Джон Блейк сидел так тихо, как только мог. Не смотрел в сторону Меган и старался не оставаться с ней наедине надолго. За время его пребывания в доме произошло не так много событий. Только и всего, что девушка изменила цвет волос на более светлый и подстриглась. Два мальчика не остались в стороне от изменений: один из них побрился под ноль, зачем спрашивается, но офицер решил не уточнять, второй казался куда более напуганным, поэтому согласился на уговоры Меган сменить цвет волос. Дальше была одежда и паспорта. Банально и очень предсказуемо. Впереди самое сложное — уехать из города.
— Так и будешь молчать? — воспользовавшись удачным моментом, когда никого из детей не было рядом, а Джон отвлекся, Меган пошла в наступление. Их последняя встреча окончилась не на самой оптимистичной и романтичной ноте, поэтому оставалось надеяться, что Джон был отходчивым.
— Молчание — золото.
— Глубокая мысль. Так что, офицер Джон Блейк также в тайном клубе заговорщиков?
— Нет. Первое правило клуба — никакого клуба не существует.
— Где-то я это слышала, — кивнула головой Меган. Шутка, правда не была оценена по достоинству.
— Меня терзает странное чувство, что я чего-то не знаю, Меган. Так что у меня просто фантазия разыгралась?
— Это ты все придумал?
Джон медлил. Не то, чтобы ему не хотелось похвастаться, но рассказывать все подробности похищения и побега не хотелось.
— Почему я, Меган? Из всех людей в Готэме ты выбрала именно меня.
— Ты неправильно задаешь вопрос. Даю еще одну попытку.
— Ладно.
Мужчина громко выдохнул и поднялся с неудобного дивана, подошел прямо к Меган и встал напротив нее. Только сейчас девушка подметила, что офицер Блейк возвышался над ней на целую голову, да и в гражданской одежде он выглядел иначе. Конечно, он уступал Брюсу, но от миллиардера исходило что-то животное, хищное и очень опасное. То, от чего девушки сходят с ума. В Джоне было то, чего ищут миллионы девушки по всему миру — любящего, идеального мужчину. Он был эдакий персонаж из книжных историй, ему только не хватало мундира.
— Почему не Брюс Уэйн?
— Потому что он бы не рискнул ради меня всем, — тихо произнесла Уолдорф, глядя собеседнику прямо в глаза. Легче было придумать глупую отговорку или просто не поднимать этот вопрос, но Меган была более не намерена играть в игры. Только не сейчас. Каждая минута на счету.
Джон не растерялся, хотя и колебался, перед тем как подойти к девушке и обнять ее. И все могло бы быть так просто. Он не задумываясь поставил свою карьеру под удар, не говоря о том, что ему грозит приличный тюремный строк, если все откроется.
И она была так близко. Их не разделяли километры и световые годы, только ее чувства. Меган Уолдорф никогда бы не выбрала его. В этом и была соль жизни. Оказаться во френдзоне, но все равно делать для любимой все необходимое.
— Ты меня возненавидишь?
— Нет, — уверенно и очень тихо, но все равно она смогла бы прочитать его ответ по губам.
— Тебе бы следовало, — горько улыбнулась Меган. — Я разрушаю жизни всех, кто попадается на моем пути. Тебе, Чарльзу, Уильяму, матери... даже Брюсу и Альфреду. Мне так жаль, — ее голос сорвался на последнем предложении.
— Поздно, Меган. Да имеет ли смысл твое раскаяние?
— Имеет! — горячо возразила Уолдорф и замерла, видимо вспоминая, что за стеной находятся дети. — Я не могу изменить прошлое, но будущее.
— Да, весь мир, наверное, не спасешь, а отдельного человека всегда можно.
— И ты правда в это веришь?
— Да, — просто ответил Джон. — Ты втянула себя в игру, в которой проиграла еще до начала. И твое упорство, — Джон едва сдерживался, чтобы не закричать. И он все отступал от нее, на шаг, каждый раз, когда нужно было поддерживать этот странный разговор. А она все наступала, приближалась, словно пыталась загнать его в угол.
— Мое упорство?
— Да. Меган, ты ведь знаешь, кто скрывается за маской Тени, правда?
— Знаю, — и вот Уолдорф остановилась на месте, более не решаясь сделать и шага.
— И чего же ты ждешь?
— Ты мне скажи, Джон. Ты ведь читаешь все между строк, — Меган снова улыбнулась, и снова в этой улыбке не было и капли радости, скорее досада. Разговор принял неожиданный поворот.
— Увы, но нет. Я бываю достаточно предсказуем. Настолько, что старый дворецкий сумел подговорить меня на это, — он обвел руками комнату.
— Что будет дальше?
— Ты уедешь из Готэма, естественно. Никогда не сможешь здесь появляться. Начнешь новую жизнь, но очень неприметную. У тебя появится второй шанс начать жизнь заново. Без журналистики, мистики и неприятностей.
— Но мне придется оглядываться по сторонам, — напомнила девушка.
— Да, план не идеален, но другого нет.
— А что же будет с тобой?
— Не нужно, Меган, — Джон посмотрел в окно, что-то происходило на улице и ему это не понравилось.
