Изнанка

Наверное, это уже входит в привычку. Сальваторе открывает глаза и даже не удивляется, когда видит не набивший оскомину идеалистический пейзаж, не снежные шапки гор, сочную зелень травы и лазурную гладь озер, нет. Они по-прежнему спят на крыльце, голова ведьмы уютно устроилась на его твердом плече, а пальцы оплели его руку. Он чуть поворачивает голову, и натыкается взглядом на качели – не те убогие и рассохшиеся, у озерного домика, широкие и добротные с разбросанными по мягкому пледу яркими подушками, подвешенные на блестящих цепях к высокому потолку. Цветы в плетеных кашпо расставлены тут и там, как в какой-то оранжерее, а за перилами виднеется аккуратный белый забор, почтовый ящик и подъездная дорожка, ведущая к автостраде. Мистик Фоллс? Им удалось? - Бон? Бонни, просыпайся… Осторожно выбирается из-под просыпающейся ведьмы, и сердце пропускает два удара подряд, когда он видит знакомый жакет Елены, забытый на крыльце, ключи от ее машины и тот самый серебристый кулон, оказавшийся амулетом древней ведьмы. - Елена?!!!! – он не пытается говорить тихо, нет. Орет во всю глотку, врываясь в дом Гилберт, бросается наверх, перепрыгивая сразу через две ступени. Эхо прокатывается по пустым помещениям, отражается от стен, разбиваясь вдребезги осколками тишины. – Елена, где ты?!!! Никого. Вампир обегает весь дом, комнату за комнатой, не забывает даже про уборные и крошечный чулан под лестницей. Пусто. И нигде ни пылинки, будто хозяева только-только ушли, и, если прислушаться, можно разобрать их удаляющиеся от крылечка шаги или звук открываемых дверей гаража. - Никого нет, - понуро бросает он, спускаясь на улицу. Бонни стоит посреди дороги и смотрит вокруг таким взглядом, словно отчаянно хочет проснуться. Тишина вокруг такая громкая, что хочется кричать, чтобы не лопнули перепонки. Она такая вязкая, что заливается в уши и нос, залепляя изнутри сознание клейким ужасом. - Бонни? - Никого нет, - уныло повторяет девушка, а голос кажется сиплым и ломким от последних усилий не взвыть, не упасть на колени, сбивая их в кровь о твердый асфальт. - Никого нет не только в доме, Деймон. Этот город пустой, как коробка из-под пиццы. Вслушайся. Что ты слышишь? Вампир закрывает глаза и включает свои супер-способности на полную. Ничего. Совсем ничего, кроме едва слышного сопенья уже знакомого им первородного и его ведьмы в старом особняке Майклсонов на краю города. Тихо. Ни шороха шин об асфальт, ни гомона детворы, ни стука мяча о землю, ни тихих перебранок влюбленных или сварливого ворчания старушек. Город как будто вымер. И даже призраки, что обитают обычно в брошенных селеньях, не стонут заунывно в подвалах или на кладбище. - Ничего. Лишь наш приятель Майклсон-младший со своей мексиканочкой дрыхнут в доме, что отстроили гибриды Клауса. Что здесь случилось? Может быть, эпидемия? Или произошла утечка какого-то подземного газа, и жителей эвакуировали? Уверен, с ними все хорошо. С Еленой, Стефаном, Джереми. Черт, ведьмочка, не накручивай меня. Он такой потерянно-перепуганный, что Бонни расхохоталась бы в голос, если бы острый страх не вкручивался в виски, растекаясь по телу безнадежной тоской. Потому что все зря. Бесполезно. Все эти дни, растянувшиеся в недели и месяцы. - Это не только здесь, Деймон, я чувствую. Весь этот мир пуст. Пустой, как бассейн, из которого спустили всю воду. Нет никого, кроме нас четверых. Это какой-то замкнутый круг. - Вовсе нет, darling, - Кол Макйсон появляется перед ними, как всегда, неожиданно. Сверкает белозубой усмешкой, строит глазки, подмигивает исподтишка, одаривая ведьму недвусмысленным взглядом. – Это просто очередная ступень на пути домой. Мы все ближе. И, должен признать, я зря сомневался в твоих силах. А я кое-что понимаю в этом, поверь. Ты, может, не в курсе, но я был ведьмаком до того, как матушка устроила нам этот грандиозный сюрприз с превращением в вампиров. И очень любил свои силы, знаешь ли. Бонни смотрит на древнего, хлопая глазами, и, кажется, совсем не понимает, куда он ведет. У Деймона злость расплавляет вены, выедает внутренности кислотой, а пальцы сжимаются в кулак, чтобы расквасить нос первородному красавчику. Но Кол продолжает, улыбаясь очаровательно и чуть ли ножкой не шаркая: - Почему бы нам не пропустить по стаканчику вечером в баре? Только я и ты, Бонни Беннет. Обменяемся опытом, потолкуем и, возможно, придумаем, что делать дальше. Подмигивает ей, ошалевшей, лукаво, а потом лениво уклоняется от бросившегося на него вампира и хохочет, вскинув ладони, будто в плен сдается. - Ой, ну надо же, какие страсти. Помечаешь свою территорию? Вроде, в роду у Сальваторе не было оборотней. Ладно тебе, Деймон, я говорил лишь о сотрудничестве. Никто не собирался уводить у тебя девушку. Подумай. - Она – не моя девушка, - шипит Деймон, но Кол уже уходит навстречу появившейся в конце улицы Софи, что смотрит, чуть прищурившись, и явно неодобрительно поджимает губы. - Птичка, мы должны, - начинает было вампир, но ведьма шипит дикой кошкой и отталкивает от себя, буквально отпрыгивая от него на другую сторону улицы. - Ты что о себе возомнил? Указывать? Контролировать? Деймон