Шведская семья

С трудом разорвав поцелуй, Аманда и Мирри провели до входной двери парней, и тут же, в холле, продолжили свое увлекательно-упоительное занятие. Нежная Аманда, казалось, превратилась в пантеру, резкую и требовательную. Глухое рычание в два голоса, жаркие объятья, больше похожие на приемы борьбы с жесткими захватами, поцелуи, очень напоминающие укусы, полностью туманили разум Мирре. Та, только обозначая внешне сопротивление, полностью покорялась партнерше, плавилась в тонких сильных руках Аманды, выстанывая: — О, Менди! О! Увлекшиеся девушки, забывшие в процессе обо всем на свете, целовались, прижимая друг друга к стенам, к перилам, чуть не рухнув на лестницу, ладонями находили самые чувственные точки друг друга. Только ударившись локтем о перила, Аманда немного опомнилась, прикинув, что путь в спальню непомерно далек для них, а рядом, в пяти шагах, гостиная с шикарным диваном. Аманда, истинный диктатор в этом тандеме, тут же увлекла Мирри в сторону дивана, на ходу освобождая от одежды. Не обращая внимания на стеклянный стол с кучей тарелок и чуть не снеся его по дороге, они рухнули, не разрывая объятий. Аманда покрывала легкими поцелуями шею любимой, иногда требовательно покусывая и тут же зацеловывая страстно и горячо. Мирри выгибалась, плавилась от страсти, жарко стонала; ее сильные ладони без остановки ласкали спину Аманды. Они сами не заметили, как расстегивалось, снималось и отлетало в сторону белье. Мирри выгибалась кошкой на широком подлокотнике, откинув голову на спинку дивана, и подставляла смуглое тело под ласки сильных пальцев и горячих губ. А эти губы, казалось, были везде: успевали пройтись огненно-возбуждающим вихрем по шее, обласкать ключицы, впиться поцелуем в впадинку между ними, и в итоге страстно приникли к небольшой груди с темно-коричневым соском. Вбирая его вглубь и обласкивая языком, то засасывая, то почти отпуская на свободу, Аманда так возбудилась, что уже, не контролируя себя, стонала в полный голос, обдавая теплым дыханием пополам с ласками эту невероятно притягательную, похожую на спелую вишню грудь. Ладонью продолжая ласкать этот холмик, ртом она проложила дорожку к другому, уделив ему такое же внимание: обласкав и чуть-чуть прикусив в самом чувствительном месте, она вызвала этим особо страстный стон-просьбу: — О-о-о-у-у-у! Менди! Да! Давай! Аманда, едва себя контролируя, второй рукой ласкала нежную кожу на внутренней стороне бедра Мирри, кончиком большого пальца обводя все самые сладкие складочки подруги, больше поддразнивая, чем нежа. Дождавшись еще более нетерпеливого стона, поёрзыванния и выгибания, и доведя желание Мирри до критической точки, Аманда, сама возбужденная до предела, несколько раз провела пальцами по пульсирующему клитору, ощущая, как он увеличивается и увлажняется от истекающих соков. Мирри подалась ей навстречу, раздвинув ноги и дав доступ к самым сокровенным точкам и глубинам. Грудной стон, переходящий в рык — и в ответ ласка всей ладонью, плотно прижатой и ритмично скользящей по поверхности, ещё более требовательный стон — и два пальца до половины утопают в пряных глубинах… Синхронные движения пальцев и губ на клиторе вызывали уже не стоны, а, скорее, крики удовольствия. Мирри настолько отдалась этой страсти, что не только не контролировала себя, но и зачастую не могла даже вспомнить, что кричала в процессе. Иногда она орала непристойные эпитеты, но чаще — что-то ласковое и умилительное, нежа Аманду своим чуть хриплым и дрожащим от накалившихся чувств голосом, зовя девушку любимой и родной. В данный момент, удерживаясь на грани, она страстно хотела разделить оргазм с подругой и, положив свою ладошку Аманде между ног, ребром ладони терзала ее клитор, как та и любила. Слушая учащенное дыхание партнерши и уплывая в нирвану от двойного удовольствия, Мирра ощущала на себе обжигающие лаской губы любимой, одаривая взамен тем же и доводя до грани. И вот, ощутив приближающийся оргазм, прижала руку сильнее, увеличила темп движений, срываясь в пике и увлекая своими движениями-ласками-стонами вместе с собой. Их одновременный оргазм оглушал, уносил и омывал души ласковой волной трепетной нежности, обжигал тела тайфуном страсти. В конце они лежали, обнявшись, переполненные разноликими оттенками любви, и, наслаждаясь этими мгновеньями послеоргазменной неги, обе радовались, что встретились, и только об одном мечтали: