Пора все изменить!

<right>Жизнь коротка!.. Нарушай правила... Прощай быстро... Смейся неудержимо... Целуй медленно... Танцуй, будто никто не смотрит... Пой, будто никто не слышит... Люби, будто никто не причинял тебе боль... Ведь жизнь дается человеку один раз... И прожить ее надо так, чтобы там наверху одурели и сказали: ну - ка повтори!

</right>    Вокзал Кинг-Кросс — удивительное место, где можно встретить тех, кого считаешь врагом, соперником, верным другом, предателем или своей любовью. Вы скажете, что это можно увидеть на каждом вокзале. Нет. Это может сказать лишь маггл, но если ты волшебник, то ты знаешь, что именно на этом вокзале находится платформа 9¾ , где можно встретить студентов школы чародейства и волшебства Хогвартс.    Как раз на эту платформу спешили девушка и маленький мальчик. Они брат и сестра Мейсоны, которые впервые едут в Хогвартс. Девушка была одета в рваные джинсы и в черный джемпер, на ногах у неё были старые кеды. Волосы были аккуратно собраны в конский хвост. А мальчик был одет в синие джинсы, белую футболку и черные кроссовки.    Они остановились между платформами девять и десять.    POV Гермионы    Я снова на вокзале Кинг-Кросс. Пару секунд — и мы с крестником будем на платформе 9¾ . Мерлин, я так волнуюсь, будто снова мне одиннадцать, и я с родителями иду на загадочную платформу 9 и ¾. Тот же смех, и почти все те же темы для разговоров у волшебников, и тот же страх. Из размышлений меня вывел Люпин. Мальчик тряс меня за руку, чтобы я обратила на него внимание. — Гермиона, давай скорей занимать места в купе!    И тут я сфокусировала взгляд. Мы с Тедди уже стояли напротив поезда. Я взяла малыша за руку и полезла пошла вперёд. — Надо занять купе, где никого не будет. — Тогда надо спешить.    Мы быстренько забежали в поезд и стали искать пустое купе. Я предложила разделиться: так мы найдем быстрей. И действительно минут через пять Тедди все же нашел купе. Оно находилось в самом конце вагона, где обычно никто не сидел в нашем времени, надеюсь, в этом будет так же. Это было наше купе, купе, где всегда сидело золотое трио. Как я скучаю по этим временам! Так, Грейнджер, перестань вести себя как тряпка, ты же гриффиндорка, или я наложу на себя Обливиэйт.    Пропустив в купе крестника, я зашла следом, закрывая дверь. Положив вещи, мы сели и начали говорить. — Знаешь малыш, а именно в этом купе я встретила твоего отца. — Правда? — удивился Люпин и стал с интересом на меня смотреть. Тедди часто просит меня рассказывать истории из моего детства. Ему очень нравится слушать о философском камне, тайной комнате и об ордене. И мне, честно говоря, самой нравится вспоминать эти истории. — Конечно. Я тогда была на третьем курсе, а твой отец был нашим преподавателем. — А поподробней? — начал упрашивать малыш. — Ну...— протянула я и начала рассказ.    В купе находился всего один пассажир, дремавший возле окна. Мы переступили порог. Странно. «Хогвартс-Экспресс» предназначен для школьников, и, кроме волшебницы, развозившей тележки с едой, взрослых мы раньше не видели. Незнакомец был одет в поношенную, штопаную-перештопанную мантию. Болезненного вида и изможденный, но совсем еще не старик, светло-каштановые волосы едва тронуты сединой.    Ребята закрыли дверь и сели подальше от окна. — А это кто такой? — шепнул Рон. — Профессор Р. Дж. Люпин, — не замедлила с ответом я. — Откуда ты знаешь? — Посмотри на чемодан, — я показала на полку над головой мужчины.    Маленький потрепанный чемодан был перевязан веревкой, аккуратно связанной из множества маленьких веревочек. В одном из углов была надпись: «Профессор Р. Дж. Люпин». — Интересно, что он преподает? — Рон, прищурившись, глядел на его бледный профиль. — Защиту от темных искусств. Только по ней нет преподавателя.    У вас было уже два учителя по защите, на первом курсе и на втором. Ходили слухи, что на эту должность наложено заклятие. — А потянет ли он? — засомневался Рон. — Похоже, он и сам под заклятием… Ну, выкладывай, — повернулся он к Гарри. — Тогда мы впервые увидели Ремуса Люпина, нашего нового профессора, замечательного друга и твоего отца. Малыш поднял на меня свои шоколадные глаза и сказал: — Продолжай.    Вздохнув, я продолжила. — Тихо! — вдруг раздался хрипловатый голос. Профессор Люпин, наконец, проснулся. Гарри услышал шорох в углу. Все замолчали.    