Lost in the sun. Осколки памяти

Стылый холодный воздух бил в лицо, и в скудном свете отцветающего дня весь мир выглядел выстиранным и каким-то блеклым. К тому же за плечами неудобно горбилась здоровенная бочка, намертво прикрученная ремнями к телу. Спина болела и чесалась, постромки резали плечи, и Леда в который раз уже прокляла собственный язык, дернувший ее предложить этот план с кровью земли. Возможно, в этом была и какая-то особо коварная месть Аруэ дель Нуэргос. Леда тоскливо вздохнула, чувствуя холодные прикосновения ветра, пробирающиеся за ворот рубахи, будто нетерпеливые пальцы голодной любовницы. Аруэ обладала настоящим талантом по части планирования сражений, но, одновременно с этим, и амбициозности ее не было пределов. Орлиная Дочь терпеть не могла тех, кто предлагал планы более необычные и интересные, чем ее собственные, с трудом мирилась с тем, что ей приходится работать в команде с главами сообществ других кланов. А уж сам факт того, что какая-то первая пера Дочерей Огня дерзнула предложить что-то, что полностью противоречило ее собственной воле, должно было привести ее в настоящее бешенство. И, судя по всему, все-таки привело. Во всяком случае, именно Леду назначили главой отряда, отправившегося к жиле земной крови, а вместе с ней полетели и Нир с Иргой, которые привели ее пред очи Аруэ. Теперь им предстояло найти проклятущую жилу, набрать в бочки нефти и лететь обратно по холоду, преодолевая сопротивление восточных ветров, да еще и так, чтобы от жара огненных крыльев все это не полыхнуло. Словно поросенок на вертеле над еще не разожженным костром. Дура же ты все-таки! Леда мрачно вздохнула, но приказала себе не унывать. Сейчас ей в помощь выделили целых четыре десятка сестер, большая часть из которых представляла клан Лаэрт. К тому же, вместе с ними вызвалась и Фатих, лицо которой при сообщении о том, что Каэрос понесут бочки с земной кровью, приобрело землистый оттенок. Сейчас белоснежная форма Боевой Целительницы мелькала справа от Леды, и она украдкой поглядывала на красавицу Лаэрт одним глазом. Волнуется за меня! Одну не отпустила! От этой мысли в груди потеплело, и Леда ощутила, что невольно ухмыляется. После того поцелуя в лазарете форта Луан Фатих с каждым днем уделяла ей все больше и больше внимания. К сожалению, времени, чтобы побыть вместе, у них не было: сразу же после взятия Луана, едва успев выдохнуть и перевязать раны, анай пошли в атаку, выдавливая ондов прочь от подножий гор. И это им удалось: после нескольких недель ожесточенных боев линия фронта переместилась на десяток километров к северу, и теперь Луан виднелся далеко позади, прилепившийся к высокой скале и вновь безопасный. Леда присоединилась к ним уже здесь, на равнине, окончательно поправившаяся и восстановившая силы. И сразу же окунулась в тяжелую лагерную жизнь - с каждым днем световой день все больше сокращался, и онды дрались все ожесточеннее, злее и дольше. Потому каждая свободная минута была отведена для сна или хотя бы для того, чтобы просто посидеть у костра и погреть замерзшие кости, если на сон времени между атаками не хватало. Но все это время Фатих, тем не менее, будто случайно оказывалась рядом с Ледой, выказывая ей всяческие знаки внимания. Один раз потратила несколько минут, чтобы почистить и высушить ее форму: в попытке отбросить ондов к болоту, анай завязли в холодной и грязной трясине, и Леда перемазалась в вонючем гниющем иле с ног до головы. В другой раз поднесла в подарок флягу с ашвилом, который сейчас был только в лазарете и у командования. Запасы зерна скуднели день ото дня, и гораздо важнее было накормить солдат, нежели напоить их. Да и палатка Фатих совершенно случайно оказалась недалеко от палатки Леды, жаль только, что после тяжелого боя и кратковременного отдыха сил заглянуть к ней уже не было. И все время темно-синие, полные таинственных искр глаза Фатих, больше похожие на горные сапфиры, что так любили дарить своим женщинам Воины Нуэргос, смотрели на Леду и только на нее, а внутри ее зрачков загорались два заманчивых опасных огонька. Вот и сейчас Фатих летела рядом с ней, размеренно взмахивая своими голубыми крыльями, что походили на прозрачное марево