Duet with Death

От лица Кэсс

Весь вчерашний день меня таскали по всевозможным врачам и это закончилось тем, что я оказалась в кабинете психиатра. Мне задали миллион вопросов о том, как я себя чувствую, и всякий раз я отвечала, что я в порядке. Дальше пошли вопросы про мой страх, на которые я отвечала, что мне все равно. Именно равнодушие к моему приговору подвело. Я не чувствую волнения, и истерики давно отступили. Кажется, я перешла черту слез, и нахожусь на стадии смирения. В конце концов, сколько можно рыдать? Чисто физически, я выплакала полугодовой запас. Я жалею себя, я жалею близких, я жалею Эштона. Однако мысли о них не дают мне окончательно расклеиться. Я не спала всю ночь, потому что в голове крутились разнообразные предположения и догадки. Я исписала около двадцати тетрадных листов, строя разные схемы и составляя теории. Сейчас на часах пять утра. У меня есть около часа, чтобы свалить из больницы до того, как меня навестит медсестра. Сегодня смена не Терезы, поэтому мне все равно, что будет очередной постовой сучке за мое отсутствие. Достаю из сумки одежду, которую принесла мама, чтобы я могла выглядеть по человечески, гуляя по коридорам. В пижаме и халате как-то непривычно передвигаться по больнице. Джинсы, кажется, стали ещё больше болтаться на мне. Неужели я, чёрт возьми, угадала, что при резком похудении врачи обследуют пациента на тяжёлое заболевание, в моём случае?!!! Вздыхаю и присаживаюсь на край кровати, чтобы не упасть, пока одеваюсь. Я чувствую себя хорошо, если не считать слабость. Ребекка говорит, что это из-за множества лекарств и болезни. Пусть так думает. Если у меня рак и я сдохну в скором времени, то перед своим уходом заставлю сдохнуть ещё одного человека. Из-под матраса вынимаю небольшую папку листов, краски и кисти. Я поклялась не рисовать людей, но не крыс. Спасибо Эшу, что не унес все это. И хорошо, что в момент моего сильнейшего припадка я была при вещах. Убираю все это в пакет, накидываю мамин белый халат на плечи и выхожу из палаты. Больничная тишина серьёзно действует мне на нервы. Изредка вдалеке слышатся какой-нибудь звон, треск, крики... Быстро выхожу из "знакомого" отделения и наугад иду искать лестницу или хотя бы лифт, что не очень желательно. Этот коридор, в конце концов, должен завершиться чем-то вроде спуска на свободу. Сердце учащенно постукивает в груди. Мне ещё никогда не приходилось сбегать из больницы. Главное, чтобы ни один из докторов, у которых я была на приёме, не встретился по пути. А была я у многих. Даже у дермотолога, диетолога и иммунолога. Наконец мне удаётся найти лестницу. Крепко вцепившись в перила, я осторожно спускаюсь на два этажа ниже. Мне трудно слишком часто перебирать ногами, но я обязана сделать то, что задумала. Как я и предполагала, в пять утра ни один врач не захочет вылезать из уютной ординаторской ради каких-то пациентов. Первый этаж мне знаком больше: иду сразу в нужном нраправлении. Охранник, который должен вести строгий подсчет уходящих и приходящих людей, куда-то отошёл. Может, давно, а может, совсем недавно. В любом случае, я спокойно прохожу через турникет и, насколько это возможно, быстро иду к дверям главного входа. В лицо неприятно дует ледяной ветер, и хочется укутаться в пальто целиком. Но я могу лишь радоваться тому, что Ребекка не сдала мою верхнюю одежду в гардероб для пациентов, иначе я шла бы сейчас без пальто. Поймать такси - не проблема. Проблема заплатить. Надеюсь, мне хватит тех денег, которые оставила мне мама для того, чтобы я ходила в больничное кафе для персонала и ела нормальную пищу. Каких-то двадцать минут по городу, и я на месте. Отдаю таксисту все деньги, что с собой есть и спешу выйти из машины. Вдруг, я проехала на бОльшую сумму? Меня немного покачивает, но я неплохо держусь на ногах. Я точно помню, что мне нужно на третий этаж. Там, кажется, отделение для наркоманов. Я была в этой клинике всего один, к счастью, раз. С Люком. В этой клинике охранник совершенно равнодушен к тем, что приходят сюда. Что странно, меня даже не просят ответить к кому я иду. Подняться на третий этаж в сотню раз тяжелее, чем спускаться. У меня уже начинает темнеть в глазах, как вдруг понимаю, что пришла. Наконец-то. Найти нужную палату оказалось проще всего. Без всякого стука захожу внутрь и громко хлопаю в ладоши, чтобы разбудить сестру Хеммингса. Девушка практически вскрикивает от испуга, но вовремя затыкается и протирает глаза. - Доброе утро, Мэлани. Светловолосая дико смотрит на меня с