Приоритет: ультра

Глава 4. …И не сдаваться! Как скучно было бы остановиться, Ржавея в ножнах, не блестеть при деле! Как будто жизнь – в дыхании! Альфред Теннисон, «Улисс»

Половина второго ночи. Перед двухэтажным домом останавливается чёрный автомобиль, из которого выбираются два человека. Майкрофт первым подходит к входной двери и, стараясь не шуметь, открывает замок и заглядывает внутрь. В следующую секунду выясняется, что хранить молчание не было нужды, – его экономка стоит в коридоре, сжимая в руке платок и глядя глазами, полными непролитых слёз. Майкрофт мысленно вздыхает: только этого ещё не хватало… – Доброй ночи, миссис Кроуфорд, – светски произносит он, разуваясь и устраивая на подставке зонт. В прихожую заходит и Шерлок, замыкая за собой дверь. – Доброй ночи, мистер Холмс, – Джералдин Кроуфорд пытается держать себя в руках, что удаётся ей с большим трудом. – Будете ли вы ужинать? – Нет, благодарю. Только завтракать. – Я поняла, – она прижимает руку с платочком к губам, продолжая смотреть на Майкрофта как на какое-то чудо. Тот оглядывается на Шерлока, вешающего куртку в шкаф, затем снова смотрит на экономку и идёт по коридору к своему кабинету, поравнявшись с которым, останавливается на пороге. Нет, Майкрофт и раньше знал, что его младший брат – разрушительная сила, но хаоса такого масштаба он всё же не ожидал. Пол завален всевозможными обрывками бумаг и распечатками фото разных улиц города. Практически весь стол закрывает огромная карта Лондона с многочисленными пометками трёх цветов и перечёркнутыми кварталами. Её придерживают четыре кружки с остатками кофе. В общем, обстановка буквально кричит: «Здесь был Шерлок, и он расследовал важное дело!» – Я не стала ничего трогать, потому что думала, что Шерлоку это может ещё понадобиться, – подойдя к Майкрофту, оправдывается миссис Кроуфорд. – Он очень за вас переживал, – скрывшийся на кухне Шерлок громко фыркает. – К утру всё будет убрано, мистер Холмс. – Не вижу необходимости вам заниматься этим ночью. Меня вполне устроит привычный вид моего кабинета к приходу после рабочего дня, – возражает Майкрофт, поворачиваясь к пожилой даме и, оценив выражение её лица, беззвучно вздыхает. – И можете уже сделать то, что вам так хочется. Я не возражаю. – Мистер Холмс, – недоверчиво распахивает глаза экономка, и Майкрофт сам шагает к ней и прижимает к себе. Хрупкая женщина тут же крепко обнимает его, принимаясь всхлипывать куда-то в воротник рубашки. Высунув из кухни голову, Шерлок возводит глаза к потолку и исчезает, более не желая оставлять нетронутым содержимое холодильника. Последний раз он ел почти сутки назад в самолёте из Багдада и теперь считает крайне необходимым восстановить растраченные на расследование силы. В то время как Шерлок расправляется с сэндвичами, Майкрофт терпеливо ждёт, пока перестанет всхлипывать расчувствовавшаяся пожилая дама. У него не так много сил после произошедшего, но их всё же хватает на то, чтобы тихо повторять: «Всё в порядке» и осторожно поглаживать её по спине. Наконец, Джералдин Кроуфорд отстраняется и, смущаясь, стирает платочком слёзы со щёк. Почти сразу она принимается извиняться, на что Майкрофт лишь желает ей спокойной ночи и добавляет очень проникновенное: «Спасибо». Сам он, наконец, добирается до спальни, где, раздевшись и с привычной педантичностью развесив одежду, забирается под одеяло. Луна этой ночью светит настолько ярко, что комната остаётся прекрасно видна даже после того, как гасят свет. *** Старинные часы в комнате Шерлока бьют дважды, и он сонно смотрит на них, затем вновь переводит взгляд на канифоль и смычок. В принципе, уже достаточно хорошо натёрт, можно играть на скрипке, не соскучиться по которой было попросту невозможно. Да и два месяца без практики – большой срок. Но сначала… Зевнув, Шерлок возвращает канифоль в специальный отдел в футляре, ослабляет волос на смычке и закрепляет его на держателе, и, обожающе глянув на скрипку, закрывает крышку кофра. Потянувшись, выходит из спальни. По его расчётам Майкрофт как раз должен был осознать, какой опасности подверг свою жизнь и чего смог избежать. И если Шерлок хоть что-то понимает в прикладной психологии, его брату сейчас жизненно необходимо присутствие понимающего человека рядом. Психотерапевты же против холмсовской фирменной замкнутости по определению бессильны. Разумеется, он оказывается прав. …Вдох-выдох… закрыть глаза с твёрдым желанием заснуть… чётко увидеть лицо Иезуита… с ужасом открыть глаза снова. Успокоиться. Вдох-выдох… перевернуться набок… подумать о нейтральном пейзаже… закрыть глаза, вслушиваясь в воображаемый шелест листьев… разобрать в нём слова считалки о кошке в гостях у королевы и с ужасом открыть глаза снова… Отчаяться. С силой протереть двумя пальцами глаза – восемнадцать проваленных попыток заснуть! И сморгнуть слёзы. Уловить на грани слышимости щелчок дверной ручки… Вытянуться… Сомкнуть веки с отчаянной надеждой не видеть больше тот недостроенный дом в серой пыли, представить себе бумаги… документы… схемы… что угодно! …И буквально физически ощутить лезвие ножа на собственном горле. Безнадёжно. – Дисциплина разума не действует на посттравматику, Майкрофт, – негромким голосом сообщает Шерлок, садясь на край широкой кровати. – По крайней мере, в первые сутки или двое. Досадный недостаток. – Я полагал, что, опустошив холодильник, ты ляжешь спать, – слабая попытка огрызнуться ни в малейшей степени не трогает Шерлока, пристально разглядывающего брата. – Это подождёт. Я бы предложил тебе медицинский сон. У него восстанавливающий эффект. Но в аптечке остался лишь амобарбитал, а с ним совещание по Сирии точно пройдёт без тебя. – Нет, не… – Майкрофт сглатывает, запнувшись. – Не стоит, Шерлок. Я должен присутствовать там. – Очевидно, – нахмурившись, Шерлок тянется к графину с водой и наливает её в стакан. – Как я вижу, с обезвоживанием они не справились. Пей. Приподнявшись на локте, Майкрофт делает три маленьких глотка. На большее его не хватает, так что Шерлок забирает стакан и возвращает на тумбочку. – Раз уж ты здесь, Шерлок, ответишь мне на вопрос? – Какой? – Чего стоили тебе поиски меня? – Внепланового возвращения в Лондон и нескольких часов времени, – недоумённо пожимает плечами тот. – Нет-нет, я спрашивал о другом. Меня интересует: какой личный ущерб ты понёс с учётом того, как стал выглядеть мой кабинет? – Из нас двоих проблемы со сном не у меня, Майкрофт! Бога ради, не переключайся на режим «я забочусь о младшем брате»! Это сейчас… неуместно. – Шерлок, – в голосе Майкрофта сосредоточено всё терпение мира. – Как ты удачно заметил, режим заботы о тебе у меня уже включён. Эта лампочка загорается по умолчанию, когда я узнаю, что ты как-то навредил себе. К тому же в этот раз ещё и… из-за меня. На это Шерлок отвечает молчанием. Он сидит, отвернувшись и уставившись в стену, а Майкрофт со вздохом растирает пальцами лоб и начинает перечислять факты. – Фотографии улиц на полу... Подробная карта Лондона на столе… – Майкрофт, это несущественно! – …Отметки на улицах – в полном соответствии с данными, полученными от моих людей, от твоих и, по всей видимости, результаты твоих логических выводов… Но ты знаешь Лондон наизусть, Шерлок. Поэтому, пожалуйста, ответь мне: что ты с собой сделал, из-за чего тебе понадобились эти… бумажные подпорки? – Спалил северный зал. – Что? – переспрашивает Майкрофт, с трудом разобрав слова. – Спалил северный зал, Майкрофт, – на полтона громче повторяет Шерлок, смыкая ладони и прижимая пальцы к губам. – В Чертогах. …Треск пламени раздражает слух. Глаза разъедает бурого цвета дым, забивается в нос и рот, заставляя непрерывно откашливаться… – Я перегрузил их информацией. Результат спешки. Следствие пренебрежительного использования собственных возможностей. Это вызвало… м-м… короткое замыкание. Вспыхнул потолок, зал с картой заволокло дымом, так что я не мог больше использовать её. Удовлетворён? – Шерлок, я сожалею. – Не стоит. – Твоя карта… – Не особо пострадала, если ты об этом. Мне помешал её использовать дым, а не огонь. Полагаю, после проветривания я снова смогу с ней работать. – А позволь спросить: что ты чувствовал в момент, когда это произошло? …Две реальности сплавляются в одну… Жуткая боль раздирает череп так, будто пожар, в самом деле, возник внутри головы. До идеи закрыть двери в зал проходит несколько минут… – Понятно, – констатирует Майкрофт, не дожидаясь ответа. Выражение лица брата, желваки на скулах и сжатые губы достаточно красноречивы. Оба молчат, погрузившись каждый в свои мысли. Шерлок чувствует необходимость проверить, насколько велик ущерб Чертогам, и, преодолев вспышку страха, предпринимает путешествие по уголкам памяти. Майкрофт смотрит, как его брат встаёт, отступает на два шага от кровати и поднимает руку, словно собираясь толкнуть невидимую дверь. Ментальная техника чрезвычайно высокого уровня, за овладение которой нельзя не уважать. Далее, дверь, по всей видимости, поддаётся, и Шерлок делает маленький шаг вперёд. Затаив дыхание, Майкрофт ждёт каких-либо эмоций на лице у брата, но тот лишь медленно поворачивает голову справа налево, внимательно разглядывая что-то перед собой, начиная от дальнего верхнего угла. И быстро шевелит губами. Сосредоточившись, Майкрофт распознаёт в этой немой речи названия улиц и цифры – вероятнее всего, количество домов. «Полная ревизия карты, Шерлок? Это надолго…» Подождав ещё немного и убедившись, что процесс лишь на начальной стадии, Майкрофт выбирается из-под одеяла, слегка пошатнувшись, подходит к брату и, осторожно обняв его за спину, ведёт к кровати, на которую помогает лечь, выделив по такому случаю одну из своих подушек. Шерлок уже закрыл глаза, но по подрагиванию век всё равно заметна напряжённая работа мозга, а руки автоматически сложились в молитвенном жесте. Всё, что остаётся в этом случае, – накрыть младшего гения одеялом и самому занять другую сторону широкой постели. Ощущение дежавю не оставляет Майкрофта, когда он устало закрывает глаза. И видит не Иезуита, а своего же брата лет на двадцать пять младше, замотанного в одеяло от макушки до пят… 26 декабря 1989 года Дочитав последнюю страницу «Государя» Николы Макиавелли, Майкрофт убирает книгу на тумбочку и выключает свет. В этом адресованном Лоренцо Медичи политическом трактате он каждый раз умудряется обнаруживать что-то новое, очередные стоящие внимания наблюдения и идеи. Впрочем, сегодня долго обдумывать их не приходится – из коридора доносится шлёпанье босых ног и мгновением позже в комнату заглядывает лохматая кудрявая голова. – О! Ты не спишь ещё. К голове добавляется туловище в полосатой пижаме, которое, тщательно закрыв дверь, с разбегу приземляется на Майкрофта. Получается довольно чувствительно. – И ты, как я вижу, до сих пор не в постели, – ворчит Майкрофт, не без труда выбираясь из-под младшего брата. – Неверно! Я тоже в постели, – логично возражает Шерлок, аккуратно тыкая указательным пальцем одеяло и проверяя: где заканчивается брат и начинается матрас. Ему это быстро наскучивает. – Однако почему-то не в своей. Шерлок, что стряслось? Выкладывай. – Почему ты думаешь, что что-то стряслось? – подозрительно уточняет Шерлок, подтягивая к груди колени и обхватывая их худыми, заляпанными какой-то трудносмываемой синей пакостью руками. – Потому что ты здесь, – отвечает Майкрофт, смирившись с невозможностью уснуть. – И потому что у тебя неправильно застёгнуты вторая и третья пуговицы пижамной рубашки. Шерлок быстро оглядывает себя и досадливо фыркает. В самом деле, недосмотрел. – Она идиотка, – жалуется он, насупившись и глядя на Майкрофта так, будто он должен прямо сейчас встать и решить эту проблему. – Кто именно? – Француженка. Мадам Левре, конечно. Почему я должен её терпеть на каникулах? – Потому что тебе необходимо выучить этот язык, Шерлок. Равно как и латынь, на преподавателя которой ты почему-то не жалуешься. – Мистер Штейнберг гораздо умнее, – пожимает он плечами с видом: «Как их вообще можно сравнивать?» – Не зануда. Не идиот. Не заставляет переводить всякие глупые фразы вроде: «У Полли болит голова». Какое мне дело до Полли?! – Тс-с! – Майкрофт прижимает палец к губам. – Мы с ним учим слова на примерах из химического справочника, Майкрофт. Вот это, я понимаю, полезно! А с мадам Левре… Шерлок замолкает, утыкаясь носом в коленки. Не дождавшись продолжения, Майкрофт припоминает жалобу матери на невыносимое поведение Шерлока с француженкой и думает, что лучшего повода для воспитательной беседы может не представиться. Мысленно подбирая слова, он наклоняется вперёд и легко касается рук брата – тот недовольно фыркает. Как и ожидалось, ледяные. Неудивительно для такого телосложения, но и медлить больше не стоит. Майкрофт привычно подходит к шкафу, достаёт с нижней полки одеяло и подушку, сваливает их на кровать и возвращается, чтобы закрыть дверцы. Подушку он в итоге прижимает к стене и говорит брату: – Встань, – с глубоко несчастным видом тот встаёт на кровати, и Майкрофт старательно укутывает его в одеяло от макушки до пят на манер мумии, после чего помогает сесть рядом с подушкой и сам заползает обратно под собственное одеяло. – Давай, – обречённо говорит Шерлок, согревая одеялом замёрзший нос. – Что? – Устрой мне головомойку. Тебя ж мама об этом попросила, когда позвала в кабинет. – Думаешь? – Знаю. Это логично. Сегодня в три ей нажаловались на меня. Она расстроилась, что было понятно потому, что она отменила черничный пирог. Она знает, что я его люблю, но отменила. Причина? Моё поведение, конечно. Потом она позвала тебя. Люди любят перекладывать на других неприятную работу, поэтому можешь уже начинать. – Ты поэтому пришёл? – Не люблю откладывать неприятные дела на потом. Давай уже. Майкрофт несколько секунд рассматривает насупившегося братишку, затем, улыбнувшись уголком рта, спокойно говорит: – Не буду. – Не будешь что? – Ругать тебя. Я не вижу в этом смысла, Шерлок. Вместо этого считаю необходимым напомнить одну вещь: английский, французский и латынь – это обязательные экзамены при поступлении в Итон. Завалишь хотя бы один – не сможешь учиться там. – Почему я должен хотеть там учиться? – Потому что Итонский колледж – лучший. И потому что в нём есть такие химические лаборатории и приборы, которым позавидуют многие профильные британские университеты. – Ты серьёзно?! – восклицает Шерлок, глядя горящими глазами, и Майкрофт мысленно поздравляет себя с удачно найденным аргументом. – Разумеется. И хотя меня больше привлекают клубы общественного направления, тем не менее, я неоднократно бывал в лабораториях и знаю учеников, проводящих там весьма сложные опыты для своих лет. – И им… им это разрешают? – Да, Шерлок. Обучение в Итоне устроено таким образом, что три раза в неделю после основных занятий у учеников есть время на обучение по личным интересам. Любым интересам. Ради этого колледж приглашает лучших преподавателей со всего мира, даже если человек, проявивший редкий интерес, только один. – Потрясающе! – Шерлок восторженно ёрзает по кровати. – А если я захочу заниматься криминалистикой? – Значит, ты скажешь об этом Главе дома, и тебе организуют индивидуальные занятия с лучшим криминологом, какого только смогут найти. И так будет с любым твоим увлечением, пока ты будешь успевать по основной программе. Правда, я думаю, что с головой в криминалистику ты не уйдёшь… – Почему? – Потому что музыкальное образование в Итоне один из основных приоритетов. И лучшие педагоги по классу скрипки тебе также гарантированы. – Включая тех, кто пишет музыку? – Безусловно. – Я хочу там учиться! – Шерлок спешно переворачивается на живот и, по-прежнему завёрнутый в одеяло, требовательно заглядывает брату в лицо. – Майкрофт, что мне сделать, чтобы попасть туда? Ты же смог поступить, ты мне расскажешь? – Разумеется, Шерлок. В первую очередь, ты должен сосредоточиться