Небольшое обращение к читателям) Мне прислали несколько вопросов, на которые я здесь отвечу. Кому неинтересно - приступайте к прочтению! :3 Вопрос number 1: Почему героиню зовут Даша, и есть ли в ней что-то от меня? Ответ: Я назвала её Дарьей, потому что мне нравится собственное имя (немного самовлюбленности). Помимо этого, да, признаюсь откровенно, и надеюсь, что не получу за это осуждений - Дарья во многом схожа с автором. Возьмем её характер и мысли. Я всегда была на какой-то своей волне, мысли мои порой совершенно неразумные, нелогичные, я часто себе противоречу. Сегодня я могу ненавидеть человека, но стоит ему сказать что-то тёплое, лживо-тёплое, как я наивно верю и на завтра уже его люблю. Я также чистый гуманитарий, ненавижу алгебру, химию и биологию (хотя с алгеброй уже наладилось всё), часто зарываюсь в себе и не понимаю, чего хочу от жизни. И знаете, это проще, мне стало проще жить, когда я могу читать собственную работу если не о самой себе, но о какой-то потайной части моей души. Дарья - это мои невоплощенные мысли и какие-то мечты, которые никто не воплотятся в реальности. Вопрос number 2: Ты когда-нибудь влюблялась в учителя? И почему так любишь эту тему? Ответ: Да, влюблялась. Не сильно. Было некое восхищение этим человеком. Что вот он - такой взрослый, статный, умный, при этом весёлый и энергичный. Но это быстро прошло. Тему я эту люблю по двум причинам. Первая: мне нравится то, что считается запрещенным, и то, что чаще всего осуждает общество. Меня вдохновляют такие истории, потому что их осуждают другие. Никто не верит в подобные чувства, однако когда я читаю истории любви между взрослым мужчиной и совсем юной девушкой, я восхищаюсь, насколько сильна может любовь, чтобы победить косые взгляды и злые языки окружающих. И вторая причина: мне не хватает любви. Я любила, сильно, насколько может любить шестнадцатилетняя девочка, но я не получила от этой любви ничего, кроме слёз по ночам в подушку и депрессивных стихов, написанных в черновике. Я очень хочу влюбиться вновь, но ответно, и мне кажется, что если я буду писать о любви - я получу любовь. А пока я любовь не получила, я хочу, чтобы любовь получали другие, хоть и вымышленные мною люди. Ну и читатели, я надеюсь, начинают верить в любовь после моих историй. Если есть вопросы - не стесняйтесь, задавайте мне их на аск: http://ask.fm/Scolopendrasha , но а на вопросы, на которые требуется большой ответ, я теперь буду отвечать так же - в начале главы. Люблю вас, Ваша Авель.
Сергей Дмитриевич Погода сегодняшним днём вызывала во мне отвращение, но вот настроение не портилось совершенно. Когда мы с Дарьей отправились в небольшое кафе, дабы позаниматься алгеброй – подобными иллюзиями я тешил себя весь путь, что мы прошли по заснеженной дороге, - я пребывал в некой эйфории как мальчишка, который мчался домой, чтобы поиграть в игровую приставку старшего брата. Я тешил себя мыслями, что нет, иллюзия то, что мы будем заниматься алгеброй, а то, что мы идём в кафе, на самое что ни на есть настоящее свидание. Я пожалел о своих новых ботинках со скользкой подошвой. Стоило следовать не моде, а комфорту. Девушка, идущая рядом со мной, часто поскальзывалась, но вовремя опиралась на другую ногу, и когда я протягивал ей руку, чтобы мы послужили друг другу опорой, она меня игнорировала, делая вид, что не заметила моего желания помочь чувствовать себя в безопасности. Немного обидно. Таким образом, избегая любопытных взглядов, в полном молчании между нами и в безобразном шуме гудящих машин и болтающих прохожих вокруг нас, мы зашли в кафе – я открыл дверь перед леди и по джентельменским обычаям пропустил ее вперёд, по-деловому улыбаясь. Я здесь бывал от силы