Интересненько это они придумали...

К вечеру над Эгларестом разразился мелкий моросящий дождик, от чего запах рыбы особенно усилился. Майтимо вышел на открытый балкон дворца, подставляя лицо мелким капелькам и задним числом мечтая, чтобы дождь смыл растреклятые веснушки вместе с последствием утреннего объяснения с племянником. Противно кричали чайки. Противно скрипела лютня окном выше: Тенька воспользовался спокойной обстановкой для вожделенных экспериментов. Сиял внизу, у коновязи, круп единорога Васи. Капли ударялись о его гриву и распадались на ярчайшие радужные дорожки. Это было красиво. Приглядевшись, Майтимо заметил, что Вася опять чего-то жует. Бывший лорд Химринга мог побиться об заклад, что всеядный жеребец слизывает с ограды крупных улиток и уминает прямо с панцирями. При этом огромная куча сена, лежащая рядом, Васю явно не интересовала. Сзади донеслось шлепанье маленьких ножек о мокрый камень балкона. - Ты почему тут стоишь один? – спросил Элуред. Элурин в знак солидарности дернул Майтимо за рукав. - Воздухом дышу. - А с тобой можно? - Вы простудитесь. Здесь холодно и мокро, - Майтимо глянул на две одинаковые мордашки, полные живого любопытства. – Ступайте внутрь. Дети переглянулись и с видимой неохотой покинули балкон. Майтимо устремил взгляд на море, скрытое пеленой мороси. Где-то там, за штормами и лигами воды лежит самый прекрасный на свете остров, на который тот, другой Майтимо, оставшийся без руки, никогда не вернется. Звуки лютни сменили тональность и стали еще противнее. По лужам вновь зашлепали маленькие ножки, только на этот раз к шлепанью прибавилось шуршание материи. Майтимо оглянулся и увидел через морось и сумерки, как близнецы дружно волокут что-то большое и бесформенное. - Мы принесли тебе плащ! – известил Элуред, когда они приблизились. - Чтобы ты не промок и не простудился! – добавил Элурин. - Я закаленный, - усмехнулся Майтимо. Но плащ взял. Дети с восторгом проследили, как он легко накидывает их ношу на плечи и почти вприпрыжку куда-то унеслись. В плаще и правда было теплее. Но на сердце от этого легче не становилось. Майтимо подумал, что вся эта возня с другими измерениями – скверная затея. Интересно, а Тенька когда-нибудь слышал о себе, другом? И какой он, другой Тенька? В какой момент его жизнь повернулась так, что он стал тем, кто есть теперь? А жизнь самого Майтимо?.. Погрузившись в невеселые мысли, в третий раз топот ножек он услышал прямо за спиной. - Мы принесли тебе попить! – объявил Элуред. А Элурин протянул церемониального вида чашу, на треть наполненную водой. Со вздохом Майтимо принял подношение и, сделав глоток, поинтересовался: - Кто вам это дал? - А мы сами взяли! – сказал Элуред. - В главном зале! – подхватил Элурин. – На столике возле стеклянного шара! - А рядом тряпка лежала! - То есть, вы цапнули емкость, в которую наливают воду для помывки палантира, - сделал вывод Майтимо. – Воду хоть свежую налили? - Конечно! – закивали оба. – Вон из той лужи! Она самая чистая! Выплевывать выпитое было уже поздно. Майтимо со вздохом поставил чашу на парапет. - Ты напился? – заботливо уточнил Элуред. Получив в ответ обреченный кивок, дети обрадовались и снова оставили Майтимо в одиночестве. Но ненадолго. На этот раз они принесли несколько кусочков хлеба, явно взятых с накрытого стола. - Мы подумали, - сказал Элуред, - раз ты уже напился, то, наверное, есть хочешь. Майтимо мысленно помянул драных варгов. С этими маленькими детьми ни выспаться толком, ни пострадать в одиночестве! - Не хочу. Ступайте к Кирдану или к Глорфинделу, но оставьте меня в покое хоть до следующего утра! Дети потупились, теребя в ладошках хлебные ломтики. - Они там все ужинают, - признался Элуред. - И тот нолдо, который тебя стукнул и убить хотел, - шепотом проговорил Элурин. – Мы его боимся. - Он все время сердится! - На вас? – нахмурился Майтимо. - Нет… вообще. Он злой и страшный! Майтимо вздохнул и распахнул полы своего плаща, укутывая близнецов, чтоб не мокли. - Тот нолдо не страшный и не злой. Наоборот, он добрый и никогда не даст вас в обиду. - А почему он с тобой дрался? - Потому что подумал, будто я напал на ваш дом и ваших родителей. - Но это же не так? – уточнил Элуред. - Нет. Я похож на того, кто это сделал, а Реньо… Гил-Галад не разобрался. Вот и накричал на меня. - А он извинился? Майтимо покачал головой. - С чего бы? - Он же виноват! – с поистине детской прямотой заявил Элуред. – Ты ничего не делал, а он на тебя кричал и дрался, и убить хотел. Значит, он тебя обидел, и должен