***
Хисаги внимательно наблюдал за сражавшимися капитанами Куросаки и Зараки, пытаясь понять, почему же он до этого момента не замечал, насколько сильно похожи эти двое? Им обоим этот бой, пусть даже и тренировочный, доставлял массу удовольствия, как, впрочем, и собравшимся на полигоне девятого отряда зрителям. Без банкаев, шикаев, кидо или шунпо - одни голые фехтовальные навыки, что только добавляло зрелищности всему действию. Сражаясь лишь с помощью асаучи, оставив где-то свой громадный тесак - совершенно неподходящее оружие для его утонченного тайчо, но в самый раз для риоки, как считал Хисаги, - стиль сражения Куросаки в этот момент чем-то неуловимо напоминал ему одиннадцатый отряд. И одновременно с этим он был совершенно ему противоположен. - Они впечатляют, не правда ли? - вкрадчиво протянул Хаттори. Тот нагло оккупировал соседнюю скамью и теперь лежал, растянувшись на ней во весь рост, и жмурился на солнце, словно довольный кот. Хисаги скосил взгляд на своего подчинённого, но промолчал, не считая нужным отвечать на глупые вопросы. Куда больше его интересовало совершенно другое, а заговорил он вообще о третьем: - Не думал, что капитан Зараки так хорош, - кивнув на кипевшее внизу сражение, произнёс Шухей. Он понимал, что битвы между сильными шинигами в основном сводятся к тому, кто кого перебанкаит, для них фехтовальные заморочки были скорее прихотью, чем необходимостью, но то, что Шухей видел сейчас, заставляло крепко задуматься. - Не так давно он справился с двумя капитанами, а ведь до этого… - А до этого ты полагал, что Кенпачи - тупой отморозок, что лишь по ошибке занимает свою должность, - со смешком закончил за него Акияма и добавил: - Глупо. В Сейретее слишком многие являются не теми, кем кажутся, и Айзен тому - ярчайший пример. Хисаги вздрогнул и поморщился, словно от зубной боли, - эта тема до сих пор была ему неприятна. А Хаттори отвернулся, чтобы посмотреть на своего капитана - обоих капитанов, - давая ему время подумать. - Кенпачи никогда не соблюдает общепринятых правил фехтования, он самоучка, поэтому все эти «примите стойку аиста в зарослях камыша» - не про него. У Зараки свой собственный стиль - на первый взгляд совершенно дикий и первобытный, но тем не менее эффективный. Тысячи и тысячи сражений, что он выиграл на пути в Сейретей, стали для него самыми лучшими наставниками, потому что выживание есть лучший стимул для саморазвития. Тебе ли, такому же руконгайцу, как и он, этого не знать? В том, что говорил Хаттори, конечно, был смысл, однако… - К чему ты ведёшь? - Не перебивай меня, Шухей-кун, я ещё не закончил, - мягко попросил его Акияма. - А вот Ичиго-сама в своё время обучался у наставника, чья манера преподавания строилась на принципах «сделай это или умри» или «всё, что нас не убивает, делает нас сильнее», то есть никакой теории, одна сплошная практика и постоянные попытки убить ученика. В Сейретей Куросаки пришёл уже состоявшимся бойцом, а угодив в цепкие руки Шихоуин и Урахары, просто отшлифовал свои навыки. - Я всё ещё не понимаю… - Хисаги озадаченно покосился на товарища по отряду - Хаттори, всё так же лёжа на скамье, внимательно наблюдал за поединком между обоими своими капитанами. И это было вовсе не голословное утверждение - у группы Куросаки, той самой, что меняет дислокацию вслед за своим командиром, действительно два начальника, как, впрочем, и у одиннадцатого, во всяком случае, у тех, кто застал рыжего джубантай-тайчо. Они давно уже воспринимают Зараки и Куросаки как единое целое и, кажется, не имеют ничего против. А вот Хисаги делить своего капитана ещё с каким-то отрядом было не по душе. И вовсе не потому, что он такой уж собственник, просто совесть нужно иметь, и не только в особо изощрённых позах. Кьбантай и так своего руководителя видят только тогда, когда что-нибудь случается - в остальное же время за девятым отрядом приглядывает… кто? Правильно, Зараки и его свора. Терпеть