Изнанка

— Т-с-с-с, дорогуша, не так быстро. Что-то не так, - Кол прижимает палец к ее губам, и Бонни сдерживает глупый порыв укусить его хорошенько, а вместо этого пытается понять, какого черта первородный мальчишка прижался к стене сбоку от окна и выглядывает сквозь щель в жалюзи, как в низкопробном детективе. Не наигрался? — Ты же знаешь, что там нет никого, кроме Деймона и Софи, но этот грохот. Они могли пострадать, - тараторит Беннет, и сейчас абсолютно не важно, почему она так тревожится за самовлюбленного придурка Сальваторе, которого убить, кажется, сложнее, чем самого вредного из древнейших. У нее липкий пот струится меж лопаток, пропитывая тонкую кофточку, а под языком собирается вязкая горькая слюна, как будто она отравилась какой-то гадостью или хлебнула пару глотков любимого напитка вампиров. Просроченного при этом. — Куколка, тише, - вампир отшатывается от окна, и ведьма, как в каком-то страшном сне, видит, как капелька пота медленно стекает у него по виску, как расширились зрачки, словно для внушения. А потом ведьма слышит сухой шелест вдруг улицы, и волоски на руках поднимаются дыбом, а сердце заходится в груди, как мечущийся в клетке зверек. – Тише, - повторяет Кол одними губами. - Просто молчи, иначе они услышат и войдут в эти двери. Поверь, ты не хочешь, чтобы они заходили сюда. Кол Майклсон испуган? Что-то новенькое. Быть может, ей кажется, но кончики его пальцев мелко дрожат, и капли пота блестят на лбу густо, как россыпь бисера или крошечных бриллиантов. Прозрачных, как слезы. «Кто это?», - хочет спросить Бонни, но молчит, давясь своим криком, буквально руками запихивая его назад, вталкивая внутрь, глотая, потому что видит длинные изломанные тени, больше напоминающие тонкие и прозрачные на солнце бумажные куклы. Вот только затмение еще не закончилось, и город тонет в густой, вязкой тьме. Лишь только силуэты светятся, будто горят каким-то внутренним светом. Бонни не спрашивает, но древний умеет читать по губам, и так же, одними губами выдыхает беззвучно одно только слово, от которого ледяной ужас касается длинными костлявыми пальцами ее затылка, замораживая кровь в венах: «Предки». Фигуры зависают беззвучно прямо напротив бара, и ведьма вжимается в стену, а вампир просто опускает ресницы. И кажется неожиданно беззащитным сейчас, когда густые тени наполняют пустое помещение, а эти, как он их назвал, предки, будто сканируют бар пустыми глазницами. Бонни чувствует пронизывающий ветер, с силой дующий в лицо, спутывающий волосы. И словно кто-то забирается пальцами прямо ей в голову и перебирает мысли и воспоминания, словно колоду карт тасует. И воздух звенит как от разлитого в нем напряжения, еще немного – и лопнет струна или все взорвется, заливая тихий бар жарким огнем, и не останется совсем ничего. — Они ушли, - шепчет через несколько минут или часов Кол и ухмыляется как-то нервно, а потом пробирается к стойке и жадно пьет виски из первой попавшейся бутылки. Прямо из горлышка. — Кто это? И что им нужно? – сипло выдыхает ведьма и отбирает у вампира бутылку. — Это предки, куколка, я же сказал. Древние ведьмы. Те самые, против которых пошла Эстер, когда сотворила вампиров, выпустив в этот мир огромное зло. Думаю, они не хотят, чтобы мы возвращались. Равновесие в мире живых и так нарушено дальше некуда. Люди и нелюди не должны возвращаться с Другой Стороны, особенно, когда она уничтожена. Думаю, они ищут тот самый кусочек головоломки, которую мы пытаемся подобрать, чтобы все же вернуться назад. Остался последний шаг, darling, и они всеми силами будут мешать. — Они могут убить нас? Но ведь мы… и так все мертвы. Алкоголь прокатывается по