извиниться! - Никто меня не обидел! - А почему тогда ты стоишь как наказанный, а его никто не наказал, хотя он не извинился? Майтимо со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. - Я стою, потому что так хочу, а вам обоим давно пора спать. Всё, кыш из-под плаща, ступайте. В этот раз дети уходили медленно, о чем-то между собой перешептываясь. Уже в дверях балкона Элуред оглянулся и уточнил: - А ты всю ночь так будешь стоять? И спать не пойдешь? - Не пойду, - раздраженно отмахнулся Майтимо. - Ты теперь не можешь спать, как Глорфиндел? А почему? Майтимо топнул ногой. - Марш отсюда! И по кроватям! Балконная дверь гулко хлопнула на ветру. Лютня взвизгнула, как придавленная кошка. Майтимо облокотился о парапет и в довершение ко всем неприятностям смахнул вниз полупустую чашу. Она металлически блеснула в оконном свете и упала под копыта единорогу Васе. Тот удивленно принюхался к дару свыше, одобрительно всхрапнул и включил чашу в свой рацион. Наверное, считал серебро гораздо питательнее сена. Дождь понемногу стихал, запах рыбы сменялся запахом морской соли. Горизонт вдали окончательно смешался с водной гладью. Дверь опять распахнулась, чуть скрипнув, и на холодный балкон ворвались тепло жарко натопленного камина, запахи вкусной еды и голоса: два детских и один юношеский. - Куда вы меня ведете? Придумали какую-то игру? - Это не игра! – ужасно важным тоном возражал Элуред, а Элурин ему вторил: - Не игра! Идем скорее! - На балкон-то зачем? Там холодно, а вы без курточек… - Мы на немножко! Пошли, пошли! Майтимо развернулся и увидел направляющуюся к нему процессию. Неугомонные близнецы за обе руки тащили хмурого Эрейниона, который изо всех сил пытался быть любезным, желая развеять образ страшного нолдо, но не понимал, что происходит. До тех пор, пока не увидел Майтимо. - Теперь миритесь и извиняйтесь! – очень серьезно и смешно морща нос, велел Элуред. - И не ссорьтесь больше! – добавил Элурин, сдвигая бровки. Эрейнион долго смотрел на дядю, закусив губу, а потом тихо сказал: - Простите меня. - Почему на «вы»? – тоже негромко спросил Майтимо. - Вы же не тот, - Эрейнион пожал плечами. - Но это не мешает мне быть твоим дядей. В любом измерении. - Почему? Майтимо с вызовом скрестил руки на груди. - Потому что у настоящих нолдор не принято делить родичей на какие-то там балроговы измерения! Эрейнион чуть улыбнулся. А потом все-таки бросился ему на шею. Ну а близнецы повисли на обоих за компанию, от избытка чувств. И звуки лютни показались не такими уж противными. Или это Тенька немного научился играть?.. Шестнадцать часов и восемь минут спустя Отправиться на Амон Эреб планировалось на рассвете, но утром близнецы, узнав, что их не берут с собой, закатили грандиозную истерику, и никакие увещевания не помогали, пока Майтимо не пообещал вернуться с Амон Эреб, взять их в другое измерение и познакомить со взаправдашними внучатыми племянниками из далекого будущего, тоже близнецами, и их отцом, самым настоящим владыкой эльфийского королевства. - Не боишься, что они останутся жить в Ривенделле, и на тебе будут виснуть уже втроем? – подначил друга Тенька. Майтимо мотнул головой. - Ну и пусть. Я мечтаю увидеть лицо Элронда, когда вручу ему этих двоих со словами: «дорогой Эллерондо, вот твои дражайшие дядюшки, и не смотри, что они на десять тысяч лет младше. Делай теперь с ними что хочешь, расти, воспитывай и будь им примерным племянником!» Потом Эрейнион внезапно воспылал желанием повидаться с копией своего дяди и все-таки донести синяк под глазом до заслуженного адресата. Его тоже сумели отговорить, ссылаясь на еще ненаписанные баллады и непроизнесенные пророчества. Кирдан Корабел заверил, что в добром деле новые знакомые всегда могут рассчитывать на его военную помощь, снабдил их провизией, а единорога Васю – роскошной попоной, которую тот оценил по достоинству. Правда, исключительно в гастрономическом смысле. И вот, не ранним утром, а в вечерних сумерках, крепость на Амон Эреб предстала перед глазами путешественников. Окруженная стеной цитадель располагалась на возвышенности посреди обширного поля. Кругом было тихо, голо и уныло. Тенька достал свою вилку, и та исправно показала куда-то в сторону от крепости. Глорфиндел сделал несколько шагов в указанном направлении, но потом понял, что идет в одиночестве и остановился. Майтимо, Тенька и даже единорог Вася смотрели на крепость и не двигались с места. - Неужели не заглянем? – уточнил колдун, хитро прищурившись. - Может быть, на обратном пути, - по Майтимо было видно, что он сам ни