Шведская семья

Два очередных этапа кубка мира по биатлону проводились в Австрии и Словении. Сперва несколько дней в Хохфильцене, наполненных азартом, спортивной злостью и криками болельщиков. Затем руководство выделило неделю, дабы восстановиться, отдохнуть, отпраздновать победы, а затем собрать весь инвентарь, погрузиться в фирменный автобус Вольво и переместиться в Поклюке. Эти переезды, сборы, переселение народов и очередные гонки забирали много сил и времени. Олаф, как признанный лидер сборной, поселился со своей «невестой» Амандой в тренерском люксе. Но и про Ингвара он не забыл, вытребовав и для него такой же смежный люкс. Аргументируя будущими медалями и необходимостью присутствия рядом массажистки. Обязательное условие — дверь между смежными номерами — несколько озадачило организаторов. Но, когда тренеры высказались: — О, эти двое днем и ночью готовы переругиваться меж собой. Мы думали, они остепенятся при девушках, но… увы, как стебались, так и юморят. Селите уж их рядом, а то будет в интервью бурчать, осуждая организаторов, не создавших им всех условий. Олаф активно участвовал в соревнованиях, Ингвар поддерживал его боевой дух своим позитивом, бодрил шутками и вселял уверенность своим жарким, на грани приличия стёбом. Хотя это для остальных их грубоватые шуточки звучали как традиционный юмор, но они слышали в этих словах только свое: — Я в тебя верю! Ты входишь в самый пик и уже способен побороться за призы! — распинался Ингвар. — Так какого ты плетешься за финнами? Садись за спину норгам или немцам и гони до финиша! — Немцев рядом не оказалось, пришлось гнать за тем, кто подвернулся. Финн как финн, перед стадионом я его и пару других обошел и финишировал в первой десятке! — Но ты опять на подъеме от немцев отстал! Можно подумать, ты им дорогу готов уступить к пьедесталу! — Что-то ты неровно дышишь в сторону немцев, подозрительно все это, — задумчиво щурился Олаф. — Я-то ладно, могу дышать на кого угодно, но ты-то, ты… Не смей им уступать дорогу! — А то что будет? — А то выдеру, как шкодливого кота, напакостившего в углу, — Ингвар, возбужденно блестя глазами, озвучивал свои угрозы, невзирая на полную раздевалку зрителей. — Разложу на массажном столе и… — И что? — ухмыльнулся Олаф. — Ты только обещаешь! — изобразил ехидную ухмылку под дружный хохот биатлонистов. — Давно мне Аманда обещала научить приемам массажа, вот и готовый объект для тренировок. Если дашь немцам себя обогнать — готовься: разложу и буду учиться на тебе. — Э-э-э, руки прочь, — возмущенно рыкнул Олаф, а из толпы донеслось: «От задницы!» — Руки прочь от Аманды, это моя девушка! — Но моя массажистка! И в ее обязанности входит не только массажировать, но и обучать. Так что смирись. А не хочешь такого расклада — обгони немцев! — А если обгоню? Что тогда будет в призах? — А что ты хочешь? Может, вчетвером съездим в клуб или ресторан по окончании этапа. — Это уже было, давай что-то другое, оригинальное. — Если взойдешь на пьедестал — мы с девчонками тебя расцелуем, как минимум, а за золото — загадаешь себе желание сам, как максимум. Олаф немного скептически осмотрел сверху вниз Ингвара, как будто прицениваясь, и под гогот всей сборной выдал: — Тогда я тебя разложу и буду на тебе учиться… — Послышались возгласы: «Ректальному осмотру!» и «Массажу простаты!». Олаф ухмыльнулся и добавил: — О, точно! Массажу! Заглянувшему на шум тренеру предстала дивная картина — веселые, воодушевленные спортсмены, ржущие в преддверие гонки и неторопливо переодевающиеся. Некоторые только спешили в раздевалку после массажа, но большинство уже были готовы. Тренер окинул хозяйским оком всю компанию и, не найдя ничего предосудительного, приказал: — Выходите на разогрев, до старта пятнадцать минут! Спортсмены цепочкой потянулись на улицу, перешучиваясь по дороге.

