***
Но за два долгих, почти бесконечных дня ее вдовства с глаз Гермионы Уизли не пролилось ни единой слезы. С губ не сорвалось ни единого стона. Только ее карие, когда-то светящиеся таким особенным блеском, глаза стали напоминать два тусклых отсвета фонарей в конце длинного автомобильного туннеля, а под ними залегли глубокие синие впадины. Она как будто постарела лет на десять. За одну-единственную ночь. Но нет, она не плакала. Даже, когда на следующие утро она обула свои босые ноги и отправилась к Луне Скамандер за своим сыном и племянницей. Даже когда она, опустившись на колени, сначала перед Хьюго, а потом и перед Лили говорила те слова, которые не должен слышать ни один девятилетний ребенок. -Хьюго, солнышко, нам нужно серьезно поговорить. Да-да, это очень интересно, что у Лисандера есть ручной акромантул…Акромантул!? Но все же сядь, пожалуйста. Хьюго, послушай меня! Произошла ужасная трагедия, страшный взрыв…папа погиб…и тётя Джинни тоже. – Она старалась произносить заранее подготовленные фразы (хотя от такой подготовки толку было не много) спокойным тоном, крепко держа сына за руки и смотря в расширявшиеся от неверия и ужаса зеленые глаза. По крайней мере, с Хьюго все прошло лучше, чем с Лили. Он оказался очень стойким мальчиком, почти не плакал, и пообещал быть сильным. Ведь таким бы хотел видеть его папа. С Лили она пролежала около часа на диване, обнимая дрожащее тельце и шепча какую-то ерунду о рае, лучшем мире, домашних акромантулах и горячем шоколаде, о том, какой прекрасной и сильной женщиной была ее мама. Но потом девочка спросила то, что прервало спокойный поток утешающего красноречия Гермионы: -А где папа? Почему он не здесь? Где он!? Голос Лили опять задрожал, красные глаза вновь заблестели от слез, грозя перерасти в еще один истерический приступ. -Ну что ты, милая…Шшш…С твоим папой все хорошо. Он просто немного побудет в Мунго. И я обещаю, что совсем скоро мы его навестим. - Гермиона сжала ее лицо в своих руках, вытирая мокрые щечки подушечками больших пальцев. –Ты должна быть сильной, Лили. Ты нужна своему папе. Ты ведь хочешь, чтобы он поскорее поправился? Потом Луна принесла один из своих знаменитых успокоительных отваров (вы не подумайте, ничего такого, только травы и капелька меда), и они наконец смогли уложить детей спать. Им необходим отдых, чтобы успокоиться и восстановить силы. Их ожидает очень трудная неделя. Быть может, самая трудная в их короткой счастливой жизни.***
-Вот, держи. Только осторожно, чай очень горячий. –голос Луны звучал с заботой и участием. – Тебе тоже нужно отдохнуть, ты ведь не спала всю ночь. Гермиона… Луна подошла ближе и хотела взять ее за руку, но Гермиона отшатнулась от нее как от прокаженной. Сейчас у нее нет права на утешение. Ведь если она позволит себе хоть малейшую слабость, разрешит даже беззвучному рыданию сорваться с губ, то уже не сможет остановится. Это как эффект домино или маленькая трещинка на стекле, что за секунду превращает всю конструкцию в осколки. А сейчас она должна оставаться целой. -Я в порядке, – это все, что она могла ответить Луне. – Мне нужно еще много чего сделать сегодня. -Дети могут пока побыть у меня, пока… -Да, спасибо, Луна. Но только до вечера, когда Роза и Джеймс с Алом приедут из Хогвардса. Минерва уже должна была сообщить им. -Гермиона отпила немного горьковатой жидкости из чашки. –Мне нужно в Нору, встретиться с Уизли…Я не уверенна, что Молли сможет все это пережить. Смерть Фреда - да, но не… Гермиона сфокусировала взгляд на маленьком пятнышке на столе и вновь отпила из чашки. Чай был действительно очень горячим и она обожгла при этом губы, но совсем ничего не почувствовала. Гермиона ужасно боялась идти в Нору, встречаться глазами с «когда-то никогда не унывающей» семьей и ощущать безграничную вину перед Молли и Артуром за то, что она опять осталась жить, а их дети мертвы. Несмотря на безграничную любовь, которою они всегда награждали ее и Гарри, она знала, что будет ощущать на своей коже мимолетное, подсознательное, но осуждение.***