покровительственное отношение к себе от Мадараме или Айасегавы, ками-сама, что может быть хуже? - Ичиго и Кенпачи учились на реальных сражениях, они пришли в Сейретей уже со своими собственными боевыми стилями, и если обобщать, то именно поэтому эти двое так похожи, - словно прочитав мысль, возникшую у него при одном взгляде на сражавшихся шинигами, произнёс Акияма. Капитан Куросаки был в своём детском облике из-за гордо устроившейся аж на соседней трибуне Кучики Рукии. Девица, ради спасения которой его новый командир не столь давно вломился в Сейретей, сидела в одиночестве, раздражённая и обиженная на весь мир: за попытку нападения на кьюбантай-тайчо её едва ли не до икоты напугал Ичимару. Шухею, в принципе, было глубоко фиолетово, как выглядит начальство, а вот Гин по этому поводу был крайне удручен. Именно поэтому он с явным удовольствием гонял ту по всему четвёртому полигону на глазах у несостоявшейся жертвы и с восторгом за ними наблюдавших бойцов. Останавливать гонки с препятствиями Ичиго-сама не спешил. В итоге обоих бегунов отловил явившийся на звук драки Кенпачи и развёл по углам. Попытавшемуся возникать санбантай-тайчо, недовольному тем, что у него забрали игрушку, заткнули рот большим леденцом на палочке, который тот теперь с удовольствием обсасывал, вгоняя в краску всех, кому не посчастливилось сидеть с ним рядом. Хисаги вздрогнул, отвел взгляд от Ичимару - зрелище было... весьма неоднозначным - и вернулся к бою двух титанов внизу.***
Натруженные в несерьёзном спарринге с Кенпачи мышцы ныли, в теле поселилась приятная легкость, а экстренно высушенные волосы топорщились во все стороны, придавая им сходство с прической капитана одиннадцатого. Ичиго всегда любил такие, напоминающие больше утреннюю зарядку, чем серьёзный бой, упражнения с мечом - и разгоняет кровь по всему телу, и задаёт настрой на весь день. В этот раз всё вышло спонтанно, Ичиго не договаривался с Кенпачи ни о чём таком, но всё же был рад его появлению на тренировке своего отряда, что он проводил в последней попытке объять необъятное перед возвращением в мир живых. Его друзей с ним не было. С самого утра они умотали в разные концы Сейретея, прощаться с многочисленными знакомыми, и Куросаки посчитал, что это, в общем-то, весьма неплохая идея, и последовал их примеру. Если он будет степенно прогуливаться по улочкам белого города, то, возможно, из-за какого-то поворота на него вырулит его ледяное величество Кучики Бьякуя. Бегать за бывшим учеником и умолять его с ним поговорить кьюбантай-тайчо не собирался - с гордостью у него было всё в порядке. В конце концов, это он поделился с мальчишкой своей тайной, это он вывалил на него сокровенное, а Бьякуя просто сбежал. А после нагло игнорировал, периодически смотря на него взглядом описавшегося щенка. Ичиго сделал свой ход, теперь была очередь Кучики. Однако вместо бывшего подчинённого, завернув за очередной угол, он едва не уткнулся в спины Мадараме и Айасегавы. «Это я удачно зашел», - улыбнулся про себя Куросаки. - Постойте-ка, парни! - тормознул офицеров одиннадцатого отряда рыжеволосый шинигами. Те почти синхронно обернулись, после чего остановились и вежливо подождали, пока он их догонит. - Куросаки-сан, - смерив его внимательным взглядом, уважительно кивнул ему Юмичика. - Тайчо, - прищурился Иккаку, что у того означало крайне радушное приветствие, но Ичиго на это было плевать: лишь бы не начал танцевать свой танец удачи, а остальное он способен перетерпеть. Поскольку Гина он пока ещё не убил, хотя тот и напрашивался, Куросаки можно было назвать образцом долготерпения. - Зависимые закончились, и вы должны знать, что это была лишь разминка. Дальше всё будет не столь радужно. - Да, капитан Зараки говорил нам об этом на собрании офицеров, - подтвердил Айасегава, и кьюбантай-тайчо со стопроцентной уверенностью мог сказать, что на этом сборище был лишь он, да такие же бедолаги, которым не