капельки не верит в свои слова. Тенька глянул другу в глаза. - Пошли? - Пошли, - тут же согласился Майтимо, и они неспешно двинулись к подножию холма, на котором стояла крепость. - Вы куда? – позвал Глорфиндел. – Нам же в другую сторону! - Мы на минуточку! – заверил Тенька. – Поглядим, чего там они интересненького устроили, и сразу обратно! Глорфиндел понял, что возражать бесполезно, и повернул вслед за товарищами. Место для подкопа выбрали подальше от ворот, башенок и часовых. К тому времени уже совсем стемнело, из-за туч то и дело выглядывал желтый краешек луны. - Ты только поменьше дыру делай, - попросил Майтимо, наблюдая, как вед голыми руками разрывает монолитную каменную кладку. – Им еще тут, может быть, обороняться. - Как получится, - ответил Тенька. – Маленькую дырку нельзя, иначе Вася не пролезет! - Вы собрались протащить внутрь единорога? – удивился Глорфиндел. Тенька поднял голову от намеченной дыры. - А чего, снаружи его оставлять? - Я тоже считаю, что внутри Васе делать нечего, - высказался Майтимо. – Нас моментально обнаружат! - Вася тихий! - Да у него весь круп светится в темноте почище фонаря! - У тебя тоже, - напомнил Тенька. - У меня нет крупа! И я умею гасить сияние, когда надо! - Вот и Вася умеет! - А почему же он в Эгларесте полдворца озарял? - А разве тогда ему было надо таиться? Майтимо покосился на предмет спора, меланхолично дожевывающий попону, и только рукой махнул. Изнутри стена заросла высоким густым кустарником вперемешку с плодовыми деревьями: в этом месте располагался небольшой сад, запущенный и потому идеально подходящий, чтобы спрятать даже единорога. Впрочем, Вася не доставил двуногим спутникам хлопот: понятливо перестал сиять и не заартачился, когда его протаскивали через дыру. - Ничего, заделают, - обнадежил Тенька, изучая дело рук своих. – На худой конец, я пенобетона намешаю, у него состав простенький: взять песка, травы, поплевать, применить косинус третьего вектора упругости… Майтимо вдруг понял, что не ощущает позади влажного дыхания единорога. Обернулся, да так и обомлел. Вася бесследно исчез. - Я же говорил, что он тихий! – напомнил Тенька, ничуть не удивленный и не обеспокоенный. – Мне дроу рассказывал, что единороги умеют ходить еще бесшумнее вас, эльфов. Божественные существа, что с них взять! - А куда он делся? – переспросил Глорфиндел, тоже пропустивший миг пропажи единорога. - Наверное, пошел искать, чего перекусить, - предположил колдун. – Ничего, найдется потом, единороги жуть какие самостоятельные! Сам материализовался, сам гулять пошел... К тому же, у него моя лютня, а Вася – существо ответственное. Едва путники немного отдалились от стены, как услышали за разросшейся чередой деревьев звуки музыки. В саду плакала арфа. Майтимо не нужно было видеть лицо менестреля, чтобы догадаться, чьи пальцы так искусно перебирают струны в пустом саду глубокой осенней ночью. Они подобрались совсем близко, и Тенька осторожно отвел в сторону ветку, которая заслоняла обзор. Макалаурэ, непривычно строгий и осунувшийся, сидел на каменной скамье, усыпанной мокрыми опавшими листьями, держал на коленях небольшую арфу и с закрытыми глазами изливал в мир мелодию горя. Его обычная синяя мантия в сумерках казалась черной, упавшие на лицо волосы были короче обычного и неровно острижены, а губы сжаты. Каждый аккорд был наполнен болью, простые и известные ноты непостижимым образом складывались в такую музыку, от которой заходилось сердце, а к горлу подкатывал комок. - Величайший из менестрелей, - прошептал Глорфиндел. – Даже слова не нужны, чтобы понять в точности, о чем он играет. - Кано всегда, чуть что, за лютню хватался, - вспомнилось Майтимо. – Вся семья за мечи (мама за стамеску), а он – за лютню. Отец как-то рассердился и спрятал лютню, так он на арфе научился играть. Потом на флейте. Потом художественно свистеть. Примерно тогда мы поняли, что стали родней величайшего менестреля. Отец был безутешен. К счастью, тогда у него родился Куруфинвэ, и от нас, старших, наконец-то отстали. Тенька задумчиво вслушался, тоже честно пытаясь оценить непревзойденность исполнения. - Вприсядку под это не спляшешь! В черный замок его надо, там точно оценят. Ортхэннэр обрыдается, а Элхэ накормит вареньем и подарит огромный букет полыни. - Ты не умеешь ценить истинную музыку, - покачал головой Глорфиндел. - Почему не умею? Знаешь, какие из Кано замечательные сильмариллы получались? Лучше только из Эонвэ! Но Даэрону не говори, если встретишь, а то обидится. Он у нас три месяца в будке просидел на