на уроках французского языка. Не позволяй детской неприязни вставать между тобой и тем, что ты хочешь получить. – Ладно. Ладно, я понял. Выучу я его. Дальше. – Во-вторых, ты… *** Ревизия ментальной карты занимает долгие часы, после чего Шерлок попросту засыпает. Когда он вновь открывает глаза, то не сразу понимает, как здесь оказался. Подоткнутое одеяло до подбородка, слегка примятая подушка по соседству, темнота за окном и в комнате. А ещё Майкрофт в костюме-тройке стоит на пороге. – Выспался, Шерлок? – Я… да. Вполне, – он садится на кровати и машинально проводит рукой по взлохмаченным волосам. – Ты как? – Приемлемо, – Майкрофт щёлкает часами на цепочке, бросает быстрый взгляд на циферблат и убирает их в карман. – Я отпустил Джералдин в гости, так что мы здесь вдвоём. Собираюсь разогреть ужин. Присоединишься? На это Шерлок широко зевает и падает носом обратно в подушку. Майкрофт реагирует на него понимающей улыбкой, неторопливо переодевается в домашнее и идёт на кухню. Через семь минут выясняется, что он не зря поставил разогреваться две порции: не пожелав расстаться с одеялом, Шерлок появляется в дверях кухни аккурат со звонком таймера и с сонным видом занимает ближайший стул. Расставив на столе тарелки, Майкрофт садится напротив. Оба брата молча поедают лазанью в течение нескольких минут. Затем старший заваривает чай, младший – уже куда более осмысленно – наблюдает за ним. – Ты всё-таки заснул, – делает вывод Шерлок, на что Майкрофт, глянув на него, продолжает наливать чай. – Почему ты так решил? – Осмысленный взгляд. Две расстёгнутые пуговицы рубашки. Нет проблем с координацией. Проведи ты ночь без сна, сейчас бы покачивался, ёжился от холода и смотрел на меня сонными глазами. Но ничего этого нет. Значит, ты спал. – Хорошая дедукция, Шерлок. Да, после твоего ухода в Чертоги разума мне удалось заснуть. Как твоя карта? – В порядке, – он делает глоток чая, одновременно поддерживая норовящее сползти одеяло. – Мне нужны виза в Судан и выход на шефа президентской охраны. – На Элфатиха Аль-Махди? – уточняет Майкрофт, намазывая тост джемом, и Шерлок, дождавшись окончания этого процесса, выхватывает его из рук. – Мог и попросить. – Вот ещё! – невнятно отвечает Шерлок, пережёвывая трофей. – Да, на него. – Что ж, он наш агент. – Серьёзно? – Да, Шерлок, – Майкрофт с философским терпением принимается намазывать следующий тост. – Завербован в начале 90-х и с тех пор регулярно поставляет актуальную информацию. Фактическая точность сведений высокая, проваленных заданий не зафиксировано… Тебе повезло. – Сможешь организовать нашу встречу? – быстро уточняет Шерлок, не сводя плотоядного взгляда со следующего тоста. Майкрофт усиленно делает вид, что не замечает этого, поскольку давно уяснил: брата не привлекает то, что даётся легко. Стоит только показать, что ты не против воровства, – всё, поесть уже не заставишь. Вроде бы детская штука, но работает до сих пор. – Да, будь готов вылететь на пятый день. – На пятый? – Шерлок выхватывает и этот тост, тут же принимаясь им хрустеть. – В чём подвох? – Подвох? – невозмутимое лицо Майкрофта вызывает стойкие ассоциации с некоторыми буддийскими монахами, а руки берутся намазывать уже третий тост. – Ну да. Слишком быстро, даже для вас. Значит, ты что-то задумал, Майкрофт. – Неужели? – Определённо, да. И поскольку ты не ответил сразу, там что-то не слишком приятное для меня. Что же? – Тебе не к лицу подозрительность, Шерлок, – не дождавшись третьего покушения на тост, Майкрофт с удовольствием оставляет его себе и наливает обоим ещё чая. – Однако в общем ты прав: в качестве платы за скорость от тебя потребуется одна вещь. – Какая? – Отчёт о встрече с руководителем суданского государства для нашего министерства иностранных дел. Ты полетишь туда как официальное лицо. – Какое? – поморщившись, вопрошает Шерлок. – Советник премьер-министра Великобритании по взаимодействию с органами правопорядка. Согласись, сложно найти более осведомленного в делах полиции кандидата. – И я должен буду составить записку? – Отчёт, Шерлок. Полноценный отчёт по всем дипломатическим стандартам. И не пытайся схалтурить, если не хочешь, чтобы твои следующие просьбы я выполнял неоправданно долго. На это Шерлок отвечает очень мрачным взглядом, встаёт и, подхватив одеяло, гордо удаляется в коридор. *** Нет большего удовольствия для человека, вынужденного работать под чужой личиной, чем возможность вновь стать собой. Слышать собственное имя вместо указанного в легенде. Не сутулить спину для визуального уменьшения роста. Не притворяться тем, кем не являешься. Поэтому первое, что делает Шерлок после ужина, – это лезет в душ, тщательно смывает выпрямитель с волос и, хорошенько растерев их полотенцем, переодевается в выглаженную экономкой белую рубашку, чёрный костюм и классические туфли. Затем он берёт в руки смычок со скрипкой и начинает играть, крепко зажмурившись от чересчур острого ощущения того, как же сильно ему всего этого не хватало. С непривычки выходит не совсем гладко – всё же два месяца и травма бесследно не прошли. Но это всё равно лучшее из того, что с ним случалось за последнее время. Любимая скрипка и собственная музыка: что-то из индейских мотивов, что-то из тибетских, а кое-где и с примесью ноток арабского востока. Надолго застывший в шаге от комнаты Майкрофт давно не слышал от брата столь выдающейся импровизационной игры. Шерлок открывает глаза, когда Майкрофт выходит из темного коридора, ровно на две секунды сбиваясь с ритма. Они молча смотрят друг на друга, неуловимо похожие в этот момент именно выражением лица – убийственно серьёзным, застывшим и очень честным. – Ты позволишь? – спрашивает Майкрофт одними губами, не решаясь пройти дальше порога комнаты без персонального разрешения. Отношения Холмсов с музыкальными инструментами – это слишком интимная вещь для вмешательства посторонних. Шерлок, всё так же стоя у окна, заканчивает исполнение собственной пьесы и без остановки принимается за следующую – сонату №9 Людвига ван Бетховена, вновь закрыв глаза. Фокус в том, что она написана для двух музыкальных инструментов – скрипки и фортепиано, и потому Майкрофт быстрым шагом, пока брат не передумал, подходит к пианино и, сев за клавиши, берётся за свою партию. Два человека делают то, чем не занимались больше десяти лет, – играют дуэтом знаменитую на весь мир Крейцерову сонату, которую в своё время оба выучили в одном и том же учебном заведении с разницей в семь лет. Adagio sostenuto – Presto – Adagio, первая часть. Без нот, исключительно по памяти… Это не тот случай, когда пианино лишь аккомпанирует скрипке. И не тот, когда два инструмента стараются превзойти один другого, нет. Крейцерова соната писалась Бетховеном как гимн дружбе и для совместного исполнения с – на тот момент ещё близким – другом. В ней обе партии равноправны. Почти пятнадцать минут музыки, разделённой на двоих. И ещё минута на эхо, продолжающее звучать в ушах после последнего взятого аккорда. Шерлок опускает скрипку и смычок, Майкрофт закрывает крышку пианино. – Спасибо, – произносит старший, не торопясь вставать. В этом «спасибо» много всего: спасибо, что не возражал. Спасибо за выбранную мелодию. Спасибо за сложность и веру в то, что получится доиграть её дуэтом до конца, пусть даже лишь первую часть. Оно большое – это спасибо. И касается того, что происходит сейчас. Но для Шерлока здесь и сейчас это всё – мелочь, весь подтекст. У него другое на уме. – Четыре человека оказались под ударом по моей вине, – говорит он, оперевшись о край подоконника. – Джон. Миссис Хадсон. Лестрейд. Ты. Четверо близких. Чересчур много для одного лета, Майкрофт. Да и вообще… Чересчур. Майкрофт молчит, так и не убрав рук с крышки пианино. Он убеждён: не стоит мешать тому, кто пытается разобраться в себе. Оттолкнувшись от подоконника, Шерлок устраивает скрипку со смычком на кресле и подходит к брату. – Я сожалею, – сообщает он твёрдо, глядя сверху вниз. – Понимаю, – спокойно кивает Майкрофт. – Но ты не мог предусмотреть всего, Шерлок. Да и появился крайне вовремя, – покопавшись в кармане брюк, он извлекает на свет пулю. – Хороший выстрел. – Мне… мне полагается испытывать чувство вины? – нерешительно уточняет Шерлок, переводя взгляд с лица Майкрофта на пулю и обратно. – Зависит от причин, побудивших тебя совершить этот поступок. – У него в руке был нож. Пять дюймов. И ещё пять до твоей шеи. Я подумал, что один мой шаг – и он окажется за твоей спиной, с ножом, приставленным к горлу, и табельным пистолетом за поясом. Вероятность выстрела в меня, а затем и в тебя как свидетеля была свыше 90 процентов. Поэтому я первым нажал на курок. – И правильно сделал. Полагаю, служители британской Фемиды тебя бы также оправдали, доведи мы дело до суда. – И тебя не смущает, что им бы пришлось впустить в зал человека со свидетельством о смерти? – Только так и создаются прецеденты, – Майкрофт пожимает плечами, убирая пулю обратно в карман. – Шерлок, к твоему появлению жить мне оставалось меньше минуты. Ты, конечно, мог попытаться переубедить мистера Гаусса, но, боюсь, я этого бы уже не застал. С другой стороны, ранив его, ты бы также поставил свою жизнь под угрозу, поскольку люди с такой подготовкой способны на всё. Ты убил преступника, Шерлок. Крови на его руках несоизмеримо больше, чем на твоих, – можешь ознакомиться с его досье. – И это единственное отличие? – Что именно? – Кто из нас скольких убил? В этом разница между мной и им, Майкрофт? – Так… – Майкрофт растирает глаза и встаёт. – Идём со мной. Озадаченный Шерлок следует за братом в кабинет, где, помедлив, садится в указанное кресло. Майкрофт снимает с полки и вручает ему серую папку, затем наливает в стакан виски и протягивает, приказывая: – Пей. – Но… – Делай то, что я говорю, Шерлок. Иным способом с твоей отсроченной рефлексией не разобраться. – Но у меня нет!.. – слабо сопротивляется Шерлок и вынужденно замолкает, когда стакан прижимают к его губам. – Ладно. Хорошо. Майкрофт внимательно следит, чтобы он выпил всё до капли, после чего наливает виски ещё на два пальца и ставит стакан на столик между креслами. Сам садится в соседнее, предварительно развернув его так, чтобы оказаться поближе к брату. – Теперь открой папку, – Шерлок подчиняется, тут же видя титульный лист засекреченного личного дела. – Здесь собраны сведения о тех деяниях Серхио Гаусса, которые подтверждены доказательствами. Тебе известно, за какие преступления Интерполом был объявлен в розыск его дядя? – Да. За организацию сети притонов для педофилов в странах Восточной Европы, сексуальное насилие и торговлю детьми. – И кто, по-твоему, курировал этот бизнес, пока Густаво Сильверо жил в Боливии? Кому-то ведь приходилось регулярно наведываться в Европу и следить за порядком на местах. – Этим Иезуит занимался? – Он самый. Держал в страхе многих людей из длинного конвейера, оставаясь недосягаемым для европейской полиции и спецслужб. Известие о его смерти уже достигло ушей замов, так что теперь там идёт борьба за власть. Пирамида, выстроенная на использовании детей, уже рассыпается, Шерлок. По нашим данным, охранники четырёх притонов были убиты сегодня, защищая каждый своего босса, а содержавшиеся у них дети бежали. Кое-кто даже вернулся домой. – Пытаешься выставить меня героем? – скептически хмыкает Шерлок, листая страницы дела. – Нет. Рассказываю о реальных последствиях твоего поступка. Если тебе безразлично то, что ты спас мою жизнь, то, возможно, оправданием послужит… – Мне небезразлично! – гневно перебивает его Шерлок, поджав губы. – Майкрофт, ты… – он осекается, кладя папку на пол и сцепляя пальцы в замок. – Шерлок… – Тебе так нужно, чтобы я признал это вслух? Что ж, изволь. С чего бы начать?.. Может быть, с того, что я до смерти перепугался, узнав о Иезуите, вылетевшем за тобой? Ответ: да. Так и было в Мекке. – Шерлок… – Или, может, тебе описать, как у меня тряслись руки по дороге в аэропорт? Предвкушение нового дела? Не думаю. Страх в чистом виде. Вероятно, я изрядно повеселил им Ральфа Кендала. Кстати, в новой должности он справляется. Его ты повысил правильно. – Приятно слышать. – Не сомневаюсь. Так вот, аэропорт. Шесть с половиной часов в воздухе, Майкрофт. Шесть с половиной, без возможности связаться с землёй. «Было ли тебе страшно, Шерлок?» Да я был в ужасе, потому что не мог сделать ничего! И потому что ты снял этот идиотский маяк. Хотя нет, он не идиотский, в нём же есть датчики пульса и температуры тела. Приятно было следить за цифрами, когда меня отравили в Потоси? – Невероятно. – Я так и предполагал. Но вернёмся к самолёту. 17:40. Лондон. Хитроу. А я понятия не имею, где тебя искать. Еду сюда, собирая информацию от Антеи и своих бездомных. Шесть вечера, семь. Картинка не складывается. Ты рассчитывал вероятность того, что тебя найдут? – Три процента. – У меня получилось пять. Что ж, я был оптимистом. Либо учёл то, что поисками занимаюсь сам. Неважно. Итак, я всё-таки вычисляю нужное место и еду за тобой. «Было ли тебе страшно в тот момент, Шерлок?» Нет. Кровь из носа – сильный отвлекающий фактор. «Откуда она взялась?» Всё та же проблема с Чертогами. Да, ты спрашивал, что я чувствовал, когда горел зал. Так вот, это было чертовски больно. Вероятно, из-за давления. И остановить носовое кровотечение я смог только перед многоэтажным домом, где и находился ты. – Шерлок… – Дальше ты знаешь. Поднялся. Осмотрелся. Выстрелил. Я знал, что ты сможешь заговорить любого и потянешь время. И потому удивился, увидев, что Иезуит всерьёз начал тебя убивать. – Ему позвонили из Боливии и попросили срочно вернуться. – Это многое объясняет. В любом случае я вовремя вытащил оттуда тебя. Ты относительно невредим. В своём доме. В любимом кресле. И у тебя есть все возможности поиронизировать на мой счёт, потому что я, чёрт возьми, действительно не привык убивать! – рявкнув последнюю фразу, Шерлок сгребает со столика стакан и быстро глотает виски. Майкрофт наблюдает за ним, поглаживая ладонями ручки кресла и, осторожно подбирая слова, замечает: – Смею надеяться, к этому тебе привыкать и не придётся. Могу заверить, что при подобной угрозе в твой адрес я бы тоже стрелял на поражение. – Слабенькое оправдание, – слегка успокоившись, Шерлок возвращает стакан на столик. – Какое есть. Шерлок, мне нет смысла повторять тебе прописные истины, вроде: «Убивать людей нехорошо». Но я также уверен, что мистер Гаусс получил по заслугам. Человеку, поставляющему малолетних детей на растерзание высокопоставленным педофилам, весьма сложно рассчитывать на снисхождение, диктуемое идеалами гуманизма и англиканской церкви. И то, что тебя всё равно мучает совесть, внушает определённые надежды. – Это не совесть. – Нет, это именно она и есть. Та самая разница между мистером Гауссом и тобой. Уверен, на твоём месте даже доктор Уотсон рефлексировал бы куда меньше. «– Только что вы убили человека. – Да. Это точно. Но человеком он был неважным…» Короткое воспоминание вызывает у Шерлока мимолётную улыбку. – Расскажи мне о нём, – просит он Майкрофта, окончательно успокаиваясь. – О них всех. Тебе ведь известно больше, чем мне. – Скажем так, я получаю регулярные отчёты от приставленных к ним людей, которых пока не отзывал. Джон по-прежнему живёт в своей предыдущей квартире, работу не менял, отношений романтического порядка не заводил. – Долго для него. – У него депрессия, Шерлок. Посещал своего психотерапевта несколько раз, затем разговорился с инспектором Лестрейдом в баре и перестал ходить к миссис Томпсон. – Правильно. Он лучше. У инспектора были проблемы на службе в связи со мной? – Первые две недели – да, его отстранили до окончания работы комиссии. Но затем вышли газеты, и мистер Лестрейд вновь приступил к своим обязанностям. Кстати говоря, его команда раскаивается в том, что не поверила тебе. Мистер Андерсон даже высказывал сожаление, что тебя с