Мой ласковый и нежный зверь

      Стрелки наручных часов показывали начало четвертого дня. Майя дремала, убаюканная негромким голосом Вики Минаевой, той самой темноволосой следачки из «Пятницкого». Алексей Сергеевич сделал для нее исключение, разрешив проехать с ними на очередное место преступления: она единственная, кто смог бы быстро провести их к трупу и крутившейся поблизости журналистке.       На коленях мерно урчал Граф, лениво поглядывая на Зотова единственным глазом. Майя сквозь дремоту перебирала короткую, грязную шерсть. Громова так и не поняла этого порывистого чувства, которое заставило ее забрать бездомного кота с собой. Когда Граф с утробным урчанием забрался на лавку, девчонка подумала, что он не выживет без нее. Мысль, что до их встречи кот прекрасно жил на ближайшей помойке, в пепельноволосой голове не задерживалась.       Когда возле ворот Донского кладбища остановилось несколько гражданских машин, местные полицейские уже были на месте. Зотов помог Майе выбраться из своего «Вольво», недовольно косясь на Графа, которого девчонка бережно прижимала к себе. Мужчина не верил, что Громова всерьез решила забрать себе это потрепанное жизнью чудовище с помойки. Андреев, присоединившийся к ним чуть позже, был полностью солидарен с опером – впервые за все время их знакомства.       «Белка, давай, я подарю тебе нормального кота, – Никита как-то странно смотрел на Графа, дремавшего на руках у подруги. – Ты же, вроде, мейн-куна хотела…»       «Мозги себе новые подари!» – огрызнулась Майя и, сильнее прижав к себе нового друга, прибавила шаг.       Вика ловко лавировала между старыми каменными надгробиями и жутковатыми незрячими ангелами, высившимися на некоторых могилах. Глядя на очередную слепую громаду, простирающую руки к небу, Майя подумала, что не хотела оказаться здесь ночью. Она, в принципе, ничего не боялась, но эти каменные фигуры нагоняли на нее жути.       Минаева, вильнув в очередной раз, нырнула за огромный каменный саркофаг, поросший мхом и потемневший от времени и дождей. Никита не отставал от Виктории ни на шаг, поддерживал ее под локоть, когда женщина оскальзывалась на влажной земле, и Майя вдруг почувствовала укол ревности. После болезненного развода с женой – его единственной любовью, Андреев стал воспринимать женщин только как друзей. А будучи избирательным в дружеских отношениях, в жизни Никиты осталась только одна особа противоположного пола, новенькая следачка Майя Громова.       Их дружбе вот-вот должно было исполниться два года, и за это время Майя не видела интереса Никиты к окружавшим его женщинам. Он, высокий, статный мужчина с правильными чертами лица и глубокими синими глазами, всегда пользовался успехом у противоположного пола. Женщины оказывали ему всяческие знаки внимания, и Громова с какой-то мстительной радостью наблюдала, как Андреев равнодушно отказывает очередной поклоннице. Она привыкла быть единственной дамой в жизни друга.       И вот появилась эта следачка, как чертик из сувенирной коробки. Сначала Майя почувствовала легкую обиду на друга, а потом – абсолютно иррациональную злость на Минаеву. Повода не было: Вика держалась вежливо, но достаточно холодно, и никак не отвечала на робкие попытки Никиты завладеть ее вниманием.       – Ревнуешь? – усмехнулся Зотов, взъерошив волосы девчонки.       – Отвали, – равнодушно огрызнулась Майя, бережно укладывая Графа в основании ближайшего надгробия. Кот недовольно смерил хозяйку зеленым глазом и, накрыв лапой морду с подпаленными усами, задремал.       Громова даже не стала осматривать тело; ей хватило одного беглого взгляда на изувеченное лицо и тонкие запястья, выглядывающие из рукавов старого свитера, чтобы узнать – возможно – подчерк убийцы-психопата. Девчонка устало прикрыла глаза: она не хотела верить, что в Москве появился серийный маньяк. Вспомнила, что последний раз имя жестокого психопата гремело на центральных телеканалах в далеком две тысячи шестом. «Убийца с шахматной доской» пять долгих лет держал в ужасе весь мегаполис. Потом последовали относительно тихие одиннадцать лет. И вот – снова.       Блять!..       