Всё те же грабли

      Им всего лишь нужно продержаться до появления Ичиго… Всего лишь? Если всё так пойдёт и дальше, то до помощи можно и не дожить. Никому из них. Ясутора с досадой закусил губу: это будет куда сложнее, чем он предполагал. Чад считал, что силён, с лёгкостью круша особняк Зависимых при помощи Эль Директо. Он знал это после тренировок в пещере под магазинчиком сладостей и поэтому полагал себя способным на равных сражаться с арранкарами, был полностью уверен в своих силах, хотя Ичиго предупреждал его, что это весьма обманчивое впечатление. И первая встреча с врагом показала, что друг был прав: они катастрофически не готовы к битве с Эспадой. Здоровяк Ямми даже не почесался, остановив поток реацу голой ладонью. Всей мощности Эль Директо хватило лишь на то, чтобы слегка сдвинуть с места эту гору. Впрочем, совсем не слегка отмороженный напарник Ямми не ожидал и этого. Арранкар опустил равнодушный взгляд на ноги того и… весьма выразительно промолчал, не став комментировать. Садо действительно стал сильнее, чем в своё первое посещение Общества Душ, – и удивление масконосящих, наверняка рассчитывавших сломить сопротивление всего одним плевком, это только подтверждало, – но всё ещё недостаточно: слуги Айзена были слишком сильны. – Заканчивай с этим мусором, – холодно приказал Улькиорра, – у нас ещё есть чем заняться. Чад насторожился: он судорожно сжал пальцы в кулак и постарался как можно незаметнее переместиться так, чтобы в случае чего быть между арранкарами и девчонками. – Ладно-ладно, только не нужно этих нотаций, – отмахнулся здоровяк, с независимым видом почесывая костяшками пальцев руки – той самой, которой ранее останавливал его атаку, – себя по рёбрам. – Бала, – вытянув кулак в его сторону, скучающе бросил Ямми, и Садо, отлетев на несколько метров, рухнул у ног испуганно вскрикнувшей Иное. Атаки или вспышки света он так и не увидел. А потом пришла боль. И слабость, и ощущение полной беспомощности. – Соутен Кишшун: я отрицаю! – вскрикнула Иное, рухнув рядом с ним на колени и схватившись за заколки. Чад дёрнулся, силясь поднять голову и посмотреть, насколько все плохо – рана должна быть серьёзной, – но его тут же уложили обратно, чтобы больной не мешал раскрывшемуся над ним целебному куполу, а под голову лёг свернутый пиджак Тацки. – Садо-кун, не двигайся, пожалуйста, – взмолилась Орихиме, и ему пришлось подчиниться. – Мне нужно всего лишь немного времени, – закусив губу от напряжения, добавила она. – Похоже, теперь пришла моя очередь вас защищать, да? – невесело рассмеялась Арисава, с трудом поднявшись на ноги. Она на мгновение прикрыла глаза, вдохнула и выдохнула, настраиваясь на битву, и почти сразу же её руки от кончиков пальцев и до локтя покрыл ломкий, нестабильный ещё ореол реацу. – Смотри, Улькиорра, этот кусок мусора выжил после моей балы! – искренне удивился Ямми, даже делая несколько шагов в их сторону, но Шиффер не удостоил напарника и взглядом. На пути у арранкара встала Тацки, пытаясь помешать горе мышц приблизиться к друзьям. – Ну ты чего вылезла? В защитницу решила поиграть, что ли? – почти добродушно спросил здоровяк. – Была у нас одна такая… дурында, всегда рвалась помогать сирым и убогим, да только где она теперь?.. – Ямми, – осадил того напарник. – Что? – отозвался арранкар, покосившись на Улькиорру, и, видимо, всё же сумел прочитать что-то в равнодушном взгляде того. – А, ладно, – пожал он мощными плечами, делая ещё один шаг вперёд. – Я не пропущу тебя! – изо всех сил пытаясь казаться сильной и уверенной в себе, воскликнула Тацки. Голос и ноги у неё почти не дрожали. Ямми опустил голову вниз, с демонстративным недоумением разглядывая девушку, напряженную, будто сжатая пружина, готовую в любой момент сорваться с места. – Отвали, девка, – лениво бросил он, картинно замахиваясь для удара. Чад вздрогнул, прекрасно понимая, какой шанс все они сейчас упускают: будь у арранкара противник посерьёзнее, ему бы уже три раза успели отрезать лапищу, пока он красуется перед напарником. Тацки закусила губу, встала в стойку и уверенно, прямо как на очередных соревнованиях по карате, блокировала направленный на неё удар. Вспыхнула окружавшая её руки духовная сила. Вздулись бицепсы на