Хроники одного Волшебного Мира: цикл первый

Вороны утверждают, что одна-единственная ворона способна уничтожить небо. Это не подлежит сомнению, но не может служить доводом против неба, ибо небо-то как раз и означает невозможность ворон. Франц Кафка        В библиотеке Ордена Семилистника я просидел пять дней. Чиффа, конечно же, снова не мог меня дозваться. Когда я сосредоточиваюсь на чтении, я просто выпадаю из реальности. Для меня существует только книга и получаемая мною информация. Когда я закончил свои записи и мозаика под названием «Способ создания Перчаток Смерти» была сложена, я хотел было поискать книги, в которых идёт речь о Вершителях, но тут же, даже не успев сформулировать книгам свой запрос, я услышал тихие шаги. Леди Сотофа Ханемер пришла за мной, как и обещала. Улыбаясь, она сказала: – Что, не хочется уходить отсюда? Возможно, эта библиотека однажды станет твоей, мальчик, и, помолчав, добавила: – Какой жадный, захотел получить сверх обещанного тебе, да? – Как вы узнали о моих намерениях? – не было смысла скрывать, если ей и так всё было известно. – А как я могу не знать? – это было для неё само собой разумеющимся фактом. – Но ты не спеши. Всё придёт в своё время. – О чём вы? – я её не понимал, теперь ещё больше, чем прежде. – О тебе, конечно. Но пошли, Джуф уже ждёт тебя.        Мне ничего другого не оставалось, как пойти вслед за ней, токливо оглянувшись на огромные стеллажи с книгами. На этот раз я чувствовал себя с ней очень легко. Ничто больше не давило на меня. Конечно же, она знала, о чём я думаю. – А с чего бы тебе снова стало плохо? Этот ревнивый негодник понял, что тебя интересует совсем другое, а вовсе не я.        Я не стал спрашивать, о ком она говорит. Всё равно ведь не скажет. Теперь мне не терпелось приняться за изготовление Перчаток Смерти. Чиффа сказал, что мир рушится, и способствуют этому раздоры между могущественными колдунами, которые истощают Сердце Мира. И, чтобы предотвратить это, их следует уничтожить. Скоро у меня появится много дел… – Какие глупости, – ласково сказала мне леди Сотофа, продолжая идти, – этот Старый Лис совсем забил твою юную головку. Запомни, что я тебе скажу, – она остановилась, развернулась ко мне и взяла моё лицо в ладони: – Никакого Конца Мира не будет, глупенький. Всё уладится, вот увидишь. Верь мне.        Мне оставалось только кивнуть, чтобы не обидеть эту милую леди. Она, конечно же, поняла, что слова её я не воспринял всерьёз, но ничего не сказала, только покачала головой. А, тем временем, мы пришли всё на ту же кухню, где меня ждал Чиффа, весёлый и довольный. – Я уж думал, ты собираешься оставить его при себе, незабвенная, – он, как всегда, веселился от души. – Будь он девочкой – всенепременно. А так – зачем? Ты сможешь научить его гораздо лучше меня, Джуф. – Полностью с тобой согласен, Сотофа. Ну, сэр Шурф, пошли я тебя покормлю, что ли. А то совсем ты тут отощал за пять дней-то.        Когда мы оказались дома у Чиффы, я вдруг понял, что смертельно устал. Перекусив, я опять заснул в его кресле у камина, и проспал двое суток, после чего почувствовал себя значительно лучше. Мёртвые магистры, как и обещал Чиффа, не могут меня найти по запаху моих снов, а, значит, дела обстоят как нельзя лучше.        Как следует насладившись купанием, пообедав (проснулся я в полдень) вместе с Кеттарийский Охотников, я спросил у него: – Что имела в виду леди Сотофа, когда говорила, что «какой-то негодник» её ревнует ко мне? – О, а я уж думал, ты так никогда и не спросишь! – весело заметил он и стал набивать трубку, потом втянул в себя дым, выдохнул пару раз и продолжил: – Видишь ли, когда-то леди Сотофа Ханемер была одной из самых красивых девушек Кеттари, с настоящим талантом к Истинной магии. Но по прошествии времени она сбежала от меня в Ехо, где стала послушницей Ордена Семилистника. Её сразу приняли в орден – молодую талантливую девочку с огромным потенциалом. И как-то она попалась на глаза Великому Магистру Нуфлину Мони Маху, который в ту пору был поистине могущественным колдуном, и, к тому же, дружен со своей Тенью, правда, ровно до той поры, пока Тень Нуфлина не увидела Сотофу. Тень Великого