Хроники одного Волшебного Мира: цикл первый

       Я ещё жил в доме сэра Джуффина, и моё назначение на должность Ночного Лица Господина Почтеннейшего Начальника Малого Тайного Сыскного Войска ещё готовилось (в Ехо всё делалось очень медленно – по моим меркам), когда мой будущий шеф сказал, что впервые за столько лет их знакомства Маклук удостоил его визитом, причём, он явился, не прислав ему заранее Зов, а это могло означать только одно: у него предвидится сверхурочная работа. И поэтому сэр Джуффин позвал меня с собой в гостиную.        Невысокий, очень полный Маклук, обычно жизнерадостный, сейчас являл собою образчик мировой скорби. Он ходил по комнате, жестикулировал, одновременно рассказывая нам о своём молодом слуге Кропсе Кулли. Юноша, получивший несколько Дней Свободы от Забот, а, проще говоря, мини-отпуск, как оказалось позднее, пропал, чтобы вскоре найтись в виде высушенной мумии в комнате покойного кузена сэра Маклука – Маклука-Олли, который, к слову, умер от потери Искры. Как я понимаю, она является чем-то вроде жизненной энергии. Для жителей этого Мира нет ничего страшнее, чем утратить Искру. Сие означает, что этот несчастный умирал окончательно, без возможности родиться заново. Действительно, страшная участь.        Сэр Маклук просил Джуффина без лишнего шума расследовать это дело. Мой благодетель кивнул, согласившись, что это дело как раз по профилю Тайного Сыска. Джуффин, конечно же, взял меня с собой, сказав, что пора и мне браться за дело. А то сколько можно развлекаться! Я пожал плечами: мол, надо так надо.        В комнату покойного сэра Маклука-Олли редко заходили даже слуги, а сегодня они почему-то решили убраться в ней, и нашли несчастного Кропса Кулли, точнее, его высушенный труп. После обнаружения тела сэр Маклук направился прямёхонько к своему другу Джуффину Халли, и всем запретил входить в злосчастное помещение до нашего прихода. Да, в общем-то, никто и не стремился туда заходить. Всем слугам было страшно. Что, впрочем, неудивительно, потому что нам тоже стало не по себе, когда мы вошли в эту комнату. Тело было накрыто простынёй (конечно же, белой – по всем законам жанра), и я почувствовал себя главным героем какой-то детективной истории, некогда прочитанной мною и давным-давно позабытой. Однако же, тело было самым настоящим, и всё происходящее со мной – очень даже реальные события. Я бы сказал, пугающе реальные. Сэр Джуффин только мельком взглянул на тело, высушенное, с открытым для крика ртом: перед смертью этот Кропс Кулли явно увидел нечто невообразимо жуткое. Я рассматривал огромных, по моим меркам, размеров спальню и не находил ничего странного. Возле большой кровати стоял столик, на котором располагалось небольшое зеркало и приборы для бритья. Собственно, ничего подозрительного, но во мне поднялась волна какой-то тревоги, которая крепла тем сильней, чем дольше мы находились в этой комнате.        Сэр Джуффин тем временем расхаживал по спальне и то и дело косился на своё левое запястье: на его руке был довольно массивный браслет, увенчанный прозрачным кристаллом, который едва заметно светился бледно-розовым светом. Джуффин хмурил брови, видимо, недовольный результатом, но продолжал своё шествие по спальне, временами останавливаясь и начиная вглядываться то в один предмет, то в другой, а потом хмурился ещё сильнее. – Ну что я могу сказать, сэр Макс: мы влипли, – он усмехнулся, правда, как-то не очень уж весело. – Что, всё настолько серьёзно? – тихо спросил я. – Ага, – его улыбка стала веселее, – видишь ли, уровень использованной магии, в данном случае, чёрной, не прыгает выше второй ступени – ничего криминального, в общем-то, однако все предметы в этой комнате, с которыми я пытался «разговаривать» (ты ещё не забыл этот несложный фокус, кстати?), молчат. Они все страшно напуганы, а это свидетельствует, что произошедшее здесь следует воспринимать очень серьёзно. Запомни, сэр Макс: чем безобидней выглядит место преступления, тем обстоятельнее надо относиться к делу. Сейчас как раз именно такой случай. – Я так и понял. Ну просто классика детектива: всё сложно и запутанно, другого не держим, – хмыкнул я. – Классика – чего? – сэр Джуффин выглядел озадаченным. – Детектива. Ну, это жанр литературы такой: вымышленные истории про вымышленные преступления, пояснил я: – У вас разве таких нет? – сей факт меня более чем удивил. – Нет, и не требуется, – резюмировал сэр Джуффин. – Нам и настоящих преступлений хватает. Вот тебе наглядный пример. Зачем ещё выдумывать какие-то де-тек-ти-вы? – незнакомое слово он произнёс по слогам.        