посчастливилось вести документацию джуичибантай - в этом плане их капитан был просто зверем. В смысле, ещё больше, чем обычно. Не многие знают, что примерно за семьдесят процентов того, что творят бойцы Зараки, да и он сам, отряд не несёт никакой ответственности, потому как канцелярия одиннадцатого - сборище прожжённых крючкотворов, отлично знающих не только законы, но и как их легко, а самое главное безболезненно обойти. - Всё будет ещё неприятнее, чем вы могли себе вообразить, и я надеюсь на то, что вы двое используете все возможности, чтобы выжить, - смерив сладкую парочку выразительным взглядом, с нажимом произнёс Ичиго, особо подчеркнув слово «все» - не дураки, поймут, о чем он. - О чём вы, Куросаки-тайчо? - сделал честные глаза Иккаку. …Или нет. - Ну что же, делать нечего, пойдём по длинному пути, - пожал плечами бывший временный шинигами, и прежде чем его собеседники начали опять громогласно удивляться, медленно, как раз для дебилов, которыми эти двое весьма успешно притворялись, продолжил: - Под всеми возможностями я подразумеваю ваш банкай, офицер Мадараме, а также особенности вашего шикая, офицер Айасегава. - Как вы?.. - Что?! Эти двое ахнули и тут же подозрительно переглянулись. - Какое поразительное единодушие, господа, - хмыкнул Ичиго. - Подумайте вот о чём: если вы оба подохнете, Кенпачи сильно расстроится, и ваши секреты уже не будут иметь никакого значения. Подчинённые джуичибантай-тайчо радовали его ошарашенными взглядами и настолько скоростной сменой выражений на лицах, что запутался бы и опытный мастер физиогномики. Куросаки стало немного жаль этих двух придурков, и он не удержался. - О, неужели вы думали, будто ваш капитан чего-то не знает о своих бойцах? - с жалостью посмотрев на сладкую парочку, фыркнул Куросаки и тут же резко и жестко, словно отдавал приказ о ликвидации, бросил: - И то, что Кенпачи молчит об этом, лелея ваши комплексы и страхи, только показывает, насколько ему на вас не наплевать. Иккаку и Юмичика замерли ошалелыми сусликами, глядя на него одинаково выпученными глазами, в головах у них с бешеной скоростью крутились шестерёнки. Несмотря на то что эти двое любят прикрываться своеобразной репутацией одиннадцатого отряда, котелки у них варят отменно, даже слишком. Ичиго пощелкал пальцами перед лицами шинигами - те его нагло проигнорировали, будучи полностью погруженными в себя. Выполнив свою миссию, бывший временный шинигами посчитал за лучшее по-английски тихо уйти. Впрочем, не далеко он и ушел - прошагал до конца этой улицы и свернул в небольшой - не больше нескольких метров - проулок. На его взгляд, картина была до отвращения идеалистической: вылизанные до блеска плиты и стены построек, яркое солнце, что прямо-таки заливало небольшое пространство между зданиями своими лучами, и тишина… И чей-то напряженный взгляд, что заставлял сильно нервничать его белую шизу. Мимо пронеслась, гонимая легким ветерком, щепотка лепестков сакуры… для которой сейчас был вовсе не сезон. Вот и ответ. Оглядев совершенно пустое пространство перед собой, Ичиго усмехнулся и, прикрыв глаза, чтобы скрыть торжествующий блеск, медовым голосом произнес в пустоту: - Отличная маскировка, Бьякуя. По пространству напротив него прошла рябь, будто на сломанном телевизоре, и перед ним предстал Кучики собственной ледяной персоной. Не выдержал, значит, - усмехнулся про себя кьюбантай-тайчо. - Откуда вы узнали, что здесь кто-то есть? - ровным голосом выказал удивление бывший подчинённый. Он пока не знал, как к нему обращаться, не был уверен, что имел на это право, но хотя бы всё еще уважал, что уже было огромным плюсом, - с этим можно будет работать. Тем не менее Ичиго тоже умеет скрывать свои эмоции за внешним безразличием - как-никак в своё время вертелся среди аристократии, за что следует как-нибудь поблагодарить Йороуичи. - Ты хорошо скрываешь свою реацу, - буднично, словно бы говоря с незнакомым человеком о