предплечьях гиганта – тот явно не ожидал такого сопротивления от едва не рухнувшей в обморок при его появлении школьницы. Ямми нахмурился, усилил давление реацу и мощной оплеухой отшвырнул Арисаву к Чаду с Иное – до кучи, видимо. – Жжется, зараза, – потрясая пудовым кулаком, пожаловался он Улькиорре. – Мусор, – высокомерно бросил тот и, засунув руки в карманы, гордо отвернулся. – Тацки-тян! – вскрикнула Орихиме, бросаясь к подруге. – Я… я в п… порядке, – слабым голосом ответила Арисава. – Сейчас отдышусь только, и можно будет начинать второй раунд, – мрачно пошутила она, хотя на самом деле сил у неё не было даже на то, чтобы пошевелиться. – Пора всё это заканчивать, ребятки, – сообщил Ямми, неторопливо приближаясь к ним. Он надвигался на них с неотвратимостью асфальтоукладчика, прижимая к земле мощью своей реацу. Ясутора дёрнулся и попытался сесть, посчитав себя уже в достаточной степени исцелённым. Черт подери, где же носит Ичиго? – В сторону, Иное, – потребовал он, пытаясь задвинуть брыкавшуюся одноклассницу себе за спину. – Но, Садо-кун… – Живо! – рявкнул Чад, в то время как его правая рука окутывалась духовной силой. – Хочешь умереть стоя? Одобряю, – понимающе хмыкнул Ямми. – Ба… – Хадо номер тридцать два: Окасен! – выкрикнул женский голос. Поток золотистой реацу, скорее от неожиданности, чем от силы удара, отнёс арранкара на пару шагов в сторону. Между Ясуторой и вторженцами из шунпо выскочили Огата Казуко и незнакомый ему боец в костюме ниндзя. – Оп-па, шинигами! – громогласно обрадовался Ямми. – Улькиорра, это те, что нам нужны? – Нет, это просто мусор. Казуко не подала вида, что оскорбилась характеристикой Улькиорры, только покрепче сжала рукоять меча. – Играй, Сочифуто! – приказала она и, прежде чем её зампакто полностью высвободился, атаковала, странным образом вывернув окутанный дымкой реацу меч. – Смертельный вальс! Дымка трансформировалась в воздушный поток, обрушившийся на арранкара, но, к сожалению, лишь живописно порезавший на нём форму. Казуко резко взмахнула мечом, рассеивая дымку, и Чад смог увидеть её клинок: полностью полая серебряная рукоять с дырочками, из которой тянулись два ровных широких лезвия – тоже с отверстиями. – Ну что же, теперь моя очередь высвобождаться, – пожал плечами второй шинигами, вытаскивая из висевших на спине ножен катану. – Раздери, Торуме! Клинок засветился желтым светом и… разделился на две части, повиснув металлическими браслетами из воронёной стали на запястьях. От них шли тонкие цепочки, соединённые с внушительными перстнями-когтями на каждом пальце. Шинигами встряхнул руками – когти увеличились вдвое – и ушел в шунпо. – А у капитана второго отряда зампакто тоже становится браслетом, – обрадовалась Иное. – Вообще-то мы из девятого, – пожала плечами Огата. – О, так он тоже подчинённый Куросаки-куна? – Да, шестой офицер, Сокато Рафу. – Ха! Жалкие шинигами, – гордо фыркнул Ямми и тут же схлопотал удар ногой по хребту от возникшего за его спиной бойца. Тело того было покрыто точно такой же белой реацу, как у Тацки, только куда более плотной и стабильной. Мощность удара была такова, что арранкара швырнуло вперёд, где его уже ждала Огата. – Симфония кошмара! – повелела Казуко, и на здоровяка обрушились воздушные потоки. Их было много, и на этот раз трава под Ямми окрасилась в красный. Рядом с Огатой из воздуха соткался её напарник, сдирая с себя пришедшую в негодность верхнюю часть формы, но по-прежнему оставаясь в маске. – Девочка, то, что ты пыталась сделать, должно выглядеть примерно так, – хрипло выдохнул Сокато и снова ушел в шунпо, чтобы возникнуть рядом с Ямми. Здоровяк как раз жаловался на жизнь Улькиорре, хотя, как казалось Чаду, с тем же успехом он мог бы высказывать свои претензии ближайшему клёну, но тот хотя бы мог сочувственно шелестеть в ответ листвой. – Смотри, эта сучка пробила иерро! – канючил Ямми. И Улькиорра смотрел. Он даже отошел в сторону для улучшения обзора и, склонив голову к плечу, равнодушно наблюдал, как из его товарища выколачивали пыль. Пользуясь передышкой, Иное решила долечить рану Садо, а Огата бормотала себе под нос то ли ругательства, то ли заклинание. За сражением шинигами и арранкара пристально следила и Арисава: ей было невероятно