— Что там? — позабыв обо всем, девушка подошла к окну в надежде рассмотреть что-то интересное.
— У нас гости. Придется корректировать план. Иди в комнату и не выходи, — скомандовал Блейк и подтолкнул Меган к двери.
— Что-то серьезное?
— Не паникуй и, ради всего святого, не выходи из комнаты, — Джон все-таки втолкнул Уолдорф в комнату и закрыл дверь быстрее, чем она смогла возразить.
— Что случилось? — Стивен воспринял появление незваных гостей с такой же опаской, что и Меган. Но ей пришлось успокоить мальчика - паника была бы губительной для всего плана.
— Спи. Это Чарльз, — соврала девушка. Мальчик с недоверием посмотрел на нее, но усталость взяла вверх, и он просто повернулся на другой бок и мгновенно уснул.
«Мне бы так,» — устало вздохнула Меган и приклеилась к двери. Уж очень хотелось расслышать, о чем говорят по ту сторону.
***
Это была забавная игра. Они играли в нее уже несколько десятков лет. Брюс Уэйн делал вид, что спит, а Альфред стоял возле его кровати с подносом с едой и наблюдал за молодым хозяином. И так можно было простоять несколько минут, даже часов. Сегодня был особый случай. На часах десять. Убедившись, что молодой хозяин притворяется, громко поставил поднос прямиком на постель, резким движением открыл темные шторы и очень громко произнес:
— Доброе утро, сэр!
— Сэр? Альфред, что произошло?
Очень редко Альфред позволял себе так открыто высказывать недовольство. Все чаще дворецкий подыгрывал Уэйну, произносил напутственные речи, бросал гневные цитаты или подтрунивал. Сейчас же его поведение вызывало беспокойство и чувство вины.
— Это оладьи, Альфред?
— Да, сэр.
— Что вчера произошло?
— Вы о комиссаре Гордоне или смерти мисс Уолдорф.
Брюс ничего не ответил, только громко вздохнул и поднялся с кровати.
— Мисс Уолдорф повесилась, Альфред. Это ее выбор. Никто в этом не виноват.
— Конечно, сэр.
Не дожидаясь какой-либо фразы от хозяина, дворецкий поспешил заняться своими прямыми обязанностями.
***
И хотя над Готэмом сгущались тучи, но на дворе буйствовала весна, если верить первой полосе местных газет, окрашивая деревья, изгороди, клумбы, даже сердца, метафорически, конечно. Ни одна живая душа не знала о побеге двоих детей, да и о том, что тело Меган исчезло, тоже не знали. Официально похороны юной журналистки были назначены на среду, то есть на завтрашний день. Вовсю шли приготовления к этому представлению. В дом Уильяма Уолдорфа прислали столько цветов и открыток с соболезнованиями, что миллиардер принялся выбрасывать их из окна своего кабинета и строго настрого приказал прислуге не принимать больше и бумажки и не открывать ворота никому постороннему, даже если он кабельщик. Скорбел ли таким образом Уильям Уолдорф? Знал ли он правду? Но вот когда к воротам подъехала машина офицера Гордона, дворецкому пришлось ослушаться прямого приказа хозяина и впустить полицейского внутрь.
— Мистер Уолдорф, я соболезную… — начал было Джеймс Гордон, но недовольство, появившееся на лице у миллиардера, подсказало, что нужно приступать к делу и не распаляться на условности. — Мне нужно поговорить с вами о Меган.
— Я догадался об этом. Так, когда я смогу получить тело своей внучки?
— В этом и дело, мистер Уолдорф. Тело Меган Уолдорф … — комиссар замер, представляя, как изменится его жизнь, после сказанных слов, но говорить придется, хочет он этого или нет.
«Как же я там репетировал!»
— Мы не можем передать вам тело, так как оно пропало.
На несколько долгих секунд в кабинете воцарилось такое молчание, что можно было услышать тихие крадущиеся шаги горничной по коридору. Комиссар был готов к тому, что миллиардер в порыве гнева не станет выбирать слова и красочные эпитеты в его адрес, не поскупиться он на угрозы и телефонные звонки своим влиятельным друзьям. Но вместо этого, старик захохотал. Громко и радостно.
— Мистер Уолдорф, с вами все в порядке?
Старик все продолжал хохотать, не обращая внимания на растерявшегося комиссара. Такая реакция напугала не только гостя, но и дворецкого, который решил наведаться без приглашения в кабинет хозяина.
А Генрих Уолдорф все продолжал хохотать.
— Пропало тело, — повторил он слова комиссара. — И вы его пришли сюда искать?
— Нет, сэр. Просто хотели сообщить.
— Дела настолько плохи, что комиссара посылают разносить плохие новости?
Плохого настроения у старика как не бывало.
— Мы бы хотели сохранить это в тайне.
— Ах вот оно что. Тогда я обещаю никому об этом не говорить, — миллиардер продолжал смеяться, даже когда за комиссаром закрылись двери.
И мужчина думал о том, что реакция на плохие новости у людей бывает разная. Вот только Чарльз не разделял этого мнения. Мысленно готовясь к тому, что ему придется искать другую работу, и это произойдет раньше, чем он надеялся.