Милая, веселая, и всегда пахнувшая великолепной выпечкой Молли, Нора, когда Гермиона появилась из старого засаженного камина, больше напоминала гроб, в котором уже похоронили всех гостей и обитателей. Там, на семейном участке старого кладбища, вместе со старой тётушкой Мюрилиэль, с Фредом, вместе с Джинни и Роном. -Ермиона! –Первой к ней подбежала и обняла заплаканная Флер. Потом Билл и Джордж с Анджелиной. Перси не было, он скорее всего уже занялся выяснениям ситуации и, возможно, даже подготовкой к похоронам. Чарли еще не прибыл из своего заповедника. Артур, не двигаясь, сидел в старом плюшевом кресле и неотрывно смотрел в одну точку над камином. -Молли…-начала Гермиона. -Она наверху, ей стало плохо. Сейчас с ней Одри. –ответила ей Анджелина, присаживаясь на диван и все еще крепко держа руку Гермионы, хотя та сначала хотела подняться наверх, чтобы увидеться с Молли. –Как там Гарри? -Колдомедики обещают, что он выживет, -в комнате опять повисла мучительная тишина, разрушаемая только тяжелым дыханием. –Дети прибывают из Хогвардса в семь… Билл прочистил горло, обращаясь ко всем присутствующим: -Нам нужно что-то решить относительно Джеймса, Ала и Лили. Они могут пока остановится у нас с Флер. -Нет. Они будут жить у меня, пока Гарри не станет лучше. – сказала Гермиона голосом, пожалуй, громче на пол тона, чем нужно. Все обернулись к ней. Но потом прибавила уже спокойнее и тише: -Я думаю, что так будет правильно. И так бы хотели Гарри и Джинни. -Гермиона, мы знаем. Но ты уверена, что справишься? Ты сейчас выглядишь очень усталой. –начала Флер. -Я справлюсь.***
Нет, Гермиона не кричала и не захлёбывалась от рыданий, как остальные. Она не рвала на себе волосы, не заламывала руки, а просто часто и глубоко дышала. Но где-то внутри у нее зарождалась страшное чувство, сродни раковой опухоли, что клеточка за клеточкой захватывала тело и разум. Она еще не понимала, что это за ощущение, но уже боялась его разрушительного действия. Это было та самая сила, что частично создала Волан-де-Морта. Это было желание. Желание мести.***
Последующие несколько дней у Гермионы не хватало времени даже на чашку кофе с утра, не говоря уже о том, чтобы анализировать сложившуюся ситуацию или разбираться в собственном эмоциональном состоянии. У нее в доме собралось пятеро неуравновешенных подростков, которые только что потеряли самих близких людей в своей жизни. Гермионе постоянно казалось, что сейчас они живут на действующем супервулкане, который готов взорваться в любой момент. Роза целыми днями лежала в постели, свернувшись калачиком, и тихо плакала. Альбус накрепко замкнулся в своей непроницаемой ракушке и постоянно пропадал где-то в саду, бродил по окрестностям и не сказал больше шести слов за все это время. Джеймс напоминал портативную ядерную боеголовку. В первый же день он разгромил свою комнату и разбил руки в кровь во время приступа бессильной ярости. Он постоянно что-то крушил вокруг, громко захлопывал двери, повышал голос и вообще вёл себя так, что Гермиона не знала, с какой стороны к нему подойти. С Хьюго проблем было меньше всего, он так отчаянно пытался помочь ей. И каждый раз у нее от этого до боли сжималось сердце. Хуже всех себя чувствовала Лили. Она не спала несколько ночей подряд, ей, по всей видимости, снились кошмары о матери, и она кричала так громко, что слышал весь дом. Это было невыносимо видеть, как содрогается от рыданий маленькое тельце. Гермионе приходилось спать рядом с ней, чтобы хоть как-то успокаивать малышку. Каждую ночь она сжимала девочку в своих руках, гладила рыжие волосы и шептала, что всё будет хорошо. Шептала и ей, и себе, хотя прекрасно знала, что нет, не будет.***
Гарри всё ещё не приходил в сознание, они с Джеймсом один раз навещали его, оставляя при этом Альбуса и Лили дома, ссылаясь на то, что к папе так много людей просто не пропустят, ведь ему сейчас очень нужен покой и отдых. Гермиона не хотела травмировать их ещё больше созерцанием искалеченного тела отца. Они ещё смогут посетить его после…После похорон их матери и дяди, на которые Гарри не сможет прийти. И это наверняка станет новым пунктом в его длинном списке трагических событий, в которых он винит себя.***
