***
Наконец-то выбравшись со страшного острова, мужчина пребывал в растерянности. Все, что он знал, все, к чему стремился — все ушло в небытие. Сомнений не осталось. Проклятие отца подействовало. Колдовство в очередной раз вмешалось и изломало его жизнь. Но выход из этой ситуации он представлял себе очень четко. Да и как могло быть иначе? Ему срочно нужно на исповедь. Церковь поможет, подскажет и избавит от душевных терзаний. Какое бы решение ни изрекли святые отцы, он примет любое. Безропотно, с должным смирением. Оказавшись на каменистом и безлюдном берегу, Владислав сначала решил, что это пустынный остров, но, углубившись в лес, услышал колокол, призывающий верующих к заутренней молитве. Возблагодарив Всевышнего, страшась того, что с ним играет его воображение, и желая изо всех сил обрести уверенность и поддержку, Владислав отправился на звук. Он шел, кутаясь в мантию красного цвета, снятую с пугала, которое стояло на овсяном поле у дороги. Немного рваную, но все же лучше чем лохмотья, в которых он вышел из узилища. Наконец Владислав вышел на небольшое поселение, в центре которого возвышалась маленькая церквушка. Войдя внутрь, мужчина удивился, что церковь абсолютно пуста. Ни один человек не откликнулся на призывный звон колокола. Только священник молился у алтаря. Владислав зачерпнул святой воды, перекрестился и сел на скамью молиться. Сколько так просидел, он и сам не знал. Очнулся только от того, что кто-то положил руку ему на плечо. — Мы рады всем, кто приходит в дом Божий. Но могу я все же узнать, что привело тебя, сын мой? — Со мной столько всего произошло, святой отец. Мне нужна исповедь и помощь. — Ищущий да обрящет.***
Отец Игнатиус очень долго служил в этой церкви и привык к уединению. Здесь не было прихожан. Два раза в год приезжали братья по ордену проведать, а скорее проверить — жив ли еще? Очень редко звали в страшную тюрьму на острове, если узник желал перед смертью выполнить полагающиеся обряды. Еще реже маги-охранники и обслуга тюрьмы, находящиеся в смятении, позволяли старику беседой и молитвой ободрить и указать путь к очищению и покаянию. Можно по пальцам такие случаи пересчитать. А вот чтобы кому-то из магов так потребовалась его помощь, что он сам пришел в церковь? Или чтобы аврор признал, что хочет исповедаться? Старик был удивлен. Но, тем не менее, предложил пройти в исповедальню. И удивился еще раз поведению мага. Двигался тот так, словно посещение церкви для него — самое обычное дело.***
Исповедь заняла много времени. Владиславу нужно было не только выговориться, но и разобраться в себе, разложить случившееся по полочкам, понять. Ему не мешали. Слушали. Иногда что-то спрашивали, уточняли. Он отвечал и продолжал свой рассказ дальше. Позже его накормили ужином, показали, где можно помыться, выдали чистую одежду, а после выделили место для ночлега.***
Отцу Игнатиусу спать было некогда. Оповестить о необычном госте начальство просто необходимо. Конечно, живя среди магов, он и от обычных конвертов с маркой отвык, и сообщение отправил не почтой, а почтовой совой. Так и ответа ждать придется куда меньше, чем через простую почту. Так уж получилось, что старик-священник глубоко врос в этот необычный, пугающий, но существующий, все еще существующий, не иначе как по воле Божьей, мир колдовства. Сейчас, пожалуй что, отец Игнатиус и не стал бы жалеть, как жалел когда-то в бескомпромиссной юности, что проклятых колдунов не выжгли, не вырезали под корень в Средние века. Священник был стар и, живя столько лет среди магов, перестал воспринимать их нелюдью, а архивы и хроники, которые он изучал, вступив в Орден, лишь укрепили его в желании сохранить мир. Архивы. Статут Секретности прекратил войну на уничтожение, но не прибавил доверия и взаимопонимания. Инквизиция тогда закрепила за собой роль наблюдателя, всего лишь. Но