ними больше нет. – Андерсон? – скептически поморщившись, переспрашивает Шерлок. – Он был явно не в себе. Таких людей нужно запретить законом. Или хотя бы изолировать на случай, если тупость заразна. – Да, я наслышан о ваших конфликтах. Как бы то ни было, команда Лестрейда работает в прежнем составе, пусть и с гораздо меньшей эффективностью. Что касается миссис Хадсон, то она возобновила отношения с мистером Чаттерджем, который продемонстрировал ей свидетельство о разводе. – Только одно? – Насколько мне известно, да. А что? – То, что у него есть ещё одна жена в Исламабаде. Надо бы предупредить миссис Хадсон как-нибудь… невзначай. – Предлагаешь поручить агентам сделать компрометирующие фотографии и выслать их на её е-мэйл? – Да. И связаться с Ральфом, чтобы он это организовал. Не люблю, когда обманывают моих людей. – Её бы растрогала твоя забота. – Сомневаюсь. Когда я так позаботился о ней в прошлый раз, она выбежала в слезах, а Джон потребовал, чтобы я попросил прощения. Почему люди не ценят правду? – Потому что они глупы, в основном… Или не совсем готовы её услышать, – Майкрофт поднимает глаза на настенные часы, показывающие без четверти полночь. – Я собираюсь спать, Шерлок. Ты ещё посидишь или?.. – Посижу. Иди. Кошмары тебе сегодня явно не грозят. – Ты в этом уверен? – любопытствует Майкрофт, вставая. – Конечно. Переживания обо мне вытеснили у тебя их вчера. Не вижу причин, чтобы сегодня было иначе, ведь я… Моё благополучие для тебя больший приоритет, чем даже твоё собственное. – Так и есть. Приоритет «ультра», выше не бывает. Дай знать, если захочешь обсудить что-то ещё. *** Слова Шерлока оказываются пророческими: Майкрофт, в самом деле, засыпает спокойно и до утра. Что ж, ради этого стоило устроить сеанс исповеди, о подоплёке которого старший брат догадался лишь в самом конце. Кто-то скажет: «Манипулирование», – но для Шерлока, поставившего перед собой конкретную цель, все средства хороши. Даже такие, от которых потом раскалывается голова и кажется, будто самого вывернули наизнанку. Всё-таки он не привык обсуждать свои эмоции и чувства с другими людьми. «Я смогу с этим жить». Понаблюдав за мирно спящим братом, Шерлок приоткрывает окно в его спальне – слишком душно, и возвращается в свою комнату. То, что выручать брата придётся такой ценой, стало для него неожиданностью. Но Майкрофт всё очень точно расставил по местам, почти убедив Шерлока в том, что тот всё правильно сделал. Почти. Окончательно выбрав сторону ангелов на крыше Бартса, Шерлок принял на себя и ответственность за методы. В своё время, ещё в бассейне, его поразило то, насколько минимальна оказалась разница между ним и Джимом Мориарти, когда тот швырнул в лицо его же слова: люди умирают, что в этом такого? И в этом и впрямь не было ничего особенного, пока под снайперским прицелом не оказался Джон. На крыше – снова он, миссис Хадсон и Лестрейд. И вот теперь – родной брат. Перебор. На крышке пианино поблёскивает пуля. Шерлок не заметил, когда Майкрофт оставил её, но догадывается, зачем он это сделал. Лучшего напоминания о случившемся не найти, причём для обоих. «Я и не собирался об этом забывать». *** Следующие четыре дня братья Холмсы обмениваются лишь дежурными фразами. Шерлок без особого энтузиазма и с немалой долей отвращения читает аналитические записки о сотрудничестве Великобритании и Судана. Майкрофт ежедневно подсовывает ему новые бумаги. Миссис Кроуфорд же привычно откликается на имя «Джон», принося требуемые чай или кофе. А потом Шерлок перекрашивается в ненавистный уже рыжий цвет, выпрямляет волосы и вылетает из Лондона в Хартум, прибывая туда за сутки до основной делегации – чтобы попасть на глаза как можно меньшему числу британских чиновников, а в идеале и вовсе никому. Всё-таки среди них хватает людей, которые знают его в лицо. Самый жаркий из крупных городов мира встречает гостя палящим солнцем, традиционными для лета +50 и пыльной бурей. Не особо редкое явление на субсахарской территории, но пофотографировать арабские здания белый морок всё же мешает. Впрочем, долго переживать по этому поводу не приходится – местная полиция оперативно разъясняет приезжему из Лондона, что фотосъёмка архитектуры в центре Хартума строжайше запрещена. На это Шерлок только пожимает плечами и идёт заселяться в гостиницу с видом на Голубой Нил. Номера в ней оказываются на удивление приличными. Во Дворец республики Шерлок попадает на следующий день и принимает участие в крайне скучных переговорах, тайком зевая в кулак. Пока президент Судана Омар Хассан аль-Башир с жаром излагает свою позицию по дарфурскому вопросу, Шерлок лениво просматривает верхний лист распечатки в собственной папке, на котором чёрным по белому написано: «4 марта 2009 года Международный уголовный суд впервые в истории выдал ордер на арест действующего главы государства – президента Судана Омара аль-Башира, обвинив его в преступлениях против человечности (убийство, истребление, насильственное перемещение, применение пыток, изнасилование) и военных преступлениях (намеренное применение силы против гражданского населения, мародёрство). Выступая до этого на митинге, аль-Башир высказал своё отношение: «Они могут взять свой ордер — и съесть его!» 12 июля 2010 года Международный уголовный суд выдал новый ордер на арест Омара аль-Башира, предъявив ему обвинения в организации и проведении геноцида фор, масалитов и загава, трёх этнических групп в составе населения Дарфура. Несмотря на выданные Международным уголовным судом ордера, аль-Башир продолжил совершать поездки по зарубежным странам. 28 ноября 2011 года Верховный суд Кении выдал ордер на его арест, объявив, что президент Судана будет арестован в случае прибытия на кенийскую территорию…». Несколько раз выразительно покосившись на эти записи, сосед Шерлока за столом британский посол Николас Кей пытается убедить его в неуместности таких материалов. На это Шерлок с деланным недоумением пожимает плечами и лениво обводит в кружок каждую дату на странице. Вся его роль в переговорах в итоге сводится к рукопожатиям в начале встречи и рукопожатиям в конце. Не то что бы он сильно из-за этого огорчался. Самое интересное начинается позже, когда он отстаёт от делегации и встречается с Элфатихом Аль-Махди. Обдумав вопрос, темнокожий араб укладывается в две минуты: да, он передавал приказы Саиду Ханни. Нет, он не знает имени руководителя синдиката. Но зато ему известны должность и местонахождение первого зама – Майкла Вулбриджа, и он готов назвать точные координаты. В итоге, уже оказавшись в номере, Шерлок отправляет брату просьбу устроить его химиком на секретную военную базу близ Монпелье, на юге Франции. Поразмыслив, дублирует эту просьбу и матери: вдвоём у них точно хватит возможностей это осуществить. Ответы с общей мыслью: «Да, хорошо, постараюсь, займись отчётом», приходят от обоих его родственников с интервалом в несколько минут, и Шерлок тоскливо смотрит на диктофон. Меньше всего ему хочется что-то писать. *** Из всех посещённых этим летом городов столица Судана производит самое слабое впечатление. Предприняв ещё одну прогулку по центру и тому, что здесь считают достопримечательностями, Шерлок окончательно разочаровывается в окружающей территории и, сделав несколько характерных фотографий, отправляет их редактору журнала вместе с выдержанным в саркастичном тоне материалом: «Двадцать пять причин туристу никогда не приезжать в Хартум». В норвежском издательстве не сомневаются, что и такая статья будет иметь успех. Справившись с этим и решив более не откладывать исполнение взятого обязательства, Шерлок включает диктофонную запись и открывает архив документов британского МИД. Одно дело сесть с ноутбуком в аэропорту Дохи или Катманду и в ожидании рейса покопаться в новостных сайтах, вылавливая кусочки непротиворечивой информации и составляя из них целостную картинку тибетской проблемы. Затем скороговоркой выдать результаты этого интернет-сёрфинга толпе британских разведчиков с присказкой о том, что это основы университетского курса мировой политики. Нет, вероятно, в курсе лекций что-то такое было. Скорее всего, было. Но только Шерлок удалил подобного рода политические сведения из памяти, едва получив зачёт, рассудив, что нечего захламлять мозги информацией, польза от которой в расследованиях равна нулю, а если и понадобится, то Интернет всегда под рукой. Тому, кто желает прослыть умником, не обязательно учить наизусть всё. Вполне достаточно знать, где это нужное «всё» при необходимости можно посмотреть. Совсем другое дело, когда требуется серьёзный подход. И даже не из-за ультиматума старшего брата – подумаешь, ну нарвёшься на очередное проявление взаимной вредности. Так это привычный стиль взаимодействия, делающий жизнь не такой пресной. А вот внутренний перфекционизм – штука куда более сильная, толкающая на повышенные требования к окружающим и чрезвычайно высокие к самому себе. Опуститься до халтуры не позволяет именно это свойство характера. «…Важными аналитическими документами информационно-справочного характера являются отчеты по итогам визитов главы государства, главы правительства, министра иностранных дел, в которых кратко отражаются результаты визита, вырабатываются рекомендации по развитию двусторонних отношений, вносятся предложения по конкретной и практической реализации достигнутых договоренностей. Отчет по итогам визита состоит, как правило, из трех основных частей: – оценка выбранной даты и срока визита, хронология встреч, общая оценка визита, исходя из его реализации концепции; – основательный анализ выполнения каждого из разделов визита: деловой части, информационного и протокольного обеспечения, организационных мероприятий; – выводы и предложения по активизации двусторонних отношений и повышения их эффективности…» Перечитав нужный параграф в пособии по дипломатическому этикету и протоколу, Шерлок набирает текст по заявленному плану. Можно, конечно, повозмущаться, что это работа посольства, но… Обещание есть обещание, а необходимость делать аналитические выводы неожиданно увлекает так, что Шерлок засиживается до часа ночи, отвлекаясь, лишь поставив последнюю точку. Выслав готовый документ на электронный адрес брата, он выходит на балкон гостиничного номера и, уперевшись ладонями в ограждение, долго смотрит на ночной город. «Одиночество – всё, что у меня есть. Одиночество защищает меня…» Сказанные чуть более двух месяцев назад слова эхом звучат в ушах, вызывая грустную улыбку. Они остаются правдивыми с детских времён, когда впервые пришло понимание собственного отличия от других. Непреодолимого отличия. Одиночество гения – это всё-таки чрезвычайно реальная и сложная штука. Вечное осознание того, что окружающие могут принимать или не принимать тебя таким, какой ты есть, но вот действительно понять способны лишь равные: гениальный преступник или старший брат, например. И равных до крайности немного. А потом, после тридцати лет наедине с собой, появляется Джон Уотсон – в своём роде уникальный человек, не побоявшийся разделить с гением пространство одной квартиры и умудрявшийся даже получать от этого удовольствие. И это искреннее восхищение неведомой зверушкой в лице неугомонного соседа, желание с ним подружиться, быть рядом, сопровождать в приключениях, подкупают человека, выгнанного из очередной съёмной квартиры. Заставляют учиться оглядываться на других и совершать поступки, учитывающие человеческий фактор. Одиночке по жизни становится намного теплее. К чему это приводит? Привычное одиночество перестаёт быть уютным. В поездках и расследованиях всё более ощутимо не хватает невысокого друга за спиной. Без него даже радость от выполненного дела или решённой загадки уже неполная. Шерлок оглядывается на собственный освещённый гостиничный номер. Нет Джона – с газетой и кружкой чая. Нет Лестрейда – с очередным делом и замотанным внешним видом. Нет миссис Хадсон – с укоризненным взглядом и ароматом выпечки. Нет Молли – с вечной готовностью помочь и обречённой влюблённостью. Нет Майкрофта – с… Дожили. Даже Майкрофта уже не хватает. Шерлок впервые задумывается о том, что вряд ли бы смог справиться с этим делом в одиночку. И что брат в очередной раз оказался прав, убедив действовать сообща. До благодарности ему, конечно, не дойдёт, но её и не ждут. А то, что ждут, уже получили. Ты мог построить блестящую дипломатическую карьеру, Шерлок. МХ Твой вопрос решим в ближайшие дни. МХ Утвердительное «решим» – достаточный повод расслабиться и убрать обратно в карман мобильный телефон. *** Традиционное пятничное совещание на Даунинг-стрит, 10 Майкрофт проводит, как всегда, устроившись за переговорным столом по правую руку от премьер-министра и с ленивой сытостью большого кота заслушивая доклады министерских коллег. Всё, что они скажут, он может воспроизвести с точностью до слова и потому позволяет себе думать о чём угодно: например, о грядущей встрече с сэром Ричардом Грантом, председателем совета директоров DSTL – организации, курирующей все научно-исследовательские разработки для нужд британского министерства обороны. Разумеется, можно было обратиться напрямую в Портон-Даун, под эгидой которого совместно с французским центром Ле-Буше и создан испытательный полигон близ Монпелье. Но привычка решать вопросы на максимально высоком уровне всё же сильнее. Подавив зевок, Майкрофт неторопливо оглядывает присутствующих. Нет, не показалось: министр иностранных дел действительно как-то нервно косится в его сторону и вообще явно чувствует себя крайне неуютно. В высшей степени странное поведение для Уильяма Хейга, с которым в последний раз доводилось общаться почти две недели назад по заявлению о сирийской проблеме. Размышления о том, что могло вызвать такую реакцию, занимают Майкрофта до конца совещания, затем он снимает со спинки стула зонт и старательно медленно выходит из зала для переговоров. Как и предполагалось, Хейг задерживается в приёмной, явно ожидая его. – Мистер Хейг, – кивает ему Майкрофт, останавливаясь и засовывая левую руку в карман брюк. – Да… Да, мистер Холмс, – нервно оглядывается министр иностранных дел и, убедившись, что все ушли, кивает в сторону двух кресел. – Присядем? – Если вы считаете это необходимым, – опираясь на зонт, Майкрофт проходит к креслам и первым усаживается, на миг извлекая из кармана часы и щёлкая их крышкой. – Я вас внимательно слушаю. – Видите ли, я… Вероятно, я должен вас поблагодарить за мнение по суданскому вопросу. – О, не стоит. Подобрать исполнителя для подготовки отчёта было несложно. – Да, м-м… Разумеется. Но и помимо отчёта, то, что сделали вы… – Хейг достаёт из кожаной папки многостраничную распечатку с большим заголовком на титульном листе: «Оперативный план на 2011-2015 гг. Министерство международного развития: Судан». – Все ваши замечания, комментарии… Признаться, не ожидал такого объёма выполненной работы и не знаю, чем смогу вам за это отплатить… Уже на словах о замечаниях Майкрофт чувствует, как леденеет всё внутри. Старательно удерживая невозмутимое выражение лица, он протягивает ладонь Хейгу: – Вы позволите? – и, получив желанную стопку бумаг, принимается просматривать её. Как выясняется, это набор распечаток сканированного отчёта. Уже первый лист после обложки – распечатка текста полученного Хейгом письма – заставляет Майкрофта нервно сглотнуть. Мистер Хейг! Я понимаю, что люди в нашем посольстве в Судане не блещут умом, но куда смотрели Вы, утверждая этот план, боюсь даже предположить. Эта, с позволения сказать, бумага не имеет ничего общего с реальным положением дел. И если бы то недоразумение, что сейчас занимает должность посла, хоть раз в неделю выбиралось за ворота дипмиссии, мне бы не пришлось так краснеть, читая опус наших дипломатов. Неверно. Неверно. Неверно. Неверно. НЕВЕРНО! Перепишите с учётом моих комментариев и утвердите как новый план.