одних бутербродах с маргарином. - А потом? - А потом у него депрессия прошла, и сбежал! Мелодия кончилась и началась другая, еще печальнее, хотя прежде казалось, что печальнее уже некуда. Безликое горе перетекло в плач, и среди череды созвучий ясно слышались собачий лай, скрип седла под наездником, лязг оружия, звон молота о наковальню, и даже будто бы далекие голоса. Макалаурэ оплакивал погибших братьев и жителей Дориата. Майтимо зажмурился, стиснул ладонями виски и глухо признался: - Я больше не могу это слушать. Какого Моргота он уродился таким талантливым?! Какого Моргота мы все поклялись добыть эти несчастные камни?! Тенька отпустил ветку, и скамья со страдающим в ночной тиши менестрелем скрылась из виду. - Вы думаете, - тихо уточнил Глорфиндел, - что с сильмариллами было бы легче? - Не с сильмариллами, - поправил Майтимо. – А без Клятвы. Стоит единственный раз коснуться камня, ощутить, что он твой, возвращен и никуда не денется… - он внезапно застыл, а потом хлопнул себя по лбу: - Да что же я тут рассуждаю! У меня ведь этих сильмариллов полный мешок! Он принялся быстро развязывать горловину. - Майтимо, - тронул его Тенька. - С отцом я сам поговорю. - Тут так интересненько получается… - И пусть только попробует меня в чем-то упрекнуть! - Да ты чего, - Тенька потянул мешок на себя, - мы с Феанаро не жадины какие, понимаем! Но даже если ты все эти камни ему отдашь, ваша Клятва не исполнится! Майтимо резко отпустил горловину, и колдун, не удержав тяжести мешка, плюхнулся с ним в обнимку на опавшую листву. - Почему? - Я же тебе, неучу, объяснял! – Тенька ухватился за протянутую руку и поднялся, отряхивая штаны. – Это не совсем сильмариллы! - А что? – скептически переспросил Майтимо. - «Стекло эльфийское»? Или, может, вы гальки на Таникветиль насобирали, чтобы всем голову морочить? - У них особая функция дисфункции, - для пущего взаимопонимания Тенька помахал руками в воздухе. – Они рассчитаны на подачу производных, а не на основной цикл! Друга Феанаро интересненькая идея! Вроде как эти камни – рассада, семена, из которых можно вырастить настоящие полноценные сильмариллы! - То есть, ты хочешь сказать, что если их посадить в землю, окучивать и поливать, то вскоре вырастет чудо-дерево, на котором будут висеть сильмариллы? Теперь я понимаю, почему Эонвэ был так сердит! - Про рассаду он не знал, - задумался Тенька. – Он у вас просто так нервный какой-то. Взрывы не любит… - А помните, что говорила нам леди Виллина? – вдруг воскликнул Глорфиндел. – Всё исполняется! Дверь мы подарили, детей спасли – вдруг под словами «вырастить куст» подразумевалось именно сильмарилловое дерево? - Может быть, - почесал в затылке Тенька. – Давайте и правда отдадим Кано пару камешков и объясним, чего с ними делать. Не можем же мы сидеть здесь весь цикл роста – нам еще Леголаса с Гимли искать. Глорфиндел нахмурился. - Боюсь, когда лорд Макалаурэ увидит нас, то все-таки бросит арфу и в лучших нолдорских традициях примется размахивать мечом! - Эктелиона мы убедили, - напомнил Майтимо. – По-твоему, мой брат глупее Эктелиона? Не дожидаясь конца спора, Тенька выступил из-за ветвей и приблизился к менестрелю, с любопытством наблюдая, как легко бегают по струнам длинные пальцы. Потом деликатно кашлянул. Никакой реакции. Макалаурэ склонил голову набок, не открывая глаз, и арфа заплакала еще пуще. - А мне казалось, что у менестрелей очень острый слух, - отметил Глорфиндел, тоже покидая укрытие и становясь рядом с Тенькой. Макалаурэ сидел в пяти шагах напротив них, но ничего не слышал и не замечал. Майтимо фыркнул. - Когда Кано музицирует, то делается хуже глухаря на току. Смотрите, как надо! Он оказался за спиной брата и четко отработанным движением выхватил арфу из его рук. Макалаурэ встрепенулся, открыл глаза, увидел незваных гостей и потянулся к поясу, где могло висеть оружие. - А меч ты как обычно забыл в своей комнате, - со вздохом прокомментировал Майтимо, ставя арфу на свободную часть каменного сиденья. Менестрель подскочил, оборачиваясь на знакомый голос, и едва не свалился со скамьи. - Майтимо? Эру, я не видел тебя с веснушками уже лет семьсот! И… у тебя синяк под глазом?! Что случилось? Кто это с тобой? - Мы издалека, - завел Тенька. – Макалаурэ, ты только не волнуйся! - Погоди! - оборвал друга Майтимо. – Это твое вступление даже настоящего нолдо до истерики доведет! Кано, - тут он увидел ошалелый взгляд брата, направленный на его правую руку, и осекся. – Ты, и правда, не волнуйся, в общем… - Гляди сюда, - колдун уже доставал из