Магистра влюбилась в могущественную, хоть и очень молодую ведьму, и перешла к ней. С тех самых пор у Сотофы две Тени, а вот у Нуфлина – ни одной. И, он, конечно, ничего не знает по сей день. – Что такое Тень? – я чувствовал: сейчас узнаю что-то очень интересное. – Нуфлин Мони Мах теперь не отбрасывает тень на свету? – Неееет, – протянул Чиффа, – это совсем другая Тень. Она существует у каждого. Это Двойник, который обитает в другой Реальности. Встретиться и подружиться со своей Тенью – большая удача. Тень бывает совершенно не похожа на своего хозяина, однако может быть таким же могущественным колдуном или могущественной ведьмой, как и её хозяин или хозяйка. К слову, все они думают, что это мы – их Тени. Может случиться и так, что у совершенно бездарного в магическом плане человека очень могущественная Тень. Были случаи, когда Тень сдруживалась со своим слабым хозяином и делала его очень сильным колдуном. А Нуфлину не повезло, – усмехнулся Чиффа. – Кто ж мог вообразить, что его Тень такая влюбчивая! И мало того, что она без ума от Сотофы, ещё и ревнует её. И ревность эту ты недавно ощутил на себе. С тех пор леди Сотофу Ханемер волнуют только знания и благополучие Ордена Семилистника. О любовных отношениях она давным-давно позабыла. – А как и где можно встретить свою Тень? – Тебе пока что рано это знать, – совершенно серьёзно ответил Чиффа. – Всему своё время. А теперь не пора ли нам заняться делом, а?!        Так мы и разошлись. Чиффа отправился по своим делам, то есть убивать очередного магистра, которого ему заказали, а я поехал домой, чтобы изготовить Перчатки Смерти. По пути я устроил представление в духе Безумного Рыбника, после чего переоделся, дабы меня не узнали, попутно заглянул на рынок, купил всё необходимое для предстоящей мне работы. А, приехав домой, принялся за дело.        Спустя дюжину дней, моя работа была окончена. Левая когтистая перчатка – когда-то рука Кибы Аццаха, и правая, без когтей, – конечность Йука Йуггари. На каждом из своих ногтей я начертал защитные руны, нанёс их также на защитные перчатки, которые одевались сверху смертоносных рук и исчезали по моему желанию. Подумав, что такую вещь, как Перчатки Смерти, не везде можно хранить (без должного оформления они разрушат всё, с чем соприкоснутся), я взял большой резной ларец, украсил изнутри его дно, стенки и крышку защитными рунами, и теперь он всегда будет хранилищем для моего грозного оружия, пока что не опробованного в деле.        Я послал Зов Чиффе, сообщив об окончании моей работы. Он прибыл незамедлительно, оценил моё творение и остался доволен. Теперь у него есть его личный ручной убийца с Перчатками Смерти. Но мою нынешнюю личность это нисколько не злило. Я понимал, что обязан ему жизнью, и для меня было делом чести вернуть Кеттарийскому Охотнику этот долг. Когда-нибудь он будет оплачен. А пока что я в его распоряжении.        Чиффа был в восторге, когда выяснилось, что смертоносна только моя левая рука: она испепеляла любого, даже на достаточно неблизком расстоянии, стоило мне того пожелать и поднять руку; правая же моя перчатка, принадлежавшая Младшему Магистру Ордена Ледяной Руки Йуку Йуггари, была милосердней, и только парализовала того, к кому прикасалась, не причиняя ему при этом никакого вреда. Чиффа потом научил меня, как выводить жертву из этого оцепенения. Он много чего мне показал. И многому научил. Начиная с походов на Тёмную Сторону и заканчивая различными трюками, которые могли мне пригодиться при выполнении его приказов. При этом, кеттариец всегда подчёркивал, что моя жизнь – это только моя забота. Не выживу – значит, я дурак. Впрочем, дураком я никогда не был, и единственное, что у меня всегда выходило лучше всего, – это выживать.        В то время я был очень занят, разделяя с Чиффой его «заказы». Нас боялись и поодиночке, а теперь стали бояться ещё больше. Меня прозвали Ледяным Убийцей, и я полностью оправдывал это имя. Хотя, в отличие от Безумного Рыбника, я не получал от убийств никакого удовольствия. Это была работа – не более того.        