Майкрофт Холмс

«О боже…» Только многолетнее умение «держать лицо» выручает сейчас Майкрофта, удерживая от колоссального желания схватиться за голову обеими руками. «Надо было сменить пароль на электронной почте, – отстранённо думает он, тайно радуясь тому, что брат сейчас далеко. Иначе всё могло бы закончиться трагически. Для Шерлока. – Кто мог подумать, что его скука выльется в такое…» Уильям Хейг молчит всё то время, пока Майкрофт просматривает восемнадцать страниц оперативного плана, частично перечёркнутых, с надписанными комментариями на полях. Шерлок не поленился внести исправления даже в содержание и сноски, доставив нужные запятые. Не ленится и Майкрофт, учитывая помимо содержания, ещё и частотность слов: так, в якобы им оставленных приписках двадцать четыре раза встречается слово «идиот», восемь – «кретины», четыре – «болван», пять раз весьма грубые пожелания сменить профессию на более подходящую с учётом проявленного уровня интеллекта, а в самом конце неожиданно скупое и короткое: «Вы меня ОЧЕНЬ разочаровали». Принимая во внимание то, как заканчивали свои дни субъекты, умудрявшиеся разочаровать Майкрофта Холмса, последнему становится предельно понятно поведение Уильяма Хейга. – Надеюсь, вы учтёте все эти замечания и утвердите более удовлетворительного качества документ, – со светской улыбкой произносит Майкрофт, возвращая министру его бумаги. – Разумеется, мистер Холмс. Да. Я немедленно распоряжусь, чтобы его переделали, и покажу вам готовый вариант. – В таком случае инцидент можно считать исчерпанным. Мистер Хейг, – поклонившись, Майкрофт встаёт и, покачивая зонтом, довольно быстро идёт к выходу. Дальнейшие попытки отложить разговор с сэром Ричардом Грантом по поводу трудоустройства Шерлока, как выясняется, чреваты осложнениями для собственной политической карьеры. Четыре часа спустя в Хартуме Шерлок с ликованием открывает входящее письмо. «Сработало!» Условия пребывания во Франции, правда, вызывают у него неоднозначные чувства. С одной стороны, его утвердили на должность лаборанта предприятия по исследованию веществ, получаемых из каменноугольной смолы – так оно значится в официальных документах. С другой, единственный шанс попасть на этот объект, в действительности являющийся военно-медицинским испытательным центром, – это подписать контракт с минимальным сроком три месяца и полностью изолировать себя на это время от внешнего мира, жить одними опытами без возможности позвонить или выйти в Интернет. Три месяца на военной базе. Десятичасовой рабочий день, состоящий в непрерывном проведении химических опытов. И изоляция до тех пор, пока названное в контракте количество опытов не будет выполнено и описано. Шерлок долго смотрит на сканированную копию контракта прежде, чем удалить её вместе с письмом из соображений секретности. Он знает, что иного пути нет: придётся подписать и работать. Уже с понедельника. Но пока ещё день пятницы, пока можно влезть в базу данных Скотланд-Ярда в поисках криминальных загадок любого масштаба, потому как скоро придётся обходиться без них. И Шерлок без промедления заходит через аккаунт Грегори Лестрейда в полицейскую сеть. *** За ним специально приезжают в Монпелье – изумительно красивый городок на юге Франции, пребывание – пусть и непродолжительное – в котором доставляет истинное удовольствие. И усадив во внедорожник, везут на запад, скоро свернув с трассы на явно редко используемую, петляющую дорогу. Снаружи испытательный полигон до крайности напоминает военную базу Баскервиль, разве что забор повыше и контрольно-пропускных пунктов целых три. В этот раз Шерлоку не требуется изображать из себя высокое начальство, и потому он спокойно дожидается, пока его сопровождающий – майор Ксавье – уладит все формальности и не без любопытства оглядывается по сторонам. «Полное отсутствие растительности… Три двухэтажных здания рядом, одно – на значительном удалении. Дополнительные посты охраны у каждого здания, два из которых… Да, точно. Соединены трубами, то есть это явно технологическая цепь. Гражданских корпусов не видно. Комнаты персонала под землёй? Скорее всего… В целом запредельная секретность, характерная для объектов, занятых разработкой оружия. Химическое, биологическое или ядерное? Хм… Для ядерного слишком небольшой масштаб. Химическое или биологическое, химическое или… Стоп. Идиот. Растений же нет. Значит, биология. У третьего корпуса выгружают обезьян. Точно биология. А в том отдалённом здании наверняка хранилище вирусов. Как трогательно. Техника безопасности превыше всего… Ну и зачем я здесь?..» Его ведут к лифту в первом корпусе, затем по длинному коридору на минус втором этаже до очередного поста охраны в лице молодого индуса Ману Пракаша. Тщательно проверив документы, индус позволяет пройти мимо него до конца коридора к единственной двери. – Полковник Вулбридж, сэр, – отдаёт честь сопровождающий, едва войдя в кабинет. – Джеймс Сигерсон по вашему приказанию доставлен. – Вольно, майор. Подождите за дверью. – Сэр, да, сэр, – чётко отвечает Ксавье и, развернувшись на пятках, выходит в коридор. Оставшись наедине с директором базы, Шерлок с любопытством изучает этого человека, ради которого согласился на очередную авантюру. Майкл Вулбридж по виду оказывается типичным военным служакой: худощавый тип в военной форме, гладко выбрит, очень коротко подстрижен, имеет армейскую выправку и командный голос, и мог бы претендовать на звание среднестатистического чиновника министерства обороны, если бы не глаза: очень умные, проницательные и недобрые. «Наконец-то достойный противник», – думает Шерлок, не торопясь начинать разговор. Вместо этого он очень быстро осматривает комнату, фотографически фиксируя в памяти обстановку, и на две секунды задерживает взгляд на мощном компьютере. Вероятно, если покопаться в нём, можно б было найти материалы и по преступному синдикату. У кого-то ведь должен храниться архив организации, а Вулбридж производит впечатление человека, которому можно доверить такую вещь, ведь проникнуть сюда стороннему лицу практически невозможно. – Мистер Сигерсон, – задумчиво произносит Вулбридж, чуть склонив голову набок и постукивая по столу кончиками пальцев правой руки. – Мистер Вулбридж, – с достоинством кивает Шерлок. Поддерживать военные игры в «полковников», «военных», «сэров» он не намерен. В конце концов, его оформляли сюда как гражданское лицо. – Да, теперь я понимаю смысл вашей личной характеристики: «Отличается строптивым характером в сочетании с необыкновенной усидчивостью и высокими интеллектуальными способностями». По крайней мере, её первая часть верна. Прошу вас, мистер Сигерсон, присаживайтесь. Имеется ряд формальностей, которые нам необходимо уладить. Без звука Шерлок занимает указанное место за придвинутым к главному столом, выжидательно повернув голову к Вулбриджу. – Слушаю вас. – Вы находитесь на военно-медицинском полигоне, созданном двумя министерствами обороны – нашим и французским. Его целью является доработка и испытание вакцин и медикаментов, способных эффективно справляться с вирусами, ныне активно разрабатываемыми странами Среднего и Дальнего Востока. Проще говоря, Иран, Сирия, Израиль, Индия, Северная Корея и Китай разрабатывают биологическое оружие. Мы – ищем способы защиты. Теоретические научные исследования ведутся в Портон-Дауне и Ле-Буше, здесь же место практике. Пока вам всё понятно? – Безусловно. – Вас рекомендовали на должность лаборанта. Это значит, что с точки зрения административного регламента вы получите звание младшего научного сотрудника. В соответствии с рекомендациями вашего куратора, коим к моему удивлению выступает сам глава DSTL – случай беспрецедентный, – вам будет предоставлено отдельное лабораторное помещение для опытов. Ваша роль здесь – работа с готовым биологическим материалом, воздействие на него различными реактивами и точное описание результатов реакций. Полный список необходимых реакций на три месяца будет ждать вас в лаборатории. Это вам также понятно? – Вы не сообщили мне ничего такого, о чём бы я уже не прочитал в контракте, – пожимает плечами Шерлок со скептической усмешкой. Вулбридж несколько секунд смотрит ему в глаза, после чего наклоняется вперёд и, на полтона понизив голос, угрожающе произносит. – А теперь послушайте меня внимательно, мистер Сигерсон. Вы оказались здесь исключительно потому, что за вас просили очень влиятельные люди. Но они – и я крайне рекомендую это учесть – далеко отсюда. А я рядом, и я буду смотреть в оба. Я не знаю, что за игру затеяло министерство обороны, почему оно вдруг решило влезть на мою территорию и прислать вас. Мне неизвестно. Но только попробуйте сунуться в то, что вас не касается. Эта база – мой личный проект. И я уничтожу любого, кто попытается мне помешать. Выдержав паузу, Шерлок откидывается на спинку стула. – Меньше читайте теории заговоров, мистер Вулбридж. Я простой лаборант. Мне безразлично то, чем вы занимаетесь здесь. Моя задача – выполнить положенное число опытов и получить заработанные деньги. Это всё. – Надеюсь, что так и будет, – уже нормальным тоном констатирует Вулбридж. – Подпишите документы о неразглашении в стопке перед вами и приступайте к работе. Мы здесь храним штаммы весьма опасных вирусов, мистер Сигерсон. Вы, главное, не забывайте, что у сотрудников всегда есть риск не выйти отсюда живым. *** Пребывание на военной базе становится для Шерлока на удивление терпимым и даже довольно приятным. Да, общительному человеку здесь бы пришлось нелегко: одиночные комнатушки для персонала, расположенные на минус третьем этаже; строгая пропускная система на каждом уровне, запрет выходить из здания, система искусственной циркуляции воздуха и настороженное отношение военных к любым разговорам, так что даже в общей столовой царит неуютная тишина. Но Шерлок, не терпящий, когда его отвлекают от работы, чувствует себя вполне комфортно, исполняя детскую мечту номер два: стать химиком-практиком на каком-нибудь жутко важном объекте. Каждые сутки проходят по одному и тому же распорядку: подъём в восемь утра, душ, завтрак, переодевание в местную униформу (зелёные штаны и рубашка с коротким рукавом, халат, прорезиненная обувь, латексные перчатки и широкие очки) и непрекращающиеся эксперименты с ежедневно поставляемым биоматериалом. Все приносимые образцы тканей непременно отличаются от предыдущих, так что проявляемые в реакциях свойства не повторяются. Новый опыт равен новому результату, и это не может надоесть. Обед Шерлок обычно пропускает, приходя в столовую поужинать и понаблюдать за людьми. Даже на самый поверхностный взгляд здесь собрались специалисты со всего мира: физики из Ирана и Израиля, химики из Ирака, Ливии и ЮАР, программисты из Индии, биологи из США, России и Франции, ну и, разумеется, британский административный персонал. При желании Шерлок мог бы набросать краткую биографическую справку по каждому из полутора сотен человек, но его интересуют лишь трое: полковник Вулбридж и два охранника, сменяющие друг друга на посту возле его кабинета, – индус Ману Пракаш и немец Герберт Вольф. Именно их привычки он старается изучить, ни на миг не упуская из виду заветную цель: пробраться к Вулбриджу кабинет. Он убеждён: после этого миссию можно будет считать выполненной. Незаметно пролетает осень. При уничтоженной на территории базы растительности и постоянной температуре в коридорах это сложно уловить, однако отметки в настенном календаре явственно указывают на приближение зимы. Утром восемнадцатого ноября Шерлок смотрит на себя в зеркало в душевой, с трудом узнавая в отражении худого, болезненно бледного незнакомца, с кожи которого за два с половиной месяца жизни в подземелье сошёл всякий загар. Будто и не было поездок по миру, летнего солнца Боливии, Индии, Ирана, Ирака, Саудовской Аравии и Судана. Начинается очередной день, впереди новые опыты, с выполнением которых он опережает трехмесячный график уже на шесть дней. Вот только в основном расследовании прогресса по-прежнему нет. Вытираясь махровым полотенцем, Шерлок даже не предполагает, что ровно через одиннадцать часов выйдет из лифта на минус втором этаже с колоссальным желанием использовать впервые выпавший за два с половиной месяца шанс: Майкл Вулбридж только начал ужинать, традиционно сидящему напротив Шерлока индусу понадобится ещё минут десять на приём пищи, а Герберта Вольфа вызвали за пределы базы – Шерлоку удалось подслушать его разговор с майором Ксавье. В итоге десять минут чистого времени на пустом этаже. Шерлок отмеряет себе восемь, засекая время по наручным часам, и тратит всего пятнадцать секунд на то, чтобы при помощи разогнутой скрепки вскрыть замок в двери директора военной базы. Поспешно осмотревшись, он усаживается за стол и включает компьютер. Пока машина гудит, загружаясь, прикидывает варианты пароля. «Консерватор из МО… Скорее администратор, чем биолог… Нет семьи, нет домашних животных… Только профильные журналы на столе… Вряд ли в пароле слово, скорее, цифры. Что же это может быть…» На мониторе высвечивается форма для ввода пароля. Шерлок оглядывает стол, выдвигает поочередно ящики, фиксируя идеальный порядок и замирая, увидев в самом нижнем купюру Банка Англии номиналом пять фунтов. «Стоп. А если…» Приглядевшись к банкноте, он набирает её номер: НН45 050400 и нажимает кнопку ввода. Компьютер продолжает загрузку, и Шерлок задвигает ящики, радуясь первому пройденному препятствию. С папками дело идёт проще: две минуты на поиск той, что не связана с деятельностью базы, и радостный возглас: «Списки!» То, во что он не смел поверить до конца, сбывается: у Вулбриджа действительно хранится архив криминального синдиката, включая полные списки с именами и координатами трёхсот семидесяти двух участников. Не теряя времени, Шерлок включает спутниковый Интернет (тоже удачное предположение, он подозревал, что полковник использует именно этот канал связи с внешним миром) и скидывает файл со списком на электронную почту брата. Затем чистит историю запросов и выключает компьютер. Быстрый взгляд на часы – ещё минута. Поспешный – вокруг: в списках не было имени лидера. Подозрительный – на стикер, прилепленный к подставке для ручек: «Напомнить, что вычеркнут №5, связаться с №8. Время контакта с М: 19:40». И номер городского телефона в Лондоне. «Номер пять в списке – это Серхио Гаусс. Вычеркнут, потому что мёртв. Логично. Кто же такой «М»?.. И номер… Где я мог видеть этот номер?..» На всякий случай запомнив цифры со стикера, Шерлок встаёт, поправляя стул, и быстро выходит из кабинета. Замок закрывается автоматически, с характерным щелчком, но Шерлок уже не обращает внимания на дверь. Сидя за столом охранника и развернувшись вполоборота, на него в упор смотрит Ману Пракаш. *** Самообладание – великая вещь, особенно если артистичность в крови. Не моргнув и глазом, Шерлок спокойно делает те двадцать шагов, что отделяют его от поста охраны. И почти слышит, как щёлкают варианты оправданий в голове. Можно, ещё можно придумать легенду. Сделать вид, что так и надо, что ничего экстраординарного не произошло и… Поравнявшись с охранником, Шерлок не успевает вымолвить ни слова, как двери лифта открываются, и из него выходит Майкл Вулбридж. «О, нет…» Обмануть двоих, особенно если второй – настолько хитрый и опасный тип, гораздо сложнее. Да и кладбище под третьим полигоном – для животных, правда – но всё же реально существует. Приметив давнего подозрительного лаборанта, полковник Вулбридж стремительно проходит по коридору. – Мистер Сигерсон, – приветствует он его. – Что вы здесь делаете? Пришли ко мне с каким-то делом? – Мистер Вулбридж, – как и два с половиной месяца назад, с достоинством кивает ему Шерлок. – Вовсе нет. Я решил заглянуть не к вам, а к мистеру Пракашу. Прояснить один вопрос религиозно-культурного порядка. – Вот как? – удивляется Вулбридж. – И какой же конкретно интерес привёл вас сюда? – Этим летом я побывал в Индии. К несчастью, экскурсовод не смог внятно объяснить, почему благородных истин в буддизме именно четыре. Не знал сам. Вероятно. И я надеялся, что мистер Пракаш ответит на этот вопрос. Изумление Вулбриджа после этого объяснения становится видно невооружённым глазом. Шерлок же думает о том, как бы заболтать этих двоих и получить шанс зайти в лифт. А уж потом любыми путями прорываться прочь с территории базы, пока не пристрелили или не заразили чем-нибудь неизлечимым. Потому что он явно доигрался, и никакое оправдание взлома кабинета не будет принято. – И что же на это ответил мистер Пракаш? – любопытствует Вулбридж, поворачиваясь к индусу, который всё время разговора умудрялся хранить молчание и перебирать деревянные чётки. Шерлок прикидывает расстояние до лифта и то, сумеет ли до него добежать, учитывая, что у обоих присутствующих есть оружие. – Я пояснил мистеру Сигерсону, сэр, что четыре благородные истины сформулировал сам Будда в первой проповеди. Это страдание, причина страдания, прекращение страдания и восьмеричный путь. А ещё я напомнил, что их также называют четыре истины Святого. И мы не можем самовольно изменить то, что дал нам Учитель. – То есть, как я понимаю, вы уже обсудили с мистером Сигерсоном этот вопрос? – уточняет Вулбридж, пока Шерлок пытается оправиться от шока: «Почему он выгораживает меня?» – Да, сэр. – В таком случае не вижу причин вам оставаться здесь, – поворачивается он к Шерлоку, и тот кивает. – Безусловно. Всего доброго. Развернувшись, он идёт к лифту, прокручивая в голове один и тот же вопрос: «Почему он солгал?» Эта загадка перебивает даже чувство облегчения от того, что удалось выкрутиться без потерь. «Он не может быть агентом Майкрофта. Мы не пересекались раньше. Он не мой бывший клиент. Не благотворитель. Не… Почему он это сделал?..» В размышлениях на эту тему проходит ночь. Шерлок добросовестно вспоминает своих клиентов, давних и не слишком давних знакомых, но всё равно не понимает причин, подвигнувших Ману Пракаша выгородить его. Не то что бы он не был этому рад, но всё-таки… – Почему? – не выдержав, задаёт он вполголоса вопрос индусу за завтраком, отчаявшись самостоятельно найти ответ. – Разве я мог поступить иначе, взглянув на вашу руку, Сигерсон-джи? – спокойно ответствует тот, и Шерлок, нахмурившись, переводит взгляд на запястье: плетёный цветастый браслет, слегка потемневший от химических реактивов, по-прежнему обхватывает его. – Мне известно значение вещи на вашей руке. Вы оказали неоценимую услугу Ешэ Норбу, Сигерсон-джи. Или, по-вашему, Далай-ламе. А услуга Ешэ Норбу – это услуга всему человечеству… Моё почтение. Поклонившись, индус убирает со стола чётки в карман и неспешно уходит, оставляя позади себя улыбающегося Шерлока Холмса. Кто бы помог подумать, что такая нелепая штука, как браслет на запястье, принесёт вполне реальную пользу, а настоявший на подарке буддийский монах окажется прав. Допив апельсиновый сок, Шерлок идёт переодеваться в лабораторную униформу. Теперь, когда нужная информация получена, ему хочется как можно скорее выполнить контрактный план и убраться отсюда в Лондон. Расследование выходит на финишную прямую. Пора бы уже довести его до конца. *** За окнами небольшого, отдельно стоящего домика в пригороде Лондона льёт дождь. Всполохи молний с завидной регулярностью разрезают темноту, от раскатов грома дребезжат стёкла. Засидевшись в любимом кресле с номером «The Lancet» за 17 ноября, Мэтью Льюис листает страницы рубрики «Клиническая картина» с материалом от тайваньских коллег. Он как раз подумывает утром выйти на сайт журнала и посмотреть упомянутый в тексте видеоролик, когда раздаётся звонок. «Кто мог прийти так поздно?» – бормочет пожилой врач, нашаривая тапки и шлёпая открывать. – Шерлок? Промокший до нитки Шерлок Холмс стягивает с головы капюшон куртки и, шмыгнув носом, скороговоркой выдаёт: – Доктор. Вы говорили, чтобы я обращался к вам. Я пришёл. Помогите, а?.. И как в замедленной съёмке, заваливается вперёд. Успев вовремя его подхватить, Льюис практически затаскивает его в дом и, захлопнув ногой дверь, ведёт к дивану гостиной. Там, сгрудив на него, принимается очень быстро растирать уши, встревожено заглядывая в нездорово серое лицо. – Шерлок, что с вами? Шерлок, не отключайтесь! Скажите мне, что… Вас пытали? Отравили? Вы что-то приняли? Что? – Какие, однако, у вас фантазии, – хмыкает тот, пытаясь сфокусироваться на враче. – Ничего такого не было, доктор. Всего лишь заканчиваются мои четвёртые сутки без сна… Нет-нет! Не надо на меня орать, – добавляет он, услышав возмущенный вдох. – И о гибнущих клетках мозга я также осведомлён. Просто… сделайте так, чтобы я заснул. У меня почему-то не выходит… Последние слова Льюис разбирает с трудом, профессионально убирая в сторону собственное недовольство. Вместо этого выпрямляется, торопливо идёт за медицинским чемоданчиком, а затем и за полотенцем в ванную. Последним он вытирает Шерлоку лицо и волосы и принимается его раздевать, стаскивая на небольшой столик перед диваном промокшие насквозь куртку, свитер, ботинки, носки и джинсы. Шерлок безучастно наблюдает за этим процессом, щурясь от электрического света и, кажется, с трудом осознавая, где он и что с ним. – Вы что-нибудь ели в эти четыре дня? – отрывисто спрашивает Льюис, внимательно осматривая пациента, заглядывая в зрачки и измеряя пульс. – Шоколад. По одной плитке, – Шерлок закашливается, нервно отворачиваясь, когда ему фонариком светят в глаза. – Перестаньте! – Нет, Шерлок. С учетом вашего состояния, не перестану, – твёрдо возражает Льюис, убирая фонарик и вынимая из чемоданчика фонендоскоп. – Медленно вдыхайте и выдыхайте… Я вообще поражён, что вы смогли дойти сюда. – У меня обычная усталость, – отмахивается Шерлок, послушно глубоко вдыхая и едва заметно вздрагивая от каждого прикосновения головки фонендоскопа. Эту нетипичную реакцию доктор мысленно добавляет к общей картине наблюдений, мрачнея с каждой секундой. Звонок в дверь отвлекает обоих. – Майкрофт пришёл, – сообщает Шерлок, отодвигаясь к высокой спинке дивана и укладывая затылок на неё. – Впустите его. Мэтью Льюис откладывает в сторону фонендоскоп и идёт открывать дверь. Кивнув доктору, Майкрофт Холмс встряхивает зонт, ступая внутрь дома. – Доброй ночи, мистер Льюис. Шерлок, – приветствует он и брата, который, воспользовавшись моментом, стаскивает с дивана половину покрывала и накидывает на ноги. – Доброй ночи, мистер Холмс, – здоровается с ним Льюис таким тоном, что разувающийся Майкрофт на миг застывает, затем всё же снимает туфли. Если он хоть что-то понимает в людях, пожилой врач находится в состоянии, близком к ярости. На две секунды даже кажется, что он вот-вот начнёт дымиться. Майкрофт мотает головой, прогоняя непрошеную картинку, и, вручив хозяину дома плащ и зонт, идёт к брату, усаживаясь на диван рядом с ним. – Как ты? – Нормально, – пожимает плечами Шерлок. – Ты получил список? – Да, я внимательно с ним ознакомился и разработал комплекс необходимых мер. Отмашку исполнителям, правда, давать не рискнул, пока ты находился на той базе. Но завтра же утром это сделаю. Криминальная сеть покойного Джеймса Мориарти скоро перестанет существовать. – Надеюсь. Останется только глава синдиката. – Ты не узнал его имя? – Нет. Но я видел номер телефона, по которому, вероятно, Вулбридж связывается с ним. Сейчас… Шерлок наклоняется к низкому столику перед диваном, пододвигая к себе куртку и принимаясь лазить по карманам. Повесив вещи гостя сушиться, игнорируемый обоими братьями Мэтью Льюис включает чайник, затем молча садится на диван с левой стороны от Шерлока и, покачав головой своим мыслям, достаёт из чемоданчика ампулу снотворного и шприц. – Я его сохранил в памяти телефона, – Шерлок демонстрирует брату мобильник. – На всякий случай. Но у меня впечатление, что я где-то его уже видел. Проверить по справочнику только не успел. – Неудивительно, что тебе кажется, будто ты его помнишь, – отвечает Майкрофт, вглядевшись в цифры на экране. – Это номер секретариата МИ-6, коммутатор на самом верхнем этаже. Если твоя информация верна, глава синдиката – кто-то из действующего руководства британской разведки. Мой коллега. – Прошу прощения, – вмешивается Льюис, воспользовавшись паузой в разговоре. – Шерлок, я правильно понял, что вы не смогли вспомнить номер, который знали раньше? – Да. А что? – резко поворачивает к нему голову Шерлок. – Нет-нет, ничего… – успокаивающе произносит Льюис, смачивая спиртом ватный тампон. – Протяните мне вашу руку. – Мы ещё не договорили, – поморщившись, выполняет сказанное Шерлок. – У вас будет десять минут. – Если этот таинственный лидер сидит в МИ-6, это многое объясняет, – отвлекает Шерлока Майкрофт. – Я подозревал, что у Джеймса Мориарти имеется покровитель на самом верху. А последняя история со списком… – Какая история? – вскидывается Шерлок. – Под номером сто шестнадцать в присланном тобой файле значится один из моих доверенных людей. Тот, кто помогал зачищать следы после инцидента с мистером Гауссом, Шерлок, и кто знает, из чьего пистолета была выпущена пуля. Подозреваю, что своему истинному хозяину он уже об этом доложил, и когда завтра начнётся ликвидация членов преступного синдиката, разыскиваемый нами лидер будет уверен, что это я, а не ты, объявил ему войну. Из чувства мести за тебя. В повисшей паузе Шерлок ошарашено взирает на невозмутимого брата, пока доктор не прижимает его же правой рукой ватный шарик на левой. – Он же попытается тебя убить. Майкрофт, он… – Вероятность этого действительно высока, и я принял соответствующие меры. – Какие меры, если у тебя шпион в ближнем круге?! – Обратился к мамуле. – О, – с минуту Шерлок молчит, обдумывая услышанные слова. – Да, это может сработать. Да… Зная её, предположу, что речь пойдёт о королевской гвардии. Что ж, неплохо… Да. – Полагаю, для начала этого будет достаточно. А там – посмотрим. Оба замолкают, провожая взглядом доктора Льюиса, который выходит на кухню выключить чайник и, принеся из гостевой комнаты большую подушку, кладёт её на диван. Поняв намёк, Шерлок ложится на неё. Льюис усаживается в любимое кресло, пристально разглядывая братьев так, что им обоим становится неуютно. Майкрофт припоминает странное эмоциональное состояние врача в момент встречи, его явное недовольство, и первым нарушает тишину: – Я могу спросить, доктор, зачем вам понадобилось давать Шерлоку снотворное, ведь если я правильно понял, вы вкололи именно его? – Можете, – решительно кивает Льюис, скрещивая руки на груди. – А я могу задать встречный вопрос, мистер Холмс? Где были вы, пока ваш брат доводил себя до нынешнего ужасающего состояния? Какого чёрта вы позволили ему так себя загонять?! – Ужасающего состояния? – недоумевающе повторяет Майкрофт, переглядываясь с Шерлоком, и тот, закатив глаза, вздыхает. – Доктор, это просто усталость. – Усталость?! – восклицает Льюис, всплескивая руками. – Да любой врач-невролог, завались вы к нему в вашем нынешнем виде, незамедлительно госпитализировал бы вас, как минимум, недели на три! И тем фактом, что я до сих пор не вызвал машину скорой, вы обязаны исключительно своему нелегальному статусу и риску для жизни. – Мне нельзя в клинику. Меня убьют, – тихо замечает Шерлок. – В самом деле, доктор, с завтрашнего дня это будет крайне небезопасно и… – Майкрофт переводит взгляд с брата на врача. – Что с Шерлоком? – О, это хороший вопрос. Вам известно, что ваш брат уже четверо суток не может заснуть? – Шерлок, в самом деле? – Мне надо было поскорее закончить опыты. Что в этом такого? – То, что вы не осознаёте тяжесть своего состояния, тоже симптом. Как и выраженная светобоязнь, головная боль, тахикардия, слабость, пониженный аппетит, нарушение памяти, озноб… Я могу продолжить список, но в совокупности это… – Переутомление, – скептически подытоживает Шерлок. – Нет. Первые признаки переутомления я увидел у вас ещё в августе, но понадеялся на присмотр со стороны вашего брата. Как выясняется, зря… Сейчас же у вас уже запущенный астенический невроз. Последняя стадия. Услышав диагноз, Шерлок медленно закрывает глаза и прячет лицо в подушку. Майкрофт встревожено смотрит на него и на доктора. – Т-то есть у моего брата нервное расстройство? – Я бы сказал: нервное истощение, мистер Холмс. И весьма серьёзное. Как мне представляется, Шерлок наплевательски относился к собственному организму с момента фальшивой смерти в июне. Он отмахивался от накапливающейся усталости, переживал нервные потрясения, изо всех сил сохраняя сосредоточенность на деле. В конце концов, его организм не выдержал и дал такой вот сбой. Думаю, не ошибусь, если предположу, что последние четыре дня он жил на автопилоте, сутками проводя химические опыты – это видно по ожогам на руках и въевшемуся в кожу характерному запаху реактивов. И то, что он смог добраться сюда, не свалившись где-то по дороге, повторюсь, лично я считаю всамделишным чудом. – Ваши дедуктивные выводы, доктор… – бормочет Шерлок в подушку. – Превосходят все ожидания. – Ну, чему-то же я должен был научиться у вашей семьи. Шерлок, засыпайте. Вам понадобится немало сил, чтобы выздороветь на этот раз. – Но ведь это можно вылечить, доктор? – озабоченно спрашивает Майкрофт. – Разумеется, можно, Майкрофт! – вставляет Шерлок, не давая ответить. – Что за идиотский вопрос? Антидепрессанты, ноотропы, седативные средства и витаминотерапия. Как же я это всё… Он сердито вминает в угол дивана подушку и утыкается носом в неё, согнувшись как человек, который не может найти удобную позу для сна. – Иногда мне кажется, что ваш брат разбирается в медицине лучше меня самого, – тихо произносит Льюис, не сводя глаз с напряжённой спины своего пациента. – Да. Не представляю, откуда он это помнит… – Майкрофт поднимается с дивана и заботливо накрывает оставшимся краем покрывала Шерлоку спину. – Ваше отсутствие на работе будет урегулировано и оплачено, доктор. Столько времени, столько понадобится, если вы, конечно, согласитесь лечить моего брата. – А согласится ли на это он? – мягко усмехается Льюис, вставая и подходя к Шерлоку. После полуминутной тишины Шерлок настороженно оборачивается и закатывает глаза, увидев двоих обеспокоенных людей, нависающих над ним. – Доктор Льюис. Я по своей воле пришёл к вам сюда. Какое ещё разрешение вам нужно? – Разрешение на то, что вы перечислили минуту назад. Я не хочу воевать с вами из-за каждого укола или таблетки, Шерлок. Уж простите старика. – Общее согласие на лечение у вас есть. Детали обсудим, когда проснусь. Кстати, будете брать кровь – проверьте на вирусы по списку в моём телефоне, ведь именно с этим вопросом я изначально шёл к вам. Ну и… не увлекайтесь. – Я постараюсь давать вам как можно меньше поводов злиться на меня. *** На следующий день Шерлок просыпается уже в более знакомой обстановке – комнате с пианино и скрипкой в доме брата. Глаза болят, будто в них насыпали песка, а на голову, по ощущениям, словно надели что-то сдавливающее весь череп. – Неврастеническая каска, – сообщает негромкий голос, и Шерлок высовывает нос из-под одеяла, часто моргая. – Так называется то, что вы чувствуете сейчас. Весьма характерный симптом. Я отсоединю капельницу, если вы хотите принять душ и поесть. – Хочу, – Шерлок наблюдает за манипуляциями врача, болезненно жмурясь. – Мне стало хуже, чем было, доктор. – Хуже? О, нет, ну что вы… Ещё не стало, но так непременно будет, когда отдача от смены ритма ударит по вашей нервной системе. – Умеете вы подбодрить, – Шерлок садится на кровати, свешивая ноги на ковёр. Практически сразу приступ головокружения кидает его вперёд, и только широкая ладонь врача удерживает от падения. – Ну-ну-ну, не так резко… Вы же больны, не забывайте. Сейчас я сделаю вам укол, мы поговорим, и потом я отведу вас, куда захотите. – Вам мало капельницы? – сощурившись, спрашивает Шерлок, приваливаясь к тёплому плечу. – Её мало вам, Шерлок. И поскольку от клиники вы отказались, стационар будет здесь, – спокойно объясняет Льюис, набирая из ампулы лекарство и не реагируя на чувствительное давление костлявого подбородка на плечо. – Можете пока сказать, куда вам делать внутримышечные инъекции. Бедро? Предплечье? – В бедро, мне хватит исколотых вен на руках. Раньше вы не спрашивали. – Я стараюсь поверить в то, что вы повзрослели… Не двигайтесь. Он ловко втыкает иголку в мышцу, и Шерлок, не шелохнувшись, наблюдает, как исчезает мутноватая жидкость. – Интересно, как скоро я начну хромать? – Не знаю, Шерлок. Но, полагаю, уже завтра, самое позднее – послезавтра ваша походка станет вам безразлична. – Почему? – Из-за отдачи, я же вам уже говорил. Вы уникальный клинический случай, Шерлок. Вам удалось отмахнуться от двух из трёх фаз невроза за счёт полного погружения в интеллектуальную активность. Обычный человек давно бы заметил, что с ним не всё в порядке, но вы… Каким-то непостижимым образом вы направили все ресурсы мозга на решение загадок. Сигналы организма о сбоях в нервной системе вы успешно проигнорировали, даже когда не смогли вспомнить владельца телефонного номера. У вас ведь абсолютная память, Шерлок. Как же вас это не насторожило? – В тот момент возникла опасная ситуация. Человек, представлявший для меня угрозу, явился раньше времени. Мне было слегка не до того. – Он явился раньше? Или вы неправильно рассчитали? – Я… – Шерлок осекается, пытаясь сосредоточиться. – Я не помню… Не могу сказать точно: почему я решил, что… – он с ужасом выпрямляется. – Доктор, мой мозг работает со сбоями. Он работал со сбоями уже тогда! – Наконец-то вы начали это понимать. Да, Шерлок. У вас проблемы. – Выходит, что состояние моей нервной системы – вы упорно называете его неврозом – мешает моему мозгу адекватно работать? – Именно. – И чтобы исправить это положение, нужно убрать невроз? – Точно. Нужно восстановить эту часть вашего организма. – Так восстанавливайте! – решительно заявляет Шерлок. – Делайте то, что там полагается, я не буду против. Сколько времени это займёт? – Как минимум, недели две. И рекомендую вам запомнить это ваше решение, потому что совсем скоро вы начнёте бросаться на любого, кто решит к вам подойти. – С чего вдруг? У меня же нервное истощение, а не шизофрения. – С того, что я ограничу ваш доступ к источникам информации одним часом в сутки. Надо разгрузить вам мозг. А поскольку ваша зависимость от анализа новых фактов сродни наркотической, вы получите в дополнение к общему нервному расстройству ещё и некое подобие синдрома отмены. Можете представить, какую гремучую смесь это создаст. – Да, – Шерлока ощутимо передёргивает, когда он пытается это вообразить. – Да, могу. Вам придётся держать меня на нейролептиках, чтобы я не навредил вам и себе. Очевидно. И сейчас вы… – он пристально смотрит в спокойные карие глаза. – Информированное согласие, верно? Ради него вы проводите со мной эту… беседу? – У вас блестящий ум, Шерлок. То, как вы проникаете в самую сердцевину проблемы, завораживает… Удалось вам это и сейчас. Да, мне нужно именно оно. – В таком случае, вы его имеете, доктор. Мне очень дорог мой мозг. Сообщите экономке, что я собираюсь позавтракать через пятнадцать минут. *** Независимое поведение для Шерлока – это то, что составляет основу его существования. Банальное желание самому решать: что делать и как себя вести, распоряжаться теми, кто оказался рядом. Умение заставлять мир крутиться вокруг себя. Самодостаточность – прекрасное свойство сильной личности, но когда возникает необходимость согласовывать поступки с другими, неизбежно появляются проблемы. Готовность Шерлока на всё ради скорейшего восстановления не обманывает и не обнадёживает доктора Льюиса. За свою полувековую медицинскую практику он повидал многих пациентов, включая выраженных индивидуалистов всех мастей, и потому, сев поближе к окну, спокойно заполняет лист назначений, ожидая неминуемого срыва. То, что после позднего завтрака удалось настоять на постельном режиме, для него уже достижение. Поразмыслив над ситуацией с руководством преступного синдиката, Шерлок принимается ворочаться на кровати и недовольно сопеть. Мэтью Льюис невозмутимо вписывает во вторую графу таблицы названия и дозировку ноотропов, мысленно ведя обратный отсчёт: «Пять… четыре… три… два… один…» – И долго вы собираетесь здесь сидеть? – раздражённо спрашивает Шерлок, стараясь разглядеть в полутёмной комнате фигуру в халате. – Вы что, моя нянька? – Некоторым образом – да, – безмятежно ответствует Льюис, отвлекаясь от таблицы. – И выходить отсюда я не собираюсь. – Почему? – Потому что вы тут же отправитесь за ноутбуком в кабинет вашего брата, Шерлок. Я же вас знаю. А