И тут за спиной у нас раздался высокий звонкий голос: – Ну, что тут у вас стряслось?! Опять без меня не справляетесь?!        Мы с Джуффином обернулись: перед нами стоял весёлый улыбчивый парень с рыжими волосами чуть ниже плеч и смешливыми светло-карими глазами. Он был примерно моего роста и сложения, и одежда его тоже была «весёлой»: ярко-жёлтая скаба, такое же яркое лоохи, насыщенного цвета розовый тюрбан венчал его голову, и того же цвета сапоги с загнутыми вверх носами. На руках его позвякивали многочисленные цветные браслеты. Думаю, в моём мире этот парень был бы хиппи – определённо.        Этот цветастый вихрь с нескрываемым любопытством разглядывал меня точно так же, как я – его. Но он-то был объектом действительно заслуживающим внимания, не то что я: неприметного вида парень с золотисто-русыми волосами, которые уже немного отросли и прикрывали мои не менее посредственные уши, цвет своих глаз я почему-то вообще не помнил. Лоохии и скаба на мне были тёмно-синими, из старых вещей сэра Джуффина Халли, который утверждал, что сейчас модно носить всё яркое, но сам, однако, был одет в тёмно-зелёное лоохи и такую же скабу. Мой тюрбан и сапоги были чёрными, у Господина «Паааачтеннейшего» (как называл его Кимпа) Начальника – светло-зелёный тюрбан и того же цвета обувь. Сэр Джуффин широко улыбнулся: – А вот и ты, радость моя. Знакомься, сэр Макс, это сэр Мелифаро, Дневное Лицо Господина Почтеннейшего Начальника Малого Тайного Сыскного Войска Ехо, или, как его ещё называют «свои», моя Дневная Грёза. – Ага, так вот, значит, кто будет вашей Ночной Задницей! – похоже, такая весёлость была его обычным состоянием. Он прикрыл глаза ладонью, как и было принято в этом Мире при первом знакомстве. – Вижу тебя как наяву! Добро пожаловать в наш дурдом, сэр Макс. – Вижу тебя как наяву! – повторил тот же ритуал я, а потом не без сарказма спросил: – А ты, значит, Дневная Задница Господина «Паааачтеннейшего» Начальника? – Угу. Так что теперь у сэра Джуффина две Задницы, – сказал он, и мы оба рассмеялись. – Три. Не забывайте про мою собственную, – с деланной серьёзностью изрёк наш шеф, а потом добавил: – Зато как удобно: с тремя задницами переносить неприятности куда проще, чем с одной. – И находить тоже проще, – заметил я, и мы стали хохотать уже втроём. – Сэр Джуффин, и где вы таких находите?! – отсмеявшись, спросил сэр Мелифаро. – В Пустых Землях, конечно, – совершенно серьёзно ответил Джуффин, – но там таких больше нет, – он развёл руками: дескать, искал очень долго, и нашёл только одного сэра Макса. – Так ты из Пустых Земель к нам прикатил, сэр Макс?! – Дневная Грёза сэра Джуффина аж приствистнул. – Не удивительно, что таких, как ты, там больше нет. Это ж надо, и среди варваров есть люди! – последнее слово он подчеркнул, из чего я понял, что сэр Мелифаро меня одобрил. – Так что тут у вас стряслось? – его вопрос прозвучал серьёзно и деловито. Я даже позавидовал. Умеют же люди «переключаться».        Джуффин рассказал ему суть дела и предложил Мелифаро изучить комнату. Господин Начальник пояснил мне, что этот цветастый парень видит всё в истинном свете: его невозможно обмануть иллюзиями, и все вещи и явления он видит такими, какие они есть.        