Сальваторе, ты что-то забылся. Я – не твоя собственность и не твоя девушка, как ты сам только что сказал. Если вернемся домой, будешь доводить припадками ревности Елену, а меня в покое оставь. У меня все еще есть парень, не забыл?! И свой дом в Мистик Фоллс тоже. Надеюсь, ты и на квартал ко мне не подойдешь. - Что это было? – как-то растерянно выдыхает Сальваторе, разглядывая удаляющуюся вдоль тротуара фигуру. У нее локоны на спине подпрыгивают упругими пружинками, а он вдруг вспоминает, как накручивал их ночью на пальцы, как ласкал языком и губами ее тонкую шею, как заставлял стонать и прижиматься все крепче. Вот же дьявол… - Кажется, ты только что обидел девушку, которая тебе не безразлична, - иронично поддевает Софи, но не кажется при этом веселой. Скорей, ведьма огорчена или задумалась о чем-то так глубоко, что отвечает на автомате первыми попавшимися фразами. - У меня есть Елена, а Бон… Бонни лишь… друг. Легкий румянец покрывает лицо, и вампир, у которого такое понятие, как совесть, атрофировалось за ненадобностью больше сотни лет назад, чувствует острый укол в груди. - Ты всегда целуешь друзей так… горячо? – Софи чуть наклоняет голову, а в темных глазах отчего-то зарождаются искры злости. Как торнадо, зарождающийся где-то в Техасе от легкого взмаха крыльев бабочки. - А тебя твой дружок не удовлетворяет, что ты за другими подглядываешь? Хотя… стой-стой-стой. Наоборот, верно? Вот он и к Бон подкатить решил, вдруг перепадет. Если бы презрение, струящееся из глаз этой чернявой конфетки, могло убивать, Сальваторе вспыхнул бы на месте жарким пламенем, за секунды превращаясь в обгорелые кости. Но Софи Деверо лишь шипит, сужая глаза, а Деймону так смешно, что в горле щекочет. - Смейся, ублюдок. Посмотрим, как тебе будет смешно, когда Майклсон трахнет твою подружку и она есть с его рук начнет. Поверь, Кол умеет быть очаровательным. Деймон хмыкает, пожимая плечами. Сплюнув в сторону, устремляется вниз по улице к особняку Сальваторе. Можно было бы взять машину или ускориться, но к чему? Спешить ему точно некуда. И не к кому. Софи Деверо что-то громко выкрикивает в спину, но звук ее голоса для его ушей – лишь шум ветра в проводах да шорох мусора по асфальту. Ревность может сожрать ее целиком, она уже заглотила большую часть рассудка девчонки. Всего за каких-то четверть часа. «Глупые бабы», - ухмыляется про себя вампир, не замечая странно тревожащее чувство где-то внутри. Как будто кто-то щекочет под кожей, вдоль вен, легким пуховым перышком. После полудня, когда солнце переваливает зенит и устало клонится к закату, Бонни приходит в Мистик Грилль, где перелазит за стойку и цедит в стакан неприлично огромную для девушку порцию виски. - Упьешься в дым, - предупреждает откуда-то из угла первородный и опрокидывает содержимое стакана в рот. Карамельные глаза вспыхивают в темноте, и она приняла бы это за магию, если бы в ней осталось хоть капля. Бонни лишь вскидывает бровь, а Кол довольно подмигивает, даже не пытаясь скрыть своих намерений. - Ну, ты и кобель, Майклсон. Парень разводит руками, и его очаровательная детская улыбка сейчас кажется самым милым из всего, что Беннет видела за долгие несколько месяцев скитания по этой Изнанке мироздания, пропади она пропадом. - По крайней мере, не корчу из себя безумного влюбленного или джентльмена. Не устраиваю показуху, доказывая девушке, каким хорошим я стал. Я – это я. И менять себя не позволю. Да и знаешь, узнав меня ближе, ты сама не захочешь этого. Удивительная наглость, думает Бонни. Но отчего-то не протестует, когда он притирает ее бедрами к стойке и дышит так близко. Так, что горячий воздух, выходя из его легких, царапает ее кожу. Ведьма отпивает большой глоток алкоголя, что пускает по телу волну жара, перетекающего в истому, снимает напряжение, рассеивает (или временно маскирует) клубок сомнений, спутавшийся в голове. - Ты же знаешь, что я отвечу? – тихо выдыхает она в его губы, пока длинные пальцы первородного скользят по ее скулам. - Тебе не нужно ничего говорить. Голубоватые разряды вспыхивают в помещении, и волосы электризуются, а в тело будто вонзаются крошечные яркие молнии. Они не убивают, даже боли особой не причиняют, но древний озадаченно шагает назад. Не удержавшись, все же ведет пальцем по пухлой нижней губе, чуть прижимая. - Хороший барьер, darling. Я и сам лучше не смог бы. Не убивает, но и ближе не подпускает. Умно. Он так дорог тебе? И "он" сейчас - это явно не Джереми Гилберт. - Это не я, - зачем-то начинает оправдываться ведьма, но все вокруг вдруг погружается во тьму, будто кто-то выкрутил солнце, как лампочку. Или все они оказались в клетке, на которую некто набросил чехол. Или в поезде, мчащем на север через туннели. Вампир и ведьма синхронно, будто неделю репетировали, шагают к окну, раздвигая жалюзи. Пунцово-лазурное солнце пульсирует в небе, как сердце огромного спрута, истекающее кровью. - Затмение, - сообщает ей Кол, и оба вздрагивают от неожиданности, когда с улицы доносится странный грохот. Будто разлетается на кусочки стеклянная башня, осыпаясь хрустальным градом на мостовую.