***

Аманда и Мирри весь месяц были просто счастливы. У них был уютный номер рядом с тренерским люксом Олафа и Ингвара, интересная программа соревнований, которую они смотрели со служебных трибун. Аманда выполняла свою работу, разминая Олафа до и после соревнований, а также, по утрам Ингвара. Тренеры, заметив ее успехи, поручили ей еще одну девушку из сборной — Мартину Хогг. Много времени ее обязанности не занимали — два-три массажа в день. Все остальное время она проводила в компании любимой Мирри. Большей частью, закрывшись в номере вдвоем, они предавались неге и ласке, смотрели видеозаписи биатлонных стартов, разговаривали. Только на обед и ужин они объединялись с Олафом и Ингваром для посещения столовой, где и разыгрывался спектакль «Шведские знаменитые спортсмены и их невесты». Перед соревнованиями Аманде приходилось готовить Олафа или Мартину, разминая и разогревая. Мирри в это время занимала на трибуне места в первом ряду для всех друзей и ждала начала старта. После сигнала спортсмены ринулись на дистанцию, а Ингвар с Амандой присоединялись к Мирри, дабы вместе болеть за друга и любимого. Когда объявляли старт женских сборных, вся компания располагалась на трибунах, размахивая флажками Швеции и кутаясь в шарфы национальных расцветок. Аманда присоединялась перед стартом и так же радовалась метким выстрелам, хорошему ходу. Она скандировала вместе со всеми кричалки, когда ее подопечная Мартина Хогг неожиданно вырвалась вперед и, обойдя на крутом вираже признанную фаворитку-финку, помчалась к финишу. Опешившая фаворитка едва не упала от неожиданности, попыталась догнать убегавшую Мартину, но, видать, слишком много сил растратила на всю дистанцию. Несмотря на все усилия, разрыв не сокращался, а, наоборот, все больше увеличивался: десять метров, двенадцать, пятнадцать, двадцать… Мартина летела на всех парах, сконцентрировав внимание и силы на достижении мечты — заветной линии финиша и абсолютной победы. Она только мельком оглянулась на соперницу, прикинув, что двадцатиметровое отставание той будет нелегко компенсировать. Пролетев отметку «200 метров до финиша», она вошла на скорости в вираж и выехала на финишную прямую. Ее появление встретил рев трибун и крики тренера, который бежал рядом и подбадривал: «Давай! Давай! Еще рывок! Не уступи! Всего пять секунд выиграла! Рви давай!» И Мартина рвала! Не так часто у нее были пьедесталы, а золото — так вообще редкость. Первый тренер давно отстал, теперь рядом бежал второй, подхватив эстафету, крича слова поддержки. Еще раз оглянувшись и убедившись, что недосягаема для соперницы, Мартина на последних метрах скользнула рядом со служебной трибуной, мазнув расфокусированным от напряжения взглядом по шеренге болельщиков и выхватывая взглядом сине-желтые национальные цвета. Последний раз оглянувшись, она позволила себе немыслимое преступление по меркам тренеров, рискнула золотой медалью, потратив две секунды, скользнув рядом с трибуной и выхватив национальный флажок из рук Аманды. Соперница использовала свой шанс, критически приблизившись, ехала, буквально дыша в спину в десяти метрах, но Мартина, не снижая скорости, под торжествующий рев трибун влетела на финиш, выиграв всего две секунды. Все члены сборной Швеции торжествовали, бросились поздравлять героиню, качать ее, распевая национальный гимн и размахивая флагами. Через четверть часа провели торжественное награждение победителей и цветочную церемонию, после которой Мартина поспешила в раздевалку на сеанс расслабляющего массажа. Ополоснувшись в душе, она заняла место на столе у Аманды, расслабленно растекаясь и ловя напряженными мышцами тепло-уютное релаксирующее оглаживание, позволяющее молочной кислоте побыстрее покинуть клетки организма. Нет, все это Мартина знала, но не об этом думала, нежась под сильными руками Аманды, просто наслаждаясь процессом и чуть не мурлыкая от удовольствия. Как-то получилось, что и в душ, и на стол Мартина попала позже всех. Аманда еще массажировала, а остальные девушки одевались в спортивные костюмы, собирали в сумки пропотевшие беговые трико и потихоньку покидали массажный зал рядом с раздевалкой шведской сборной. Еще немного, и Мартина с Амандой остались вдвоем. Наконец, Аманда провела успокаивающим жестом по позвоночнику, вытерла салфеткой остатки массажного масла и, шлепнув по лопатке, резюмировала: — Ну, все! Закончила! Можете подниматься. Мартина резким перекатом поднялась, возвышаясь над хрупкой Амандой на полторы головы. Обнаженная валькирия мощной мускулистой рукой притянула изящную