этого я вам не разрешал. – Да-да, вбили себе в голову нелепую идею, будто бы мне надо разгрузить мозг. – Именно. И кстати, можете не высматривать свой мобильник на тумбочке. Он у меня в кармане. И да, о ваших навыках в области мелких хищений я также осведомлён, поэтому вытащить его у меня вам не удастся. – С какой стати вы забрали его себе?! – уязвлено восклицает Шерлок. – С той, что в нём есть выход в Интернет, а лазание по информационным сетям я вам запретил. Но не беспокойтесь, Шерлок, если кто-либо позвонит, ответить я вам дам. – Это тирания, – мрачно заявляет тот, натягивая одеяло до подбородка. – Ну а книги? Книги-то мне можно читать? Льюис сочувствующе качает головой. – Почему? – Потому что для этого понадобится включить свет, а с вашей расстроенной вегетатикой это причинит боль глазам. Шерлок, вам тяжело смотреть даже на меня. А вы хотите разбирать мелкие буквы. – Я бы всё равно попробовал. – Нет. – Но… – Нет, Шерлок. Я понимаю, для чего вам это нужно. Хотите отвлечься от вашего состояния, как вы поступали последние три месяца. Увы, это только отдалит выздоровление, и поэтому: нет. Шерлок тяжело вздыхает, принимаясь вновь ворочаться, сминая одеяло во что-то непонятное. Понаблюдав за ним, Льюис пересаживается со стула на край кровати и расправляет на весу одеяло, аккуратно складывает пополам и ещё вдвое. Его он устраивает на свободную часть постели и внимательно разглядывает согнувшегося в три погибели пациента. – У вас вызывает раздражение прикосновение ткани? – М-м… – слышится из-под локтя. – Я говорю слишком громко? – М-м. – Вам кажется, что у вас сдавлена голова? – М-м! – опускает руку Шерлок, страдальчески глядя на врача. – Поплакать не хотите? – не меняя интонаций, задаёт следующий вопрос Льюис и тут же добавляет: – В смысле в вашем состоянии это нормально. Эмоциональная лабильность – совершенно обоснованная вещь и… Ну, как хотите. Шерлок шумно вздыхает. – Вы идиот? – А вы хотите, чтобы я им был? – мирно осведомляется Льюис, сжимая худое запястье правой рукой и поднося к глазам часы на левой. – Сомневаюсь, Шерлок, что вам действительно этого хочется… Так, сто пять ударов в минуту в состоянии покоя. Нехорошо. Шерлок возводит к потолку глаза, со стоном переворачиваясь на другой бок, демонстрируя врачу спину. – Какой же вы нудный, – глухо тянет он. – Да, я не в порядке. Ваш укол перестал действовать, так что делайте следующий и проваливайте. – Разумеется, Шерлок. Только сначала отдайте мне телефон, – никакой реакции. – Ну же, я жду. И, кстати, меня впечатлило то, как ловко у вас это получилось. Я, в самом деле, не заметил. Браво! В ответ на это Шерлок, не поворачиваясь, швыряет во врача подушку и продолжает лихорадочно нажимать кнопки. – Что ж, вы сами напросились, – констатирует Льюис, кладя подушку рядом с шерлоковой головой и забирая с тумбочки нераспечатанную коробку. – Я предупреждал. – Угу, – отзывается Шерлок, ожидая загрузки сайта. – Вы предупреждали… Я предупреждал... Все люди кого-то о чём-то предупреждают... Так устроен мир, что в нём… Ау! Нечестно! – Может быть… Но вы сами предпочли отвернуться, Шерлок. Что мне оставалось делать? – Попросить меня повернуться обратно, – обиженно отвечает тот, оглянувшись и опустив взгляд с невозмутимого лица доктора на руки, разбирающие использованный шприц. – Мы же договаривались. – Да, Шерлок. Мы договаривались, – Льюис протягивает к нему ладонь. – Телефон. Живо! Если не хотите получить ещё один такой укол. Суровый тон действует на Шерлока. Он отбрасывает мобильник и, насупившись, обхватывает обеими руками подушку. – Не ожидал от вас. – А я от вас. Разве умный человек станет злить своего лечащего врача? Не сводя глаз с пациента, Льюис убирает в карман мобильный телефон и потому не пропускает момент, когда детски расстроенное выражение лица как по щелчку пальцев сменяется на привычно нейтральное. – Я вас разозлил? – задаёт вопрос Шерлок уже другим голосом и хмурится. – Стоп. Почему я так отреагировал? Это нерационально. – Потому что резкие перепады настроения – это норма при неврастении. Эмоциональная лабильность, Шерлок, как я вам и говорил. И нет, меня вы не разозлили. Я всего лишь следовал рекомендациям по введению одного конкретного лекарства. – Но не забери я телефон, вы бы выбрали другое лекарство. Верно? – Скорее всего. – Значит, всё-таки разозлил. Понятно. С сосредоточенным видом он пододвигает подушку под голову и, поёжившись, прижимается к ней щекой. Льюис встаёт. – Лекарство уже должно начать действовать. Я попробую накрыть вас одеялом, Шерлок. Дайте знать, если гиперчувствительность сохранилась. – Хорошо. Конечно… – тот прислушивается к себе, но дискомфорта прикосновение ткани не вызывает. – Это снотворное было? – Нет, однако у него имеется выраженный седативный эффект, и потому я искренне советую хотя бы немного поспать. – Я попытаюсь. *** К своему дому Майкрофт подъезжает в одиннадцатом часу, уже от ворот замечая, что освещено только одно окно – в комнате экономки. Да и то неярко, как при включённом телевизоре. Получив распоряжения по поводу завтрашнего дня, шофёр уезжает, а сам Майкрофт входит в дом, лелея тайную надежду, что его брат и его доктор за этот день не поубивали друг друга. Было б идеально, если б они уже легли спать. Увы, идеального варианта не получается. Мэтью Льюис желает доброй ночи, когда он проходит мимо двери в комнату Шерлока, и Майкрофт не без удивления останавливается. Его врач сидит за столом, меланхолично листая журнал при неровном свете свечи, но против движения руки к выключателю немедленно возражает: – Не стоит, мистер Холмс. Ваш брат не слишком хорошо переносит яркий свет. Майкрофт заглядывает за приоткрытую дверь, тут же натыкаясь на глубоко несчастный взгляд Шерлока. Укутавшись в одеяло, тот сидит, обхватив обеими руками колени, словно бы разом скинув два десятка лет. – Доброй ночи, Шерлок. Как ты сегодня? – Хуже, спасибо. Ты? – Меня собирались застрелить на перекрёстке перед зданием правительства. Но, к счастью, второй круг охраны вовремя вычислил снайпера. Оба крайне выразительно молчат. – Один – один, – Шерлок кивает на свободный край постели. – Садись, если хочешь. Здесь много места. – Да, пожалуй, присяду, – Майкрофт подходит к кровати и неторопливо усаживается на неё. Мысль, что стоило бы сначала переодеться, возникает, когда он проникается домашней теплотой обстановки: доктор в сером махровом халате, пижамных штанах и в тапках расслабленно потирает подбородок, перелистывая очередную страницу. Шерлок, сидя с поникшей головой, сонно моргает, но почему-то не ложится спать. Майкрофт присматривается к медикаментам на тумбочке, пытаясь определить, что тут происходило днём, но к собственному неудовольствию ощущает дефицит знаний. Шерлок справился бы с этим куда лучше, и от него не укрывается интерес старшего брата. – Спроси его, если так любопытно, – кивок в сторону врача. – Я бы занялся поисками улик по лидеру синдиката. Собирался это сделать. Сегодня. Но… Вон тот человек мне не разрешил. – И не разрешу, – откликается Льюис, не отрываясь от чтения. – Никаких информационных перегрузок, Шерлок. У нас уговор. Нарушение чревато моим неудовольствием. – Да хватит уже угрожать! – Шерлок сердито поджимает губы. – В вашей злопамятности я не сомневаюсь. – Я не злопамятный, Шерлок. – Нет, вы именно такой. Со стороны виднее, – поёрзав, он шмыгает носом – вчерашний дождь даром не прошёл. – У меня пытаются убить брата, доктор. А вы мешаете расследованию. Не стыдно? Льюис оглядывается на Майкрофта – пока только хлопающего глазами, слушая эту перепалку, и скептически хмыкает. – Не особо. У вашего брата есть охрана, и она неплохо справляется. – Лучшая защита – вычислить убийцу до того, как он примет решение стрелять. – Не буду спорить. Вам, очевидно, виднее. – Очевидно. Оба замолкают, возвращаясь каждый к своему делу: Льюис – к чтению статьи, Шерлок – к созерцанию собственных коленей. Не дождавшись продолжения разговора, Майкрофт откашливается. – Что ж, я рад, что вам удалось найти общий язык. И хотя я не снимаю с себя ответственности за происходящее с тобой, Шерлок, ты… – Прекрати немедленно, Майкрофт! – гневно перебивает его тот, и доктор тут же оборачивается на шум. – Шерлок, что вы?.. – Вы разве не видите, что он делает, доктор? Винит себя в том, что происходит со мной. Причём ещё с июня. Разговор о расплате, я его прекрасно помню. – Шерлок… – Нет, Майкрофт. Не смей! Хватит нам одного неврастеника в семье, двое – уже перебор. – Мистер Холмс, это правда? – Что именно, доктор? То, что я не обратил должного внимания на эмоциональное состояние Шерлока в августе? Да, так и было, о чём вы справедливо напомнили мне вчера. Вам летом хватило нескольких минут, чтобы разглядеть то, чего я не увидел и за несколько дней. – Это можно объяснить психотравмирующей ситуацией, в которую вы угодили, мистер Холмс. Вас ведь едва не убили. – Объяснить, действительно, можно. Оправдать нельзя. У моего брата был нервный срыв, на который я непростительно закрыл глаза. – Майкрофт… – Я говорю правду, Шерлок. Мне не стоило торопиться с отправкой тебя в Судан. Это моя вина. – Нет. – Да. – Нет, Майкрофт. Точно: нет. Ты не невролог, не психиатр и даже не терапевт, чтобы диагностировать на ранней стадии невротические расстройства. – Но ты-то в них разбираешься. – Кстати, откуда? – не в силах сдержать любопытство, вмешивается Льюис. – Я прошу прощения, что влезаю в ваш разговор, но… Шерлок, пожалуйста, просветите старика. У вас ведь не было в прошлом неврологических диагнозов, да и медицинское образование вы также не получали. На это Шерлок усмехается уголком губ. – А говорили, что чему-то у нас научились. Это же простейшая дедуктивная цепочка, доктор. Посмотрите на меня и скажите: что я выбрал делом жизни? – Расследование преступлений. – Так. Продолжайте… Майкрофт, не подсказывай, – останавливает Шерлок брата, уже открывшего было рот. – Что, никак? Льюис пожимает плечами. – Честно говоря, я… – А название «Правила Макнатена» вам ни о чём не говорит? – Оу! – восклицает Льюис, и на этот раз уже Майкрофт недоумённо переводит взгляд с него на брата. – И кем же был этот ваш… Макнатен? – Североирландским протестантом, – отвечает Шерлок с таким видом, будто этого достаточно, чтобы всё понять. Положив руку на спинку стула, Льюис устраивается поудобнее, пряча улыбку и настраиваясь на небольшое шоу. Он не сомневается, что его младший пациент не откажет себе в удовольствии блеснуть умом перед ожидающей публикой, и заранее этим восхищён. Майкрофт хмурится, ощущая себя единственным болваном в комнате, оказавшимся не в курсе дела. – И? – тянет он, вопросительно глядя на брата, осознав, что врач точно не будет ничего пояснять. – Дэниел Макнатен. Человек, страдавший манией преследования при премьер-министре Роберте Пиле. Ему казалось, что Пиль возглавляет заговор против его жизни совместно с Папой Римским и Орденом иезуитов. Чтобы защитить себя от якобы грозившей смерти, Макнатен решил убить премьера, однако, не зная, как он выглядит, убил Эдуарда Друммонда. Был оправдан по невменяемости и отправлен в клинику для душевнобольных. – А что за правила? – Вердикт суда вызвал массовое недовольство. Даже у королевы. Палата лордов задала Суду королевской скамьи пять вопросов о значении психических расстройств для уголовной ответственности. В июне 1843 года судьи дали ответы – те самые правила, одно из которых до сих пор считают базовым определением невменяемости в английском уголовном праве. И в праве ещё ряда стран англосаксонской семьи. В тишине Майкрофт обдумывает прозвучавший рассказ. – Доктор Льюис, вы уверены, что моего брата так уж необходимо от чего-то лечить? Он не производит впечатления больного. – К сожалению, да, мистер Холмс. Хотя я так же, как и вы, впечатлен обширными познаниями этого молодого человека. Шерлок, я понял, что вы хотите сказать. Вы самостоятельно изучали отдельные разделы медицины, чтобы понимать, при каком диагнозе преступник будет оправдан судом? – Именно. Весь V-й класс по МКБ-10. – И что в него входит? – уточняет Майкрофт. – Психические расстройства и расстройства поведения. Неврозы значатся в пятом разделе. Поэтому да, я представляю, что это, в общих чертах. И да, смог сегодня убедиться, что у меня это есть, – помрачнев, Шерлок вытягивается на кровати, заворачиваясь в одеяло до самого подбородка, словно желая отгородиться от всего мира. – Майкрофт, иди спать. – Кхм… Хорошо. Конечно… Как я вижу, ты решил попытаться уснуть. – Полагаю, с этим мне сейчас согласятся помочь. *** Настенные часы в кабинете бьют дважды. Засмотревшись на очередной видеоролик на экране ноутбука, Майкрофт не сразу понимает, что уже не один, реагируя лишь на стук поставленной на стол кружки. – Доктор? – поднимает он голову, останавливая запись. – Я думал, вы спите. – На то же самое я надеялся в отношении вас, – спокойно отвечает пожилой врач, прислоняясь к краю стола. – Выпейте это. – Мне нужно закончить анализ происшествия, чтобы принять меры по недопущению подобного хотя бы в ближайшие дни, – сообщает Майкрофт, мельком взглянув на кружку с темноватой жидкостью. – Видите ли, это не самое приятное ощущение, когда ты узнаёшь, что в тебя собирались стрелять. – Могу представить, – кивает Льюис. – Мне многое довелось повидать и пережить, мистер Холмс. Но вы ошибаетесь, если думаете, что я буду лечить только вашего брата и позволю вам наплевательски относиться к собственному здоровью. – Ценю ваше участие, однако моё здоровье не стоит вашего беспокойства. – И вы неправы. Я бы рекомендовал вам вспомнить слова Шерлока о моей злопамятности и не спорить с тем, что я говорю. Пейте. Вздохнув, Майкрофт заглядывает в кружку и под доброжелательно-внимательным взглядом врача выпивает принесённую горьковатую жидкость. – Что это было? – Пустырник, ромашка, шалфей. Вам известно, какие два свойства характера возглавляют список качеств людей с предрасположенностью к неврозам? – Не имею представления. Какая-нибудь… мнительность или… эмоциональная уязвимость? – Распространённое заблуждение, мистер Холмс. Возможно, так было в прошлом и позапрошлом веках, но в нынешнем столетии это трудоголизм и перфекционизм. Любопытно, не правда ли? – Действительно, – переведя взгляд на экран, Майкрофт включает продолжение беззвучной записи. – Я начинаю догадываться, к чему вы ведёте, доктор, но буду признателен, если эту увлекательную беседу мы продолжим через восемь с половиной минут. Мне всё же нужно досмотреть это видео до конца. – Что ж, я подожду и восемь с половиной, и десять минут… Только пересядьте вон на тот стул со спинкой пониже и расстегните пуговицы вашей рубашки. – И вы будете молчать? – Обещаю. – Как скажете. Забрав с собой ноутбук, Майкрофт пересаживается из кресла на указанный стул и, включив многострадальную запись с камеры на углу перекрёстка, неспешно расстёгивает пуговицы белой домашней рубашки. Дождавшись окончания этого процесса, Льюис закатывает рукава халата и, встав за Майкрофтом и размяв пальцы, принимается неторопливо разминать ему шею, голову и плечи. Два сосредоточенных каждый на своём деле человека хранят молчание на протяжении следующей четверти часа. Под конец этого времени Майкрофт запрокидывает голову, жмурясь от прикосновения подушечек пальцев к вискам, потом расслабленно опускает её, подставляя под умелые касания шею, и, в конце концов, упирается лбом в сложенные руки – этого не приходилось делать со студенческих времён. Закончив массаж, доктор Льюис расправляет спущенную на предплечья рубашку и садится рядом. Зная стремление Холмсов «держать лицо», он искренне рад каждой непосредственной реакции, видя в них проявление доверия. – О чём задумались, мистер Холмс? – О том, что некоторым людям чрезвычайно подходит умение настоять на своём, – не меняя позы, отвечает Майкрофт. – И как вы только нас терпите? – Имеете в виду себя и брата? – Да. Да, нас двоих, но можете не отвечать, это был риторический вопрос. Кроме того, я обещал вас выслушать, и если вас не смущает мой нынешний вид, я готов. – Не смущает, лежите, – мягко улыбается Льюис, чуть склонив голову и положив руки на колени. – Как я понимаю, взять отпуск на работе вы не можете? – Я отвечаю за безопасность Британии, мистер Льюис. Проблемы этого порядка, увы, не могут ждать. – Вам нравится ваша работа? – Да, я занимаюсь тем, чем хотел с детских лет. Видите ли, кто-то выстраивает в шеренги солдатиков. Кому-то нравится всё смешивать или паять. Меня же всегда привлекала возможность влиять на людей, знать больше других и распоряжаться этими знаниями. – Но при этом премьер-министром вы не стали. – О нет, нет… Публичные должности – это сигнал преступникам и недовольным всех мастей, что у них есть цель на линии огня. Я предпочитаю работать за кулисами: результаты не менее весомы, но в плане личного спокойствия выгод несравнимо больше. – В этом есть резон... Сейчас третий час ночи. Как часто вы засиживаетесь допоздна? – Точно не каждый день. – Уклончивый ответ. Но я настаиваю на конкретике. – Зачем? Чтобы найти у меня какое-нибудь нервное расстройство? – Ну что вы, если бы я задался такой целью, то уже бы озвучил диагноз. И вряд ли стал бы приносить вам травяной отвар. Майкрофт выпрямляется, недоверчиво глядя на врача. – То есть я у вас прохожу в категории здоровых? – Пока да, мистер Холмс. Но если вы продолжите недосыпать, переутомляться и лелеять чувство вины, то я вам гарантирую, что вы окажетесь на соседней койке рядом с братом. А Британия подождёт. – Положим, этого бы мне точно не хотелось… Как вы оцените состояние Шерлока, доктор? Мне показалось, он слегка подавлен. – Не показалось и не слегка. К утру будут готовы оставшиеся результаты лабораторных тестов, и я смогу вам ответить наверняка. Но он… он держится. Он хочет выздороветь. И даже старается рационально оценивать все симптомы. Когда ему это позволяют лекарства, конечно. – А без них? – А без лекарств ему больно. Боюсь, если бы его мозг не подкинул идею обратиться ко мне, Шерлок бы потянулся к наркотикам, чтобы попытаться забыться и хотя бы на время снять болевой синдром. Я даже уверен, что именно так бы в итоге произошло. – Откровенно говоря, доктор, я был удивлён, получив от него СМС. – Поверите, я – не меньше, увидев его на пороге. Может