В день похорон, несмотря на конец осени, было солнечно и тепло, насколько тепло может быть в октябре. Сама церемония была назначена на одиннадцать. К тому времени на старинном магическом кладбище уже собралась целая толпа безликих теней в черном одеянии. По крайней мере, такими они казались Гермионе, у которой всё плыло перед глазами, несмотря на внешнее спокойствие. Гробы были закрыты. После взрыва от тел мало что осталось. Гермиона думала, что может это и к лучшему, ведь вряд ли она смогла бы вынести созерцание того, как Его сначала крепко заколотят в вечную деревянную тюрьму, а потом будут медленно засыпать землей. Нет, лучше не видеть… Она слышала стоны и сдавленные рыдания вокруг. Лили с самого утра вцепилась мёртвой хваткой в ее руку и не отпускала. У Молли периодически подкашивались колени, ее поддерживали по бокам Билл и Перси. Но Гермиона ничего не видела и не слышала, ее охватил ступор, она даже плакать не могла. Чёртовы газетчики, которых собралось здесь немало, наверняка уже завтра напишут о том, что вдова Уизли не очень-то расстроенна смертью мужа, или Скитер придумает историю ещё похлеще. Она это умеет.***
Поминальный обед проходил в доме Поттеров, и круг собравшихся был немного уже официальной части. Только самые близкие люди, и, что самое главное, без чертовых папарацци. К Гермионе подходили десятки людей со своими искренними, и не очень, соболезнованиями, дотрагивались до ее рук, обнимали за плечи, что-то шептали на ухо. Но она вряд ли различала, кому принадлежат эти лица в черных одеяниях, что мелькали перед ее глазами. Кроме конечно же Уизли с их огненными волосами, которые выделялись своим ярким сиянием на фоне всеобщей мрачной атмосферы. Дети находились наверху в огромной детской Поттеров. Было около пяти часов вечера, уже темнело, и гости понемножку начинали расходиться, используя каминную сеть. Гермиону кто-то снова окликнул, и она, глубоко вздохнув и изобразив признательность на лице, уже готова была выслушивать новую порцию соболезнований, но после них последовали слова, что выбивались из общего ритма. -Миссис Уизли, можно поговорить с вами? –Перед ней стоял тот самый Дамиан Джонс, помощник Гарри с глазами как у оленёнка Бэмби. Она никогда не понимала, что этот ребёнок делает в Аврорате. –У меня есть важные новости. -Дамиан, если не ошибаюсь, -Гермиона бегло огляделась по сторонам. –Давай лучше выйдем в коридор. Она не хотела беспокоить никого из Уизли в такой ужасный для всех день еще подробностями аврорских поисков того, кто был причиной всему. -Это связанно с расследованием взрыва? – не удержавшись, спрашивала на ходу Гермиона. –В Аврорате нашли какие-нибудь зацепки? Кто это сделал?! Когда они дошли до холла в ее голосе уже слышались истерические нотки. -Миссис Уизли, с вами все хорошо? –заволновался Дамиан. –Может принести воды? -Я в порядке, –ее уже начинали раздражать подобные вопросы. – Так что ты хотел мне сообщить? Уже есть какие-то предположения? -Да, мы провели анализ использованного взрывного вещества, но... – начал Дамиан, но тут из главной гостинной появился Джордж, и перекошенное гневом выражение его лица не предвещало ничего хорошего.***
-Какого черта здесь происходит?! –голос Джорджа наверняка был слышен в гостиной. – Какого черта здесь делает этот аврорский выскочка?! Разве ваше великое Министерство не может даже подождать, пока мы закопаем в земли остатки их тел!? Это ваш отдел должен был обеспечивать безопасность в тот вечер! Это было вашей чертовой работой! У Гермионы начинали дрожать руки, и она крепко сцепила их вместе. На Джорджа было страшно смотреть. Краем глаза она увидела, что к холлу уже спешат Билл, Чарли и Перси. Флер с шумом опустила на столик поднос с какой-то едой и посмотрела с тревогой в их сторону, что прозвучало очень громко в затихшем доме. -Джордж, успокойся пожалуйста, –Гермиона даже не знала с какой стороны к нему подступить. – Все нормально, Дамиан уже уходит. Он просто хотел