Мелифаро внимательно прохаживался по комнате, как бы ощупывая взглядом каждую деталь интерьера, пока его взгляд не наткнулся на зеркало, стоявшее на столике у кровати. Парень подошёл к нему предельно близко, и вот тогда я понял, что именно не следует делать, и мне стала понятна причина моего внутреннего беспокойства, которое теперь переросло в страх за жизнь сэра Мелифаро. Я крикнул: «Не смотри!» – но было уже поздно. Зеркальная гладь помутнела, и что-то дымчато-призрачное, вселяющее ужас, стало вытекать из зеркала. Мелифаро застыл перед мутным стеклом, как статуя. И зеркальный призрак уже очень близко подобрался к нему, но внезапно его внимание переключилось на меня, ведь я тоже метнулся к зеркалу. Последнее, что я помню, – темнота и дикая жажда чужой крови. Казалось, ещё чуть-чуть, и меня разорвёт этот голод, неудержимый и необоримый. Мне хотелось… – Ну как, пришёл в себя? – в голосе Джуффина слышалось беспокойство. – Что…случилось? – с трудом выговорил я. – Ты спас жизнь сэру Мелифаро (правда, не знаю, надолго ли), и чуть сам при этом не погиб. Вот что случилось, – его светло-голубые глаза стали темнее и гораздо мрачней. – Что вы хотите этим сказать? – Хочу сказать, что ты очень вовремя крикнул, а то я бы не успел остановить время в этой комнате, и сэр Мелифаро, впрочем, как и ты сам, уже были бы покойниками. Как ты догадался насчёт зеркала? – спросил он. – Не знаю, – честность всегда была неотъемлемой частью меня, и из-за этого я частенько выглядел дураком (не смог вовремя хотя бы промолчать, не то что соврать), но сэру Джуффину врать я не мог, да он бы и сам догадался о лжи, – я всё время чувствовал угрозу, которая находится в этой комнате, и только когда сэр Мелифаро посмотрел на зеркало, я понял: в него глядеться нельзя. И я попытался оттолкнуть парня от зеркала, но не успел, как видите. – Успел-успел, – заверил меня Господин Почтеннейший Начальник. – Только вот что, дырку в небе над этим зеркалом, нам теперь делать? Уничтожить эту тварь, не убив при этом Мелифаро, я не смогу, – его сей факт явно раздражал. – Да, сэр Макс, кровушки тебе больше не хочется? – сэр Джуффин ухмыльнулся. – Пока нет, – успокоил его я, – но всё ещё может измениться, – мне хотелось пошутить, чтобы разрядить обстановку, но Джуффин смотрел на меня очень внимательно, и я понял, что шутка оказалась вовсе не шуткой. – Весьма вероятно, – согласился он со мной. – Не факт, но отбрасывать такую вероятность я не могу. А ты пока поспи, Макс. Эта тварь изрядно потрепала тебя. Почему-то ты показался ей «вкуснее», чем Мелифаро, – он коснулся указательным пальцем моего лба, и я заснул. Mirror can you tell me How to stay forever young? Let me know the secret, I will hold my twisted tongue. Please, protect my beauty, Velvet skin so pure and white! Hear my name resounding Like a hymn at dead of night. Once I struck a servant – She's a virgin free from sin. Drops of blood caressed me And refined my aging skin. Could this be the answer? Uncorrupted carmine red Voices keep resounding In my dazed bewildered head. Have I found myself eternity Someone has heard my prayers Now I'll become divine Have I found myself divinity I'm no longer a slave To the vicious hands of time Kamelot, «Elizabeth, Part I: Mirror, Mirror» (1)        Проснулся я довольно бодрым. В доме сэра Джуффина (это была моя спальня, определённо), хотя засыпал, точно помню, на диване сэра Маклука, коих в его доме превеликое множество. Как мой благодетель провернул сей трюк (то бишь моё перемещение), да таким способом, что я не проснулся, мне пока было не слишком интересно. А вот чего мне действительно хотелось, так это пить. Нестерпимо хотелось пить… Это чувство почти полностью захватило меня, когда я понял, что выпить мне хочется не камры, и даже не бальзама Кахара, самого сильного тонизирующего средства этого Мира, а чего-то тёплого, солоноватого на вкус и красного по цвету. «Сэр Джуффин», – послал я Зов хозяину дома, в котором гостил. «А, ты уже проснулся, сэр Макс. Как самочувствие?» «Очень уж пить хочется. Эта жажда скоро сведёт меня с ума», – Безмолвная Речь давалась мне с трудом, и я почти перестал понимать происходящее. «Сейчас буду».        