Карамелька

Pov Сергей Дмитриевич Люди привыкли выделять из толпы особенных. Мы видим идеал в красивом уме и чарующей внешности, но в чём их необыкновенность, если все эти люди выглядят как глянцевая обложка журнала – каждый раз с новой темой, но той же блестящей поверхностью. В тех, кто обогащен недостатками, есть та самая харизма, которая не достигаема для идеала. Почему? Идеальный человек самодовольно очаровывается своим зеркальным отражением, но он забывает главную мысль, не застрявшую в голове: идеальных людей ещё не рождалось. Да и слишком похожа на болото наша планета, чтобы рождались в ней носители совершенства. Я прилип к окну, не спуская глаз с миниатюрной ученицы, и если разум взрослого мужчины кричал мне остановиться и не катиться к обрыву, то тёмный шоколад моих глаз расплавился от мальчишеской влюбленности. Да. Даже тот, чьё сердце вечно находится в off-line режиме, владеет тем чувством, что способна испытать на себе душа. Триста семьдесят девять дней назад я сам расписался кровью в контракте Сатаны, по собственному решению согласившись пойти на грех. Я любил свою ученицу, и ещё столько же готов ее любить так, как любил сейчас. Таить страсть в душе и не оживлять умершее сердце. Я любил ее душой, но моё сердце ничего, к огорчению, испытывать не умело. Я любил её так, будто бы не любил совсем. Пускай она продолжает думать, что я ее ненавижу. Я включил камеру на телефоне, прислонил его к тонкой поверхности оконного стекла, сам не осознавая, нажав на зеленую кнопку. Короткий щелчок и высветившаяся размазанная фотография на экране, изображавшая женскую тень, слившуюся с золотом осенних деревьев, говорили о том, что я выполнил то, чего желал. Ровно сотая фотография моей нелюбимой ученицы. - Сергей Дмитриевич, - меня похлопали по плечу, и я вздрогнул. – Вы собираетесь идти домой? Мои мысли рассеялись как горный туман. - Думал уже уходить, - развернувшись к учителю физической культуры, с натянутой вежливостью сообщил я. В то время как я собирал необходимые тетради и документы в кожаный деловой чемодан, молодой преподаватель, двумя годами моложе меня, дожидался, когда я закончу. - Карвалова тебя тоже…? – задал он вопрос, потупив взгляд и не договорив фразы. Я сочувственно фыркнул и покачал головой, на губах отразилась усмешка мученика, который смирился со своей участью. - Мария проблемная девушка. Она видит любовь там, где должна видеть чувство, полное противоположности любви. - Я не один, кто получал ее послания о теплых чувствах? – нелепо усмехнулся коллега. Я согласился с ним. - Мне ее совсем не жалко, - сказал я, покидая кабинет. – Быть может, вам жалко? - Нет, - вздернул головой физрук. – Если бы чувства были настоящими – одно, а она хочет казаться выше, чем другие девочки. - С ней одни неприятности, - поразительно громко вздохнул я. – Удачного вам вечера, Михаил. Юноша прощально махнул мне рукой: - Вам того же. Возможно, я действительно тиран, коим меня считали старшеклассники. На проделанные шалости своей ученицы Марии Корваловой я не обращал дельного внимания. Делая вид, что я заинтересован в этой проблеме, я всё больше ловил себя на мысли, как мечтаю нецензурно отправить эту девицу за тридевять земель. Любила ли она меня, как писала в своих любовных письмах? Боже правый! Получается, ее любовь многогранна, раз такие же послания получал мои коллега. Именно из-за девичьей непостоянности я флегматично относился к признаниям в высших чувствах от несовершеннолетней ученицы, одно дело, если бы она по-настоящему любовалась мною, я бы попытался проявить человечность и помочь… Однако мечтал об ином. Чтобы другая несовершеннолетняя особь писала мне подобные письма. *** Замкнутость всегда мешалась мне, когда не нужно. Привыкший к одиночеству, я любил слоняться по улицам после трудного учебного дня, невзирая на свой малый возраст, ощущал себя пожилым, будто бы прожившим несколько столетий человеком. И словно я всё испробовал в этой жизни; я вел тот образ жизни, который стоит вести тем, кто набрался опыта спустя долгие года учений. Но истина пугала: я ничего не достиг. Я сдался. Я подчинился своему внутреннему принципу: живи так, делая вид, что уже своё прожил. А порой хотелось схватиться за какую-то цель, начать жить, а не выживать. Однако я ничего в этом мире не видел, кроме пустоты на дороге перед собой, хотя на самом деле эта дорога была переполнена рисунками судьбы, людьми, которые могли бы стать мне всем, целями, служащими путем в будущее. Пелена перед глазами заплыла морскими волнами – и волны не заканчивались, я не мог шевельнуться и выбраться, взобравшись на сушу. Я оставался на дне, к грусти осознавая, что не хочу его покидать. «Как дела?» - набрал я сообщение. В наушниках играл немецкий рок, пальцы цеплялись за холодное железо турника; я, ощутив вибрацию в