пищеводу, но не бодрит, а словно вгоняет в какой-то ступор, затормаживает сознание. — Они могут все, Бонни. И даже больше, - отвечает первородный. И если бы Бонни не знала его так хорошо, подумала бы, что Младший Майклсон чем-то очень напуган. Софи меряет шагами пустую гостиную особняка Майклсонов, то и дело зачем-то поглядывая на часы. Когда тьма заволакивает голод, погружая во мрак и жуткий грохот рвет перепонки, она бросается к выходу, и в голове попавшей в силки птахой колотится лишь одна мысль: «Кол где-то там. Кол может быть в опасности». Узкая ладонь опускается на ручку двери, когда громкий надтреснутый голос останавливает девушку, как удар плети вдоль спины: — Не так быстро, Софи Деверо. Прежде мы поговорим. — Эстер, - девушка пятится, оглядываясь незаметно, ища пути к отступлению. Древней ведьмы не должно быть здесь, все вообще идет наперекосяк, как они вытащили Бонни вместе с Деймоном Сальваторе. Возможно, все дело в этом? Или… — Я дала тебе шанс вернуться к жизни для того, чтобы ты помогла Колу и только для этого. Или я что-то упускаю? Женщина говорит тихо и спокойно, несколько вкрадчиво. Ее лицо кажется вполне добродушным, но в глазах светятся нехорошие янтарные огоньки, и это одно заставляет Софи зябко ёжиться, она обнимает себя руками, стараясь или согреться или избавиться от этого чувства. — Но у нас все по плану, к Бонни почти вернулась магия, остался лишь один последний компонент, когда мы разгадаем его, мы вернемся, и Кол снова будет живым, - твердит Деверо, словно оправдывается, она постоянно сдувает падающую на глаза челку и чувствует себя провинившимся неразумным ребенком. — Я просила вернуть Кола, милая. Я не просила тебя лезть в штаны к моему сыну. Улыбка Эстер напоминает хищный оскал, почему-то кажется, еще секунда, и она выпустит клыки или когти, а потом бросится на стремительно краснеющую девушку. — Но я… я не…Эстер, не было ничего! И это Кол начал, я и не думала. Хорошо, - выдыхает она под ехидную усмешку главы семьи Майклсонов, - возможно, я думала. Твой сын умеет быть очаровательным, тебе ли не знать. Но я ничего не делала для того, чтобы соблазнить, завлечь или что-то еще. Сейчас есть дела поважнее. — Тебе не будет места в нашей семье. Майклсоны чтут чистоту крови, - Эстер наступает, оттесняя Софи к стене. Ее рука уже тянется, чтоб то ли сомкнуться на горле, то ли неловко погладить по голове, но тут входная дверь распахивается, и в холл практически кубарем влетает предмет их спора, тащащий за руку мулатку. — Софи! Слава богам, ты цела… - и осекается, споткнувшись взглядом о замолкнувшую на полуслове мать. – Мама? Какой сюрприз. Я думал, ты не можешь быть здесь. Не по твою ли душу прибыли предки, что шныряют по улицам этого вымершего городишки и пугают честных людей своими мертвыми взглядами? — Предки? Здесь? Ох, затмение… и этот грохот… как я сразу не сообразила? Эстер Майклсон будто сжимается на глазах, всю самоуверенность словно ветром выдуло, она оглядывается как-то беспомощно, словно ждет, что прямо сейчас в эту дверь вплывут безмолвные тени, чтобы утащить ее в преисподнюю. — Они не за мной, они не могут знать, что я здесь. Это вы. Тот самый последний компонент, что поможет вам вернуться назад. Они хотят уничтожить это, чтобы навсегда запереть вас здесь, в городе призраков. Кол бросает на Бонни торжествующий взгляд. «Что я тебе говорил?», - смеются его глаза, но Беннет будто и не видит вампира, она лишь озирается по сторонам, будто ищет что-то. Или кого-то. Ну, разумеется, одного ведь из компании не хватает. — Софи, где Деймон? — Откуда я знаю? Наверное, в особняке Сальваторе, напивается, как всегда, до беспамятства. Это же