наблюдателя с огненным мечом, имеющего право вмешаться, если колдуны только попытаются прорваться в нормальный мир. Во всяком случае, таким был Орден еще двести лет назад. Сейчас он действовал больше интригами, стравливая колдунов между собой и тем самым сокращая их количество. Купируя школьную программу, с каждым годом все сильнее урезая знания о богопротивном колдовстве, оставляя только безобидные его проявления, наподобие поднятия предметов и пляшущих ананасов (бесовское развлечение, прости Господи!). Черные твари, поднятия мертвых, засухи и эпидемии — все в прошлом, благостью Творца и скромными усилиями Его Ордена. Но и сейчас тренируется по методу святого Владислава братия, готовится к битве. И если будет на то причина, вновь вспыхнет старая война. Хоть и причина должна быть очень веской. Вот только казалось отцу Игнатиусу, что она уже появилась, эта причина. Двенадцать лет назад колдуны прошли в шаге от расторжения договора и вот снова зашевелились, заговорили о войне. О той войне, которая выплеснется в простой мир, заденет богохранимых христиан. Терпение святых отцов не безгранично. Но если правда то, о чем говорит Владислав, может, снова есть шанс сохранить мир.***
Утром сова принесла письмо и газету. В письме был приказ ждать, а в газете — сообщение о побеге ужасного преступника Сириуса Блэка. Инквизиция не препятствовала шумихе. Сотню раз проверенный и перепроверенный рассказ пришельца подтвердился во всех деталях. Личность Сириуса Блэка тоже подверглась изучению, и то, что о нем стало известно, вполне устраивало Орден. Осталось договориться с Владиславом. А Владиславу и в голову не пришло, что он может отказаться от задания. Его несколько смущало, что теперь колдунов не жгут, а задание заключалось практически в помощи колдунам. Чем одни колдуны отличались от других, Влад не уловил. Но старшим братьям виднее. Он сделает все от него зависящее. Первым делом нужно найти некоего Гарри Поттера — мессию (тьфу, ересь какая!) магического мира и крысу — колдуна, давно заслужившего свое аутодафе. Придется вспомнить молодость и опять жить среди ненавистного колдовства. Отец Игнатиус будет его связью с Орденом и духовником. Ознакомившись насколько возможно с сутью дела, Владислав (а в миру теперь — Сириус Блэк) отправился на поиски мальчика и крысы. Удивительно, но Статут Секретности и как бы запрет применять магию при магглах вынуждали-таки пользоваться магией больше, чем на взгляд Влада было необходимо. Все эти магглоотталкивающие, конфундусы, обливиэйты. Некоторые, чтобы не привлекать внимания эксцентричным поведением или внешностью, осваивали анимагию. Нет чтобы жить просто и тихо. Умиротворенно. Сириус Блэк был анимагом и превращался в огромного черного пса, напоминающего грима (откуда братья предоставили столько информации приходилось только гадать, но, видимо, маги даже и не предполагали насколько пристально за ними следят). Владислав анимагом не был. Зато он хорошо обучился колдовским знаниям. Настоящим знаниям, черным и пугающим, а не тому, что сейчас, ради спасения детских душ, стали преподавать в колдовских школах. О тех знаниях остались лишь документальные свидетельства, и они не лгали. В том числе о том, что сильный колдун наделен способностью по желанию обращаться в ворона, черную дьявольскую собаку, свинью и черную кошку. Ритуал существовал, не самый светлый, однако превратиться в собаку получилось. Ну, а то, что само по себе колдовство чернейшее — кому же в голову придет? Все уже слишком привыкли к анимагии (забегая вперед, стоит сказать, что иначе, чем анимагией, превращения «Сириуса» никто никогда не считал). Через несколько дней Владислав был в Литтл Уингинге и наблюдал за крестником. Добираться пришлось… не быстро. Влад устал и пребывал в некоем раздражении, хоть и пытался успокоиться и думать о смирении и всепрощении. Братья