примесью отвращения, но и тревоги. - Кто ты? - спрашивает она и я замечаю, как убого она выглядит с такими синяками под глазами. - Мне кажется, ты отлично знаешь, кто я. Мне пришлось пораскинуть мозгами. Поверь, трудно было сделать вывод, что ты сперла кисть у Дженн ещё до того, как она повесилась. Повесилась. Смешно! Она справилась в одиночку с тем, что я еле пережила с посторонней помощью. И после всего она просто взяла и повесилась? На карнизе во время смены штор? Она так психанула, или это некий протест с эффектами?! - О чем ты говоришь?! - дрожащим голосом шипит Мэлани и меня пронимает нервный смех. - Конечно, сука, ты совсем не догадываешься, с чего я вдруг решила тебя навестить! Я слишком много убила времени на все это дерьмо, чтобы в итоге не понять, что во всем виновата ты! - я не могу говорить спокойно, меня пробирает злость и ярость. Кажется, ещё немного и я решу её придушить. Множество бессоных ночей не прошли даром. С тех пор, как стало слишком много всяких совпадений в моей жизни, я много внимания уделяю анализу. Особенно, если фактов с каждым разом становится больше. Мэлани начинает плакать, её взгляд бездумно бегает по мне, но она не может ничего сказать. - Ты ведь поэтому подсела на иглу, так? Твой брат стал сходить с ума не так уж давно, поэтому ещё не успел отогнать от себя всех друзей. А причина его нервозности в тебе. И Худ тебя не бросил потому, что прошло не так много времени. Ты решила сбежать от реальности сразу как поняла, что добила подружку, или все дело в том, что ты вдруг начала блевать кровью и, сопоставив что к чему, ты поняла, что единственный путь к спасению - спокойствие и расслабление? - Заткнись!!! - визжит Мэлани, но нас вряд ли кто услышит. Эта клиника - полупсихушка и если делать стены без звукоизоляции, то по ночам это место превращалось бы в хор просящих дозы. Я в фильмах видела, что такое ломка и как люди готовы на стены лезть от страданий. Только плотнее закрываю дверь, не сводя взгляда с Мэл. - Я права? Неужели? Почему ты не стала говорить, что я сумасшедшая и такого не может быть? - с усмешкой продолжаю гнуть свою линию. - Я только хотела одолжить кисть, но Дженн отказала! - И тогда ты решила просто взять без разрешения? Забавно. Я ещё думала, что будет, если попытаться избавиться от этой проклятой дряни? Теперь понятно. Череда несчастных случаев, словно от потери заячьей лапки? И в конце концов, случайное самоубийство. И, ты хочешь узнать главную причину, по которой я здесь? - если доведу наркоманку до исторического припадка, то будет плохо, но я не могу не орать на неё. Я хочу жить. Дженн хотела жить. Кажется, у нас с ней больше общего. - Молчишь. Ладно, я продолжу. Скажи мне, когда ты добровольно отдаешь кисть другому человеку, что с тобой происходит? Ты ведь не выглядишь больной, помимо своей зависимости. Но я уверена, что ты все же захлебывалась кровью. Тогда что? Внезапное исцеление?! - Очередь, - отвечает охрипшим голосом Мэлани и пожимает плечами. - Что?! - Я так думаю. Сейчас эта вещь у тебя и принадлежит тебе. Если ты умрёшь, то она снова будет моей. Дженн дважды "посчастливилось" "поймать удачу". Мы были близки. Почти как сёстры. Я не знала! Я не хотела, чтобы все так вышло!!! Я хмурюсь, потому что... - Ты говоришь, что у Дженн кисть была дважды? Но откуда тебе это известно, если ты не знала, как опасно забирать её у подруги? Наш разговор напоминает самый наитупейший бред, однако нельзя отрицать очевидное. Если я скажу, что не существует проклятых вещей, то это не значит, что их действительно нет.... - Я отдала. Она рассказала мне все, что знает. Дженн даже обращалась к гадалкам. Из сотни шарлотанок отыскалась одна реальная ведьма, но она была немой. Нарисовала только нечто похожее на цепь, указав над одним звеном имя Дженн. Подруга умная, она поняла... Я отдала ей кисть. Со мной было все в порядке и я уже сомневалась в том, что напридумывала Дженн. Тем более, она рассказала этот бред только мне. Эштону ни слова. И я не знаю, почему она повесилась, ведь кисть была у неё. Потом я её забрала. Потому что я - предыдущая. Не верила в рассказ Дженн до тех пор, пока, как ты говоришь, не проблевалась кровью. Мне было страшно. Как и сейчас. И ты права - я убила Дженн. Я... Как с подобным жить, когда нельзя верить, но и отрицать - безумие?! Мне нужно было отвлечься. Забыться... Мэлани рассказывает довольно правдоподобно. Внутри меня все дрожит, а девушку, сидящую на кровати напротив - полноценно трясет. - Мне не жаль тебя. - Мне все