быть мы, мистер Холмс, его недооцениваем? – улыбается Льюис, вставая. – Идите спать. Поздно уже. – Конечно… Спасибо за массаж и травы, доктор. Сожалею, что из-за беспокойства обо мне вам пришлось не спать. *** Субботнее утро для Шерлока начинается с запаха корицы и негромкого пения миссис Кроуфорд. Похоже, Майкрофт всё же распорядился задобрить гостя булочками, ну а экономке это только в радость. Асимметричные и небанально-адресные формы благодарности всегда были нормой для холмсовской семьи. Вопреки ожиданию, Шерлок своего врача в комнате не видит, зато на глаза попадаются собственный мобильный телефон на письменном столе и листы исписанной бумаги. Две секунды занимает мысль: «В чём подвох?» А потом первое же физическое действие – попытка подняться – заканчивается обидным фиаско. Невозможно… Отдышавшись после приступа головокружения вкупе со слабостью, Шерлок громко зовёт: – Миссис Кроуфорд! И искренне надеется, что ей не давали особых указаний на его счёт. *** Когда доктор Льюис возвращается, он видит Шерлока со сложенными ладонями и закрытыми глазами, вытянувшимся на кровати. На тумбочке и ковре разбросаны инструкции к лекарствам, окно слегка приоткрыто, а медицинские бумаги на столе лежат не в том порядке, в котором их оставили. Оценив обстановку, Льюис аккуратно закрывает дверь. – Во имя доверия и понимания, доктор, прошу отправить Майкрофту СМС с вопросом, который я сейчас задам. – Так… – помедлив, тот идёт к столу за мобильником и, положив рядом с ним принесённую красную папку, включает его. – Диктуйте. – Слово в слово: «Снайпер был из списка?» Всё. – Отправлено, – несколько секунд тишины. – Ответ: «Да». – Хорошо… – выдыхает Шерлок, расслабляясь. – Спасибо. «Выходит, список действительно полный. И люди Майкрофта смогли остановить убийцу, потому что знали в лицо. Отлично. Итак, что у нас есть? Высокопоставленный чиновник из МИ-6 создает преступный синдикат. В какой-то момент он начинает консультироваться с Мориарти, зарабатывая на его советах приличные деньги. Что дальше? Мориарти попадает в поле зрения моего брата. Один срыв – и он уже под подозрением. Затем история с захватом автобуса, Майкрофт разрешает допрос категории «А» и вынуждает отменить захват. Но покровитель вмешивается, и Мориарти выпускают из тюрьмы. Чтобы отомстить Майкрофту, Мориарти выходит на меня… Пока всё понятно. Что мы имеем теперь? Спецоперация по ликвидации синдиката началась вчера. Арестовывать лидера никто не пришёл, так что он думает, что его имя никому неизвестно. Правильно думает, кстати сказать... Поняв, что приказ о спецоперации отдал Майкрофт, он распоряжается его убрать. Снайпер задание проваливает. Что будет делать этот лидер теперь? С арестом к нему не пришли. Снайпер явно не в курсе личности босса. Допрос ничего не даст, это очевидно. И лидер… У лидера нет незасвеченных в списке людей, а значит, он попытается временно затаиться. Пока вновь не соберёт тех, кому сможет доверять. Это значит, у Майкрофта есть передышка. А я должен использовать это время, чтобы вычислить последнего игрока. Определённо, да. …Но меня сейчас вырубят транквилизаторами, с которыми о нормальной работе мозга придётся забыть. Что ж… время пока терпит. Пусть вырубают, если это потом вернёт ясность ума». Шерлок убирает пальцы от подбородка и открывает глаза. – Вы обдумали всё, что хотели, Шерлок? – негромко уточняет Льюис, сидя на краю постели и держа на коленях красную папку. – Да, – коротко отвечает тот, хмурясь. Ему не нравятся ни тон голоса, ни выражение лица врача, и непонятна причина перемен: – Что-то случилось? У вас новости? – Я был в клинике, забрал результаты тестов. – Судя по затраченному времени, вы успели обсудить их с коллегами. Что, собирали консилиум ради меня? – Это обычная практика в английской медицине. – Ну да. А я «уникальный клинический случай». Ваши слова. – Верно, вы – уникальный. Оба молчат, разглядывая друг друга. – И всё-таки вы мной недовольны, доктор. Почему? Вчера вечером всё было нормально. Ни одного правила сегодня я не нарушил. Встать не смог, телефон мне не дали. Однако вы всё равно злитесь. Из-за чего? – Из-за ваших результатов. – Совпал какой-то из вирусов? Хотя нет, нет… Меня б уже увезли парамедики. Тогда что? – Шерлок, – вздыхает Льюис, сцепляя пальцы в замок и слегка смягчаясь при виде искреннего недоумения на лице у пациента. – Я не спрашивал, где вы были и чем занимались после нашей встречи в августе. – На военной базе. Биологическим оружием. Дальше. – Происхождение списка вирусов, по крайней мере, ясно… Но меня интересует другое. Я помню наш июньский диалог в СМС о доверии или – в вашем случае – недоверии ко мне. Но я надеялся, что обратившись ко мне за помощью, вы не станете лгать. – Лгать вам? О чём? – О своих поступках. Вы отрицательно ответили на мой вопрос: принимали ли вы что-нибудь до прихода в мой дом. Помните? – Да. Я не принимал. А в чём дело? Льюис устало смотрит ему в глаза. Подозрения возникли у него ещё во время осмотра Шерлока в собственном доме – потому первым делом и кинулся проверять, чем же так навредил своей нервной системе явившийся за помощью молодой человек. Переутомление, всё-таки, недостаточная вещь, чтобы всё столь быстро стало настолько плохо. Да и от него он, скорее, стал бы засыпать на ходу, а не утратил способность засыпать вовсе… Должно быть что-то ещё… – Ни в чём, – тихо говорит он, покачав головой, и тянется к тумбочке за лекарствами. – Сдвиньте пока одеяло, я сделаю вам укол, чтобы вы смогли встать. – Да ради бога, делайте, только… Вы что-то обнаружили в крови, верно? Какое-то соединение, препарат, продукты распада? – Так и есть, – Льюис сосредоточено избавляется от пузырьков воздуха в жидкости. – Повышенное содержание ноотропов. – Но вы же сами их прописали, доктор. Я видел лист назначений. – Шерлок, следы ноотропов обнаружены в крови, взятой до того, как я начал их вам давать. Сейчас не шевелитесь. Озадаченный Шерлок стаскивает с колен врача красную папку, игнорируя все манипуляции с собственным телом. – Ампакины?! Какого чёрта, они ж ещё на стадии разработки? – Вы всерьёз спрашиваете об этом у меня? – Доктор. Ещё раз. Я не принимал стимуляторы в последние месяцы. По крайней мере, добровольно. Смысл скрывать, зная, что вы всё равно проверите? – Вот и я его, откровенно говоря, не вижу… Вытяните теперь руку, Шерлок. Кстати о том, что ампакины в процессе разработки, вы откуда-то в курсе. – В 2005 году журнал «New Scientist» опубликовал статью. Ампакины признали новым классом ноотропов. Их разработкой занималась компания Cortex Pharmaceuticals для нужд Минобороны США. Обещали выпустить и для гражданских целей как средство, улучшающее память, внимание, стимулирующее мозговую активность… Вы поэтому решили, что я стал их принимать? – Почему нет? Разве что-то способно остановить вас от экспериментов над собой? – Да. Риск зависимости – не хочу быть привязан к сомнительным таблеткам. А ещё тот факт, что у меня нет доступа к американским военным разработкам. В вашей папке стоит название СХ1739, доктор. На мировой рынок его никто не выпускал. – Тогда как он оказался в вашем организме? – Вопрос к руководству базы, – пожимает плечами Шерлок, следя за действиями врача. – Это они ведь испытывают препарат без предупреждения. Им, правда, это ничего не стоит: СХ1739 – порошок, который легко подсыпать в напиток или еду… Как он повлиял на меня? – Поначалу положительно. У вас было переутомление, а он немного укрепил нервную систему, позволив вам эффективно выполнять то, чем вы занимались. – А потом?.. Льюис наводит порядок на импровизированном столике с медикаментами, закрывая коробки с ампулами и убирая всё лишнее. И не торопится отвечать. – Он же вас и добил. Рекомендованный срок применения – две недели. Вам, по-видимому, его давали все три месяца. Пошла реакция на передозировку. Может быть, даже, ваша индивидуальная – не берусь судить. Но в итоге вы получили головные боли, нарушение сна, проблемы с памятью и общее истощение организма, которое я вам сейчас и пытаюсь компенсировать. – Да, я вижу. Обычным питанием обойтись нельзя? – Так быстрее. Надёжнее. И дозировка нужных витаминов точнее. Уж потерпите, Шерлок, и простите за недоверие. Я, в самом деле, огорчился, решив, будто вы по своей воле играли с таким вот огнём. – Извинения приняты, – ровным голосом отвечает Шерлок, глядя в виноватые карие глаза. – Пообещаете одну вещь? – Слушаю вас. – Не говорите Майкрофту об ампакинах. На базу меня устроил он. Лично. Так что… Ему уже хватит причин для чувства вины. *** Телевизор у Джералдин Кроуфорд второй день работает громче обычного. Что в комнате, что на кухне ей приходится добавлять звук, когда Шерлок и его лечащий врач начинают спорить между собой. В редкие моменты появления доктора Льюиса за столом она видит, насколько он переживает за пациента, насколько сосредоточен на своей задаче, даже обедая или ужиная. Миссис Кроуфорд тоже небезразлично состояние молодого хозяина, обоих хозяев – если уж на то пошло, потому как и Майкрофт Холмс обеспокоен не меньше. Вновь глянув на часы – половина седьмого вечера – она только сильнее закутывается в вязаную шаль. Судя по доносящимся даже сквозь закрытую дверь крикам, у Шерлока явно не всё хорошо… – Доктор… – Нет. – Эй, давайте! Мне это нужно. – Нет. – Посмотрите на меня! Доктор Льюис отвлекается от справочника по неврологии и спокойно смотрит на Шерлока. Тот сидит на кровати, обхватив руками колени, и нервно раскачивается вперёд-назад. Спутанные волосы и растёртые до красноты глаза не добавляют привлекательности его измученному виду, а пальцы дрожат так, что это заметно и от письменного стола. – Я на вас смотрю. И слушаю. – Доктор, я так больше не могу. Мне нужно дело. Информация. Телефон. Что угодно из этого списка! – Нет. – М-м… чёрт! Мне плохо! Понимаете вы это или нет?! – Понимаю прекрасно, Шерлок, но не дам. У нас договор. – Да что мне толку от этого договора? Я должен заняться кое-чем посерьёзнее! – Вы непременно займётесь, но не сегодня, не завтра, а – если будете умницей – возможно, на следующей неделе. – Мне нужно дело! – Нет, Шерлок, извините. – Доктор… – Шерлок со стоном заваливается набок. – Ну, вколите тогда эту вашу дрянь, чтобы я не думал. – Увы, этого я тоже сделать не могу. – Почему? – Мало времени прошло. Я использую сильнодействующие препараты, Шерлок. Вредить ими вам, не соблюдая временные интервалы, я не намерен. – Мне больно. – Сочувствую. – Что мне толку от вашего сочувствия? – возмущается Шерлок, приподнимаясь на локте, и смотрит на упаковки с лекарствами. – А знаете, я могу и сам… – Нет, – твёрдо возражает Льюис, даже не шелохнувшись. – Почему же… – Шерлок пододвигается к тумбочке, выискивая нужное название. – Потому что я вам этого не позволю. В данный момент я однозначно физически сильнее вас. Попытаетесь что-то сделать себе – я помешаю, и вам точно не понравится результат. – Снова угрожаете? – оглядывается на врача Шерлок. – Нет. Предупреждаю, – невозмутимо пожимает плечами тот. – Полезете к лекарствам без моего согласия – и я вколю вам нейролептик для особо буйных пациентов. Поверьте, от него вам станет гораздо хуже. – Тогда зачем использовать? – От безысходности. Шерлок, пожалуйста, оставьте лекарства в покое. Не ломайте мне график лечения ненужными препаратами. Я этого… не люблю. Шумно втянув носом воздух, Шерлок разворачивается на кровати и вновь подтягивает к груди колени. – Спасибо, – признательно кивает Льюис, возвращаясь к чтению справочника. – Ну хотя бы на полчаса… – Нет. – На пятнадцать минут? – Нет. – На десять? – Шерлок. – Что, и на десять не согласны? В чём дело? – В том, что вам рекомендован спокойный образ жизни. Интенсивно не думать, не переживать и дать нервной системе возможность восстановиться. – Это отвратительно! – поморщившись, поднимает глаза на врача Шерлок. – Не думать… быть как растение… Так живёт большинство! – Добро пожаловать в наши ряды, – усмехается Льюис, и Шерлок, покусав губу, выдаёт: – Я вас ненавижу. – Это не новость. – Вы… Я отказываюсь от ваших услуг. Можете убираться домой. – Я никуда не пойду. – Доктор, вы слышите плохо? Проваливайте! Собирайте вещи и уходите. Майкрофт вам заплатит. – Не сомневаюсь, но всё равно – нет. На стол приземляется запущенная подушка. Флегматично посмотрев на неё, Льюис разворачивается к разозлённому Шерлоку, натыкаясь на пылающий яростью взгляд. – Убирайтесь. Отсюда. Сейчас же. Вон из этого дома! – Непременно. Как только поставлю вас на ноги. Шерлок лихорадочно оглядывается в поисках того, чем бы ещё запустить, и Льюис печально вздыхает. – Шерлок, пожалуйста… Я понимаю, вам сейчас не очень хорошо, но потерпите всего три часа и… – он переводит взгляд на открывшуюся дверь. – Я даже готов вас на это время оставить. Добрый вечер, миссис Холмс. Уже наклонившийся было за тапком Шерлок поднимает глаза. – Мама? – Здравствуй, Шерлок. И вам доброго вечера, доктор. Идите поужинайте, я с сыном пока посижу. – Конечно. Только не давайте ему лекарства, – предупреждает Льюис, вставая и следуя к коридору. – Разумеется. Вашу позицию по этому вопросу я услышала ещё при входе в дом. Закрыв после него дверь, Виолетта Холмс долго смотрит сыну в глаза, а потом возвращает со стола на кровать подушку, усаживается рядом с ней и принимается разглядывать лекарства. Понаблюдав за матерью, Шерлок вздыхает и, развернувшись, кладёт голову ей на колени. Не прекращая брать и, прочитав надписи, ставить обратно по одной коробке правой рукой, левой она поглаживает сына по спине и голове, время от времени осторожно убирая вновь начавшие кудрявиться волосы со лба. Закончив с изучением лекарств, делает это уже двумя руками, успокаивая своего большого ребёнка. Оба долго молчат, пока в комнату не заглядывает слегка встревоженный доктор. – О, прошу прощения… – извиняется он, обнаружив семейную идиллию. – Мы просто не слышали, чтобы вы разговаривали, вот я и… – А между тем мы с Шерлоком прекрасно поняли друг друга, – помогает ему Виолетта Холмс, не переставая поглаживать сына по спине. – Шерлок желает сообщить, что не хотел вас как-либо оскорбить. Он сожалеет о резких словах в ваш адрес и надеется, что вы не станете принимать их близко к сердцу. Кроме того, он высоко ценит ваше участие в восстановлении его здоровья. Я всё правильно перечислила, сынок? – Абсолютно, – слегка севшим голосом подтверждает Шерлок, и пожилой врач улыбается. – Я на вашего сына не в обиде, миссис Холмс. Не буду мешать, – и аккуратно закрывает дверь. Оставшись наедине с матерью, Шерлок перемещается с её колен на подушку. – На самом деле, он неплох, – произносит он извиняющимся тоном, реагируя на внимательный материнский взгляд. – Да. И свою работу знает… Ты правильно к нему пошёл. – Хотел убедиться, что меня ничем не заразили. Все эти вирусы, пробирки, ткани… – …Четырёхдневная бессонница… – Уже доложили? – Конечно. И нет, я не буду это комментировать. Ты выполнял свою работу так, как считал нужным. Это твоё право. – Даже если я в итоге свалился с неврозом? – недоверчиво уточняет Шерлок. – Я на твоей стороне, сынок. Один раз я уже твоё решение не одобрила. Больше такую ошибку повторять не стану. – О. Спасибо. – Пожалуйста. А теперь ложись поудобнее, я постараюсь помочь тебе заснуть. – До того, как он явится со снотворным? – Да. Попробуем с тобой обычный немедицинский сон. Вдруг получится? – Можно попытаться. Шерлок вытягивается на кровати, старательно расслабляясь. Его мать начинает подушечками пальцев растирать ему затылок и виски, постепенно замедляя темп. Сон нисходит на усталого человека меньше, чем через полчаса, унося мысли прочь из поднадоевшей уже комнаты. Убедившись, что сын действительно уснул, Виолетта Холмс идёт к доктору Льюису. Надо ведь предупредить его о коррективах в лечебном плане. *** Повлияли ли на то успешная попытка нормально выспаться или визит матери, или недостаток сил для сопротивления, но следующие четыре дня проходят без споров с врачом. Шерлок послушно выполняет все рекомендации, сутками апатично изучая потолок либо отсыпаясь. Он настолько походит на тень себя прежнего, что Майкрофт каждый вечер уточняет у доктора, всё ли в порядке с братом. На это Льюис лишь кивает и продолжает делать массаж головы, шеи и плеч, на курс которого Майкрофт напросился сам, изрядно порадовав своей сознательностью пожилого врача. На пятые сутки Шерлок, поужинав, возвращается в спальню, когда его окликают: – Нет-нет, Шерлок. Не сразу. Идёмте со мной. Притормозив было, он покорно следует к двери, ведущей на веранду на заднем дворе. Ничего особенного там нет: вечнозелёный газон, пара деревьев, высокий забор в пятнадцати шагах. Но вопреки обыкновению под козырьком дома появились два мягких кресла. – Присаживайтесь. Шерлок занимает указанное кресло, и Льюис укрывает его пледом до пояса, а затем вручает ноутбук. – Никаких расследований. Что-нибудь нейтральное поискать можете. И недолго. То, чего Шерлоку хотелось больше всего на свете пять дней назад, ныне не вызывает никаких эмоций. Он равнодушно смотрит на ноутбук добрые три минуты, прежде чем открыть его и нажать на кнопку пуска. – Похоже, с транквилизаторами нам пора заканчивать, – качает головой Льюис, и Шерлок после пятисекундной паузы возражает: – Не советую. Без них я не самый приятный пациент. – Может быть. Но я предпочту, чтобы вы были самим собой… На криминальные сайты не выходите. Что-нибудь нейтральное – пожалуйста. С минуту Шерлок размышляет, что нейтральное может его заинтересовать. – Туризм подойдёт? – Почему бы и нет… – Отлично. Он загружает сайт норвежского журнала для путешественников. Занявший соседнее кресло доктор Льюис с любопытством смотрит на возникшую красочную страницу, недоумевая, что в ней могло привлечь. Шерлок же открывает ленту комментариев к первой попавшейся собственной статье. Благодарности… Восторги по поводу стиля, точности и информативности… Сожаления, что автор давно ничего не публиковал. Читая отзывы, он улыбается, явно соскучившись по восклицательным междометиям в свой адрес. К материалам в английской версии журнала комментариев оказывается ещё больше. Потерев в задумчивости подбородок, Шерлок пробует составить портрет собственной читающей аудитории. Он последовательно щёлкает на ники авторов отзывов и быстро просматривает выпадающие по ссылкам личные блоги. Женщины… реже – мужчины… несколько подростков… На очередной странице спотыкается, приметив знакомое имя. «Джон Уотсон?» Некая Мэри Морстен ведёт личный дневник и вот так, походя, упоминает Джона... Нахмурившись, Шерлок читает записи с самого начала: 28 ноября 2012 года Ох… день был какой-то странный. Шеф доставал мелкими поручениями, а потом ушёл, никого не предупредив. Это нормально вообще? Ладно. Зато пораньше освободилась. Правда, Джона всё равно пришлось ждать, пока закончится смена, но мы потом хорошо посидели в кафе. Нажаловалась ему на начальника, он мне – на рутину. Хоть бы с допуском у него всё вышло. Послезавтра узнаем. 