Так прошло полдюжины лет. Я не считал, скольких убил. Какое это имело значение? Мои руки были и так по локоть в крови. Безумный Рыбник не безосновательно считался очень кровожадным. Я же никогда не прибегал к ненужной жестокости. Только в рамках необходимости. И вот однажды за ужином Чиффа сказал мне: – Мы проделали отличную работу, сэр Шурф. – Вам виднее, – я только пожал плечами, делая глоток вина из своей дырявой чаши. – Ага. Не могу не согласиться, – он ухмыльнулся, но потом совершенно серьёзно продолжил, – но этого недостаточно. Есть один человек, охота на которого представляется для меня неразрешимой проблемой. И поэтому мне нужна твоя помощь, сэр Шурф. – О ком идёт речь? – деловито осведомился я, прекрасно понимая, что Чиффа таким образом говорит мне: «Эта охота – твоя. Возражения не принимаются». – Видишь ли, мне заказали Лойсо, – совершенно обыденным тоном сообщил он. – Лойсо Пондохву?! – впервые я действительно был поражён. Великий Магистр Ордена Водяной Вороны внушал ужас всем жителям Соединённого Королевства. Он был страшилкой, которой пугали маленьких детей. И, если верить слухам, Лойсо Пондохва неуязвим и бессмертен. И его «заказали» Чиффе?! – Его, родимого, – кеттариец подмигнул мне, – но, видишь ли, в чём дело: я уже год выслеживаю его, а он от меня смывается каждый раз, как только учует моё присутствие. Так-то Лойсо отнюдь не всемогущ, но мне не подойти к нему настолько близко. Великий Магистр Ордена Водяной Вороны слишком хорошо меня знает, поэтому предпочитает не встречаться лично, а, значит, и убить его я не могу. Но ты – совсем другое дело. – Вы хотите, чтобы я убил Лойсо Пондохву? – спросил я, чувствуя себя уже не таким изумлённым. Скорее, просто удивлённым. – Я всего лишь прошу, – он подчеркнул последнее слово, – тебя подумать о такой возможности. Это очень опасная игра, ты и сам понимаешь, сэр Шурф. Поэтому заставлять тебя я не буду. Но если захочешь, вдвоём мы славно поохотимся на Лойсо. – Это значит, что я могу отказаться? – осведомился я. – Разумеется. Я с самого начала сказал, что твоя жизнь – только твоя забота. Приказать тебе рисковать ею я не могу. Решение должно быть твоим. И с твоими Перчатками Смерти и приобретённым опытом ты вполне можешь убить Лойсо. Но можешь и умереть от его руки. Он очень сильный противник, и самый опасный из всех, с кем ты имел дело. – Допустим, от вас он ускользает. А что же леди Сотофа? – задал я вполне логичный вопрос. – Почему она сама не убьёт Лойсо Пондохву? Леди Сотофа могущественней вас, и потом, она состоит в Ордене Семилистника, который более всех заинтересован выиграть эту войну, как, впрочем, и сам король. Да и жизнью своей рисковать ей не придётся. – Очень верное рассуждение, сэр Шурф. Но, видишь ли, в чём дело: у Сотофы очень ревнивый Поклонник. Впрочем, он столь же влюбчивый. А Лосйсо, смею тебя уверить, обаятельнейший из всех, с кем мне приходилось знаться. Леди Сотофа Ханемер – Страж Иафаха. И на ней же держится могущество Ордена Семилистника. Как думаешь, что будет, если Тень Нуфлина опять решит сменить хозяина, а? Наши проблемы в таком случае стократно увеличатся, и очень сильно ослабнет наш союзник. Со стороны Сотофы вполне логично избегать встречи с Лойсо. – Понимаю. У меня есть время подумать? – Конечно, есть. Срок до завтрашнего утра тебя устроит? – Вполне. Но, в случае моего согласия, вы позволите мне его съесть, если всё получится? – Съесть?! – Чиффа был искренне удивлён. – Ты что, серьёзно?! Хочешь съесть мёртвого Лойсо Пондохву?! – Почему вас это так удивляет? – спокойно осведомился я. – Это один из способов получения дополнительного могущества. Если всё сделать правильно, могущество убитого врага станет твоим. – Ладно, я лучше просто промолчу. Но, в любом случае, если ты убьёшь Лойсо своей левой рукой (а это твой единственный шанс), от него останется только пепел. То есть практически ничего. – Это уже моя забота. Так вы позволите мне это сделать? – Магистры с тобой! Делай, что хочешь, – похоже, его забавляла вся эта ситуация. – Тогда хорошей вам ночи, – я встал из-за стола и ушёл Тёмным Путём к себе домой.        