чтобы их счастье не прекращалось! Мирри, прижавшись в поцелуе к своей Менди, отметила: — Вот и мы отметили новоселье в нашем новом доме. Первый секс на новом месте… — Ага, и тут же обновили диван в общей гостиной! — смешливые нотки в голосе Аманды выдавали её хорошее настроение. — А я весь день только и мечтала побарахтаться на большой кровати… — Да кто нам помешает? Второй раунд проведем в спальне: время раннее, у нас впереди весь вечер и вся ночь! Пошли наверх! Мирри, прижавшись всем телом, потерлась, как большая ласковая змея, ищущая тепла. И, получив в ответ ожидаемый отклик, увлекла на лестницу. Девушки, обнимаясь и подталкивая друг друга, пробежали на одном дыхании двадцать ступенек, ворвались в спальню и, рухнув одним перетекающим клубком на кровать, буквально превратили любовную игру в схватку, сильно напоминавшую тренировку по борьбе. Их борьба за лидерство, их попытки перекатиться, оказавшись наверху, их сцепки-захваты, перемежающиеся поцелуями и укусами, невероятно заводили и будили животную страсть. Наконец, Мирри, как более опытная и сильная, прижав к постели легкую Аманду и спеленав ее в своих объятьях, принялась вылизывать ей шею в самом чувствительном местечке за ухом, и стоило только настроиться на продолжение, как заиграла мелодия вызова на телефоне Аманды. Удивленная девушка отстранилась, дотянулась к тумбочке за беспокойным Сони-Ериксоном и ответила: — Да, слушаю. — Фрекен Йохансон! Это Ульрих. У нас новые обстоятельства, Ингвар уезжает со сборной. И вам предстоит заниматься его ногой на выезде. Собирайтесь в командировку, самое меньшее — на две-три недели. Выезд послезавтра в восемь утра от биатлонной базы. Успеете собраться? Вам всё понятно? — Да! — кротко ответила Аманда. — Всё понятно. Мирри с тревогой наблюдала, как побледнела Аманда после звонка, её голос, только что звонкий и веселый, стал после телефонного разговора холодно-отстраненным, глаза, только что поблёскивающие озорными чертенятами, теперь подернулись холодным отчаяньем, будто вода первым ледком. Мирри, не выдержав напряжения, обняв, переспросила: — Скажи, не томи, что случилось? — Ничего такого… Только что звонили с работы… Парни правду сказали — я еду в командировку со сборной. — Господи, глупая! Я уж было подумала, что с твоими родными что-то случилось… Маленькая моя, это же не надолго? На сколько? — Две-три недели! — голос дрогнул, на секунду показалась слезинка в уголке глаза, и Аманда, инстинктивно ища помощи и поддержки, нырнула в кольцо рук, спрятавшись от всех невзгод в объятиях любимой, уткнулась лицом в плечо и со всех сил сдерживала слезы. Мирри гладила ее по спине, успокаивая и размышляя, что она несколько лет не брала отпуск, теперь прикидывала, как быстро из руководства выбить несколько недель, ведь она не предупредила заранее. И пыталась придумать, как поехать с Амандой, имея ограниченные средства, ведь они только-только все деньги вложили в аренду. Да и свободных мест в гостиницах и мотелях будет днем с огнем не найти — на весь период соревнований все заполонили орды болельщиков, бронирующих места чуть ли не с лета. Аманда, тщетно пытавшаяся успокоится, ретировалась в душевую, не желая расстраивать своими слезами подругу. А та, выхватив из кучи одежды халат и прихватив телефон Мирри, спустилась вниз. Рассеяно оглядев расставленные тарелки, она захватила пару блюд и вынесла их на кухню в холодильник. Пристроившись на широком кухонном подоконнике, после нескольких минут сомнений набрала номер, подписанный «Ингвар», вслушалась в длинные гудки, и вот — ей ответили. Она очень волновалась: всё-таки, звонить малознакомому мужчине поздним вечером, пусть этот мужчина являлся их будущим соседом, было не совсем приемлемо, и поэтому она начала свою речь с извинений: — Это Мирра. Вы меня простите, но у нас неожиданные новости. Аманде позвонили и велели собираться в командировку. Она очень расстроена. Я бы поехала с ней, но пока мне замену найдут, пройдет не меньше недели. Да и гостиницу я не смогу снять — там сейчас все забито. Аманда сейчас рыдает и подумывает отказаться от работы… — Сейчас подумаем, что можно сделать… — голос Ингвара выдавал искреннее сочувствие. — Да что тут думать?! Берите отпуск и приезжайте к нам! — раздался голос Олафа в трубке. — Вас уже журналисты окрестили нашими невестами, под этот слух я выбью Аманде хороший двухместный номер. А недельки через две-три