25 ноября 2012 года Были в зоопарке. Надо же, двенадцать лет прошло, а там всё по-прежнему. Не удержалась, выпросила себе охапку цветных шаров. Смотрелась я, наверное, с ними совсем глупо, так что даже Джон пытался спрятать улыбку. Не особо-то у него получилось! А потом он выиграл мне в тире фиолетовую утку. Не, я знала, что он бывший военный, но он действительно метко стреляет. Попыталась убедить выбить ещё зайца, но Джон сказал, что домой я его понесу сама, а мне хватило и утки. Большой. Фиолетовой. Утки. О боже… P.S. Считаю дни до его вызова в Совет. Не, ну должны ж ему дать разрешение на операции! Хотя Джон сомневается, говорит, что из-за его ранения в плечо с этим могут быть проблемы. Но я считаю, что опытные хирурги на дороге не валяются. Хоть бы всё нормально прошло! 27 октября 2012 года Что-то от журналиста Сигерсона давно статей нет. Жаль, мне они нравились. Показала вот последнюю своему новому знакомому Джону Уотсону, так он, прочитав, сказал, что так же мог бы написать его погибший друг, если б решил стать журналистом. Не отпускает он его… Шерлока Холмса, в смысле. Видимо, очень сильно они дружили. Заглянули вот на днях в кондитерскую напротив его работы, сидели, всё нормально было, а потом он пошёл заказать ещё кофе и вернулся с двумя чашками. А я ведь пью чай. Попыталась его отвлечь какой-то ерундой, а ему… ну, я вижу, что ему тяжело. Что он вот так заказывает кофе на двоих не первый раз. Не знаю… Извиняться стал. Потом новостью поделился – он хочет перевестись из поликлиники в хирургию. Говорит, что шансов на это немного, но документы он подал. Посмотрим, вдруг что-то из этого выйдет. – Нужно будет проконтролировать вопрос получения доктором Уотсоном допуска к операциям, – задумчиво изрекает Майкрофт, отвлекая брата от чтения блога. – О, ты здесь. – Уже десять минут как. Да, мне определённо нравится эта затея. – Какое тебе дело до его разрешения? – скептически вопрошает Шерлок, закрывая и возвращая доктору Льюису ноутбук. – Мне – ровным счётом никакого, Шерлок. Однако с твоим опасным образом жизни тебе может понадобиться квалифицированная медицинская помощь. Будет неплохо, если к твоему возвращению доктор Уотсон получит некий практический опыт. На это Шерлок лишь усмехается, вставая с кресла и проходя мимо брата к двери. Уже за его спиной Майкрофт выясняет у доктора Льюиса, какие шансы есть у Джона и кто принимает решение, на которое, возможно, стоит повлиять. *** В пятницу днём людей в коридорах Главного медицинского совета Великобритании обычно порядком. Кто-то подаёт документы на общую лицензию, кто-то забирает уже готовую. Есть и те, кто ждут решения или своей очереди… «Этого следовало ожидать», – думает Джон, огибая одного коллегу (или будущего коллегу) за другим, пытаясь добраться до кабинета руководителя. Смысла в этом он, откровенно говоря, уже не видит – сотрудник Совета внятно объяснил, что никакого допуска к операциям дать не могут, потому что в прошлом были и ПТСР, и тремор, и не имеет значения, что и то, и другое уже прошло. Затем лысеющего чиновника внезапно вызвали к начальнику, и после десятиминутного отсутствия к шефу он отправил уже Джона. Бесполезная трата времени, на вкус обоих. В итоге, всё же обнаружив нужную табличку, Джон сначала посещает приёмную, а затем девушка-секретарь вежливо указывает на вторую дверь. – Меня просили зайти, – говорит он, ступая внутрь, и застывает, ошарашено глядя на единственного в комнате человека у книжного шкафа. – Вы? – Здравствуйте, Джон, – Майкрофт невозмутимо возвращает на место толстенный фолиант и указывает на край стола. – Ваш допуск к операциям. Можете забрать. Когда-то давно, да даже ещё месяца два-три назад, Джону бы непременно захотелось сказать несколько резких слов в ответ. Но всё, на что его хватает теперь, – это с презрением смотреть на Холмса-старшего, ощущая, как давно перегорело всё внутри. – Не нуждаюсь. – Джон, не стоит принимать опрометчивые решения, – останавливает его Майкрофт. – В ваших силах и дальше злиться на меня, однако… – Да кем вы себя возомнили? – сердито восклицает Джон, разворачиваясь и делая два шага навстречу. – Господом Богом? Считаете, что можете лезть в мою жизнь даже после того, как Ш… – он запинается, не силах договорить имя. В глазах у Майкрофта мелькает тень сочувствия. – Джон, – очень сдержанным голосом объясняется он. – Мне понятно ваше желание держаться от меня подальше. И поверьте, я бы не стал злоупотреблять вашим терпением, если бы не обстоятельства, в которых – как я неожиданно открыл для себя – у меня имеется возможность вам помочь. – Мне не нужна помощь, Майкрофт. – Она вам необходима. Увы, наша бюрократия не способна вникнуть в тонкости вашей ситуации. Однако мы с вами оба знаем, насколько важно вам иметь личное поле боя. Хирургия – ваше призвание, Джон. Откройте папку. В ней то, в чём вы нуждаетесь сейчас больше всего. Шумно вздохнув, Джон подходит к столу. Кто бы сомневался, что Майкрофт всё сделает с размахом: в папке оказывается не только разрешение, но ещё и контракт с клиникой в центре Лондона, уже подписанный с их стороны. По его условиям Джона ждут на работу в отделении хирургии в ближайший понедельник, через два дня. – Всё предусмотрели, да? Майкрофт меланхолично изучает кончик зонта, прежде чем опустить его и ответить: – Не стоит благодарности. – Я и не собирался, – на миг отвлекается от чтения контракта Джон. – Вот и прекрасно. Просмотрев все листы, Джон собирает их обратно в папку. Майкрофт по-прежнему не двигается с места, опираясь на зонт правой рукой и сунув в карман плаща левую. – Знаете, я… Я оставил его. Тогда. Я не должен был этого делать. Говорить тех слов и… – Вам порекомендовать более компетентного психотерапевта? – с долей лёгкой заинтересованности вопрошает Майкрофт. – Идите к чёрту! – Полагаете, стоит? Джон закатывает глаза, подхватывая папку и шагая к двери. Когда он уже опускает ручку, его настигает негромкий оклик. – Джон! Вы ведёте себя так, будто верите, что мой брат может вернуться. Джон судорожно сглатывает, оборачиваясь. – И? Задрав подбородок, Майкрофт несколько секунд пристально вглядывается в настороженные глаза. – Это делает вам честь, – спокойно заканчивает фразу он и, коротко кивнув, возвращается к чтению названий на корешках книг. *** О смене работы Джоном Шерлок узнаёт из блога Мэри три дня спустя, во время очередного выделенного получаса на ознакомление с новостями. Его нервная система восстанавливается в указанный врачом двухнедельный срок, под конец которого Шерлок отлично переносит яркий свет, головные боли и бессонница прекратились, а пульс вернулся к нормальным семидесяти ударам в минуту вместо ста пяти. Доктор Льюис выполняет обещание: признав своего пациента здоровым, он собирает лекарства в чемоданчик и уже через пять минут выходит из дома Холмса-старшего. «Спасибо» Холмс-младший присылает врачу в СМС. Получив долгожданную свободу, Шерлок приступает к заключительному этапу расследования, вытаскивая по крупицам всю доступную информацию о руководстве МИ-6. Лишь изредка он отвлекается на криминальные дела – такие, как взрыв возле детского сада, прогремевший 16 декабря и унесший два десятка жизней, например. Все имеющиеся фотографии по этому теракту он распечатывает отдельно, искренне жалея об отсутствии возможности самому осмотреть место происшествия вместе с полицейской бригадой. Лестрейд и компания его бы уж точно узнали, но пока нельзя воскресать. Весь день 19 декабря Шерлок проводит за просмотром видеозаписей допросов Джеймса Мориарти. Устроив на краю стола ноутбук и положив скрещенные ноги рядом с ним, Шерлок не замечает, как темнеет, и как в кабинет после работы заходит его старший брат. Реагирует лишь на звяканье стекла и шум наливаемой жидкости. – О, ради бога, Майкрофт. Меня интересует, что говорил он, а не ты. На это Майкрофт молча делает три глотка виски, заодно ослабляя узел галстука. – Знаешь, на кого он тут похож? – Нет, – Майкрофт подходит к Шерлоку, сжимая в руке стакан. – На того врача-психиатра из фильма «Молчание ягнят». То, как он вытаскивает у тебя информацию обо мне… – Шерлок потирает предплечье, не сводя глаз с экрана. – Имеешь в виду Ганнибала Лектера? Да, что-то общее между ними определённо есть. – Я даже знаю, что. Диагноз. Оба социопаты… – Шерлок ставит запись на паузу. – С чего ты вообще решил рассказать ему обо мне? – Это была его идея, его… условие диалога с нами. Моя информация в обмен на его. – И ты согласился. – Я… – Майкрофт прислоняется к краю стола, опуская руку со стаканом. – Мне был отдан приказ. Так решило руководство, что код-ключ жизненно необходим нашей стране. – О. Государственные интересы превыше всего. Важнее… родственных связей. – Шерлок, пожалуйста… – Да ладно, что уж там! – Я не предполагал, что эти сведения Джеймс Мориарти использует против тебя. Я считал это его… причудой. – Хороша причуда. – Мне действительно очень жаль. – Это я уже слышал, – отодвинувшись с креслом от стола, Шерлок встаёт: – Расслабься. Я давно не злюсь. Он выходит из кабинета, оставляя брата рядом с включённым ноутбуком. Майкрофт Холмс ещё долго смотрит на застывшую картинку с довольным Мориарти, сжимая в руке опустевший стакан. *** Утренняя криминальная сводка Скотланд-Ярда за 20 декабря выбивается из общего ряда. Позабыв о кружке с остывающим кофе, Шерлок лихорадочно просматривает все записи в полицейской сети, а потом набирает номер брата. – Майкрофт, это правда? – Да, в инспектора Лестрейда действительно стреляли, если ты об этом. Но, к счастью, у приставленного к нему моего человека оказалась хорошая реакция, и он успел оттолкнуть его с линии огня. Оказавший сопротивление Питер Леклерк был арестован и препровождён в тюрьму. – Леклерк… Человек из второй части списка… – Да, Шерлок. Если у тебя всё, я бы попросил меня не отвлекать. Через три минуты начнётся совещание в Букингемском дворе. Я распорядился, чтобы протокол допроса мистера Леклерка выслали мне на электронную почту, как только он будет готов. – Я подожду. Отключившись, Шерлок нервно меряет шагами пространство кабинета. Нет, он искренне рад тому, что инспектор не пострадал, но всё же… Хотелось бы сохранить команду в том составе, в котором он её оставил, скрывшись полгода назад. Два часа спустя, машинально тыкая клавишу F5 и обновляя страницу собственноручно взломанной почты брата, Шерлок видит новое входящее письмо. Ещё минута уходит на просмотр приложенного документа, пока… «О боже…» Кто мог подумать, что из всего длинного списка, от которого на сей день на свободе не осталось практически никого, лишь значившийся в конце второй сотни снайпер-новичок Питер Леклерк будет знать имя лидера преступной организации. «…А Себ мне тогда сказал, что, мол, иди в полицию. Я помогу туда устроиться, а ты возьмёшь на мушку инспектора Лестрейда. Придёт сигнал – выстрелишь, не придёт – ну, хоть поработаешь там, глядишь, что-то дельное попадётся…» Себ. Себастьян. Шерлок быстро прокручивает в голове список из двенадцати человек, работающих на верхнем этаже в здании МИ-6 на Воксхолл-кросс. «Совпадение обнаружено. Полковник Себастьян Моран, первый зам директора МИ-6… Я идиот!» Стукнув кулаком по столу, Шерлок влезает через аккаунт Майкрофта в базы данных САС, лихорадочно выискивая нужную запись. «Вот же… Человек, по приказу которого было прекращено расследование инцидента в бассейне. Полковник Себастьян Моран. Прикрыл Мориарти тогда и, очевидно, сделал это и позже… Всё сходится». Закрыв новую вкладку, Шерлок вновь смотрит на скан протокола допроса. «Стоп, но если он узнает, что Леклерк захвачен полицией, что он в курсе его имени, то… О, нет». …Едва спустившись со ступенек дворца, Майкрофт со вздохом возводит глаза к небу, извлекая из внутреннего кармана пальто мобильный телефон. – Шерлок, я же просил… – Это Моран! Майкрофт, это Моран стоит во главе! Я знаю точно, я видел протокол допроса! – Ты уверен? – переложив телефон к левому уху, Майкрофт отдаёт пропуск охраннику и выходит за ворота, высматривая свою машину на другой стороне дороги. – Абсолютно! – Протокол допроса? Снова взломал мою почту? – Да оставь ты эту ерунду, тоже мне проблема… – Ну, для кого как. Если ты не возражаешь, мы могли бы с тобой обсудить это позже… – Стой на месте и слушай меня! – кричит Шерлок в трубку так, что Майкрофт недовольно морщится, отодвигая её от уха. – Ладно, ладно. Я остановился. Говори. – Себастьян Моран наверняка знает об аресте Леклерка. Это передали в новостях час назад. А Леклерк в курсе его имени, и протокол допроса отправили на твою почту. Ты понимаешь, Майкрофт? Моран будет думать, что ты сразу поймёшь, о каком Себастьяне идёт речь. Он попытается тебя убить! – Шерлок, ты… Жуткий грохот мешает закончить фразу. Машина, в которую Майкрофт должен был сесть минуту назад, на его глазах взлетает на воздух. От взрывной волны в домах вылетают стёкла, а Майкрофт… Оглушенный, но невредимый, он не без труда поднимается с асфальта и вновь прикладывает к уху телефон, в котором панически звучит голос брата: – Алло, Майкрофт, ты слышишь? Майкрофт? Он попытается тебя убить! Да что там со связью… Майкрофт, ты слышишь меня? Ответь! – Да, я… кхм… Шерлок, я понял тебя. Себастьян Моран угрожает моей жизни. Я немедленно распоряжусь о его аресте. *** В тюрьме Уандсворт на дежурство заступает ночная смена. Время для свиданий с заключёнными давно вышло, но охранник Роберт Клейн всё же соглашается привести сегодняшнего арестанта в комнату для встреч и приковать его наручниками к столу. Майкрофт Холмс невозмутимо ожидает, пока охранник удалится, и лишь после этого перестаёт разглядывать собственные часы. – Мистер Моран, – приветствует он сидящего напротив человека. – Мистер Холмс, – скалится тот. – Везунчик Холмс… Я слышал, мне не хватило минуты, чтобы отправить вас сегодня на тот свет? – Да, это был весьма счастливый случай. – Как есть, везунчик… Небось, чувствуете себя на коне? – Не без этого. Организация, причинявшая определённый ущерб Британии, полностью ликвидирована. Возможно, на улицах станет немного спокойнее. – Не надейтесь. На моё место придут другие. Да и я здесь вряд ли задержусь. – Не разделяю ваш оптимизм по этому поводу, однако не стану отнимать надежду. – Кое-кто заплатит за информацию о том, что вы застрелили гражданина Боливии. Поверьте, стоит мне намекнуть и… – Не представляю, о чём вы говорите. – Зато я представляю. Не знаю, как вам попал в руки список, но вы… Вы всё равно никто. Вы одиночка, мистер Холмс. Вы решили поиграться, чтобы отомстить за брата – я могу понять. Но вот дальше… Криминал – не ваша сфера, нет. Занимались бы вы лучше своей политикой, целее бы были. – Тронут вашей заботой о моём благополучии. – Наш бедный наивный мистер Холмс… – издевательски тянет Моран. – Я всё равно переиграл вас, понимаете? Я отнял у вас брата, а теперь ещё и работу. И сидеть вам в камере за убийство до скончания века… – За убийство, которое он не совершал? – слышится низкий голос от двери, и Себастьян Моран ошарашено поворачивает голову. – Невозможно! – Добрый вечер, полковник, – с достоинством кивает Шерлок, входя в комнату и останавливаясь рядом с братом, не вынимая рук из карманов пальто. – Знаете, а ведь криминал и не ваша сфера. Очевидно. Вы так увлеклись охотой за моим братом, что даже не подумали, что в это время кто-то будет охотиться на вас. – Дьявол… – тянет Моран на грани шёпота, не сводя с Шерлока ошалелых глаз. – Хитрый… Хитрый дьявол. – И не думайте, что сможете уйти от ответственности после того, как угрожали ему и моим друзьям. Идём, Майкрофт. Я жду суда. Под аккомпанемент судорожных хрипов проигравшего арестанта и его звяканье цепями в тщетной попытке освободиться братья Холмсы выходят в коридор. Там Шерлок останавливается у зарешеченного окна и, постояв немного, поворачивается к Майкрофту. – У тебя есть планы на его счёт? – У меня – нет, но ты обратил внимание на охранника, мистера Клейна? – Да. Ещё удивился: он здесь явно недавно. И выглядит не так, как те, кого готовили для работы в тюрьме. – Так и есть. Роберт Клейн был сотрудником министерства обороны. Чтобы заставить его подписать неправильный отчёт, мистер Моран организовал похищение его дочери. Девочку нашли через три дня, связанную и напуганную до полусмерти. Мистер Клейн не знал, кто отдал этот приказ, подозревая лишь о связях кого-то из руководства МИ-6 с преступным синдикатом. И чтобы защитить семью от шантажа, вскоре перевёлся на работу в систему исполнения наказаний. Сегодня, Шерлок, он, наконец, выяснил нужное имя. Как думаешь, много у полковника Морана шансов дожить до утра? – Ни единого, – качает головой Шерлок, отворачиваясь от окна и видя охранника, стоящего всего в нескольких шагах от них. Изрядно побледнев, но взяв себя в руки, Роберт Клейн задаёт Майкрофту вопрос: – Вы ведь теперь переведёте меня? – Простите? – чуть склоняет голову набок Майкрофт. – Ну… Я слышал то, что вы говорили… и… Я понимаю, вы захотите гарантировать безопасность заключённого и отстраните меня от его охраны... Майкрофт переглядывается с Шерлоком и растягивает губы в дипломатичной улыбке. – Мистер Клейн, вы меня с кем-то перепутали. Я не имею влияния на систему исполнения наказаний и уж точно не могу распоряжаться тем, кому и в какое время дежурить в тюрьме. Доброй ночи. Светски кивнув, он проходит мимо Клейна по коридору. Отстающий всего на шаг Шерлок тоже прощается: – Да, доброй ночи. Поаккуратнее тут. – Спасибо… – растерянно отвечает охранник, провожая двоих людей, которые – если он понял правильно – только что предоставили ему карт-бланш.