Лёжа на дне бассейна для омовений, я думал о предложении Чиффы. Впервые он дал мне понять, что это просьба, а не приказ, и что мой отказ ничего не изменит. Моя жизнь – это моя забота. В этом кеттариец был прав. С другой стороны, убить Лойсо Пондохву и получить его могущество – очень заманчиво. Однако умирать мне не хотелось. Я помнил о двух мёртвых магистрах, которые ждут меня на пороге смерти. Как-то Чиффа сказал мне, что справиться с ними я должен сам. Хватило сил затеять всё это – сам и разбирайся. Кеттарийский Охотник, который носил маску весельчака и доброго дядюшки, вовсе не был таковым. С тех пор, как я стал тем, кем стал, я ясно это видел. Но он был прав: от преследования этих мертвецов я должен избавиться сам. И Чиффа пообещал мне, что, в случае моей смерти, он позаботится, чтобы эти двое оставили меня в покое. Думаю, он сдержит своё слово. Кеттариец прибегал к жестокости только при необходимости, как и я сам. Она не доставляла ему удовольствия. И потом, Чиффа обещал мне, что в случае крушения нашего Мира, он возьмёт меня с собой и подыщет нам дом в каком-то из множества Миров. Вспоминая всё это, я знал, что могу отказаться от игры, и Чиффа всё равно выполнит обещанное. Он всегда был человеком слова. С другой стороны, я также ясно понимал, что кеттариец был уверен в моём согласии. Этот хитрец заранее расставил сеть, в которую я непременно попаду. Слишком большое искушение. Я и сам понимал, что уже сказал ему «да», а просьба «подумать» – просто отговорка, причём для самого себя. Дескать, выбор был, и никто меня ни к чему не принуждал.        Я вылез из воды, вытерся, высушил волосы, которые уже были ниже лопаток, и отправился спать. И если завтра я умру – это был мой выбор.        Появившись в гостиной Чиффы ранним утром, как и всегда, одетый в чёрное лоохи, и с чёрным тюрбаном на голове, волосы стянуты на затылке в тугой хвост, на ногах чёрные кожаные сапоги с загнутыми носками, в кармане лоохи – уменьшенный ларец с Перчатками Смерти, я застал кеттарийца за раскуриванием трубки. Он тоже был одет. Это свидетельствовало о том, что Чиффа меня ждал. Он заранее знал: я соглашусь. И теперь ухмылялся в трубку, довольный, как сытый лис. – Хорошего утра, сэр Шурф, – поприветствовал меня он, не переставая улыбаться. – Говорите, что от меня требуется, – я сразу перешёл к делу. Всё остальное, в том числе и моё участие в игре, было уже делом решённым. – Вот так сразу – и к делу?! – весело спросил Чиффа. – Разве нам не дорого время? – Ты прав, конечно. – Что я должен делать? – Привлечь к себе внимание Лойсо, – его слова прозвучали серьёзнее некуда. – Как именно? – Больше всего Лойсо Пондохва ценит смерть. Убей несколько членов его ордена. Это наверняка подействует. – Допустим, я привлеку к себе его внимание. Дальше что? Не воображаете же вы, будто я легко смогу убить его? Перчатки Смерти – единственное, что я способен противопоставить могуществу Великого Магистра. – Понимаешь ли, то, что ты стал Ледяным Убийцей, вовсе не отменяет одного факта: люди считают тебя по-прежнему безумным, и теперь, с Перчатками Смерти на руках и безумием за плечом, даже сильные противники обходят тебя стороной. Но Лойсо, будь уверен, не воспринимает тебя всерьёз. И это может стать для него роковой ошибкой. Он чрезвычайно любопытен. Уверен, что ты его заинтересуешь. У Великого Магистра Ордена Водяной Вороны слабость к таким, как ты. – Хотите сказать, он предложит мне членство в его ордене? – Вовсе нет. Видишь ли, ему нравится убивать таких талантливых и перспективных молодых людей, как ты, пока они ещё не стали по-настоящему опасными. Его беспечность может стоить ему жизни. На это я и рассчитываю. – Если он меня убьёт, вы обещали разобраться с Йуком Йуггари и Кибой Аццахом, – напоминаю я Чиффе. – Насчёт этих ребят будь спокоен, сэр Шурф. Это не проблема даже. Мы затеваем опасную игру, но в конце совсем не обязательно умирать. Даже наоборот: ты должен остаться в живых. – Нельзя быть в чём-то уверенным, если речь заходит о Лойсо Пондохве. – Мы можем быть уверены только в одном: он попадётся в нашу ловушку. – Ловушка только ваша. Я всего лишь приманка. – А вот и нет. Ты – паутина и паук одновременно. Ты приманиваешь, и ты же убиваешь. Ну, может, не только ты, – он помолчал, а потом продолжил: – Сэр, Шурф, самое главное, чтобы