Деймон. И его Елена, конечно, которую он пока так и не нашел. Бонни вздрагивает на последних словах, а Майклсон-младший чуть сужает глаза, разглядывая подругу. — Это было грубо, любовь моя. Очень грубо. Тебя мама не учила, что пустая ревность до добра не доводит? Впрочем, наверное, нет. Меня вот мама учила в свое время, да не тому. Правда, Эстер? — Кол, я… — Послушай, Кол… Ведьмы начинают одновременно (не велика ли их концентрация в пределах всего лишь одной не такой уж и большой комнаты?), а парень вскидывает руки и закатывая глаза. «Да заткнитесь же вы уже!», - кричит он всем своим видом. И, о чудо, но они, правда, замолкают. — Теперь будем слушать меня, хорошо? Раз у вас совсем мозги разжижились. Ты, мама, сваливаешь туда, откуда пришла, пока эти чучела не пронюхали, что ты здесь. Думаю, на расстоянии от тебя будет больше пользы, если что-то пойдет не так. Но перед этим ты обнимешь Софи и скажешь ей, что погорячилась. Согласна? — Что я сделаю? – вскидывается Эстер, и ее злость так осязаема, что, кажется, можно потрогать. — Ты, кажется, забыла, что я первородный вампир и слышу на многие мили вокруг. Особенно, если город тихий и пустой, как сейчас. Ты превратила нас в монстров, а потом пыталась убить тысячу лет. А сейчас решила, что вправе запугивать девушку, которая мне не безразлична? И что это за ерунда про чистоту крови? Только что придумала? — Как ты разговариваешь с матерью? — О, я разве где-то соврал или преувеличил? Брось, мам, мы – дети своих родителей. Не бери на себя больше, чем удержишь. Длинные тени падают на пол сквозь приоткрытую дверь, и шелестящие шаги звучат так громко в наступившей вдруг тишине. — Они здесь, уходи скорее, - произносит Кол одними губами, но Эстер понимает. Она кивает и бормочет, наверное, какое-то заклинание, не сводя глаз с сына. — Ты сам разберешься со своей жизнью, но мы это еще обсудим. Когда ты вернешься. Постарайся остаться живым. И сделайте что-нибудь, чтобы предки не нашли Сальваторе… Речь обрывается, когда женщина исчезает, просто растворяется в воздухе, как дымок в лучах солнца. — Я должна найти Деймона. Нельзя допустить, чтобы они обнаружили его первыми. Отвлеките их что ли, - выдыхает скороговоркой ведьма Беннет и пулей вылетает из комнаты в направлении задней двери. — Наша конфетка, кажется, по уши, - ухмыляется Кол и подмигивает оставшейся в доме ведьме. – Дадим им фору, darling? Уверен, что нам предки не так и страшны, но лучше не попадаться им на глаза. И тащит за собой куда-то под лестницу, а там вталкивает в стену и просто затыкает губы губами, глуша десятки вопросов, рвущихся с языка ведьмы. — Зачем им Деймон? – умудряется неразборчиво прошептать Софи прямо в поцелуй. А потом добавляет неуверенно: - И зачем тебе я? — А ты не поняла, крошка? Я думал, ты сообразительнее. Деймон и есть тот самый ключик, что откроет тайник малышки Беннет. Почти что открыл. Ты слишком много болтаешь, они нас услышат. Он опускает голову и трогает губами ее веки, целует легонько лицо, спускается к шее. Софи дышит рвано и вцепляется в плечи вампира, чтоб устоять на ногах, потому что даже стена за спиной не кажется должной опорой. Он пахнет кровью и неразбавленным виски, он пьянит ее одними лишь поцелуями и прикосновениями, но как же хочется большего. — Зачем я тебе? – повторяет она, умудряясь сформулировать вопрос сквозь туман в голове. — Потому что ты нравишься мне, глупая ведьма. Давай помолчим, - отвечает Кол и начинает медленно, очень медленно расстегивать пуговки на ее груди. Скользит подушечками пальцев по открывающимся участкам кожи. И даже порыв холодного ветра, врывающийся в дом, не может отвлечь вампира от этой девушки.