мешка холстинный сверток и разворачивал прямо на весу. Несколько камней упали Макалаурэ под ноги, и тот уставился на них с разинутым ртом. - Осторожнее! – Майтимо поднял рассыпанное и вернул на место, в холстину. – Кано, дай руку. Обмотай ладонь полой мантии, а то обожжешься. - На, держи сразу четыре штуки, на всякий случай, - Тенька переложил четыре камешка на подставленную ладонь, и их первозданный свет весело замерцал в округлившихся глазах менестреля. - П-почему их четыре? – суеверным шепотом переспросил Макалаурэ. - Ну, держи пять, - пожал плечами щедрый вед и добавил еще один камень. - Это не совсем сильмариллы, - поспешил пояснить Майтимо. – Это вроде семян. А вот из них уже вырастет сильмарилловое дерево. Тенька, объясни, как их сажать. - Выкапываешь в земле ямку, лучше поглубже, - принялся рассказывать колдун, - заливаешь на дно удобрение вот из этой банки. Потом с первыми лучами солнца кладешь наше семечко и нарываешь сверху холм высотой примерно по пояс. А в середину втыкаешь три кола. - К-каких кола? – Макалаурэ так и держал камни на вытянутой руке. - Неважно, каких. Главное, чтоб повыше! А поливать совсем не надо, только дождем. Или снегом. Сильмарилловое дерево термостойкое, ему даже морозы нипочем! Ясно? - Ясно, - произнес Макалаурэ, всем своим видом смиряясь с неизбежным. – Я сошел с ума, и мне осталось только утопиться. О, а вот лошадки белые пошли… Все обернулись и успели заметить мелькнувший за кустом светящийся хвост. - Это единорог Вася, - пояснил Тенька. – Он с нами. Макалаурэ философски пожал плечами. - Знамо дело, с вами. Видения, они такие… кучками приходят… Менестреля убеждали битый час. Не помогали ни аргументы, ни логические доводы, ни полный пересказ их путешествия и некоторых исторических фактов из соседних реальностей, ни мысленный разговор с якобы несуществующим Майтимо, ни благословенное свечение Глорфиндела, ни демонстрация оторванного хвоста балрога, ни представление единорога Васи во всей красе. Наконец Тенька взялся на своей лютне показывать формулу регулирующей волны, которую отрабатывал все минувшие дни. При первых же звуках Макалаурэ скривился, зажал уши и вынужден был признать, что настолько мерзкой какофонии его воображение создать не в силах, как бы ни свихнулось. Значит, измерения, миры и стоящая перед ним компания, скорее всего, на самом деле существуют. Минута и десять секунд спустя - Вас надо накормить, - решительно сказал Макалаурэ. – И пристроить на ночлег. Так, поскольку Майтимо до поры до времени лучше обо всем этом не знать, а Амбаруссар непременно проболтаются, то переночуете в моей комнате. А я пока возьму в кладовой лопату и пойду копать яму. К рассвету как раз успею. - Мы намеревались продолжить наш путь сейчас же, - напомнил Глорфиндел. - Вздор! На пустоши ночью полно орков, вас сцапают в первый же час пути. - Тогда мы могли бы не стеснять вас и переночевать у стены или за стеной… - Вот еще! Как же наше традиционное нолдорское гостеприимство? Никуда я вас не выпущу! Глорфиндел ностальгически улыбнулся. - Впервые вижу такое наглядное подтверждение, что вы с королем Турукано родичи и воспитаны в одних и тех же традициях гостеприимства. Макалаурэ чуть смутился и пояснил: - До рассвета не выпущу. А потом аккуратно выведу за ворота. - И откуда у тебя прорезался этот командирский тон? – подивился Майтимо. - После того, как ты, дорогой Руско, спихнул на меня все дела крепости и целыми днями то шляешься по пустошам в компании таких же оголтелых вояк, одержимых местью оркам, то сидишь в своей комнате и даже на обед не спускаешься! - Я себя все-таки прибью, - мрачно посулил Майтимо. - Не стоит, - вздохнул Макалаурэ. – Я подозреваю, что хуже тебе уже не будет. - Это мы еще посмотрим! Комнаты в крепости были небольшие и скудно обставленные. В частности, у Макалаурэ из мебели имелись только кровать, стол, стул и шкаф, а основную часть места занимала исполинских размеров арфа. Тенька тут же полез на ней попрактиковаться, но его общими усилиями уговорили не шуметь и не разлаживать нежный инструмент, не постигший пока мелодии искажения. Вед нехотя подчинился, достал из мешка свою записную книжку и принялся изменять ее размеры, как показывала добрая волшебница Виллина. Почему-то книжка никак не хотела уменьшаться, а только росла, в конце концов сровнявшись размерами с арфой. Майтимо уже хотел начать ругаться, когда Тенька что-то пробормотал, хлопнул в ладоши, и книжка в один миг уменьшилась до размеров пшеничного зернышка, укатившись куда-то под шкаф. Пока вед, лежа на