объяснили, что он не иномирец, а скорее путешественник во времени. Но времени-то прошло сколько! Колдуны выглядели жалкими фокусниками по сравнению с тем, что он увидел. Сначала пришлось научиться просто не пугаться шума, визга, рева и прочего ужаса, придуманного людьми. Поневоле задумаешься — а по Божьему ли пути пошли добрые христиане? Дом Гарри Поттера он нашел уже поздним вечером. Тихонько пробрался под окна и попытался прислушаться, что происходит внутри. Много услышать не удалось. У хозяев дома была собака, и — почувствовав чужака — мерзкая псина зашлась истошным лаем. С ней засюсюкала очень крупная дама, которая минутой раньше поливала дерьмом, иначе не скажешь, мальчика, сидевшего перед ней. Мальчика и его родителей. То, что произошло потом Владислав даже осудить не смог, а с удивлением понял, что испытывает какое-то мрачное удовлетворение и ликование от вида летящей в небеса, как огромный пузырь, тетки. Дальше события понеслись галопом, и он за ними банально не успел. Хорошо, что успел услышать, куда пацан направился на этой огромной штуковине. Устремившейся прямо в гущу деревьев. Открыв зажмуренные глаза, Владислав увидел лишь мирно шелестящую зелень. Тяжело вздохнув, огромный черный пес потрусил в поисках Косой аллеи. Поиски он решил начать с беседы с духовником. Разумеется, отец Игнатиус знал местоположение парадного входа в магический мир. Адрес знал. А вот провести туда не мог.***
Поэтому попасть на Косую аллею удалось не сразу. Плакаты с его изображением были развешены на каждом углу, и в человеческом облике вокруг Влада начиналась паника. Довелось проверить. Прошмыгнуть удалось вслед за пожилой четой с пекинесом. Точнее, это они думали, что с пекинесом, а на самом деле за поводочек уже держался зубами Влад. Пекинес же остался под столом дожевывать сосиску. По ту сторону барьера черная псина рванула вперед по улице, чуть не сшибив своих проводников с ног. Только тогда старички заметили пропажу и поспешили назад в бар за своей «милой крошкой». Проскочив махом несколько ярдов, он еле успел свернуть в проулок. Навстречу шел Гарри Поттер и, увидев несущегося прямо на него страшного черного пса, остановился, зажмурившись. Пугать ребенка в планы Владислава не входило. Знакомиться тоже времени не было — приближались какие-то прохожие. Пришлось быстро и, по возможности, бесшумно удирать. Владислав знал, что скоро начнется учебный год в школе, и маленькие маги уедут в Хогвартс. Пока же он решил присмотреться к мальчику и хотя бы в общих чертах решить для себя, что собой представляет Гарри Поттер. Тринадцатилетний парень жил один в съемных комнатах над баром. Но вел себя до того прилично, что становилось страшно. Днем он гулял по Косой аллее, разглядывал витрины. Чаще всего бывал в магазинчике с метлами. Заходил в кафе, делал уроки. Деньги на ерунду не тратил, да и на не ерунду тоже. Одежда на мальчике была, мягко говоря, не очень. А в школе нужно было как-то жить целый год. Даже у монахов было несколько лучше с одеждой и обувью. И уж точно она была добротной и по сезону. Где же взрослые, заботящееся об этом ребенке? Ведь насколько Владислав понял, мальчика считают очень важной фигурой и должны беречь, а тут даже самой элементарной заботы не видно. И на него ведь даже тратиться не пришлось бы. Влад видел всю информацию, что удалось собрать братьям. Поттеры были вполне состоятельны. Вот и сегодня, Поттера окружила галдящая толпа рыжих людей. Они собирали в школу своих детей, а у Гарри спросили про учебники и на том успокоились. Также завершились успехом, не успев начаться, и поиски крысы. Один из рыжего семейства почему-то держал в питомцах анимага. А дивный, пушистый и, что совершенно не удивительно, рыжий кот хотел этой крысой пообедать, что тоже не удивительно, впрочем. Рыжий мальчик оказался сильно против и поссорился