Лойсо не учуял меня. Мы довольно долго были вместе, и, думаю, пора положить этому конец. – Что вы имеете в виду? – Я имею в виду «Усладу покинутого», конечно же, – сказав это, он стал внимательно всматриваться в моё лицо, словно чего-то ожидая. – Название должно о чём-то мне говорить? – спросил я. – Ох, сэр Шурф, ты всё-таки настоящее чудовище, – он удивлённо усмехнулся, – и самое непредсказуемое существо в этом мире. Название должно было сказать тебе о знаменитой уандукской любовной магии. Эти пилюли принимают надоевшие друг другу любовники. Ну, или те, кто хочет избавиться от связи, соединяющей их, если она стала нежелательной. А ты так серьёзно и спокойно смотришь на меня. Впрочем, это и к лучшему. – И как эти пилюли могут помочь нам в охоте на Лойсо Пондохву? – Понимаешь, «Услада покинутого» действует на отношения по принципу развязывания узла взаимоотношений. Причём, именно развязывания, как распутывание сложного узла очень умелыми пальцами, а не как разрезание отношений ножницами. Это очень важный момент. В первом случае нить, связывающую двух людей, невозможно найти. Она будто растворяется. Второй же случай предполагает наличие этой самой нити, которую снова можно завязать в узел, если будет нужно. Лойсо должен быть уверен, что мы с тобой не общаемся уже несколько лет, и тебе нет до меня никакого дела. «Услада покинутого» создаст именно такой эффект, – с этими словами он протянул мне большую пилюлю цвета пустынного мёда: – И помни, что посылать мне Зов ты тоже не должен. Лойсо поймёт, что мы пытаемся его провести. – Я понял. Теперь буду действовать самостоятельно, чтобы вызвать любопытство у Великого Магистра Ордена Водяной Вороны. – Именно! Главное, помни: умирать совсем не обязательно.        Я кивнул и покинул его «логово». Пилюля на вкус оказалась приторно-сладкой, как и большинство уандукских зелий, но никакого особенного эффекта я не ощутил. Будто я просто съел сладость, только и всего. Что ж, игра уже началась. И первый ход – мой.        Внезапно Безумного Рыбника заинтересовали члены Ордена Водяной Вороны. Я понимал, что сильно рискую. В конце концов, Лойсо Пондохва мог просто уничтожить меня за убийства его людей. Но Чиффа сказал, что вороны – очень любопытные. По крайней мере, одна из них. И, рано или поздно, Великий Магистр Лойсо Пондохва придёт ко мне. Я положился на интуицию кеттарийца. Ничего другого мне и не оставалось.        Чиффа запретил мне использовать Перчатки Смерти. Нечего демонстрировать все свои козыри. Я и без них неплохо убивал. Впрочем, дальше Младших Магистров Ордена Водяной Вороны я не пошёл. Даже они были очень сильны. Глава их ордена действительно брал к себе только самых талантливых. Впрочем, я не отпускал себя полностью в схватках с ними. Слишком это было опасно. Безумный Рыбник мог взять надо мной верх. А мне нравилась моя нынешняя личность. Впрочем, все мои старания были напрасными. Лойсо Пондохва никак не реагировал на то, что я больше четырёх месяцев убиваю членов Ордена Водяной Вороны. Казалось, ему нет до них никакого дела. Кеттарийский Охотник сказал мне, что он мечтает о Конце нашего Мира. И всячески его приближает. Именно поэтому так важно убить Лойсо. Если Чиффа прав, то Великий Магистр Ордена Ледяной Вороны – безумец. И я смогу понять его, только став таким же безумным. Без этого мне нечего ему противопоставить. А раз так…        Я знал, что рискую. Теперь – действительно. Чиффа убьёт меня, если я окончательно сойду с ума. Но другого выбора у меня нет. Лойсо Пондохва не придёт ко мне, если я не буду настоящим Безумным Рыбником. Я позволил своей жажде силы захватить меня целиком. С того дня я не просто убивал, я наслаждался смертью, пил её по капле, истязая своих жертв с такой изощрённой жестокостью, какой сам от себя не ожидал. Я пил их кровь ради удовольствия, мучил всеми способами, какие только приходили мне на ум. Я будто говорил их Великому Магистру, что больше всего мне доставляет удовольствие финал, их конец. Я вырезал их сердца и посылал Лойсо. Это были мои подарки – для него. Уверен, что безумием от меня стало пахнуть сильнее, чем когда-либо прежде. Я так увлёкся игрой, что не