В кармане завибрировал телефон. Майя вытащила смартфон замерзшими пальцами и, приоткрыв глаза, глянула на загоревшийся дисплей. Одно новое сообщение. Девчонка разблокировала айфон, с силой нажала на зеленую иконку – сенсор отказывался реагировать на прикосновение ледяного пальца. Наконец, справившись с телефоном, Майя открыла сообщения. Сердце забилось чаще, когда на дисплее появилось заветное «печатает».       «Ну, наконец-то! Я сейчас позвоню», – быстро набрала Громова.       «Я сейчас не могу говорить. Сама позже тебя наберу».       «Ок. Как ты?»       «Все хорошо. Не переживай, сестричка. Я скучаю».       «Я тоже».       Майя набирала сообщение за сообщением и не заметила, как отошла от места, где толпились все полицейские. Вика прислала фотографию: ее длинные ноги, утопающие в белом песке. Что-то в этом снимке показалось Майе странным, но девчонка не придала значения этому смутному чувству. Сестра ответила, и Громовой стало немного спокойнее.       «Когда домой?»       Девчонка напряженно смотрела на собственное сообщение. «Доставлено». Майя ждала, когда эта надпись – мелкие серые буквы – сменится на «прочитано». Прошло несколько долгих минут, но под сообщением все также висело «доставлено». Громова досадливо поморщилась и, заблокировав айфон, убрала его обратно в карман.       Она уже собиралась вернуться к коллегам, когда белый прямоугольник привлек ее внимание. Майя присела на корточки и, подобрав валявшуюся рядом ветку, аккуратно раздвинула сухую траву. Вытащив из кармана платок, девчонка осторожно взялась за угол телефона. На белом пластике четко отпечатался кровавый след чьего-то пальца. Этот простенький смартфон Громова видела в первом видео их длинноносой журналистки.       Майя вздохнула.       – Кажется, я знаю, кто следующий в этом расстрельном списке, – протянула девчонка, отдавая экспертам найденный телефон. Устало привалившись к плечу Андреева, пояснила в ответ на непонимающие взгляды коллег: – Наша журналюга со своей подружкой. ****       «БМВ» стоял все там же, где его ночью оставила Майя. Девчонка щелкнула кнопкой на брелке, и джип приветственно моргнул фарами. Распахнув дверцу со стороны пассажира, Майя бережно уложила дремавшего Графа на кожаное сидение. Обогнув машину, сама уселась в водительское кресло. Утробно зарычал заведенный двигатель; Громова включила заднюю передачу и вывернула руль, покрасневшими глазами глядя в боковое зеркало. Медленно развернулась и снова переключила передачу, «БМВ» лениво пополз прочь из Нескучного сада.       …Остаток дня Майя занималась кошачьими делами. Заскочив перед ветеринарной клиникой в зоомагазин, Громова скупила, наверное, половину их ассортимента. Пошатываясь от усталости, девчонка вошла в клинику, держа на руках притихшего Графа. Кот испуганно прижимал уши к голове и настороженно косился за неприветливую девушку, стоящую за стойкой регистрации.       – Здрасьте, – буркнула незнакомка, снисходительно поглядывая на грязного взъерошенного кота и его хозяйку, постоянно трущую глаза.       – Надо отмыть, привить, обработать от паразитов, – Майя пыталась сосредоточиться на медленно двигающихся челюстях девушки-регистратора, жующих жвачку.       Голова тяжелела от усталости, сохранять вертикальное положение удавалось все с бо́льшим трудом. Еще и боль в ребрах вернулась так некстати. Обезболивающие таблетки остались в рюкзаке на заднем сидении джипа. Передав рассерженно шипящего Графа девочке-практикантке, Майя тяжело опустилась на металлический стул. Упершись затылком в стену, Громова закрыла глаза.       Она не знала, сколько прошло времени прежде, чем кто-то осторожно потряс ее за плечо. Майя разлепила веки, с трудом сфокусировала взгляд на нависшей над ней практикантке. Русоволосая девочка застенчиво улыбалась, протягивая Громовой ее кота. Граф выглядел почти как обычный домашний кот, и только отсутствие одного глаза, рваное ухо и болезненная худоба с потрохами выдавали в нем обитателя городской помойки.       Ничего, скоро откормлю тебя, тихо прошептала Майя, проводя по блестящей, неожиданно мягкой шерсти. Ничем не будешь отличаться от ленивых диванных котов.       Громова расплатилась по счету. Возьмите переноску, крикнула ей вдогонку девушка из-за стойки. Майя отмахнулась: Граф спокойно переносил поездки и безо всяких переносок. Когда за спиной захлопнулась дверь клиники, в кармане снова ожил айфон. Придерживая одной рукой спящего кота, Майя вытащила телефон. Сестра, наконец, ответила на ее сообщение.       «Через полторы недели».       Подходя к подъезду, Майя привычно осмотрела двор. Чужая черная «Инфинити» ненадолго привлекла внимание. Когда Громова спустилась вниз, чтобы забрать пакеты, машины во дворе уже не было. ****       Майе никогда не доводилось бывать в кабинете начальников такого высокого уровня. Она пыталась скрыть дискомфорт, стараясь держаться непринужденно, с привычной равнодушной холодностью, но порывистые движения выдавали с головой. Стоящий рядом Андреев нервно мял манжету рубашки. И только Зотов чувствовал себя явно в своей тарелке. Разглядывая что-то за окном, он в полголоса напевал какой-то попсовый мотивчик.       – Маньяк, значит, – Евгений Петрович уперся подбородком в сцепленные пальцы. Его взгляд задержался на Трофимове.       – Мы не уверены, товарищ генерал-лейтенант.       – Да? – Грачев иронично прищурился. Майе в этот момент он поразительно напомнил Зотова. Девчонка покосилась на опера, ища в его чертах черты мужчины, восседавшего во главе стола. – Наши многоуважаемые журналисты считают иначе.       Грачев жестом приказал секретарю включить телевизор. Майя тяжело выдохнула, разглядывая носки своих ботинок. Ролики той мерзкой журналюги с самого утра крутили по всем центральным каналам. Перед тем, как без вести пропасть, дамочка выложила в Сеть последний сюжет с Донского кладбища, моментально набравший миллионные просмотры. Кровавое месиво, бывшее женским лицом, не сходило с экранов со вчерашнего вечера.       «Третья жертва маньяка найдена вчера днем на Старом Донском кладбище, – лицо корреспондента сменялось кадрами из того злополучного видео. – Полиция не дает никаких комментариев. Люди в панике. Напомним, что печально известный Битцевский маньяк…»       Секретарь оборвала мужчину на полуслове, выключив телевизор.       – Теперь что скажешь, полковник? – вкрадчиво поинтересовался Грачев. Трофимов легко выдержал пристальный взгляд. Казалось, он единственный из присутствующих, кроме Зотова, разве, не испытывал суеверного ужаса перед высокопоставленным начальником.       – Мы не уверены, товарищ генерал-лейтенант.       – Хорошо, – генерал улыбнулся уголками губ и обратился к руководителю пресс-службы: – Постарайся вывернуть все в нашу пользу.       Полковник сдержанно кивнул.       – Сегодня состоится приказ о создании оперативно-следственной группы. Алексей Сергеевич, привлечешь оперативников из других отделов. К обеду жду фамилии на утверждение. Все, все свободны. ****       Майя осторожно поднималась по старой лестнице на второй этаж. Деревянные ступени надрывно скрипели под ее тяжелыми ботинками. Бродить по старинной усадьбе было занятно. Гулкое эхо разносило звук ее шагов по полупустым комнатам и темным мрачным коридорам. Майя почти не заглядывала за приоткрытые двери: внутри бывших спален мебель либо отсутствовала вообще, либо пряталась под белыми простынями.       Громова краем уха слышала, что ветшающую усадьбу выкупил какой-то бизнесмен. Скорее всего, будет гостиница или пансионат какой, думала Майя, бесцельно бродя по извилистым коридорам. Электричества и воды здесь еще не было, хоть новый хозяин усадьбы обещал полиции комфортные условия.       Откуда выискался этот бизнесмен, вечно ошивающийся рядом, почему оперативный штаб обязательно было устраивать в полуразрушенном доме в селе – на эти вопросы девчонка так и не добилась внятного ответа. Приказ Грачева, отмахивался от нее Трофимов, назначенный генерал-лейтенантом руководителем оперативно-следственной бригады.       Почти вслепую продвигаясь по коридору, Майя запнулась за валявшийся на полу мешок с цементной смесью. Она едва не упала: кто-то, любезно придержав за плечи, помог сохранить равновесие. Убедившись, что Громова твердо стоит на ногах, ее отпустили.       – Девушка, Вы бы без фонаря не рисковали ходить, – раздался за спиной вкрадчивый низкий голос.       – Приму к сведению, – огрызнулась Майя, оборачиваясь.       Этот излишне радушный бизнесмен не понравился ей сразу. Громова не могла до конца сформулировать причины своей неприязни, но старалась не находиться рядом с мужчиной, имени которого никак не могла запомнить, дольше пары минут.       Вот и сейчас близость этого человека родила внутри смутную тревогу. Что же с тобой не так?! Она щурилась, пытаясь разглядеть в полутьме лицо бизнесмена. Дневного света, пробивавшегося сквозь неплотно закрытую дверь, не хватало.       – Прогуляемся?       Мужчина протянул Громовой руку.       – Плохая идея, – отрезала Майя. Обойдя замершего бизнесмена, она направилась обратно к лестнице. Внизу слышались громкие возбужденные голоса прибывающих сотрудников, грохот коробок и возмущенная ругань техников, трясущихся над своим оборудованием.       Присев на нижних ступенях, Майя наблюдала, как разрастается численность штаба. Еще полчаса назад в огромной усадьбе кроме Громовой и безымянного бизнесмена никого не было. А сейчас в холле снуют коллеги, шутят, огрызаются, жалуются. Немногие поддержали идею устроить оперативный штаб за пределами Москвы. Пускай до центра мегаполиса от их временного жилища выходило меньше тридцати километров, но это время, которого у них нет. Но, как водится, приказы начальства не обсуждаются, и всем недовольным пришлось смириться.       – Только не говорите, что мы будем жить в этом? – незнакомая блондинка с не прокрашенными корнями сморщила нос. Когда Майя переступила порог усадьбы, у нее возникли те же самые мысли. К огромному счастью Громовой, в десятке километров находился ее собственный коттедж, подаренный отцом на совершеннолетие. Там она и собиралась провести ближайшие месяцы.       – Конечно, нет, – Трофимов появился в холле, вынырнув из мрака прилегающего коридора. – Здесь недалеко есть неплохая гостиница. Временно поселимся там, пока здесь не закончат с ремонтом. Надеюсь, Вадим Юрьевич, это дело не затянется?       Майя обернулась, пропустив приветственный кивок начальника.       На пару ступеней выше той, где сидела она, стоял хозяин старой усадьбы. Вадим Юрьевич, значит. Мягкая улыбка и непроницаемый взгляд темно-карих глаз живо напомнили девчонке о Халецком. Громова прижалась виском к деревянным перилам: боги услышали ее молитвы, и сотрудников двадцать седьмого отдела не оказалось в составе их группы. Появление Андрея в ее жизни спустя два года после их расставания выбило из привычной колеи. Терпеть майора и его подчиненных сутками Майя бы не смогла. Сорвалась бы и пристрелила кого-то из них, тем более что Никита любезно вернул ей револьвер.       – Закончим через пару недель, – пообещал Вадим, медленно спускаясь по лестнице. Поравнявшись с девчонкой, он присел рядом, снова протянул руку. На этот раз для рукопожатия. – Вадим.       – Я слышала, – Громова дернула подбородком, проигнорировав поданную руку. Мужчина негромко рассмеялся. Его открытая улыбка должна была подкупать, обязательно располагать к общению, но Майя презрительно щурилась и недовольно огрызалась на все попытки завязать разговор. Неприязнь к хозяину усадьбы крепла с каждой минутой.       – Может, выпьем кофе вместе? – Вадим не унимался. Наверное, Майе стоило просто уйти, но что-то удерживало ее на месте. Она злилась, но продолжала сидеть рядом с неприятным ей мужчиной. – Я варю неплохой кофе.       – Ключевое слово «неплохой»? – фыркнула Громова, все-таки поднимаясь на ноги. Дешевые подкаты утомили.       Майя, продравшись сквозь толпу коллег, вышла на воздух, растерянно оглянулась вокруг. Она не знала, чем себя занять. До «очень важного» совещания оставалось чуть больше двух часов, а покидать пределы усадьбы Трофимов настрого запретил. Майя, конечно, могла наплевать на приказы начальника, и самовольное оставление особняка даже сошло бы ей с рук, но полковник пообещал отстранить девчонку от расследования, реши она выкинуть что-то подобное. Громова злилась, но держалась, ведя себя как образцовый сотрудник. Желание поймать маньяка-садиста перевешивало нежелание подчиняться приказам руководства.       – Все-таки прогуляемся? – Вадим встал рядом, прикрыв глаза от солнца.       Его насмешливый голос вызвал легкую досаду. Они были знакомы меньше получаса, но мужчина уже успел здорово надоесть Майе своей чрезмерной прилипчивостью. Второй Зотов, раздраженно подумала Громова, медленно спускаясь по крошащимся ступеням вниз. Шаги за спиной дали ясно понять, что Вадим не намерен оставлять девчонку в одиночестве. Майя страдальчески поморщилась: ей было вполне достаточно Зотова, вдруг проявившего к ее скромной персоне повышенный интерес. И, конечно же, не стоило забывать о Халецком.       – Блять.       