фигурку массажистки, словно и не заметив ее сопротивления, подхватила с земли оброненный букет, что принесла вместе с медалью с награждения и вложила этот букет в руки Аманды. — Что это? Не надо… Отпустите! — пыталась выпутаться из тесных объятий Аманда. — Да стой же ты спокойно, неугомонная! — прошипела Мартина, получившая острым локтем под дых. — Я хочу тебя поблагодарить, ведь это только твоя заслуга и твоего массажа, что у меня все мышцы были натянуты, как струнки, и пели на бегу. Я бежала и еще хотелось, прямо летела по воздуху. Просто букет за золотую медаль отдать — этого мало. Но угостить тебя ужином в самом лучшем ресторане я должна. Поэтому будь готова в семь, я за тобой зайду. Поедем отмечать первую золотую медаль. Надеюсь, не последнюю… Мартина нежно сжимала в сильных объятьях Аманду, а та все больше краснела от злости, пытаясь вырваться, крутилась и возмущенно говорила: — Отпустите! Немедленно отпустите! Никуда я с вами не пойду! С чего вы взяли, что я свободна?! Не дай Бог, войдут, увидят… — Девочка моя, я не слепая! Ты можешь кому угодно голову морочить, представляясь невестой Великого Чемпиона Олафа. Но я-то вижу, что тебе на него наплевать, ты на мужчин-то и не смотришь! В тебе нет к ним никакого интереса, глаз не горит, как говорится. Ты таешь, когда возле тебя оказывается та невзрачная девица, что захомутала Ингвара. Вот я хочу понять, кого ты обманываешь: общественность или себя? Хочешь, проверим? Поцелуй меня! — и Мартина потянулась ртом к губам Аманды. Та совсем запаниковала, ее мысли метались в разных направлениях, от банального «Сейчас закричу и меня спасут!» до «Сейчас в обморок свалюсь от ужаса!» Мартина властно завладела губами Аманды, решительно пустила в ход язык, надеясь своим мастерством в поцелуе возбудить и увлечь Аманду. Та совсем не так реагировала, как надеялась Мартина. Сперва она отчаянно сжимала губы и зубы, но, когда агрессор-язык насильно проник меж ее губ, она не выдержала — изо всей дури вцепилась зубами во все, что смогла достать. А достала она немало — язык и верхняя губа чемпионки попали в капкан острых зубов, капли крови и невнятная ругань была тому свидетельством. Мартина от неожиданности ослабила хватку, и Аманда выскользнула из объятий и, отбежав на безопасное расстояние, злющая и растрепанная, обернулась возле двери, метнула в сторону злополучный букет и выпалила: — Никогда! Вы слышите, никогда не смейте касаться меня своими руками! Если еще раз подобное повторится, я подам в суд за домогательства и принуждение! И сейчас я иду к руководству, пусть меня поменяют с другим массажистом! С такой прославленной чемпионкой будут многие рады работать! Еще бы, личная массажистка золотой медалистки! — ехидно добавила она, выходя за дверь, неожиданно наткнулась на подпирающую дверь хмурую Мирри. — Ты все слышала? — Все… А теперь отойди на минутку, я пойду поздравлю нашу медалистку и расскажу ей правила этикета. Если девушка говорит: «Отпусти! Я занята!» — зачем навязываться, силой принуждать? — Но если ты все слышала, почему не зашла, не помогла, не вмешалась? — Хотела до конца убедиться, что тебе эта чемпионка не нужна. Ну, а вдруг я ворвусь, ревнивая дура, а вы там вдвоем, по доброй воле… Аманда, и так от злости красная, теперь просто полыхала от ярости: — Так вот ты обо мне какого мнения! Думаешь, я как легкомысленная коза, готовая прыгнуть в объятья первой встречной! — Я так не думаю… — попыталась оправдаться Мирри. — Так какого ты еще здесь стоишь? — Я сейчас этой чемпионке рученьки загребущие повыкручиваю… Мирри попыталась опять проникнуть в раздевалку, но Аманда решительно пресекла попытку: — Стоять! Куда?.. Поздно, дорогая, поздно… Надо было врываться, когда меня тискали и целовали против воли. Я сама справилась и разрулила этот конфликт. И в этой Мартине я уверена — больше она не полезет, если не хочет прогреметь на всю Швецию в суде в деле о сексуальных домогательствах. А вот в тебе я теперь не уверена. Сомневаюсь я теперь, так ли ты меня любишь? Или мне только это казалось? — Менди… Моя Менди… Я для тебя - все, что хочешь! Чем тебе доказать? Ты только скажи — я все сделаю! — взволнованно лепетала Мирри, бледнея при мысли, что ее маленькая девочка с твердым характером сейчас произнесет жестокие непоправимые слова и она уже ничего не сможет сделать, исправить, наладить отношения, которые, казалось, повисли на волоске. — Пошли отсюда! Дома поговорим! — властно произнесла Аманда и решительно двинулась к выходу, ни секунды не сомневаясь, что Мирри последует за ней.