полу вниз животом, пытался вытащить свой ценный колдовской манускрипт или хотя бы его нащупать, эльфы обосновались у окна, как раз выходившего на крепостной сад. В окно было прекрасно видно, как в предрассветной синеве одинокая фигурка Макалаурэ орудует лопатой, с брезгливой миной выливает на дно ямы удобрение и бережно выкладывает сияющие камни. Рассветные лучи брызнули откуда-то из-за крепостных башен, озарив перепачканную землей одежду менестреля и его одухотворенное лицо, с которым он принялся закапывать яму, а затем насыпать поверх нее холм. Глорфиндел перевел взгляд с менестреля на ближайшую к цитадели садовую дорожку и тихо ахнул, заметив знакомую рыжую шевелюру. Майтимо тоже увидел копию себя и подался вперед, жадно всматриваясь. Даже Тенька оторвался от своего занятия и прикипел к окну. В предутренней тишине звуки разносились хорошо, поэтому всем троим было слышно, как тот, другой Майтимо поравнялся с братом и спросил: - Что это ты здесь делаешь, Кано? Увлекшийся Макалаурэ вздрогнул, только сейчас заметив присутствие брата, и поспешно обернулся, отчаянно пытаясь сделать вид, что просто мимо проходил, и лопату в руки взял случайно. - Доброе утро, Майтимо. Чудная сегодня погода, не находишь? - Не уходи от ответа! – в голосе эльфа послышался металл. – С чего тебя потянуло насыпать курганы с утра пораньше? - Это не курган. Я решил… э-э-э… пересадить яблоню! Майтимо у окна закатил глаза. - О, Эру! Врать он так и не научился. Майтимо в саду был того же мнения, поэтому скептически переспросил: - В конце осени? - Нет, конечно, - попытался спасти положение Макалаурэ. – Весной. Но землю лучше заготовить сейчас! Тенька прыснул в кулак. - С Трандуилом они бы столковались! По части запасливости и любви к растениеводству. - Непременно скажу Кано, что когда он врет, то становится похож на синду, - решил Майтимо. Его двойник был настроен менее весело. - С каких это пор ты лжешь мне в лицо? – процедил он, левой рукой хватая брата за плечо. – Я заметил, что ты часто по ночам уходишь в сад. Что ты здесь замышляешь? - Ничего такого… Руско, пусти, мне больно! - Тебе будет еще больнее, если не скажешь правды! Тенька обернулся к другу. - А я и не думал, что ты такой тиран! Почти как моя злокозненная обда! Майтимо у окна встал, прихватывая меч. - Сейчас я пойду и напомню себе, как нельзя поступать с младшими братьями! - Погодите, лорд Нельяфинвэ! – придержал его Глорфиндел. – Даже если лорду Макалаурэ что-то угрожает, вы все равно не успеете спуститься в сад. - Лучше мы в случае чего отсюда ему заорем, чтоб не дурил, - поддержал Тенька. Майтимо нехотя сел обратно на подоконник. Тем временем Макалаурэ еще пытался поправить положение. - Почему я не могу просто покопать в саду лопатой? Ай, не тряси меня! - Немедленно говори! – злился брат, все сильнее сжимая хватку на его плече. – Что за заговор у меня за спиной? С кем ты спутался? Зачем тебе лопата и земля? Уж не копаешь ли ты кому могилу?! - Да Эру с тобой, что ты говоришь! Как ты можешь меня подозревать! - Безоговорочное доверие слишком дорого мне обошлось. Последний раз спрашиваю, Кано: зачем и почему? Отвечай, или я достану меч! - Майтимо… - Думаешь, если мой брат окажется предателем, то я не смогу его убить?! Майтимо у окна вскочил снова, а Тенька прищурился вдаль и констатировал: - Не сможет. Строит из себя злобную крокозябру. Прямо как ты! - Я?! - Ну, ты ведь тоже вечно пытаешься казаться бессердечным неучем! - Не смей сравнивать меня с ним! Иначе я… - Во-во! – обрадовался Тенька. – Как сейчас! Майтимо устало плюхнулся на место. А Макалаурэ в саду, не обладающий полезным даром чтения по глазам, сдался, ужаснувшись чудовищности обвинений и уступив натиску брата. - Пожалуйста, не считай меня предателем, это не так. Я все расскажу. - Слушаю тебя. - Под этим холмом в яме – семена сильмариллов. Даже из окна было видно, как у сурового воина, грозившегося стать братоубийцей, отвисла челюсть. Пожалуй, даже всемирному заговору брата, Моргота и синдар он удивился бы меньше. - Чего? - Майтимо, клянусь чем угодно, я не вру! Этой ночью я играл в саду, и тут меня посетили пришельцы из иного измерения. Они дали мне пять сильмариллов. Вернее, не совсем сильмариллов, а вроде как семян дерева, на котором должны расти настоящие сильмариллы, и объяснили, как его посадить. Этим я и занимался. Тут сверху еще надо воткнуть три кола. Я не хотел дурного, просто помочь нам избавиться от Клятвы! Мгновение Майтимо непонимающе хлопал глазами, а потом вдруг разом утратил всю свою грозность, и