийства? Зачем убивать кого-то? Мы впервые задумались об этом так сильно. Ведь действительно, не было причины. Просто прихоть людей со средствами. -Потому что мы хотим помогать людям, ребята. -Убивая?- вырвалось у меня. Он только развел руками. -У людей в наши времена есть абсолютно все: еда, одежда, работа, салоны красоты, массажи, пляжи, моря. Мы просто добавляем в список услуг еще один пункт. Сейчас весь мир крутится в этой сфере, но на такое решится не каждый. Поверьте, наша помощь людям неоценима, ребята. Мы избавляем их от грехов, от Ада. Жертвуем собой ради них. Мы молчали от жуткой каши, которая всего парой Его слов была взварена в голове. Но Он прав. Всегда был прав. А мы были глупыми, никчемными, необразованными дети, годившимися только на мишень для людских грехов. -Правительство хочет, чтобы мы тихо вычистили группу террористов. У них сеть по всей стране.- Он сложил руки в замок и пристально каждого из нас оглядел.- Здесь остаются Джейн и Джаред. Остальные вылетают завтра в семь утра. Нам выделили персональные вертолеты. Мы восхищенно раскрыли рты. Дети, видевшие вертолеты только по телевизору. В тот момент я пожалела о том, что остаюсь и никуда не лечу. -Работать мы, конечно, будем не одни. Наша задача - убрать боевиков. Задача каких-то там детективов от Правительства - найти их. Так что не вмешиваемся и не ругаемся. Задание важное. Но мы справимся, не так ли? -Всегда справлялись,- улыбнулся Сэт. -Да уж, куда эти террорюги денутся,- кивнул Феликс. Он сначала скептически выгнул бровь, а потом рассмеялся. -Я все-таки гений, раз нашел вас. Все, идите, отдыхайте! Каждого порывало спросить, почему выбрали именно нас, но ослушаться мы не могли и вышли. Задание Правительства ничего для нас не значило. Нам было всего по восемнадцать, и различать уровень заказов и жертв мы не могли. Все одно - убийство. Все равно умирает человек, а убить его поручают нам. Не было ничего особенного. Для нас это уже стало неотъемлемой частью трудовых будней. Конечно, были недели, месяцы, когда мы только страдали ерундой у себя в кабинетах. Но где-то глубоко в подсознании укрепилась мысль о том, что это наша работа. Как у режиссера, сценариста, лифтера или сантехника. Или как у министра. Неприемлемые сравнения.