вернетесь домой вместе! Передайте Аманде, что мы своих «невест» в обиду не дадим! Олаф отключился, и Мирри со счастливой улыбкой побежала наверх, спеша успокоить свою нежную девочку. Аманда, подняв вверх лицо, стояла под дождем душа, роняя капли слез и смывая отчаянье, что охватило ее. Зачем ей большой дом, если она будет вынуждена уехать? .. Уж лучше тогда вернуться в старую маленькую квартирку, бросив новую работу, что грозила разлучить с любимой. Ее горькие мысли метались между Ингваром, которого она подводила своим нежеланием ехать, и Мирри, которую она не могла надолго оставить. Также жалко было оставлять новый дом, что был проплачен только на месяц, и без работы на биатлонной базе им нечем будет оплатить его дальше… И особенно горько Аманде стало от мысли о том, что, уйдя с должности массажистки, она, скорее всего, уже не найдет себе работы по специальности ни как массажист, ни как косметолог, раз она перебрала все возможности и только раз ей удалось найти вакансию, да и ту с разъездами. Теперь, наверное, придется поумерить запросы и устроиться на любую работу — хоть продавцом в магазин, хоть горничной в отель, только бы оставаться рядом с Мирри… Этот момент и выбрала Мирри, чтобы, на ходу сбрасывая халат, ворваться в душ и крепко обнять. Аманда, повернувшись лицом к подруге, прижалась всем телом, положила голову на плечо и сказала: — Никуда я от тебя не уеду! Лучше я полы пойду мыть или работать продавцом в супермаркете, даже если вернемся в комнатку в мансарде — я всё сделаю только для того, чтобы быть рядом с тобой! Мирри с нежностью провела по мокрым волосах Аманды, приласкала нежную цепочку позвонков, прижала к себе, готовая в своих объятьях спрятать от всех проблем, поцеловала и произнесла: — Глупая ты у меня! Мы едем вместе! Я почти договорилась: у меня несколько лет не было отпуска, и я на всё пойду, но выбью из начальника несколько недель. Олаф обещал помочь с проживанием: тебе выделят удобную комнату на двоих. Послезавтра ты уезжаешь с ребятами, а я к тебе приеду через несколько дней — по контракту я обязана предупредить об отпуске за неделю. Ты и соскучиться не успеешь! Слезы радости и облегчения хлынули из глаз Аманды. Уже не контролируя себя, она впилась поцелуями в губы Мирри, прижимаясь всем телом, чуть не вынеся в порыве страсти стеклянные дверки душа. Мирри, чуть придержав подругу, закутала ту в большое полотенце, вытирая и лаская одновременно, потом уложила на огромную золотистую кровать, предложив: — Расслабься и лежи, теперь я тебе сделаю массаж, ты сегодня столько пережила… — А ты умеешь? — Вспомни тот день, когда ты мне маски после экзамена накладывала, а я тебя мыла в душе и массировала напряженную спину. Я всю жизнь в спорте и на тренерской работе — меня разминали, я разминала, прошла кучу всевозможных курсов, знаю все про мышцы, нагрузки на них и их травмы. Говоря всё это, Мирри, сев сверху на бедра Аманды, крепкими ладошками принялась разминать мышцы подруги, любуясь тонкой линией спины, наслаждаясь едва уловимым ароматом любимой, и от этого волна желания поднималась, накатывала и увлекала вслед за собой. Мирри, потираясь промежностью, перенесла массаж в сферу чувственных ласк, то сжимая бедрами, прижимаясь к тугим ягодицам, то контрастно лаская грудью всю спину. Последнее движение вызвало требовательно-нетерпеливый стон Аманды. От этого стона последние капли самообладания покинули Мирри; она стала покрывать поцелуями шею и плечи Аманды, затем, опустившись рядом, проложила вниз цепочку поцелуев, и Аманда, выгнувшись ей навстречу, лежала такая распаленная и доступная, что Мирри, зарычав от нетерпения, язычком принялась страстно ласкать и поддразнивать все нежные складочки. Голос Аманды, от возбуждения звучащий эротично-хрипло, требовал «Еще!», и Мирри, усилив нажим и ускорившись, добавила пару пальцев на клитор. После десятка-другого синхронных движений Аманда взвыла голосом счастливой баньши, выгнувшись в оргазменных пульсациях. Мирри, доведя себя несколькими движения, присоединилась к ней, кончая от одного вида отдающейся любви Аманды, и тут же прижалась, плотно обнимая. Аманда еще немного поворочалась, удобно укладываясь, пристраивая голову на плече Мирри, проворчала, затихая: — Какой долгий день… Сколько всего случилось… Мирри укрыла её одеялом, прижала еще сильнее и поцеловала в висок, успокаивая: — Хороший день был… Спи, милая…