Только вспомни…       Майя напряженно замерла, увидев у огромных кованых ворот знакомый темно-серый «БМВ». Это может быть просто похожая машина, она пыталась мысленно успокоить себя. Мало ли в Москве и области таких темно-серых «Х5». Громовой даже удалось расслабленно повести плечами, пока из-за джипа не вышел майор Халецкий. Перебросившись парой фраз с дежурившими у ворот полицейскими, Андрей вошёл на территорию усадьбы.       – А ведь все так хорошо начиналось, – протянула Майя и спустилась еще на одну ступень вниз.       – Назойливый поклонник? – Вадим выглядел заинтересованным.       – Такой же, как и ты, – огрызнулась девчонка.       Она устала. Преследующее ее прошлое, обретшее вполне осязаемые формы, странный интерес опера, а теперь еще хозяин усадьбы, их временного пристанища, решивший вдруг приударить за молодым следователем. Она хотела тишины и одиночества – настолько, насколько этого позволяла ее работа. Она не хотела постоянно чувствовать себя объектом недвусмысленного интереса. Майя устало потерла виски. Вокруг столько красивых женщин, жаждущих мужского внимания, в то время когда Громова всеми силами пыталась от этого отгородиться.       Игнорируя оклики Халецкого, Майя свернула на парковую аллею. Голые деревья расчерчивали яркое голубое небо. Раскрошившийся асфальт устилали прошлогодние жухлые листья, и девчонка равнодушно поддевала их носками ботинок, расшвыривая в разные стороны. Вадим вышагивал рядом, подстроившись под короткий девичий шаг. Он что-то говорил, Громова не слушала. Ей хотелось, чтобы рядом был Никита, шутил свои дурацкие, обычно раздражающие ее шуточки и заботливо поправлял на ней вязаный шарф с кисточками. Он сам связал этот шарф для подруги, чересчур длинный, несуразный, с неровными петлями, которые не спасла даже стирка. Майя обожала его и почти не расставалась с ним.       – Почему ты такая злюка? – усмехаясь, поинтересовался Вадим, придерживая оступившуюся девчонку под локоть. Майя сквозь зубы попросила больше ее не трогать и прибавила шаг. – Эй, девочка без имени! Ну, подожди!       Вадиму не составило труда догнать девчонку. Майя косилась на почти двухметрового мужчину, соображая, что ему все-таки нужно от нее. Громова привыкла искать в окружающих пресловутое «двойное дно». Служба в следственном управлении научила ее простой истине: люди никогда не делают ничего просто так. Особенно, такие люди, как этот Вадим.       Завибрировавший в кармане айфон заставил Майю сбавить шаг. Мельком глянув на дисплей и отобразившийся на нем номер, девчонка ответила на звонок.       – Громова, живо в особняк, – скомандовал полковник Трофимов и сбросил вызов.       Они почти дошли до пруда. На той стороне сквозь деревья виднелась хорошо сохранившаяся каменная павильон-беседка. Майя решила, что она станет неплохим местом уединения в кишащей людьми усадьбе. Бросив тяжелый взгляд на некогда белоснежную беседку, девчонка резко развернулась и зашагала обратно к особняку.       Майя раскачивалась на стуле, почти не слушая представляющихся сотрудников. Почти все они были ей знакомы: следователи, оперативники уголовного розыска, эксперты-криминалисты, судмедэксперты, кинологи. Ленивый взгляд скользил по лицам коллег и задержался только на группе перешептывающихся женщин. Одна из них была знакома Громовой: ее Майя видела несколько часов в холле.       – Зыкова Нина Витальевна, старший психолог. Отдел организации психологической работы Департамента государственной службы и кадров, – та самая блондинка с не прокрашенными корнями поднялась со своего места. Утром она была одета в темные джинсы и серый свитер с высоким воротником, а сейчас на ней красовалась полицейская форма с матово поблескивающими майорскими звездами на погонах. Трофимов жестом разрешил ей вернуться на свое место, и женщина присела, провожаемая заинтересованными мужскими взглядами.       Ее подчиненные – два капитана и старший лейтенант – тоже представились, по очереди поднимаясь с шатких стульев.       – Жукова Анастасия Викторовна, – мелодичный голос невысокой полноватой брюнетки разнесся по залу.       – Некрасова Валерия Антоновна, – у ее коллеги голос звучал жестко, с хрипотцой. Высокая и мощная женщина со стрижкой «под мальчика» почему-то сразу вызвала у Майи симпатию. Громова решила, что из четырех психологов легко сработается она только с капитаном Некрасовой.       – Некрасова Полина Антоновна, – поднялась четвертая женщина, младшая из их компании. В противовес сестре, она была миниатюрной, хрупкой и болезненно бледной. Длинные рыжевато-медные волосы она собрала в высокий хвост.       – Приказом начальника Главного Управления в оперативно-следственные группы теперь входят специалисты психологической службы. Они помогут вам справляться со стрессами, кризисными ситуациями. Если вас тревожит какая-то проблема, не стесняйтесь обращаться к Нине Витальевне и ее коллегам, – по выражению лица полковника было понятно, что ему эта затея с психологами не нравится от слова «совсем». Раньше как-то обходились без мозгоправов, и ничего, живы-здоровы, пробормотал Трофимов и откашлялся в кулак. Майя, сидевшая ближе всех к начальнику, ухмыльнулась в ответ. – А теперь посмотрим, что мы имеем.       Майя равнодушно разглядывала белую доску, почти полностью исписанную неровным подчерком Трофимова. В углу маленькими магнитами крепились фотографии трех трупов. Крупные планы тел перемежались с общими планами мест их обнаружения, все было перепутано и смешано. Громовой захотелось расположить снимки в логическом порядке, отделить важное от второстепенного. За нее это сделал Никита.       Андреев без стука вошел в просторный зал, может быть, когда-то бывший столовой или гостиной. Сдержанно кивнув Трофимову, капитан извинился за опоздание и встал у доски. Бросив на нее быстрый взгляд, Никита снял несколько лишних фотографий, поменял местами снимки с трупами, расположив их в порядке обнаружения. Поставил маркером под двумя из них жирные знаки вопроса, а под средним подписал данные убитой. Шарохина Елизавета Андреевна, 18 лет, студентка – ровными острыми буквами. Потом дописал чуть ниже мелким убористым подчерком: встречалась с сыном Вадима Мельникова (вор в законе, кличка «Мирный»).       – Единственный опознанный труп. Не густо, – подал голос Кильдеев с задних рядов.       «Какого черта?! Их не должно быть здесь!»       Майя оглянулась, напряженно высматривая Халецкого. К ее облегчению, майора в зале не было.       – Татуировка у первой жертвы достаточно сложная в работе, – Никита пристально рассматривал ребра покойницы, снятые крупным планом. – Мало какой мастер возьмется за подобное. Салон, скорее всего, дорогой и достаточно известный. Возможно, центр.       – Зотов, озадачишь оперов районных отделов, – отдал распоряжение Трофимов. Михаил с готовностью вскочил на ноги. Майя видела, что мужчине не терпится приступить к исполнению приказа. Капитан метил в кресло начальника, а это дело было отличным рывком к заветной должности.       – Пусть прошерстят все тату-салоны в пределах Третьего транспортного кольца. Доложишь о результатах завтра вечером. Остальные свободны на сегодня. Размещайтесь в гостинице. Совещание завтра в ровно девять. Без опозданий.       Заскрипели двигаемые по старым половицам стулья. Коллеги, напряженно перешептываясь, потянулись к дверям. Майя задержалась у доски. Ей хотелось в тишине и одиночестве внимательнее рассмотреть татуировку. Девчонку до сих пор не покидало смутное ощущение, что она уже видела этот рисунок. Воспоминание предательски ускользало, и это здорово злило Громову.       – Они, наверное, были красивыми при жизни.       Майя вздрогнула, нервно обернулась. За ее спиной снова стоял Вадим; заложив руки за спину, он с интересом рассматривал фотографии.       – Посторонним запрещено находится в этом зале, – отрывисто бросила Громова, вытягивая из-под магнита снимок с татуировкой. – Попрошу на выход.       – Вообще-то, эта усадьба – моя собственность, – напомнил Вадим и несильно щелкнул девчонку по носу. Ему этот жест показался забавным. Майе – нет. Мужчина зашипел от резкой боли в заломленном запястье.       – Еще раз так сделаешь, сломаю руку, – почти нежно пообещала Громова, отпуская Вадима. Мужчина смотрел на нее с уважением, растирая саднящее запястье.       – Ловко ты. А с виду доходяга доходягой.       – Поработаешь с мое с такими же уродами, еще и не такому научишься, – Майя ненавязчиво указала Вадиму на двери. – Прошу.       – Маленькая злюка, – он выдохнул ей это в лицо. – Но мне такие нравятся. ****       Коттедж приветствовал молодую хозяйку звенящей тишиной. Последний раз Майя была здесь четыре года назад, через месяц после собственного дня рождения. Она вспомнила, как дрожащими от злости руками пыталась справиться с ключами, как напряженно оглядывалась на сестру, ревущую на широких ступенях. Вика накануне ушла от мужа, хлопнув дверью, и с того момента постоянно получала сообщения с угрозами. Майя предлагала сестре рассказать об этом деду, генерал-лейтенанту МВД в отставке. Виктория твердила, что не хочет никого вмешивать в свои проблемы, и сама прекрасно разберется с ними. Громова хмыкнула: точь-в-точь она сейчас.       «Нет уж. Не хочу никого напрягать. Сама как-нибудь выкручусь», – сказала Майя Никите чуть меньше сорока восьми часов назад. Черт, прошло всего два дня, а у нее ощущение, что они варятся в этом дерьме вечность! Эти дни вместили в себя столько, сколько не происходило за последние месяцы.       Переступая порог огромного дома, Майя пыталась вспомнить, сколько времени он пустовал. Вика съехала, кажется, года два назад и была здесь редкими набегами. Несмазанные дверные петли, слой пыли на полу и спертый воздух красноречиво говорили, что коттедж давно не видел жильцов. Девчонка прошлась по первому этажу, настежь распахивая окна в гостиной, столовой и кухне. Ей хотелось немедленно вытравить этот запах затхлости. Она сдергивала плотную белую ткань с мебели, поднимая в воздух клубы пыли. Граф, попятам следующий за хозяйкой, несколько раз чихнул.       Дому требовалась генеральная уборка. Майя с ногами забралась в кресло, обвела гостиную рассеянным взглядом. Было бы неплохо нанять домработницу. Порядка и горячей домашней еды Громовой всегда не хватало в московской квартире. Выручала Вика, изредка заглядывающая к младшей сестре и приводящая ее жилище в божеский вид. Жаль, что готовить ни одна из них нормально так и не научилась. Майя усмехнулась, вспоминая, как Вика чуть не спалила бабушкину кухню, решив запечь что-то в духовке.       Граф ржаво мяукнул, неловко вскарабкавшись на подлокотник кресла. Кот ткнулся влажным черным носом в Майину ладонь, настойчиво требуя ласки. Девчонка рассеянно почесала его за ухом. Довольный Граф развалился на подлокотнике, свесив хвост, и оглушительно замурчал. Майя давно хотела завести себе кота, но, кажется, это кот завел ее себе.       …Зазвонивший в глубине дома смартфон вырвал Громову из поверхностного, тревожного сна. Где-то на границе сна и яви она видела, как ее старшую сестру волочет в темноту нечто – огромное, бесформенное, черное с вкраплениями кроваво-алого. Видела сквозь белесую пелену полусна ужас в Викиных глазах, видела, как сестра захлебывается в беззвучном крике. Майя тянула руки – в висках кровью стучало единственное «помочь ей!», – и каждый раз пальцы зачерпывали пустоту. Лицо сестры смазывалось, будто кто-то небрежно тер ластиком, а ей самой оставалось в бессильной злобе сжимать кулаки, понимая, что не может помочь.       Когда бесформенное нечто почти обрело очертания, прозвенел этот чертовый звонок. Майя потянулась, разминая затекшие мышцы. Обрывочный сон оставил после себя странное ощущение. Он как будто подтвердил мысль, сидевшую в подкорке: с Викой что-то случилось. Смартфон не умолкал. Майя, раздраженно бормоча проклятия в адрес звонившего, выбралась из кресла. Граф недовольно мяукнул, потревоженный хозяйкой. Девчонка ласково потрепала кота по холке и нахмурилась, пытаясь вспомнить, где бросила телефон. Кажется, оставила его в кухне рядом со стопкой пыльных тарелок.       Айфон, как и ожидалось, нашелся в кухне. Номер на дисплее не определился, и Майя подумала проигнорировать звонок. Напряжение, чуть отпустившее в коттедже, обрушилось на девчонку с новой силой. Когда же это, черт возьми, закончится?!       – Громова. Слушаю, – охрипшим голосом произнесла Майя.       – Привет, девочка без имени, – рассмеялся невидимый собеседник. Девчонка шумно выдохнула: это всего лишь надоедливый Вадим Юрьевич. – Составишь мне компанию за чашкой кофе?       – Еще один звонок, и ты будешь болтаться в петле из собственных кишок, – ненавистно шипя, пообещала Майя.       – Мне нравится твоя бурная фантазия, – продолжал веселиться мужчина. – Так как насчет кофе?       – Идите нахуй, Вадим Юрьевич, – отрезала Майя и сбросила вызов. «Внести номер в черный список?» высветилась на дисплее надпись. Девчонка уверенно нажала «да».       