интересно наблюдать за работой Сокато. Бойцом тот оказался высококлассным, да и техника у него была весьма необычной даже без учёта когтей-лезвий. Переплетённая между собой смесь различных стилей и школ, служащая лишь одной цели: покалечить противника и не дать ему схватиться за меч. Офицер девятого отряда, сверкая смуглым торсом со странными татуировками, уверенно бил по болевым точкам арранкара, а Ямми равномерно покрывался синяками и ссадинами, однако всё и не думал падать замертво, в то время как человек или даже шинигами после таких ударов давно бы уже превратился в отбивную. Наоборот, он начинал злиться. Соката был чертовски быстр, и его медлительный противник просто не успевал реагировать. Иногда Ямми удавалось вскользь задеть того кулаком или той странной штукой – балой, – но в основном все удары уходили в молоко. Однако даже этого было достаточно, чтобы шестой офицер начал сдавать. – …Устремитесь вдаль, ярко рассейтесь при выстреле. Хадо номер девяносто один: Сенджу Коутен Тайхоу! – постепенно всё повышая и повышая голос, закончила заклинание Огата. – В сторону, Рафу! – выкрикнула она и вскинула руки. Её напарник тут же понятливо ушел в шунпо, чтобы возникнуть рядом с ней... и, тяжело дыша, рухнуть на колени. Должно быть, та техника, что он использовал, здорово выматывает. Из-под прорванной, а то и обожжённой в нескольких местах маски вылезло несколько фиолетовых прядей. Улькиорра успел сбежать в самый последний момент, а вот Ямми не повезло. В арранкара устремились сгустки духовной энергии, чем-то отдалённо напоминающие осколки стекла. Долетев до цели, они красиво взорвались малиновым заревом. Когда светопреставление закончилось и осели комья земли с травой и листья с деревьев, их глазам предстал совершенно невредимый Улькиорра – у него хватило ума вовремя убраться – и равномерно покрытый кровью злющий Ямми. – Что? Эта махина ещё не подохла? – недоверчиво воскликнула Тацки. – Похоже, его не так-то просто убить, – заметил Чад, и в этот момент, закончив его лечение, разлетелся осколками лечебный купол Орихиме. Жаль только, что реацу так быстро не восстанавливалась. – Угу, – согласился Соката. – Но хотя бы задержать их до прихода Куросаки-тайчо мы сможем. И в этот момент в Огату ударила бала. Удар был такой мощный, что её спина превратилась в кровавое месиво. Иное испуганно вскрикнула и снова схватилась за заколки. Воздух загустел от ужасающей, злой и вечно голодной реацу арранкара. – Что, думали, в сказку попали, ублюдки? – прорычал злющий как сотня чертей Ямми, хватая Рафу за голову, но то ли тот в последний момент дёрнул головой, то ли арранкар схватил не крепко... Шинигами буркнул «сюнко» и вновь окутался белой реацу. Ценой его освобождения стала маска и большой клок фиолетовых волос. Рафу рухнул на землю и больше не поднялся: техника выжала из него все соки. Ямми довольно крякнул и пинком ноги отшвырнул поверженного противника, надвигаясь на них. За спиной второй линией обороны держалась Арисава, пока Иное лечила Казуко. Они вернулись к тому, с чего начали. – Эль Директо, – собрав по крохам ещё не успевшую до конца восстановиться реацу, Чад атаковал. Арранкар с неожиданной для такой туши скоростью скользнул в шунпо и вышел вплотную к нему. Схватил за руку. – Ну вот ты и попался, комарик… – многообещающе протянул Ямми и мерзко осклабился. Что-то пронеслось мимо них на такой скорости, что взметнулась в воздух опавшая листва. Брызнула кровь. Ямми ошарашенно смотрел, как на его руке ширится глубокий порез. Боль пришла позже, когда рука его, хирургически точно отделённая от тела, рухнула на землю вместе с Ясуторой. – Простите, ребята, я опоздал, – широко улыбнулся Ичиго и, резко взмахнув мечом, громко и отчетливо произнёс: – Гетсуга Теншо. Всё ещё не осознавшего произошедшее арранкара снесло голубым серпом. – Рыжие волосы и большой меч: ты наконец-то появился, Куросаки Ичиго, – констатировал Улькиорра. На то, что происходило с Ямми, ему было совершенно плевать. Остальным, впрочем, тоже, отключился от болевого шока – и слава богу. – О, так ты меня ждал? День определённо перестаёт быть томным, – едва ли не промурлыкал капитан девятого отряда, окутываясь реацу. – Банкай, – по слогам произнёс Ичиго.

