Воронец в снегу

      После того, как меня посетил Флавиан, скучать больше не приходилось. Казалось, словно наследный принц внезапно вспомнил обо мне. Сам он лично не явился, чтобы навестить меня, из-за чего я вовсе не была опечалена. Но зато он прислал ко мне ещё одну служанку Миреллу, которая сразу принялась объяснять мне, как правильно вести себя в храме Актеи. К тому же я начала понемногу изучать хэйаньский язык. После воспоминаний первой Актеи я уже немного его понимала, но всё же нормально общаться на нем не могла. Я и раньше, едва оказавшись в Хэйане, хотела выучить их язык, а теперь меня вдобавок подстегивало желание увидеть, каким будет выражение лица Равена, когда я скажу ему что-нибудь по-хэйаньски. Помимо всего прочего теперь меня наставляли ещё и местному этикету. Так что свободного времени у меня почти не оставалось.       На самом деле я даже была рада этому. Уж лучше заниматься каким-нибудь делом, чем постоянно вздыхать по Равену.       И такими темпами не успела я оглянуться, как наступил день, когда я должна была посетить Храм Актеи.       Готовить меня к этому стали ещё с вечера предыдущего дня. И пусть до этого, живя в доме наследного принца, я не чувствовала себя в чем-либо ущемленной, потому что моя жизнь в Люцеме в принципе не очень сильно отличалась. Но сейчас вокруг меня появилось множество предметов роскоши, о которых я раньше только слышала. К тому же Юнис откуда-то притащила множество различных баночек с благовониями, маслами и мазями. Затем мне пришлось принять ванну. И в довершение ко всему слуги принесли белое платье, расшитое золотой и зелёной нитью, которое словно было сшито по моим меркам, хотя никто их у меня не снимал. Но удивило меня вовсе не это, а то, что оно оказалось в люцемском стиле. К тому же до этого момента настолько роскошного и красивого платья мне носить не доводилось.       А с самого утра Мирелла дала мне ещё несколько наставлений, как мне следует себя вести, а затем я в сопровождении Юнис отправилась к ожидающей меня повозке. К сожалению, Вите и Фелише пришлось остаться в резиденции наследного принца.       Мне предстояло в сопровождении людей Вэйшэна отправиться в храм Актеи. К сожалению, никто из них не был мне знаком, а Юнис как всегда была молчалива.       Сев в повозку, я пожалела, что сейчас со мной нет Флавиана, который мог бы развлечь меня беседой, рассказав что-нибудь интересное. А так я осталась наедине со своими мыслями, переживая о том, что меня ждёт в храме Актеи. Даже в окно смотреть не хотелось.       К счастью, ехать пришлось недолго. Так что я даже толком не успела начать переживать. Но стоило мне только выйти из повозки, как я даже замерла от удивления. Возле храма собралась толпа. Наверное, произойди такое в Люцеме, люди начали бы кричать что-нибудь радостное. Но здесь в Хэйане они просто стояли и в молчаливом ожидании смотрели на меня. Атмосфера была настолько тяжёлой, что мне захотелось спрятаться обратно в повозку, но, к сожалению, я не могла этого сделать. Мне только и осталось, что повернуться и направиться к храму.       И только сейчас я наконец-то обратила на него внимание. На самом деле он отличался от всего, что я представляла до этого. Он не походил на виденные мной раньше хэйаньские храмы, впрочем, как и на люцемские. Он был построен в виде невысокого цилиндра, с расписанными яркими красками стенами, где особенно выделялся цветочный мотив. И лишь вершину храма венчала вполне хэйаньская крыша, только черепица её была не серой, а ярко-желтой. Что ж, наверное, только люцемка и могла построить подобное в Хэйане, где все остальные были лишены своих эмоций.       К храму вела череда коротких лестниц. И если сравнивать их с теми, что были у храма Ди Сяньхэ, то подниматься по ним было одно удовольствие.       В конце концов, я забыла о толпе, что осталась позади. Учитывая насколько тихо они стояли, это было нетрудно. Сейчас я всё своё внимание сосредоточила на священниках, что ожидали меня у входа в храм. Все они носили белые одежды, и лишь один из них был в красном.       И едва я поднялась по последней лестнице, как начали бить в большой барабан, что находился рядом.       А затем священники открыли передо мной огромные врата храма. Я вспомнила из наставлений Миреллы, что один из священников, чьи одежды были красного цвета, должен был проводить меня. И действительно, взглянув на меня, он вошёл в храм. За всё это время не было произнесено ни единого слова. Но стоило только мне переступить порог, как оставшиеся снаружи священники затянули песнопение. С тех пор как я покинула Люцем, мне не доводилось слышать музыки. Права была Лили из замка Фелиции, песни можно было услышать только на всяких церемониях.       До сих пор я не осознавала, насколько в Хэйане мне не хватало музыки. Поэтому, услышав песню снаружи, я помимо воли остановилась, заслушавшись. Мотив был прост, но от этого показался мне не менее прекрасным. Правда, слова в песне растягивали так, что мне трудно было понять её смысл. Впрочем, долго вслушиваться я не смогла. Священник в красном неодобрительно глянул на меня, а потом пошёл вперёд. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. И хотя мне очень сильно хотелось послушать песню, но нарушать церемонию я не смела.       А вскоре я оказалась у ворот, на которых было нарисовано солнце. Они были намного меньше входных, но почему-то показались мне даже более торжественными, словно это и был настоящий вход в храм. Священник отворил ворота, и я вошла внутрь. Двери за моей спиной закрылись. Я осталась одна.       Помещение, в котором я оказалась, было ярко освещено множеством свечей, что стояли в простых высоких канделябрах. Так что я могла всё хорошо рассмотреть. Хотя, несмотря на то, что это была достаточно большая комната, даже скорее зал средних размеров, здесь находилась лишь статуя женщины. С первого взгляда было понятно, что это первая Актея. Возможно, статую делали при жизни, потому что сходство было налицо.       Перед статуей стоял небольшой жертвенник, в котором тлели угли.       А больше в этом зале остановить взгляд было не на чем. Даже стены были просто побелены. И никаких рисунков или узоров на них я не заметила. Эта простота убранства удивляла. И в Люцеме, и в Хэйане храмы всегда были роскошно украшены.       Вспомнив о том, что мне всё утро твердила Мирелла. Я достала красную бумагу, припасённую заранее. Вся она была исписана какими-то непонятными, вероятно магическими, символами. Действительно, стоило только бумаге коснуться углей, как она тут же вспыхнула, и в воздух поднялся красноватый дымок. И сразу вслед за этим я услышала чей-то вздох. Он исходил из статуи.       Правила церемонии предписывали мне молчать, пока я не услышу вопрос, обращённый ко мне. Поэтому мне оставалось лишь удивлённо воззриться на статую. На мгновение мне показалось, что она вот-вот оживёт. Но она оставалась неподвижной. Решив, что мне померещилось из-за чрезмерного волнения, я торопливо сожгла ещё два красных листа. А затем повернулась к двери, спеша покинуть этот зал. Здесь я чувствовала себя неуютно. Нет, скорее даже мне было страшно. Так что в этот момент я даже не очень беспокоилась, удалась ли церемония или нет. По крайней мере, никаких других указаний Мирелла мне не давала. А потому я вполне могла покинуть этот зал. Но стоило мне только сделать шаг, как я услышала голос за спиной.       — Ты Актея?       Я медленно повернулась. Но передо мной всё так же стояла каменная неподвижная статуя. И больше никого не было.       — Ты Актея? — голос явно исходил из статуи.