Слабый треск — и в купе забрезжил свет. В ладонях профессора Люпина подрагивал огонь, освещая усталое, серое лицо. Глаза его, однако, были ясны и настороженны. — Оставайтесь на месте, — голос был все еще сиплый после сна. Он медленно встал, держа перед собой пригоршню огня, и пошел к двери, но та, опередив его, медленно открылась.    Дрожащее пламя в руках Люпина осветило упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном.    Глаза Гарри метнулись вниз, к горлу подступила тошнота. Из-под плаща высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника.    Рука торчала наружу долю секунды: существо как будто почуяло взгляд Гарри и поспешно спрятало ее в складке черной материи.    То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще все вокруг.    Присутствующих обдало стужей. У Гарри перехватило дыхание. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце.    Глаза Гарри закатились. Он ничего не видел. Погрузился в холод. В уши хлынул поток воды. Его тащило вниз, вой усиливался.    Откуда-то издалека донесся жуткий, пронзительный вопль мольбы. Гарри хотел помочь, все равно кому, попытался шевельнуть руками, но не смог. Его окутал густой белый туман... — Гарри! Гарри! Ты в порядке?    Кто-то шлепал его по лицу. — Что... Что?    Гарри открыл глаза. Светят фонари, подрагивает пол. «Хогвартс-Экспресс» снова в пути, и горит свет. А он что, упал с сиденья? Рон и я склонились над ним, стоя на коленях, позади выглядывал Невилл и профессор Люпин. Гарри хотел поправить очки, и его затошнило, на лбу выступил холодный пот.    Рон и я уложили его на сиденье. — Ну, как ты? — забеспокоился Рон. — Ничего. — Гарри бросил взгляд на дверь. Существо в капюшоне исчезло. — Что это было? Где тот… Ну, который выл? — Никто не выл, — Рон недоумевающей покачал головой.    Гарри осмотрел освещенное купе. Бледные-бледные Джинни и Невилл таращили на него глаза. — Но я слышал вой.    Что-то громко треснуло, и все вздрогнули. Профессор Люпин разломал на части большую плитку шоколада. — Держи, — протянул он Гарри самый большой кусок. — Съешь, и станет полегче.    Гарри взял, но есть не хотелось. — Вы не знаете, кто это был? — спросил он Люпина. — Дементор, — Люпин раздавал шоколад всем остальным. — Один из дементоров Азкабана.    Все смотрели на него, не веря ушам. Профессор Люпин скомкал пустую обертку и сунул в карман. — Ешь, — повторил он. — Увидишь, станет легче. Простите, я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту. Люпин скрылся в коридоре.    Вот так мы и познакомились. Как только я закончила рассказывать, поезд тронулся с места. — Ух ты! — воскликнул Люпин-младший. — Мой папа спас вас, он настоящий герой! — Да, милый, ты прав, Ремус настоящий герой, — я поцеловала Тедди в висок и крепко обняла. Он так гордится своим отцом. Однажды, когда я спросила, кем он хочет стать в будущем, он ответил с гордостью в глазах: “Ремусом Люпином”. Как он похож на него и на Тонкс! Ох, как похож.    Мои раздумья прервались, едва я услышала веселый смех и шаги. Крестник вопросительно взглянул на меня. В ответ я пожала плечами, словно говоря, что не знаю, кто это идет. И вдруг открылась дверь, и в купе вошли веселые Мародёры.    POV Сириуса    Как меня достала мамаша с её глупыми правилами и вечными придирками! В этот раз она не хотела меня пускать в Хогвартс из-за того, что я, видите ли, предатель крови и позор семьи. И мне лучше сидеть дома. А я назло ей убежал к Сохатому, там его родители приняли меня как родного сына. Вот мы с Джеймсом стояли и ждали Лунатика и Хвоста. Они скоро должны подойти, и мы, наконец, вернемся в нашу любимую школу. — Джим, тебе наш цветочек ответил хоть на одно письмо?    Иногда мне жаль его, он так убивается, стараясь сделать приятное цветочку, а Эванс его лишь посылает, или вовсе не обращает внимания.    Опустив голову, друг заговорил: — Нет, прислала кричалку, где наорала и в сотый раз грозилась наслать летучий сглаз, если ещё раз её потревожу. Но все же написала, — начал лыбиться Сохатый. — Ого, Эванс ответила на письма! Не так, как ты хотел, но всё же. — Да.    Тут подбежали и Ремус с Питером. Опоздали, как всегда. — Джеймс, Сириус рад вас видеть, — произнес Луни, обнимая сначала меня, а потом и Джима. И сразу начал рассказывать новости: — Ребята, в этом году я стал старостой Гриффиндора, и не смейте просить меня, чтобы я прикрывал ваши задницы, — строго выдал Луни, показывая на своё значок. — И кстати, угадайте, кто будет старостой у девочек? — И кто эта счастливица? — с ухмылкой спросил Джеймс. — Лили Эванс, — при этих словах глаза Сохатого заблестели. — Привет, — тихо сказал Пит, прерывая наш разговор. Мы совсем забыли про него.    