Не прошло и полминуты, как Джуффин был в моей спальне и, положив руку мне на грудь, что-то произносил одними губами. Спустя каких-то бесконечных полчаса этой ворожбы, жажда отступила, и я снова был прежним Максом, к которому привык за двадцать девять лет своей жизни. – Ну как, лучше? – с усмешкой спросил Джуффин. – Не то слово, – с облегчением произнёс я. – А как обстоят наши дела? Выяснилось ли что-нибудь новенькое? – Увы, – сэр Халли развёл руками, – мне нечем похвастаться. Участь Мелифаро кажется делом решённым, и я с этим категорически не согласен. – А как с моей жаждой крови? Я что, теперь всегда буду страдать от этой напасти? – такая перспектива мне не очень нравилась. – Как только эта тварь умрёт, связь, установившаяся между нею и тобой, исчезнет. Но я пока не придумал, как бы её погуманней убить, чтобы моя Дневная Грёза не пострадала. Погуманней убить – совсем не то, что требуется. Мы вообще не должны убивать эту тварь. По крайней мере, пока. А кто тогда должен? – А что это вообще за мерзость такая в зеркале обосновалась? – спросил я. – Как я понимаю, когда-то это было безобидным фантомом, а зеркало привлекло его по очень простым причинам: во-первых, оно магическое, а магия всегда привлекает, особенно таких призрачно-непостоянных существ, как фантомы; во-вторых, как я выяснил, зеркалом этим не пользовались по назначению уже очень давно, вот оно и привлекло к себе это существо, которое поселилось в нём и осознало всю выгоду такого существования. – А как, собственно, должно использоваться это зеркало? И что за выгода в нём жить? – у меня на языке вертелась ещё дюжина вопросов, но я ограничился этими двумя. – Зеркало предназначено для того, чтобы льстить своему владельцу, а, точнее, владелице. Хозяйка спрашивает его, кто самый красивый, а оно отвечает: «Бесспорно, самая красивая – ты, госпожа», – и женщина вроде как успокаивается, довольная ответом. Однако, это не всё. Говорят, его первая владелица прожила больше тысячи лет и выглядела совсем юной девушкой, хотя не обладала не то что могуществом, а даже самая простейшая магия (это учитывая, что она жили возле Сердца Мира) давалась ей с трудом. Думаю, это зеркало продлевало её годы и сохраняло юный и цветущий вид, и теперь я понимаю, какой ценой. – Оно забирало жизнь у других, чтобы отдавать эту силу хозяйке? – Именно. Но после её смерти зеркало больше ни разу не использовалось по назначению, а потребность отбирать жизненную силу в нём всё росла и росла. И тут мимо проходил наш фантом. Он сразу просёк выгоду такого существования и обосновался в зеркале, таким образом став существом бессмертным, при должном «питании», конечно. Но «питания» долго не было, и эта тварь уснула, а проснулась весьма голодной. Она и во сне отбирала жизненные силы тех, кто был рядом. Не удивительно, что сэр Маклук-Олли лишился Искры и умер. А тварь проснулась и стала ждать, как паук среди своей паутины. Но вот беда: в комнату очень редко заходили даже слуги, не то что сам сэр Маклук. И, надо сказать, им повезло. Иначе жертв было бы куда больше. – А зеркало что, убивало всех подряд, чтобы добыть для своей хозяйки красоту и вечную молодость? – просил я, а потом добавил: – И почему тогда эта женщина умерла? – Хорошие вопросы, сэр Макс, – Джуффин одобрительно кивнул мне. – Ты, конечно, прав. Жертвами были исключительно молодые и красивые женщины. Если верить моему источнику информации, то она ещё и пила кровь этих несчастных, прежде чем убить. Вот откуда у тебя появилась такая необычная жажда. А умерла она как раз потому, что у неё отняли зеркало, и эта вечно юная особа вмиг состарилась и превратилась в пыль – на неё просто обрушилось всё то время, которое она так долго обманывала. – Вот и плата за бессмертие, купленное ценой чужих жизней, – невесело изрёк я. Скажите, сэр Джуффин, а этого фантома привлекла только перспектива пожить подольше? – Что ты хочешь этим сказать? – мой вопрос явно его озадачил. – Ну, вы же сами сказали, что фантомы недолговечны, и, полагаю, абсолютно не опасны для окружающих, так ведь? – Ну да. К чему ты клонишь? – К тому, что не могло ли зеркало попросту очаровать его, ведь именно для этого оно и предназначено. – А зачем ему это? – Ну, чтобы хоть кого-то «кормить». А фантом, поселившись в зеркале, озверел, и стал чудовищем, которое влюблено само в себя. – Твоя версия очень похожа на правду, – его голос звучал очень серьёзно, что говорило: Джуффин рассматривает мою версию не просто как вероятную правду, но как единственную. – Я могу и ошибаться, – нерешительно заметил я. – С твоей-то удачей? – сэр Халли усмехнулся. – Навряд ли, парень. Только у меня всё тот же вопрос: что можно противопоставить этому существу, не убив сэра Мелифаро?        