пару раз, забегал перед занятиями выпить кофе и пококетничать с молодыми студентками-официантками. Официантки остались те же, но свои забавы я отставил на потом, пожелав отдать полное и верное внимание своей нерадивой – до чего прелестной! – ученице. Думая снять пальто Дарьи, я протянул к ней руки и вежливо предложил помочь, но она нервно дернула головой, стянула с себя верхнюю одежду с неприязнью и отдала ее в руки официантке – нет, не отдала, а буквально швырнула, будто не в человека, а в древесный столб. Нам выделили место подле окна за столом, что был украшен новогодними огоньками и декоративной маленькой елкой, что стояла на каждом столе и сияла блестками от украшений на свету. — Сергей, — юная работница кафе склонилась надо мной и положила меню, обтянутое искусственной кожей, — рады вас видеть у нас снова. Будете что-нибудь заказывать сразу? Я вопросительно глянул на Дарью и изумился тому, как вздернут её подбородок и какой надменный взгляд просверливал дыру в официантке, который она не замечала, отвлеченная на меня. Что это: ревность или простое женское недовольство, что с одной женщиной я активен, а другую оставляю тенью? Как же льстит. Я хитро улыбнулся: — Мне салат с тёплой куриной грудкой и большой капучино без корицы и без сахара. Девушка улыбнулась в ответ, забрала меню и поспешила покинуть наше общество, довольная моей вежливостью и приветливостью, но я громко кашлянул, привлекая её внимание вновь: — Вам что-то ещё? — деловито поинтересовалась она. — Да, — я кивнул на Дарью, что была похожа на сладкую конфету, завернутую в обертку, которую невозможно разорвать без помощи дополнительных предметов. Ведь до того, чтобы чем-то насладиться, нам нужно докопаться до разгадки, как, попробовав что-то, не скривить лицо от горечи во рту, а растянуть губы в блаженстве, почувствовав сладкое послевкусие на языке. — Девушка, вам что? — скучно пробормотала та. — Мне кофе, — ответила Старкова. — Какой? — Капучино, большой, без сахара, — проговорила она неохотно, и когда официантка, кивнув, отошла на несколько шагов, добавила властным полутоном: — и без корицы! Что это: игра слов и их тайные намеки или неприспособленность быть вежливым с незнакомыми людьми? Дарья, почему ты дуришь мою несчастную голову и не можешь ясно намекнуть без женских сложностей, что есть и чего от этого стоит ждать? — Что же, — я потер ладошки, — приступим? Девушка вынула из сумки тетрадь, две ручки и учебник. — Приступим.***
Спустя полтора часа мучений я сдался. Несмотря на мои трепетные чувства к этой девушке, она была невыносимо глупа по моим предметам, что нелепо огорчало меня. Я терпел до последнего. Я терпел ее расстроенный взгляд, когда очередная задача не получалась в решении, я сдерживался в эмоциях, когда она не понимала элементарных вещей, но когда она не знала формулу, которую мы изучали три месяца в седьмом классе — она, внемлите, в десятом! — я ослабился и прикрикнул: — Господи, ну надо же быть такой туп... — я поспешно исправился: — глупой! Дарья девушка впечатлительная, я заметил это за время, как преподавал в их классе. Чуть что, лишнее слово — слёзы заполняли ее чудные зеленые глаза, размазывали косметику по лицу, передавая всю горечь и печаль ученицы. Насколько мне известно, люди эмоциональные есть люди нежные, а если человек нежный, то и сердце у него чистое. Я с этим полностью согласен, но женских слёз видеть не мог, как и все мужчины. Это необъяснимое явление, которое я не смогу объяснить, так же, как и вся мужская половина населения. Женщины — существа хрупкие внешне и сильные духом, но когда они разрушаются внутри, они с двойной силой рушатся снаружи. А нам приятно видеть, как милые создания с хрустом