Быстро переключившись на него, Джеймс спросил: — Привет Хвост, чего ты как не родной? — Я... — начал Петтигрю, но, не дав ему договорить, мы по очереди обняли его и, смеясь, двинулись в сторону нашего купе. С первого курса мы забили это место. В этом купе мы впервые встретились и подружились. Наконец, мы дошли до него. Поезд двинулся с места. Фух, вовремя успели. Открыв дверь, мы валились внутрь, и тут мои глаза стали размером с галеон. Наше купе было занято! Этого просто не может быть, все знают, что именно это купе наше!    Там сидели девушка и мальчик, как раз те, из Косого Переулка. — Что вы здесь делаете?! Это наше купе! — мы с Сохатым уже кипели от гнева. — Оно было свободно, — спокойно ответила... Как её там? Гермиона, кажется. — Успокойтесь, пусть они сидят с нами, — сказал Ремус. Все согласились, и мы тихо сели на диванчик. Я окинул Гермиону взглядом.    “Ничего такая грудь, на одну ночь сойдет”. — Эй, красавица не обижайся на нас, — я начал флиртовать.    Девушка слабо улыбнулась и произнесла: — Я не обижаюсь, было бы из-за чего. И со мной тебе не чего не светит, Сириус Блэк.    Я покраснел от злости. — Кажется, только что кого-то отшили, — со смехом сказал Поттер.    Мальчик, сидящий в объятьях Гермионы (или как ее там?), начал: — Вы помните нас? Мы встречались в Косом переулке. Тедди и Гермиона Мейсоны. — Ах, точно. Вот почему вы мне показались смутно знакомыми, — бодро сказал Лунатик. — Приятно снова вас видеть. Ну, какие впечатления произвел Хогвартс-Экспресс на вас? — откинув волосы со лба, спросил Поттер. — Здесь так здорово, скорей бы прибыть в школу. А это правда, что первокурсникам надо бороться с троллем? — затараторил говорить Мейсон-младший. — Тедди, — строго сказала девушка, — я тысячу раз говорила, что это неправда. — Разумеется, нужно драться с троллем, — еле сдерживая смех, ответил я. — Не неси ерунды. Солнышко, ни с кем не нужно драться, он так пошутил, — заботливо сказала девушка, гладя брата по волосам. Повернувшись ко мне, она сквозь зубы прошипела: — Не забивай ребенку голову ерундой, или получишь Калворио и лишишься своих прекрасных волос, понятно? — Понятно, злюка, — под смех друзей ответил я. — Ого, вторая Эванс. Весело же будет, — сказал Ремус. — Расскажите о себе. Чем увлекаетесь?    — Мне шестнадцать, перевелась из Шарбатона. Люблю учится, — на этих словах мы с Поттером начали неодобрительно гудеть. Словно не заметив этого, она продолжила: — Мне хорошо дается защита от темных сил и зельеварение. Вот и всё. — Понятно все с тобой, одним словом — зануда, как и Ремус. Без обид, друг, — усмехнулся я. Лунатик только улыбнулся. — Ну а ты, малой? — обратился я к мальчику. — Мне одиннадцать. Я впервые еду в школу, — весело произнес Мейсон-младший. — Миона утверждает, что я буду одним из лучших волшебников, как мой отец. — Миона? Кто это? — спросили мы хором. Удивились все, конечно, кроме мальчика и его сестры. — Миона — сокращено от Гермионы. Так же мою сестру можно называть Герми, — объяснил Тедди. — Миона, — произнес я, будто пробуя имя на вкус.    Тут распахнулась дверь купе, и в проеме появилась Лили Эванс собственной персоной. Это рыжеволосая девушка с зелеными глазами, и, кстати, она уже была одета в школьную форму. Как всегда, едва она увидела улыбающегося Поттера, улыбка на её лице пропала. Олень взлохматил рукой свои волосы и, продолжая улыбаться как идиот, заговорил: — Эй, Эванс, как прошли каникулы? — Было бы великолепно, если бы ты вечно не присылал свои письма, Поттер, — раздражённо буркнула она. — Фи, как грубо, цветочек, — упрекнул я девушку. Она лишь скорчила рожицу. Тут её взгляд упал на Мейсонов, и, улыбаясь, цветочек сказала им: — Гермиона, Тедди, как я рада снова вас видеть! Но хочу предупредить: вы выбрали плохую компанию. — Мы тоже рады видеть тебя, Лили, — ответила Мейсон-старшая за обоих. — Вам пора переодеваться, и, Ремус, нас уже ждут в купе старост. Ещё увидимся, — Эванс вышла, Ремус направился за ней. Как только они вышли, Гермиона выгнала нас из купе, в смысле, Мародёров. Да, весело будет в этом году у нас.