погоде, отметил рыжеволосый шинигами, после чего имел удовольствие наблюдать, как у его собеседника непроизвольно дрогнули ресницы. Неприятно, когда по тебе бьют твоим же оружием, верно, Бьякуя? Почти признание вины, но ему этого было недостаточно. - Но? - коротко уточнил Кучики, буквально на несколько миллиметров опуская голову. Теперь это было действительно признание, безо всяких «почти», малышу было стыдно за своё недостойное поведение. - Слишком хорошо - и в этом-то твоя проблема, - ничуть не добавив тепла в голосе, пояснил Ичиго. - То, о чём мы разговаривали с Иккаку и Юмичикой, было не предназначено для чужих ушей, поэтому я весь наш разговор искал постороннюю реацу поблизости. И не находил её. Зато отыскал некую аномалию, несвойственную Сейретею, пронизанному множеством духовных нитей. - Бьякуе достался до оскорбительного вежливый кивок. На это он только нервно дернул бровью, принимая к сведению свой промах, но комментировать или переспрашивать не стал. И хвала ками. В воздухе повисло весьма тяжелое молчание. Кучики явно не знал, с чего начать разговор, а Ичиго не спешил ему в этом помогать, желая преподать небольшой урок. Куросаки же видел, что мальчишке совершенно не безразлично прошлое его бывшего капитана, но тот хранил ледяное безмолвие. Прошла минута. Затем другая. И хотелось помочь, как-то подтолкнуть к примирению - что он ранее и попытался сделать, показательно громко заметив ученика в этом клятом проулке, - а нельзя. Куросаки не может всё время делать за него первые шаги, щадя ставшую уже именем нарицательным знаменитую гордость Кучики. ...Десятая минута молчания: сцена та же, персонажи всё те же. Ичиго начал раздражаться. Бьякуя торчал, как одинокая сакура, посреди поля и сверлил его отсутствующим взглядом, и лёгкий ветерок лениво шевелил кончики гинпаку, а напротив него точно таким же деревом стоял Ичиго и про себя отсчитывал убегающие секунды. На тысяча восьмисотой его терпение лопнуло: он был разочарован. - С вами было невообразимо интересно, Кучики-тайчо… - высокомерно вскинул голову рыжий шинигами, собираясь распрощаться с учеником и позорно сбежать, чтобы не стукнуть того кенсейканом о ближайшую стену, но его речь прервал звон невидимого колокола: специально для риок открылись врата миров. - Но мне пора, - закончил он свою мысль. Не собираясь дожидаться, пока Бьякую то ли додушит, то ли нет его клановая гордость, капитан девятого отряда степенно направился к стационарным вратам сенкай. - Ичиго-сама, - тихо, с лёгкой неуверенностью в голосе, заметной лишь тем, кто его знает, окликнул тайчо, но бывший временный шинигами сделал вид, будто ничего не услышал. - Капитан, пожалуйста!.. - взмолился Кучики, явно наступив на горло своему фамильному гонору. Куросаки остановился, обернулся к нему и вежливо вскинул брови. Но момент истины так и не настал - на плечо приземлилась адская бабочка и голосом Рукии возмущённо проорала: какого меноса некий рыжий обормот ещё не у врат? - Мне пора, Бьякуя, - мягко улыбнулся он своему ученику, кивнув на вяло подёргивавшиеся крылышки вестницы. - Ты знаешь, где меня найти - двери моего дома всегда открыты для тебя, - добавил Ичиго и тут же ушел в шунпо, чтобы через почти две минуты оказаться возле сенкаймона. Увернувшись от подзатыльника мелкой Кучики и уйдя от шаловливых ручек Ичимару, что автоматически потянулись к его шухеру на голове, Куросаки в приподнятом настроении вошел во врата миров. Следом за ним потянулись и остальные. ...Каракура встретила его тысячей огней и промозглостью осенней ночи. Ичиго приземлился на фонарный столб и проследил за тем, чтобы все его друзья и подчинённые благополучно состыковались с землёй. Он вдохнул воздух родного города и довольно усмехнулся: в двух кварталах от него всего на мгновение вспыхнула и тут же погасла реацу Хирако Шинджи.У нас нет формы, и мы страшимся этого, и бесформенные, мы испытываем к этому уважение… И так мы погибаем.