равно. Я только спросила у брата, кто из его школы умеет рисовать, и Люк сразу назвал твоё имя. На тот момент было удобно... Удобно наблюдать за опасностью. Ты ведь поблизости. Пока я знаю, что ты живая и здоровая - я могу не волноваться... - Ты на игле сидишь, дура! Какое, к черту, не волноваться?! Ты трясешься за свою жизнь и тут же ловишь кайф от наркотиков! Как можно взять и бросить все на незнакомого человека, зная, что произойдёт?! Как можно молчать при этом и наблюдать?!!! К твоему сведению, я только из больницы. И у меня рак. И это грань между третьей и четвёртой! Я была здорова и счастлива, пока ты, будучи одной ногой в могиле, не придумала себе отсрочку! - слезы давно сами собой скатываются по моим щекам. Сложнее всего, смотреть в глаза тому, кто сломал твою жизнь, как карточный домик, и следил, как он постепенно рушится. Удобно. Так можно прожить всю жизнь, наблюдая. Сдохну я - найдётся ещё кто-нибудь, кто будет прикрывать спину этой стервы... - Мне жаль, - пожимает плечами Мэлани и я нервно усмехаюсь, больно кусая губы. - А мне жаль тебя. Кисть у меня. Я владелец. А ещё, я довольно близка к Люку и Калуму. Давай поставим ставки и на них? Выстроим большую очередь и будем смотреть, как все они постепенно будут дохнуть. Ты даже переживешь младшего братца... - Заткнись! - А что меня остановит? Люк причинил мне боль, и теперь я могу убить двух зайцев одновременно, - пожимаю плечами в точности так, как делает это Мэлани. Мне больно говорить подобное. И я никогда не приичню боль такому светлому человеку, как Калум, но Мэл... Я хочу, чтобы она почувствовала себя на моём месте. - Что ты хочешь?!!! - Попозируешь? - хладнокровно смотрю на то, как девушка испуганно вздрагивает. Её взгляд с ужасом устремлён на пакет, из которого я вынимаю бумагу, краски и какандаш. Мэлани дрожит так, словно её поместили в морозильную камеру. - Ты... Если я не сделаю это, ты нарисуешь Люка? - Ты сделаешь это в любом случае. Мне интересно, что произойдёт, если нарисовать предыдущего владельца? Мне терять нечего, тебе, как я вижу, тоже. Изо всех сил стараюсь держаться беспристрастно. Я должна быть жестокой и холодной. Она заслужила... - Ты можешь отдать кисть кому-нибудь и все... - Я отдам её Люку, хочешь? - Сука... - Ты сделала меня такой. Я умираю - все дозволено. Думаешь, у меня нет того, с чем я хотела бы остаться? Ошибаешься. Ты уже безнадежная. Хотя, если бы ты чуть больше думала о Калуме... У меня, в отличие от тебя, есть мать. У меня есть бабушка и любимый брат. У меня есть человек, в которого я влюблена. Знаешь, чего у меня нет? Будущего. И все из-за тебя. Ты сядешь для портрета по своему желанию, или мне стоит найти для тебя морфий? Испытаешь кайф и даже не заметишь, как окажешься в общих чертах на листе. - Я...я... Как же Калум? - Эштон пережил, чем Худ хуже? - Тебе придётся смотреть ему в глаза. Ты не убийца, Кэсс, - жалобно говорит Мэлани и я с отвращением смотрю на её бледное, заплаканное лицо. - Ты сама виновата. Думаешь, ему нравится навещать тебя и врать всем подряд, что ты сломала ногу? Знаешь, что самое забавное? Он давным-давно хотел сделать для тебя сюрприз - портрет. Он уже заказ у меня сделал. Сказал, что его девушка любит искусство. Представляешь, ты могла уже два месяца гнить в ящике. Или три? Посчитай на досуге. Бросаю взгляд на настенные часы, которых не должно быть в палате сумасшедшей. Почти семь. Как много времени однако занимает разговор. Стараюсь дышать глубоко, чтобы не сломаться. Остаётся не так много времени до обхода врачей. Меня уже ищут, это точно, ведь медсестра ко мне приходит всегда в шесть. - Так что? Делаем ставки. Готова ли ты умереть? Хотя, я помню, как ты общалась с Люком в тот день. Ты не любишь брата. - Люблю! - громко опровергает мои слова Мэлани, а я только равнодушно смотрю на неё. Чувствую внутри себя некоторую силу. Триумф. Превосходство над другим. Тяжело смириться с осознанной ролью палача, но я не могу поступить иначе. Я не прощаю тех, кто причинил мне много боли. У Хеммингсов это в крови, наверное - быть ублюдками. - Кстати, у тебя будет целый день, а если повезёт, и два дня до того, как ты отмучаешься. Простишься с Кэлом, промолчишь о том, какая ты дрянь и выйдешь из игры. Чем тебе не Happy-End? Если тебя это ободрит, то и я довольно скоро выйду из игры. Я не ты. На других петлю бросать не стану. Но тебя нарисую. Соглашайся, - последнее слово произношу нарочно шепотом. - Рисуй, - зажмурившись от слез отвечает Мэлани и я словно спускаю курок.