заметил, как всё стало всерьёз. Чиффа наверняка знал, во что я превратился, но не вмешивался в игру. И однажды ночью, уже почти до конца окунувшись в безумие, я услышал Зов Лойсо Пондохвы: «Ну здравствуй, Безумный Рыбник. Что же тебе от меня нужно?» «Странный вопрос. Мне нужен ты! Твоё могущество, твоя кровь!» – в моём ответе звучала неприкрытая жажда. Я сам себе верил, и почти забыл, зачем на самом деле всё это затевалось. «Неужели?» – он спросил совершенно спокойно: «А ты уверен, что я тебе по зубам?». «Приходи, и мы это выясним!» «Рыбник, ты очень забавный, но очень глупый, если думаешь, что сможешь убить меня». «Ты боишься меня, Лойсо?!» – его слова искренне меня возмутили. «Я – боюсь – тебя? Тебе что, так не терпится умереть?» – похоже, он едва сдерживал смех. «А тебе?! Я-то знаю, что ты избегаешь сильных противников! Слухи о твоём бессмертии – абсолютная чушь! Ты просто боишься, что тебя убьют! И меня ты тоже боишься, Великий Магистр, ведь я очень хочу тебя убить!» – Безумного Рыбника понесло, но это даже хорошо. Сейчас я просто не мог позволить своей новой личности хоть сколько-нибудь проявиться. «Послушай, зачем весь этот спектакль?» – неожиданно спросил он: «Я знаю, что ты не такой уж безумец, каким хочешь казаться. Какую цель ты преследуешь?». «Я хочу убить тебя, Лойсо!». «Это я уже слышал. Может быть, ты и хочешь, но моя смерть – не твоя конечная цель. Чего ты хочешь на самом деле, Рыбник?». «Тебе понравились мои подарки, Лойсо?» – неожиданно спросил его я. «Очень умелая работа». «Знаешь, я истязал каждого из них очень медленно, и пока они ещё были живы, вырезал их сердца, и они умирали. В этом ведь всё дело, не так ли, Лойсо? Сердце – это самое главное!» «О чём ты?» – в его вопросе была лёгкая заинтересованность. «Только о том, что без сердца никто не сможет существовать. Мне это нравится. А тебе?!» «Никогда не испытывал слабости к пыткам». «Да неужели?! А мне кажется, что ты свою жертву пытаешь уже очень и очень давно». «Мою жертву? Ты что-то путаешь, Рыбник». «Разве ты не пытаешь наш Мир, Лойсо, всё время проверяя на прочность его Сердце, которое стучит всё слабей и слабей?» «Это Чиффа тебе рассказал о гибели нашего Мира?» – его вопрос был закономерным. О том, что Мир рушится, знали единицы, остальные считали это полной чушью. «Агаааа. Было дело. И мне это понравилось», – ответил я, растягивая слова. «Ты поэтому больше не работаешь с Чиффой?». «Не совсем. Он, понимаешь ли, обещал мне решить одну проблему, но не сдержал своего слова. А я ужасно устал. Гибель Мира, в моём понимании, не такое уж плохое событие». «Что же Чиффа обещал тебе и не выполнил?»        Я понял, что Лойсо действительно любопытно, и рассказал ему о мёртвых магистрах, которые преследуют меня во сне, и что я уже много лет не сплю. Это сводит меня с ума, и я решил, что смерть Мира положит конец моим страданиям, а Чиффа как-то сказал, что Великий Магистр Ордена Водяной Вороны тоже совсем не против такого развития событий. И я подумал, что нас двоих для гибели Мира – слишком много. Сначала я убью главу Ордена Водяной Вороны, возьму его могущество себе, а потом уничтожу Мир, вместе со своими врагами. Это будет, несомненно, великолепное зрелище. И я стану свободным. Лойсо какое-то время молчал, а потом сказал: «Очень интересно, Рыбник. Никогда бы не подумал, что Мир может кому-то мешать так же сильно, как и мне самому. Ты, конечно, не сможешь меня убить, но и от моей руки умирать ты, как я понимаю, тоже не намерен. Ты действительно очень забавный, Рыбник. И совершенно безумен. Впрочем, безумие – это совсем не плохо. В следующий раз я, может быть, расскажу тебе о своём безумии», – после этих слов связь оборвалась.        