Вопрос был актуальнее некуда. Но что я, пришелец из другого мира, где вообще нет никакой магии (по крайней мере, я с ней до Ехо никогда не сталкивался), могу предложить, если у меня всегда только и было сокровищ – моё воображение да мои сны. Ну, ещё книги, конечно. И тут мне неожиданно вспомнилось стихотворение, автор которого был давно и прочно мною позабыт: Отражения, кривляясь, Вырываются на волю, Хладнокровно улыбаясь Или плача, но без боли… Зеркала следят за нами, Научившись даже слушать. Быть и мыслями, и снами, Искажая наши души. Тонут в зеркале желанья, Замедляются движенья… Нас отдали на закланье, Нас поймали отраженья… Лишь стоит по прозрачности стекла Серебряной ладонью провести… Искусство так рождает зеркала – Чтоб каждый мог себя в них обрести… Мы верим им и тянемся вперёд… Иллюзия скрывает тени зла, И наш двойник кривит в усмешке рот… У нас воруют душу зеркала. И так легко порезаться о край Об острый край, и остаётся боль, И шепчут зеркала: «Не разбивай!..» – В нас заменяя холодом любовь. Мир отражений вязок и жесток, Он рвётся из застывшего стекла… И страшно – вдруг ещё придет их срок, И завладеют нами зеркала. И вырвется на волю легион Фальшиво отраженных ими душ, И мир наполнит звон…Стеклянный звон… Кто победит?.. Оркестр, сыграйте туш… (2) – «Мир отражений вязок и жесток, он рвётся из застывшего стекла…», – эти выцепленные из стихотворения строки я процитировал вслух. Мир отражений, мир отражений… В голове крутилась ещё не оформившаяся идея. – Какой ещё «мир отражений»? – Джуффин подозрительно смотрел на меня: – Уж не начал ты, часом, бредить, сэр Макс? – Да нет, просто стихотворение вдруг вспомнилось, – ответил я и снова погрузился в свои мысли. – Очень вовремя! – усмехнулся Господин «Пааачтеннейший» Начальник. – Не в этом дело…        Что же за мысль крутится у меня в голове?! Мир отражений… А, вот оно, конечно! Отражение возникает в зеркале. И мы как раз говорили о том, чем бы взять эту зазеркальную тварь, чтобы она не убила сэра Мелифаро. А как можно победить зеркало? Правильно, с помощью другого зеркала! – Сэр Джуффин, у меня появилась идея, – торжественно сообщил я, улыбаясь до ушей. – Я весь внимание, – ответили мне. – Если эта тварь так любит сама себя, почему бы ей не предоставить возможность насладиться самолюбованием? – То есть? – в голосе Джуффина явственно звучало любопытство. – Ну, что может быть лучше для самовлюблённой твари, чем глядеться в зеркало? Вот мы и предоставим ей такую возможность, заградив сэра Мелифаро, пленённого ею, другим зеркалом, с человеческий рост. И когда вы снова запустите время в той комнате, пока тварь будет любоваться своим отражением, вы её прикончите. – Гениально! – сэр Джуффин был в восторге. – Только убивать её буду не я. Так быстро может только сэр Шурф. – Сэр Шурф? – это имя прошуршало на моих губах, как опавшая сухая листва под ногами, как страницы открытой книги, которые переворачивает ветер. – Ага. Сейчас пошлю ему Зов, – сказав это, Джуффин как бы ушёл в себя, видимо, разговаривая с ещё одним сотрудником Тайного Сыска, пока мне незнакомым. – Через час он будет в доме сэра Маклука. Думаю, и нам стоит поспешить.        Я последовал за Господином Начальником, хотя не понимал, какая от меня будет польза. Но рассудил, что сэру Джуффину виднее. Сноски: (1)пер. с англ. «Элизабет, Часть I: Зеркало, зеркало…»: Зеркало, ты можешь рассказать мне, Как навечно остаться молодой? Поведай мне тайну, Я буду держать язык за зубами. Пожалуйста, сохрани мою красоту. Бархатная кожа так белоснежна и чиста. Услышь, моё имя звучит Как гимн глубокой ночью. Однажды я ударила служанку - Деву, свободную от греха. Капли крови коснулись меня И очистили мою стареющую кожу Это и был ответ? Неиспорченная алая кровь… Голос всё ещё звучит В моей изумлённой, сбитой с толку голове, Я нашла возможность жить вечно? Кто-то услышал мои молитвы, Теперь я стану словно божество. Меня коснулось благословение? Теперь я больше не рабыня В жестоких руках времени... (2)Сергей Лукьяненко, «Фальшивые зеркала».