кармане спортивных брюк, сделал несколько подтягиваний, и, спрыгнув на землю, сделал глубокий вздох. Потерев обе ладони, я вынул телефон из кармана, удивляясь быстроте ответов своей собеседницы. «Провалила контрольную по алгебре. А твои?» Я подавил в себе смешок, так и рвущийся, чтобы позлорадствовать над Карамелькой. «Сейчас занимаюсь вечерними тренировками. День прошел неплохо, потому что банально и без приключений. Завалила по собственной глупости или учитель снова виноват?» Интересно, что она ответит. Правду ли? «Учитель, конечно. Я вообще-то идеальная ученица, а он вечно чем-то недоволен!» Я обиженно вздохнул, прочитав сообщение и решив некоторое время не отвечать, чтобы подавить в себе желание высказать этой девушке всё, что я о ней думаю. Врунишка. Маленькая лгунья, которая хочет выставить себя в глазах незнакомца с другой стороны. Но как забавно наблюдать за этим порывом лжи, когда знаешь правду. А кто все два урока просидел, считай ворон в окне? Кто все два урока любовался мною, и это даже льстило моей согретой влюбленной душе, ведь что для мужчины взгляды симпатичной девушки, если не радость? Кто же, стало быть, мне интересно, получает каждую четверть фальшивую «три» по алгебре и геометрии? Разве это вина учителя? «О-о-о-о, так ты спортсЭм :D» - когда я уже собирался покидать спортивную площадку, пришло на телефон. Женщины, женщины, женщины… Милые создания. Несмотря на разные возрастные категории, ум у вас у всех один – пятилетние девочки, которые обижаются из-за того, что на день рождения купили не ту куклу, которую требовалось бы купить. Я думал проигнорировать, но, так и не дождавшись моего ответа, девушка сама взяла себя в руки и написала мне вновь. Я прекрасно понимал, как эти миловидные создания боятся остаться незамеченными, поэтому, не боясь показаться навязчивыми – а даже если и боясь, - они настойчиво лезут вам в душу, пока вы ответно не откроете ее им. «Сдерживай свои оргазмы в себе, Карамелька ;)» - ответил я ей. В этот момент подул сильный ветер, будто природа осуждала меня за поступок, не свойственный взрослому мужчине. Я вдохнул полной грудью запах осенней листвы, носком ботинка задев пару листьев, приподнял их над землей и подбросил вверх, и они закружились над моей головой, как маленькие парашюты. Я хотел бы взлететь также, однако жизнь стояла главным препятствием этой цели. «О-о-ох… слишком поздно. Слишком поздно, Серёжа. Я не контролирую себя…» В груди больно кольнуло, но как приятна была эта самая боль! «Ах… ах… О-о-о! Ах!» - пришло мгновенно после первого сообщения. Я перечитывал этот текст, пробежавшись глазами по сообщениям тридцать, а то и сорок раз (кто знает, может, и больше). С сегодняшнего дня меня смело можно бросать в котел к чертям, ведь я ощутил напряжение всем телом, прочитав всего лишь сообщения своей ученицы. Я хотел ее так, как хотел бы грешник вкусить сладость греха. Хотел так, как маньяк бы хотел наблюдать за тем, как истекает ручьями крови его жертва. Я хотел эту девушку так, как хотели скупые люди лишнюю золотую монетку спрятать в свой толстый кошелек. Но я получал ее так, как ребенок из детского дома мечтал обрести полноценную семью. То есть - никак. На ее сообщение я не ответил. Я покинул спортивную площадку, вновь окунувшись в настырные мысли. Я знал, с кем я общаюсь по переписке. Знал, знал, знал! И отрицал каждый раз, как писал ей очередное сообщение. Я понимал, что поступаю неправильно, но это было моей той самой особенностью, которую я искал долгие годы: я все-таки человек! Я умею идти на запрет ради своей выгоды. Я хотел с ней общаться – я с ней общался. Испытывал ли я муки совести? Разумеется. Но больше я испытывал возбуждение и вдохновение завладеть горьким плодом соблазна. Что я делал для этого? Ничего. Но я желал. А иметь желание, значит, медленно, хоть и нерешительно, оплодотворять свою цель к действию. Когда-нибудь я признаюсь ей, каково мое истинное обличие? Вряд ли. Однако я жил настоящим днем, ликуя, что смог вычислить имя своей ученицы в анонимном чате знакомств. И сознательная глупость не так сильно глушила меня, с каждым днем я старался не замечать ее, как пыль, что ежесекундно залезает нам в нос и отравляет организм. Общение с собственной ученицей в далеко не дружеской форме – это пыль, что убивает мой разум, но я ее не вижу; я слеп, не потому, что пыль застилает мои глаза, а потому, что душа давным-давно горит в Аду – а в Аду дозволено совершать грехи. «Ты чего молчишь? Я что-то не так сказала? :с» - оповестил телефон. Я не открыл сообщение. Если бы ты знала, как ты всё правильно сказала, Карамелька. Даже слишком правильно… Достав из кармана спортивных штанов сосательную конфету со вкусом яблока, я развернул шелестящую обертку и, задумчиво хмыкнув, запустил карамель в рот и поплыл на уставших ногах домой.