ломаются, подобно бокалу из-под вина? — Да ладно, я знаю, что я тупая, — сказала она и стала собирать вещи. — На сегодня достаточно, — она бросила деньги на стол и встала. — До свидания, — покосилась на недоеденный салат, — и приятного вам аппетита. Узнаю этот тон и манеру прощаться. Он зовется просто для женщин, но тяжко для мужчин: «Дорогой, я обиделась». Знаете, с одной стороны, мне бы стоило извиниться, дабы сохранить дружеские отношения со своей ученицей, но с другой стороны я хотел, чтобы она ушла и стала относиться ко мне менее тепло, нежели есть сейчас. Я осознавал, что наше общение перешло границу учителя и ученицы, стоило бы отдалиться от девушки, чтобы не дарить ей ложных надежд. Кого я обманываю? Чтобы не дарить ложных надежд самому себе. Однако я расплатился, не дождавшись сдачи, и выбежал на улицу, надеясь не потерять из виду стройную фигуру девушки. Не потерял. Я нелепо улыбнулся, наблюдая за сценой, как Дарья осторожно переступает замерзшие лужи, но балерина из нее никакая, поэтому девушка некрасиво дернулась и повалилась на заснеженный тротуар, в огромный белоснежный сугроб, в котором, к радости моей, не было никаких подарков от бродячих животных. Я добежал до места ее падения. Девушка оперлась локтями о снег, но провалилась обратно, и посмотрела на меня сурово-ненавистно, будто крича: «Ну же, помоги встать!» Я помог? Хах. Я засмеялся, неприлично громко засмеялся (ей назло) и прыгнул в тот же сугроб. Снега зима для нашего города не пожалела, я глубоко провалился, схватив Дарью за руку, потащил её за собой. Я боялся взглянуть на нее, ведь предвкушал взгляд голодной овчарки, но взамен этому увидел улыбку, добродушную улыбку юной прелестницы. Неожиданно. — Вы ненормальный, — учтиво предположила она, пытаясь встать. Меня обвинили в сумасшествии? Я всё ждал этого дня. Я потянул ее на себя, она упала на мою грудь, испачканная снегом. Четко прорисованные снежинки лежали на ее ресницах, таяли на коже лица и, как бы это странно не казалось, застыли на губах. — Можно я сделаю то, о чем попрошу тебя мгновенно забыть? — спросил я тихо. Она не отвечала, думала, прикусив губу. И когда она ответила: — Можно, — пытливое ожидание для меня окончилось, и я жадно поцеловал ее ледяные губы, ощутив безвкусие снега на ее коже и легкую горечь после выпитого кофе. Я словно пил из ручья, в котором отравлена вода. Я пил и не видел ничего и никого перед собой, я не чувствовал, что испытывает Даша и чувствует ли она то же возбуждение, то же манящее беспокойство и беспамятную страсть, что и я? Она неумело зашевелила губами, но что-то щелкнуло в моей голове, и я отстранил девушку от себя, ювелирно провел пальцами по ее губам и удрученно улыбнулся.***
Я проводил ее домой. На часах было пять вечера ровно, потемнело. Мы всю дорогу молчали. Подъездная дверь не поддавалась, замерзшая под минусовой температурой, поэтому я проявил мужскую солидарность и предложил Дарье помощь. На этот раз она тоскливо кивнула и не удостоила меня своего взгляда. Что я наделал? Я отворил дверь минут через пять, она всё никак не открывалась. Девушка благодарно кивнула, в глазах ее передавалась такая печаль, что не передалась бы ведром слёз. Мне стало горячо и сонливо на душе. — Даш, — я окликнул ее, когда она поднималась по лестнице и пока еще подъездная дверь не захлопнулась. Она замерла на месте, а дверь медленно закрывалась, закрывалась, закрывалась… Как и закрылся мой рот. Онемел. Язык отрезали. Замерз. Примерз к зубам. К челюсти. Дверь закрылась. Дарья закрылась за ней. Каким дураком нужно быть, чтобы сказать шестнадцатилетней девушке, у которой это, возможно, первая непонятная и нежданная любовь, забыть ее, вероятно, первый поцелуй?