В любое другое время ей, возможно, польстило такое пристальное внимание красивого мужчины. И, может быть, Майя даже приняла его настойчивое предложение выпить кофе. Но не сейчас, когда все ее мысли были заняты объявившемся в городе маньяке, а времени едва хватало на отдых.       Майя вытащила из навесного шкафа медную турку и пачку молотого кофе. Все движения были отточенными, доведенными до автоматизма, почти бессознательными. Засыпать кофе в турку, добавить специй, залить холодной водой, поставить турку на медленный огонь.       Ожидая, пока кофе схватится, Громова снова разглядывала фотографию татуировки, лежащую перед ней на столе. Понимать, что ответ находится где-то на поверхности, но она не может его найти, было мучительно. На темно-коричневой поверхности появились первые пузырьки, и Майя сняла турку с газовой конфорки.       Когда девчонка наливала ароматный кофе в чашку, ожил планшет, почти не использовавшийся ею. Громова отставила чашку в сторону, коснулась экрана, разблокировав его. Одно новое сообщение во «ВКонтакте».       «Чёрный список, серьезно? Это так по-детски!»       Майя фыркнула, но подобная настойчивость все-таки польстила ей. Отхлебнув кофе, она быстро набрала ответ.       «Отвали».       «Сначала выпей со мной кофе».       «Не боишься, что я сыпану тебе в чашку цианида?»       Приложение оповестило об ещё одном непрочитанном сообщении. На этот раз от Вики.       «Вернусь через десять дней. Люблю тебя, Кнопка».       Какого черта?!       Майя недоуменно нахмурилась, увидев дату отправки. Двадцать третье марта, следующий день после отлета сестры в Доминикану. Девчонка перешла из сообщений на Викину страницу. Была в сети 2 апреля в 23:17. Майя бегло просмотрела последние записи. Все они датировались двадцать седьмым числом. Это было очень странно, так не похоже на Викторию – столько времени не появляться во «ВКонтакте». Три недели без сетевой жизни сестра явно не выдержала. Если только с ней что-то не случилось. Тревожные мысли снова заворочались в голове.       Девчонка потянулась к смартфону, набрала номер сестры. Вслушиваясь в длинные гудки, Громова неторопливо пролистывала фотографии сестры. Много снимков с пляжа и отеля, бесконечные показы мод, клубные съемки.       Одна фотография привлекла Майино внимание: плохого качества, сделанная в полутьме – сплошное зерно и шумы. На снимке Вика обнималась с девушкой несколько младше себя и счастливо улыбалась в объектив. Майя сморщила нос, разглядывая короткий топ незнакомки.       – Вот и оно, – протянула девчонка, увеличивая снимок. Правый бок девушки украшала замысловатая татуировка – причудливое сочетание то ли рук, то ли лап, обвивающих витиеватую букву «М».       Отпивая обжигающий кофе, Майя внимательно рассматривала лицо незнакомки. Она видела эту девушку несколько раз в компании Виктории, и сестра даже представляла их друг другу. Громова потерла лицо, пытаясь выудить из недр памяти заветное имя. Кажется, Ника.       «Вероника Смолина», – зазвучали в ушах отголоски сестринского голоса.       Майя перешла в раздел с Викиными друзьями, торопливо ввела в поиск имя и фамилию. На странице убитой почти не было записей и фотографий. Громова быстро проглядела имеющуюся информацию. Двадцать пять лет, не замужем. Даша, 6 лет – значилось в графе дети. Была в сети 5 апреля в 11:32. Больше двух недель назад. Видимо, в это время Смолина и пропала.       Остывший кофе оставлял во рту неприятное послевкусие. Майя взглянула на часы: четверть десятого вечера. Набирая Никиту, она надеялась, что друг еще завалился спать. Андреев ответил после пятого гудка.       – Тоже мучает бессонница? – шутливо поинтересовался Андреев.       – Еще только начало десятого, какая бессонница, – фыркнула Майя. – Сильно занят?       – До завтра я абсолютно свободен. Есть предложения?       – Отлично, тогда жду тебя у себя в гостях. Адрес сейчас смской скину. Есть у меня одна занимательная информация.       – Ну, ты прям интриганка, – рассмеялся Никита.       – Еще какая. Давай, поторапливайся, – Громова сбросила вызов.       Майя одним глотком допила едва теплый кофе и быстро напечатала Андрееву адрес своего коттеджа. Отправив сообщение, она сполоснула турку и заново повторила все действия. Ночь обещала быть длинной, и лишняя порция кофеина пришлась бы очень кстати.