с хозяйкой кота. А Владислав не успел буквально на минуту. Из урны крысу достал рыжик. Влад еле сдержался, чтобы не выхватить опасного колдуна прямо из рук подростка, но его опять заметил Гарри. И, кажется, опять испугался. Владислав отступил в тень. На следующий день Гарри и мальчик с крысой уехали, а у Влада была назначена встреча. Он получил письмо. Если бы кто-то увидел, наверное, очень бы удивился почтовой сове с письмом для собаки. Собакой, правда, Влад оставался не долго. Вскоре очень худой мужчина в черной мантии немного странного покроя решительным шагом вошел в паб «Дырявый котел», подошел к камину и, под раздавшиеся вокруг визги, зачерпнул порошок, прошептав адрес. Прибывшие авроры так и не смогли выяснить, какой именно адрес назвал человек, якобы похожий на Сириуса Блэка. И отследить перемещение тоже не вышло. Многие посетители бара решили не встречаться с представителями закона и поспешили воспользоваться камином. Немногие оставшиеся свидетели — это те, кого от камина отогнали авроры.***
Вышел Владислав из камина в маленьком домике на окраине Хогсмида. Хозяин дома спал в обнимку с бутылкой огневиски. Братья знали, что так и будет. Местный пьянчужка само явление Господне проспит, вкупе со Страшным Судом, не то что Сириуса Блэка, спокойно пересекшего комнату и вышедшего на улицу. А и не проспит — мало кто в такое поверит. Обыватели нынче убеждены, что Блэк питается магами и не оставляет свидетелей в живых. Влад тихонько вышел и отправился в жилище, располагавшееся по соседству. Какое-то время придется прожить в деревеньке богопротивных колдунов, не озаботившихся даже крошечную часовенку у себя воздвигнуть. Выглядеть Влад стал несколько лучше. А выпив несколько зелий, посетив цирюльню в обители Ордена и сменив одежду, больше не походил на то беснующееся чудовище с плаката. В связи с поисками Сириуса Блэка в Хогсмид слетелось много чужаков, и местные жители уже перестали обращать на них внимание. Прилично одетый мужчина, иногда заходивший в магазин или паб, ни у кого подозрений не вызывал. Люди, видимо, думали, что сбежавший преступник так и будет бегать в тюремной робе, вонючий и грязный. Владислав диву давался, наслушавшись небылиц про свои подвиги. Даже про прошлое Сириуса в основном врали. На Хогвартс он пока смотрел только издали. Школьников из замка никуда не выпускали. Правда, два парня из того рыжего семейства иногда появлялись. За ними удалось проследить и обнаружить тайный ход, ведущий в школу. Судя по тем покупкам, которыми затаривались юноши — пороли их мало. Массовый наплыв школьников случился в последний день октября. Но Гарри среди них не было. Зато был Питер Петтигрю. Они столкнулись вечером того же дня в одном из переулков. Питер превратился в крысу и кинулся наутек к подземному ходу. Влад погнался следом в образе собаки. Так они и мчались до самого замка. Замок был пуст. Шум доносился из большого зала. Видимо, там все и собрались. Крыса успела убежать. Пострадал только портрет. Собственно, вандалом Владислав не был. И не имел привычки портить картины. Даже если изображенное на них не соответствовало его эстетическим вкусам. Просто разогнался сильно. Не надо было закрывать у него перед носом дверь и никто бы не пострадал. Ну, кроме Питера-крысы. Дама с портрета обладала на редкость противным и громким голосом. Одетая в развратное платье с неприлично обильным декольте, она визжала так, что в голове гудело. Как будто он не холст головой боднул, а полотнище исполосовал. После очередной рулады, в красках представив, что вот это вульгарное создание смущает неокрепшие детские умы, Владислав утерял терпение и смирение, обернулся в человека и вытащил нож. Но надолго не задержался. Попадаться не стоило. Не воевать же с детьми. Когда перед растерзанным портретом Полной Дамы собралась толпа учеников, Влад уже был дома.