Потом несколько дней было тихо. Лойсо молчал, но я знал, что он объявится снова. Мне действительно удалось заинтересовать его, но совсем не так, как предполагал Чиффа. После нашего Безмолвного Разговора я пришёл в себя, понимая, что стоял у самой черты своего безумия, переступив через которую, уже не смог бы вернуться обратно. Я сильно рисковал, но оно того стоило. И вскоре я услышал Зов Лойсо: «Продолжая тему безумия», – он говорил так, будто наш разговор не прерывался вовсе: «Мы с тобой не так уж различаемся, Рыбник. Вскоре ты это поймёшь». «Мы можем быть похожи только в том случае, если ты тоже хочешь убить меня», – ответил я. «О, вовсе не в этом. Хотя убить тебя я могу в любой момент. И твои Перчатки Смерти, которые ты не снимаешь даже ночью, тебя не спасут», – я вдруг осознал, что он знает обо мне куда больше, чем мне того хотелось бы, но это открытие вызвало у менч отнюдь не страх, а раздражение. «Ты так уверен в собственном всемогуществе?» «Скорее, я знаю о том, что его недостаёт тебе», – в его голосе слышался смех: «Я обещал рассказать тебе о том, как сам стал безумцем. Твою историю я уже знаю. Будет справедливо, если и ты будешь знать мою. Ну так вот, было время, когда я был таким же молодым и глупым, как ты, впрочем, тогда я ещё не был безумцем. Я учился в Высокой школе Холоми и был лучшим студентом на своём курсе. Мне нравилось общаться с друзьями, выпивать с ними по вечерам и флиртовать с хорошенькими девушками. В этом я мало чем отличался от своих сверстников. Но ровно до той поры, пока мне не приснился один странный сон. Мне снилось, что в изголовье моей кровати стоит незнакомец с двумя лицами и говорит, так сказать, дуэтом: Шел я лесом, вижу мост, Под мостом ворона мокнет. Взял ее за хвост, Положил на мост, Пускай ворона сохнет. Шел я лесом, вижу мост, На мосту ворона сохнет. Взял ее за хвост, Положил под мост, Пускай ворона мокнет. Шел я лесом, вижу мост, Под мостом ворона мокнет. Взял ее за хвост, Положил на мост, Пускай ворона сохнет. Шел я лесом, вижу мост, На мосту ворона сохнет. Взял ее за хвост, Положил под мост, Пускай ворона мокнет. Шел я лесом, вижу мост… (1) И это продолжалось всю ночь. Или несколько ночей. А, может быть, и сейчас продолжается. Кто знает. Я помню только, что в один прекрасный момент утратил чувство времени, а проснуться, увы, не мог, хотя и прекрасно умел контролировать свои сновидения. А на деле оказалось, что мои высшие баллы совсем ничего не стоят. И я вдруг понял, что жизнь, которую я вёл, хоть и была забавной, в сущности, ничего не значит, и что этот двуликий незнакомец прав: история про ворону и мост – это история обо всех и обо всём. А Мост – это такое место, под которым течёт Небо нашего Мира, а ворона, мокрая она или сухая, давным давно издохла, и мы носимся с этой падалью, хотя, по сути, нет никакой разницы, сушить ворону или мочить. Главное, что она мёртвая, и единственный шанс для неё – уничтожить Небо. Ведь именно в нём проблема мокрой или сухой вороны. Понимаешь, о чём я толкую, Рыбник? А то сколько я ни пытался об этом говорить – никто меня не понимает. Даже мои Старшие Магистры, слушая эту, по их мнению, чушь, кивают мне с умным видом. Но меня-то непросто обмануть, что бы они ни думали». «Понимаю. Ты хочешь сказать, что лучше всего быть живой вороной и глядеть вниз с Моста, не беспокоясь о «мокром» Небе под ним, которому и вовсе не следует существовать?» «Очень хорошо. Я, видишь ли, немного устал жить в Мире, где ни одна скотина не понимает нормальных человеческих слов».(2) «И ты до сих пор спишь и видишь сон про ворону и мост, а всё происходящее как бы проходит мимо», – я не спрашивал, а утверждал. «Именно, Рыбник. Видишь, я же сказал тебе, что мы очень похожи и страдаем от одного и того же. Разве что ты не можешь уснуть, а я – проснуться. Но проблема наша кроется в этом чёртовом Небе, которое видно с Моста. И, знаешь, ты оказался прав: я столько столетий терзаю Мир, а его Сердце всё никак не хочет останавливаться. И я ведь очень стараюсь вырезать его из груди Мира, совсем как ты – сердца членов моего ордена, но у меня пока что ничего не получается. Увы!». «Может, доверишь это дело тому, кто сможет?» «Тебе, что ли?!» – Лойсо по-настоящему веселился: «Прости, Рыбник, но у тебя это тоже не получится». «Хочешь, научу, как это правильно делается?». «Научишь – меня?» – Великий Магистр Ордена Водяной Вороны смеялся от души. – Ты действительно очень занятный, Безумный Рыбник, – внезапно я почувствовал его руку на своём плече и совсем близко услышал тихий мягкий голос. Я ощутил его колоссальное могущество и понял, что мне нечего ему