когда заговорил, голос звучал мягко, почти ласково: - Ах, Кано… я верю, что ты искренне хотел помочь. Он неожиданно обнял брата, осторожно погладил по голове. - Бедный мой братик Кано! Ты все-таки не выдержал несчастий, обрушившихся на нас. Макалаурэ дернулся и попытался вырваться. - Майтимо, ты чего? Я не сошел с ума! Мне поначалу тоже так казалось, а потом я понял, что все на самом деле! - Да-да, - горестно сказал Майтимо, не размыкая объятий. – Я так виноват перед тобой. Ушел в себя, совсем забыл, насколько тебе тоже тяжело. А теперь поздно: ты уже начал сажать в саду сильмарилловые деревья. - Не разговаривай со мной, как с полоумным! Дай мне воткнуть в холмик три кола! Вот вырастет сильмарилловое дерево, и ты сам все увидишь! - Ах, бедный-бедный мой несчастный Кано! Хорошо, хоть белых лошадок не ловишь… Именно в этот момент единорог Вася беззвучно проскользил за спиной Майтимо. - Белая лошадка тоже есть! – запротестовал Макалаурэ. – Да вот же она, обернись! Майтимо обернулся, но вредный жеребец за миг до того бесследно растворился в ближайших кустах, окончательно испортив репутацию менестреля. - Да-да, конечно, - еще горше проговорил Майтимо, смиряясь с неизбежным. – Табуны белых лошадок. Пойдем, Кано, я уложу тебя спать. - А как же три кола? - Потом, потом… - А вдруг без кольев оно не взойдет? Нет, Майтимо, я закончу, а потом укладывай меня, сколько хочешь! - Кано, не рви мне сердце, пойдем в кроватку. Хочешь, я тебе сказку расскажу… Тенька у окна опять прищурился: - А вот теперь он говорит правду. И уложит, и сказку расскажет! - Они ведь сейчас придут сюда, - отметил Глорфиндел. – Лорд Нельяфинвэ, можете предсказать вашу реакцию? Майтимо помолчал, задумчиво наблюдая, как деятельный Макалаурэ, несмотря на все уговоры, торжественно втыкает в холмик первый кол – черенок от лопаты. - Пожалуй, именно здесь и сейчас нам лучше не попадаться мне на глаза. Глорфиндел огляделся по сторонам. - Спрятаться тут негде. И выходить из комнаты глупо – мы совершенно не знаем крепости. - А давайте спрячемся в шкаф, - внес предложение Тенька. - Но мы все туда не влезем! – возразил Майтимо. - Идут! – предостерег Глорфиндел. После небольшой суматохи в шкаф утрамбовались два эльфа, а вед забрался под кровать и сдвинул одеяло пониже. Вскоре дверь открылась. - Здесь никого нет, - сообщил Майтимо, переступая порог. - Может быть, они ушли? – озадаченно предположил менестрель. – Но они точно были, я оставил их здесь! Вон, еда на столе, я им принес… Как назло, поесть гости не успели, и пища стояла нетронутой. - Ясно, - вздохнул Майтимо. – Кано, никаких пришельцев и сильмарилловых деревьев не существует. Тебе просто померещилось. - Ты сам вспомни, - Макалаурэ пытался убедить брата в своем здравомыслии, - откуда те синда и гном, с которыми ты говорил по палантиру, могли взять, что ты добрый, мудрый и с веснушками? Может, они знали другого тебя? - Скорее всего, они тоже двинулись рассудком, - мрачно проворчал брат. – Миры, измерения, веснушки – все это вздор. Снимай мантию, она испачкана в земле. И одеяло почти свалилось… Он поправил одеяло, присел на корточки, заправляя простыню. И наткнулся взглядом на Теньку. - Привет, - сориентировался колдун и прямо из-под кровати протянул руку для знакомства. - Вот! – обрадовался менестрель. – Я же говорил! - Я Тенька, - продолжил вед. - Ты только не волну… Но Майтимо и не думал волноваться. Он схватился за меч, и колдуну пришлось поспешно откатываться к другой стороне кровати, а потом вылезать и вставать на ноги, чтобы успеть увернуться. - Кто ты такой и что сделал с моим братом?! - Ничего я с ним не делал! Все это правда: и сильмарилловое дерево, и миры с измерениями. А будешь драться, заколдую! Майтимо замахнулся на веда мечом, тот опять увернулся и звучно хлопнул в ладоши. Тенька хотел сделать что-нибудь с оружием, но на творящееся в комнате колдовство неожиданно отреагировала его позабытая под шкафом записная книжка. Она начала стремительно расти, шкаф накренился и с грохотом обрушился на бок, теряя дверцы, из-за которых в обнимку выкатились Глорфиндел и второй Майтимо. Макалаурэ в ужасе зажмурился. Майтимо-местный вскочил на кровать, направляя меч на всех присутствующих разом. Майтимо-путешественник тоже потянул из ножен свой клинок, точно такой же, как у двойника, только правой рукой. - Интересненько это вышло, - отметил Тенька в наступившей тишине и еще одним хлопком в ладоши остановил рост книжки. Теперь она была чуть побольше исполинской арфы. – Ну, чего вы так разволновались? Все под