***

      «Холодно… о, ками-сама, как же холодно». В последнее время Улькиорра мёрз и никак не мог согреться. Холодно в бескрайней и вечной пустыне Уэко Мундо, холодно в стенах Лас Ночес… А иногда арранкару казалось, будто бы стены дворца медленно – капля за каплей – высасывают из него столь драгоценное тепло. Холод поселился в покоях, холод царствовал в черной пустоте, что именуют душой. Сны появились недавно, буквально на следующую же ночь после возвращения Владыки на престол Уэко Мундо. Полные света и тепла, они вызывали в Улькиорре смешанные чувства. Он был растерян: с одной стороны Кватре нравились ощущения тепла и защищённости, что приносили с собой эти сны, хотя сама мысль о том, что ему, одному из сильнейших в Эспаде может понадобиться защита, была абсурдной чуть более чем полностью. С другой стороны даже сама идея, что ему может нравиться что-либо подобное, была предательством по отношению к Айзену-сама. Но совсем скоро странные сны стали отнюдь не единственной проблемой Шиффера – у него проснулось… нечто. Что это? Предвиденье, интуиция или что-нибудь другое? Кватра не знал, однако это доставляло ему определённые неудобства: глядя на тандем двух шинигами, он ощущал, насколько тот был неполон. Айзен-сама величественен и пафосен, а его правая рука – Тоусен – суров и стоек, однако не было третьего элемента – ехидной заразы с ядовитым языком, чтобы уравновешивать их обоих. Это было жутко крамольно, и Улькиорра запрещал себе даже думать об этом, вот только ощущение неправильности грызло его, ныло словно больной зуб. Однако было от этого странного «пробуждения» и кое-какая польза – интуиция исправно предупреждала арранкара каждый раз, когда их безумный ученый собирался осчастливить себя за счет всей Эспады; подсказывала, что сказать, дабы осадить драчливого кошака Гриммджо; советовала обходить десятой дорогой короля сонного царства Старрка.       ...Встреченный им сегодня рыжий мальчишка со смеющимися, полными решимости глазами определённо что-то знал. Или только делал вид, но тогда тем хуже для него. К удивлению Улькиорры, мусор гораздо сильнее, чем показывает, но понять это можно только сойдясь с ним в сражении, хотя это и сражением нельзя назвать – так, попытка отогнать назойливую мошку, не убив ту в процессе. И они оба это понимали, хотя по идее рыжий мальчишка не мог знать, что у Айзена-сама на него планы. Жаль, что вмешались бывшие капитаны второго и двенадцатого отрядов: было любопытно посмотреть, что бы делал Куросаки, если б он воспринял его всерьёз. – Мы вернулись, господин Айзен. – С возвращением, Улькиорра, Ямми.       …Просто один никем не подслушанный разговор… – И что ты на это скажешь, друг мой? – спросил Айзен-сан, массируя виски дрожащими руками. Канаме знал, что к вечеру у того сильно уставали глаза и пропадали силы – Хоугиоку дарил большие возможности своему владельцу, но и отнимал тоже многое. – Ты же видел… В едва освещённом парой горящих лампад кабинете скромного властителя Лас Ночес поздно вечером заседали двое шинигами. Больше света никто добавлять не собирался – ни одному, ни другому тот был не нужен. – Да, вы правы, Айзен-сан, я всё видел, – криво усмехнулся Тоусен и снял свои неимоверно модные очки, глядя на мир странными глазами, словно составленными из разноцветных кусочков стекла. Иногда очень полезно, чтобы окружающие считали тебя слепым. – И что на это скажешь? – вновь повторил Айзен-сан. – Не самые сильные шинигами. Не понимаю, почему вы так всполошились? – Это было так заметно? – вскинул брови Владыка. – Поверьте, ваша заинтересованность была заметна даже слепому, – весело хмыкнул Канаме. – Да, весть о неучтённом родственнике Шихоуин Йороуичи – это весьма интересно, однако… – Да не в этом спецовике дело, – отмахнулся от него Айзен, – хотя, конечно же, и в нём тоже. Меня волнует их принадлежность – они из бывшего десятого отряда, Канаме. – И что, это делает их какими-то особенными? – заинтересовался Тоусен. Он медленно откинулся на спинку жесткого стула и задумчиво покрутил в руках совершенно ненужные ему очки. Серые стёкла тускло блеснули в неясном свете двух лампад. Ничего у него не складывалось. – Ты ведь не слишком хорошо был знаком с джубантай-тайчо тех времён, верно? – уточнил Айзен-сан скорее для проформы. – Никогда особо не интересовался, – небрежно пожал он плечами. – Мугурума-тайчо всегда был о нём не слишком-то высокого мнения. Соуске устало потер ладонями слезящиеся глаза. – И совершенно зря, – тонко улыбнулся Айзен. – Даже Хирако Шинджи при всей своей, гм, оригинальности, предпочитал сохранять отличные рабочие отношения с этим юным дарованием, и в этом я с ним был полностью согласен. – Он со всеми всегда стремился сохранять отличные рабочие отношения. – Этот случай особенный. Настолько особенный, что я не всегда мог понять, что творится в этой рыжей голове. Представь себе, Канаме: огромная духовная сила, которая даже после обретения банкая стабильно продолжала расти; яркая внешность и море обаяния, которыми Куросаки умело пользовался в своих целях; острый ум в сочетании с прямо-таки бешеной работоспособностью и фантастической обучаемостью. – И всё это собрано в одном шинигами. Какой-то уникум получается, а не капитан десятого отряда, не находите? – недоверчиво хмыкнул Тоусен. Однако Айзен-сан не оценил его скепсиса. – Всего за восемь лет на моих глазах Куросаки из нескладного подростка с громадным мечом вырос в силу, с которой теперь приходится считаться, а за шесть практически с нуля создал десятый отряд. Тогда его главными противниками были молодость и неопытность, но это как раз те недостатки, которые быстро проходят. Канаме с изумлением покосился на своего союзника и недоверчиво вскинул брови: похоже, у них тут неожиданно фанат образовался. – Меня удивляет ваше восхищение этим мальчишкой, но помните, с чего начался разговор? Вы спрашивали моё мнение о той парочке – я его высказал. Айзен-сан смерил его досадливым взглядом, мол, убил бы, да сил нет, так что, пожалуйста, убей себя сам. Знаем, плавали. Такие взоры за последнее время были не редкостью – сбежав из Общества Душ, построив себе огромный дворец и наплодив армию арранкаров, Айзен и не полагал, что иногда после захода солнца будет напоминать желе. И тогда их отношения стали гораздо дружественнее – им обоим пришлось объединиться, потому что арранкары ни в коем случае не должны почувствовать слабину своего Владыки. И хотя ему теперь допускались вольности в общении, на людях – гм, то есть Пустых – всё осталось по-прежнему. – Это было необходимое отступление, – заверил его Айзен. – Куросаки учил своих бойцов не души защищать, а выживать, готовил их к сражениям не на жизнь, а на смерть. Эта парочка не входит даже в первую пятерку, а поставь против них лейтенанта, да пусть даже и твоего Хисаги – победа будет за бойцами Куросаки. – Но справиться с Ямми они всё же не смогли, даже всем гуртом, – подлил масла в огонь Канаме. – Я бы очень удивился, если бы у них получилось, – небрежно пожал плечами Соуске. – Я не для того создавал свою Эспаду, чтобы её было так просто убить. Эти шинигами не боевики, их основной задачей всегда был сбор информации, её анализ и подача данных начальству в удобоваримой форме, а за силовые акции обычно отвечало подразделение Эспада: Нелиел Ту Одершванк, Тиа Халибел, Улькиорра Шиффер и Гриммджо Джаггерджак. – Что?! – чисто инстинктивно схватившись за зампакто, дернулся на стуле Тоусен. – Но это же… – Поверь, я тоже был ошарашен, когда увидел в составе моей Эспады слегка изменившихся офицеров десятого отряда, – покачал головой Айзен. – Ответь мне, друг мой, каковы шансы, что четверых шинигами лейтенантского, а то и капитанского уровня просто