противопоставить. Единственный шанс убить Лойсо Пондохву – испепелить его моей левой рукой, но защитная перчатка, испещрённая рунами, которая всегда исчезала по моему желанию, почему-то никуда не собиралась исчезать. – Я же говорил тебе, Рыбник, что ты не сможешь меня убить, – его голос звучал почти ласково, – но я решил не убивать тебя, а, напротив, сделать подарок. Я дам тебе испить моей крови. – Ты дашь мне своей крови – добровольно? – удивился я, разглядывая стоящего передо мной мужчину. Он был почти таким же высоким, как я сам, довольно худощавым, с длинными светлыми волосами, свободно струящимся по плечам и спине, а его лицо – я не мог в это поверить! – напоминало моё собственное. Лойсо Пондохва был похож на меня. Кто бы мог подумать. – А почему бы и нет? – он весело улыбнулся мне и снова положил руку на моё плечо. Последнее, что я запомнил – падение в темноту, прохладную и пугающе пустую. А потом на какое-то время я растворился в этой пустоте. Меня попросту не стало. А очнулся я от одуряющей жары, лёжа на песке в неизвестном мне месте. Или в неизвестном мне Мире? Да какая разница?! Я понял, что ещё минута-другая, и я совсем не смогу дышать, уже сейчас вдохи и выдохи давались мне с трудом. Я с усилием приподнялся на локтях и увидел вдалеке два столба света: белый и красный. Реальность расплывалась перед моим взором, но в какой-то момент я чётко разглядел Чиффу и Лойсо. Их магический поединок был похож на танец, лёгкий и грациозный. Я понял, что они достигли такого могущества, какое мне и не снилось. Но однажды…однажды я смогу… Мысли мои оборвались, и я ощутил, что меня накрывает смертельная темнота, за которой ждут Киба Аццах и Йук Йуггари. Сейчас я был совершенно беззащитен перед ними. Одного лишь было мне жаль: я не смогу досмотреть, чем окончилась схватка Вороны и Лиса. Я почувствовал, что к моему лбу прикасается что-то прохладное. Приоткрыв глаза, я сощурился от яркого солнечного света. Где бы я ни был, я жив. Эта мысль несказанно меня обрадовала. – Конечно, ты жив, глупенький, – услышал я ласковый голос леди Сотофы Ханемер. – С чего бы тебе умирать, мальчик? Рано тебе ещё. Да и не факт, что вообще суждено, – её улыбка была тёплой и нежной. – Где…я? – вместо нормального голоса из горла моего вырвался хрип. – В лазарете Ордена Семилистника, конечно. Этот Старый Лис принёс тебя ко мне, а сам смылся, – она тихо рассмеялась, – но это и правильно. Никто лучше меня не позаботится о тебе, милый, – с этими словами она отошла, взяла стоящую на столе пиалу и поднесла к моим губам: – Пей. Я сделал глоток и поморщился. Сказать, что зелье было отвратительным – не сказать ничего. – Не нравится? – ласково и немного насмешливо спросила она. – Но тебе придётся его пить, мальчик. Это зелье будет приятнее на вкус по мере улучшения твоего самочувствия. Я сама его приготовила. Мне ничего другого не оставалось, как в течение получаса пить по глотку жуткий отвар с перерывом в пять минут, не больше. Всё это время я молчал, понимая, что едва не умер в этой удушающей жаре. Леди Сотофа время от времени прикладывала ладонь к моему лбу. Рука её была прохладной. Теперь я понял, что вывело меня из бессознательного состояния. Эта женщина – превосходная целительница. Но где же Чиффа? И чем окончилась наша охота на Лойсо? – А где Чиффа? – мой голос звучал тихо, но это уже был не хрип. – Джуффин сейчас общается с Нуфлином и нашим королём – говорят о политике и всякой разной ерунде. А ты пей, милый, не отвлекайся. Вкус уже, смотрю, попориятнее стал. – Что случилось с Лойсо Пондохвой? – Это ты у Джуфа спрашивай, мальчик. Знаю только, что в нашем Мире его больше нет. – А почему он принёс меня к вам? – Куда ж ещё, как не ко мне?! Старый Лис терпеть не может быть чьей-то нянькой. Вот и передал тебя моей заботе. Уж кто-кто, а я знаю толк в целительстве. – Спасибо вам, леди Сотофа, – искренне поблагодарил её я. – Не за что, милый. Когда я выпил весь отвар (теперь его вкус был приятным), леди Сотофа сказала, что мне неплохо бы поспать, погладила меня по волосам, и я заснул. Сноски: (1)Текст взят из книги Макса Фрая «Ворона на мосту». (2)Текст взят из книги Макса Фрая «Ворона на мосту».