принести свои соболезнования. -Да неужели? – язвительно заметил Джордж. – Как мило со стороны Аврората приносить свои искренние соболезнования. И еще их коронная фраза: «Мы не забудем наших героев». Кажется, она так звучит? Только сколько людей еще должно погибнуть из-за того, что наша милая армия защиты не может справляться со своими обязанностями. -Джордж, я знаю, что ты чувствуешь, - хриплым голосом начала Гермиона. – Мне так же больно…И, может, частично ты прав…Но это не дает тебе права обвинять во всем людей Гарри… Это уже ничего не изменит… Черт, Джордж, неужели ты не хочешь знать, что за выродки сделали это?! В конце Гермиона тоже сорвалась на крик. Она рвано дышала и уже не обращала внимание на дрожание рук. Братья Уизли уже минуту стояли на мнимом поле сражения, не зная, что тут можно сделать. -Мистер Уизли, я только хотел сообщить, что я был в больнице и узнал, что шеф Поттер сегодня на несколько минут приходил в сознание. Потом колдомедики вновь дали ему успокоительное. –как можно быстрее старался вставить свою реплику посреди словесно баталии Дамиан. Гермиона быстро взглянула с блеклым проблеском улыбки на молодого аврора: -Вот видишь, Джордж. Он только хотел сообщить нам о Гарри и уже уходит. Казалось, что всё уже затихло, и собравшиеся могут возвращаться к своему внутреннему горю. Но опытные моряки знают, что самая тихие и безветренные мгновения наступают именно перед устрашающим ураганом. -Вот именно. Гарри. Я был там в тот вечер, –Джордж говорил отчетливо, спокойным тоном, и от этого было еще страшнее. – Ты спасала Гарри. Не Рона. Гермиона несколько секунд смотрела на Джорджа, одного из забавных близнецов Уизли, которого она знала сколько лет. Смотрела и не могла поверить. Потом ее лицо перекосила гримаса боли и омерзения. -Джордж, ты же знаешь, что это неправда, - запинаясь прошептала Гермиона. Ее тело начало трясти мелкой дрожью, все плыло перед глазами. Она чувствовала, что больше не может дышать, пытаясь схватить хотя бы капельку кислорода отчаянными движениями широко раскрытого рта. Колени ее подкосились, и она опустилась на четвереньки. Гермиона судорожно цеплялась руками за холодный паркет, впиваясь в лакированное дерево ногтями и сдирая пальцы до крови. Как будто издалека до нее разнесся женский крик. -Какого черта ты творишь Джордж!? – Билл грубо оттолкнул брата с дороги, бросившись на помощь Гермионе. Тот застыл будто в трансе и не отрывая глаз с ужасом смотрел на нее. Она почувствовала руку на своем плече, должно быть это был Дамиан, но только от него отмахнулась. Билл упал рядом с ней на колени, пытаясь хоть как-то помочь. Но она не хотела помощи всех людей. -Не трогайте меня! – прохрипела Гермиона. – Не нужно ко мне прикасаться! Вы ненавидите меня! За то, что я жива, а Фред, Джинни и Рон мертвы! -Гермиона, нет. – Билл отодвинулся от нее, как будто его ударили током. На лестнице за спиной Гермионы раздались детские быстрые шаги, которые сначала задержались на пол пути, а потом, судя по звуку, побежали еще быстрее. -Тетя Гемиона! – громко зазвенел крик Альбуса. – Тетя Гермиона, что с вами?! Через секунду мальчик стоял рядом с ней, не решаясь что-нибудь сделать. Он обвел беспомощным взглядом взрослых, но те ничего не предпринимали, а только молча смотрели на разыгравшуюся перед ними сцену. Гермиона глубоко вздохнула, перед тем, как поднять на Альбуса лицо с полуулыбкой. -Ничего, солнышко. Я просто поскользнулась. – слова давались ей с огромным усилиям. – Поднимись наверх и скажи детям, что мы уже идем домой. Завтра мы идем к папе, дядя Дамиан сказал, что ему стало лучше, и мы сможем его увидеть. -Правда? – все ещё колебался в своем решении мальчик. -Да, беги скорее наверх и собирайся. Альбус медленно поднимался по ступеням наверх, оглядываясь на застывших как истуканы людей. Дамиан помог ей подняться с паркета. Только, когда Альбус скрылся из вида, Гермиона решилась встетиться глазами со своей «семьей». Все поголовно молчали. -Гермиона, мне очень жаль… - начал Перси, не зная, как подобрать слова. -Мне тоже, Перси. Мне тоже.