сожрали Пустые и что за сотню лет они эволюционировали, не потеряв свои имена, внешность и отдельные черты характера? Канаме отвёл взгляд в сторону и закусил губу. Если всё обстояло именно так, а не иначе, то их ситуация начинала дурно пахнуть. – Вы правы, они крайне невелики, – после недолгих раздумий заключил он. – Но не думаете ли… – Нет, не думаю, они действительно ничего не помнили о своей прошлой жизни, я проверял, – заверил его Соуске. – Но всё равно нужно будет от них постепенно избавляться. Нелиел уже устранили, остались ещё трое. Помолчали. – И опять-таки не понимаю: почему вы так всполошились, Айзен-сан? Да, сведения действительно интересные – никогда бы не подумал, что вы опуститесь до плагиата, – но всё же… Айзен тяжело вздохнул и опустил голову, словно бы сдаваясь. – Хорошо, обрисую тебе картину примерно за полгода до изгнания Хирако и его приятелей из Сейретея. Есть отряд, в котором бойцы обучались по особой программе, причем с самыми талантливыми капитан и его ближайшее окружение занимались лично. Некоторых из них ты знаешь: Бьякуя, наш с тобой общий друг Гин, Ишшин, Рангику и ещё много-много других. Десятый отряд – организация внутри организации, прямо Готей 13 в миниатюре со своей весьма обширной шпионской сетью и даже группой устранения. – Мощно, – пораженно выдохнул Тоусен. – Однако проходит ещё месяц, и Куросаки вдруг начинает осторожно переводить бойцов по разным отрядам. По документам не подкопаешься – всё было по обоюдному согласию обеих сторон. Да и шинигами, откровенно скажем, не те, чтобы это сильно ударило по работе джубантай. Однако за сотню лет многие из них вошли в первую десятку офицеров. Понимаешь? – Не совсем… – медленно протянул Канаме, и вдруг его осенило: – Постойте, то есть, по сути, он сделал то же, что и мы сто лет назад, только пошел по пути наименьшего сопротивления. Айзен улыбнулся, довольный тем, что его мысль была правильно понята. – А теперь представь себе на минуточку, что наш план провалился и мы проиграли. Да, это сложно, ведь он гениален, но все же – просто представь. Итак, скромный герой прошлого, Куросаки Ичиго возвращается, предъявив в качестве доказательства героизма сынка своего бывшего лейтенанта, которого сам же и обучил. Трибуны кричат «ура» и возвращение его в ряды капитанов Готей 13 – всего лишь вопрос времени. – Вряд ли там будет всё так радужно, – возразил Тоусен. – Побег, отступничество… это тянет на Гнездо Личинок. – Ты плохо знаешь наших бывших коллег, – с улыбкой покачал головой Соуске. – Ямамото и Кеораку с Укитаке будут только за. Сой Фонг сделает всё, что потребует от неё Шихоуин. Ичимару на пару с Кучики вцепятся руками и ногами в своего учителя, а Унохана поддержит Кенпачи в силу особенностей их отношений. На Хитсугаю повлияет Матсумото, а Маюри всё сделает в пику Урахаре, то есть если тот выскажется против, то… ну ты понял. – А если Куросаки откажется? – Его просто засадят в Гнездо Личинок в соседнюю с Гином камеру, однако я не думаю, что Ичиго-кун такой идиот. Идиот бы не смог затеять такую масштабную операцию. – А вы рассматриваете вариант, что он ничего такого не затевал, просто это вы – интриган со стажем – видели в его действиях грандиозные замыслы? – Рассматривал. Но тогда Куросаки должен быть либо провидцем, во что я верю слабо, либо обладать прямо-таки звериным чутьём на неприятности. – Да даже вариант с пророческим даром Куросаки для меня куда более реален, чем ваши предположения, будто мальчишка, которому не было и двадцати, сначала смог разработать, а потом осуществить такой крупный проект, – скептично фыркнул Канаме, с независимым видом сложив руки на груди. Аргументы его нисколько не убедили. Айзен криво усмехнулся и не стал рассказывать своему соратнику о кровожадных замыслах Ичимару, которого в его отряд тоже пристроил Куросаки Ичиго. Всему своё время.