контролем! Майтимо, ты тогда был все-таки прав: твоя копия, как я погляжу, от вашей встречи с ума не сошла. Интересненько, это потому что он настоящий нолдо, или дело в другом? - А, так это, значит, тот самый, - язвительно процедила упомянутая копия. – Мудрый, добрый и с веснушками! А фонарь под глазом озаряет путь в ночи? - А это, значит, тот злобный однорукий псих, который бросается на собственных братьев и позорит имя своего рода, - не остался в долгу мудрый-добрый Майтимо. - Да как ты смеешь!.. - Очень даже смею! Потому что я – это ты, и кто кроме тебя самого скажет, какой ты идиот?! - Ты – это порождение злой воли Врага! - Да неужели? А если я – это не ты, то откуда я знаю, что тебе казалось, будто жук из синего ведра еще месяц скребет лапками у тебя в горле? Майтимо-местный потрясенно умолк и даже меч немного опустил. Тенька обернулся к другу и полюбопытствовал: - А зачем ты ел жуков из ведра? - Не жуков, а жука, - пояснил Майтимо-путешественник, не сводя глаз с двойника. - И не ел, а случайно проглотил. - Из ведра? – удивился и Глорфиндел. - Это ведро мне надели на голову, жук оказался внутри и был от неожиданности проглочен. - А кто тебе надел на голову ведро? – фыркнул Тенька. Эльф тряхнул копной волос и провел ладонью по веснушкам. - А вот этого ни я, ни он никому никогда не расскажем! Если, конечно, он – это я, а не прикидывается, чтобы позорить наш род! Майтимо-местный все-таки слез с кровати на пол, оценивающе посмотрел на абсолютно идентичный меч в руках существа напротив и с лязгом вогнал свой в ножны. - Допустим. Но с какого Моргота вы здесь взялись? - Сейчас расскажем! – пообещал Тенька. – Интересненько это у нас получилось… Четыре с половиной часа спустя Объяснения, плавно перетекающие в завтрак, длились почти до полудня. К завтраку присоединились близнецы Амбаруссар, и рассказ о том, как их старший брат тоже обзавелся неким подобием близнеца, пришлось повторять уже им. Потом, когда все удовлетворили свое любопытство, Майтимо-путешественник со своей копией закрылся в комнате и, по словам Теньки, занялся самовоспитанием. - Как я мог до такого опуститься!!! – гремело из-за двери. – Профукать Химринг! Напасть на Дориат! Наплевать на собственных братьев! Получить от племянника в глаз! - Это как раз ты получил, а не я! - А ты не забывай, что я – это ты! Как я мог! Как мне не стыдно! Макалаурэ и Амбаруссар ходили под дверью кругами и периодически дергали Теньку: - Они там друг друга не поубивают? Может, вмешаться? - Не поубивают, - беспечно отмахивался колдун. Потом вслушивался в поток бранных выражений и добавлял: - Может, наш вашего стукнет пару раз… - Перестань корчить из себя мою совесть! – орали за дверью. - А никого другого, кроме себя, ты слушать не станешь! В кого ты превратился! - Если я – это ты, то тебе не надо объяснять, что такое для меня смерть Финьо! - Да Финьо бы тебе первый в рожу дал за такие художества! В комнате что-то загремело. Изнывающие снаружи братья снова принялись убеждать колдуна, что Майтимо (неважно, какого), пора спасать от себя самого. - Да дайте вы ему побыть наедине с собой, - благодушно отмахивался Тенька. – Пойдемте лучше кофе выпьем. Отличная штука! Вас же никто из валар не успел благословить? Вед оказался прав. Кофе был отличной штукой, а двойники все-таки не поубивали друг друга и даже до чего-то договорились, поскольку на запах напитка пришли вместе и держались вполне мирно. Правда, свежий синяк под глазом у местного Майтимо красноречиво говорил о том, что ему в полной мере передали привет от дорогого племянника. А разбитая губа – что двойник еще и от себя добавил. В три часа пополудни, сразу после обеда, лорды Амон Эреб лично вышли за ворота провожать гостей из другого измерения и нагулявшегося по саду единорога Васю. Тенька опять раскрутил на ладони свою вилку и уверенно указал пальцем определенное направление. - Мы еще заглянем к вам все вместе, - пообещал Глорфиндел. - Непременно заглянем, - посулил Майтимо, и в его устах эта фраза прозвучала зловеще и многообещающе. Сеанс самовоспитания явно планировалось повторить. Майтимо-местный подозрительно поглядел в указанную колдуном сторону и уточнил: - Ты не мог ошибиться? - Исключено! – заявил Тенька. - И вы уверяете, что ваши знакомые шли из Эглареста? - А что не так? – насторожился второй Майтимо, который знал этот свой задумчивый тон. - А то, - единственная рука описала в воздухе широкую дугу. – Эгларест там. А в той стороне… - он на миг умолк и с ненавистью вытолкнул сквозь стиснутые зубы: - Ангамандо.