водопада в Роще Великой Мани. Взгляд Леды заскользил по соблазнительным изгибам сильного тела Лаэрт, ее тонкой шее с нежным пушком на затылке к кудрявому черному хвостику, мягких изгибов которого так хотелось коснуться кончиками пальцев, навертеть на кулак… Так, смотри под ноги! Если вы пролетите мимо проклятой жилы, ни о какой Фатих тебе тревожиться уже не придется! Тяжело вздохнув, Леда опустила голову, внимательно вглядываясь в скалы под ней. Внизу белели плато и перевалы, на которых круглый год лежали снега. Скудный свет отражался от белой поверхности, не пересеченной ни одним следом. Ниже темнели чернильной синевой ущелья, по которым и пройти-то могли лишь горные козлы да сумеречные коты. В землях Лаэрт горы были выше и суровее, чем те, что окружали становища Каэрос. Лес рос только у самого их подножия, а дальше к небу поднимались острые пики, хищные, будто узкие глаза их Жестокой Богини. И ветра здесь были гораздо более кусачие, чем дома, хотя, возможно, Леде так просто казалось из-за большой высоты. Могучие порывы ветра широкой дланью сгребали со склонов снежную порошу и тысячами крохотных ледяных игл иссекли Леде все лицо и открытые участки тела. Щеки чувствовались холодными и горящими изнутри одновременно. Завтра это все потрескается, и я буду просто красавицей! – мрачновато подумала Леда. И тогда уж Фатих полюбому зайдет в мою палатку! - Леда! – донесся до нее громкий голос Боевой Целительницы, старающейся перекричать ветер, чтобы та ее услышала. Та вновь повернулась к Фатих, чувствуя сладкий азарт, разливающийся по спине. Боевая Целительница указывала вниз, прямо между двух высоких вертикальных скал, слегка искривленных, будто волчьи клыки. Конечно, Лаэрт знали эти земли гораздо лучше, чем Каэрос. Леда была вынуждена признать, что сама она все-таки слишком много взяла на себя, хвастливо заявив Аруэ, что запросто найдет жилу нефти в горах, мельком замеченную ей единственный раз около года назад. Хорошо, что с ними Дочери Воды, знающие эти места, как свои пять пальцев. Кивнув, Леда резко махнула рукой вверх и вниз, приказывая отряду снижаться, и первой направляясь в сторону, указанную Боевой Целительницей. Алые и голубые всполохи от крыльев отражались от заметенных снегом скал, искрясь на них россыпями алмазов. Леда снижалась осторожно, внимательно вглядываясь под ноги. Одно неверное движение, и она вспыхнет как спичка вместе со своими огненными крыльями. Постепенно ветер начал стихать, оттесненный прочь крутыми вершинами, и в воздухе появился сильный неприятный запах, от которого резало в глотке и кружилась голова. Над жилами земной крови всегда стоял газ, тяжелый и муторный, большая концентрация которого вызывала отравление. Еще и поэтому Лаэрт не жаловали выходы нефти на поверхность, хотя и использовали ее при производстве лампового масла, всевозможных ароматических палочек и тончайших, почти прозрачных тканей, которые так любили носить Жрицы. Леда до сих пор недоумевала, как из столь вонючей и черной вязкой жижи, какой была земная кровь, могли получаться столь тонкие ароматы духов, какими Ремесленницы Лаэрт частенько дополняли свои праздничные наряды. Обогнув вершину правой скалы, Леда разглядела внизу то, что они искали. Небольшое черное озерцо шагов в двадцать в поперечнике лежало прямо в ущелье между двух пиков, и с северо-западной стороны от него находилось ровное плато, на котором вполне уместились бы и пятьдесят человек. Поверхность нефтяной жилы не тревожила ни одна складка: на морозе кровь земли становилась вязкой и тяжелой, и ветра не беспокоили ее своими прикосновениями. Плато над жилой покрывал толстый слой снега, и ноги утонули в нем почти что до колен, когда Леда приземлилась и сложила за спиной крылья. Рядом так же мягко опустилась Фатих, а следом за ней и остальные разведчицы, причем Каэрос закрывали свои крылья чуть поспешнее, чем Лаэрт. - Вот и добрались! – хрипло выдохнула рядом Ирга, сбрасывая с плеч ремни большой круглой бочки, закрытой плотно пригнанной деревянной крышкой. – Осталось не сгореть на обратной дороге, и дело сделано! Леда тоже повела плечами, снимая бочку, и осторожно опустила ее на снег. Теперь на плато было тесновато: сестры стояли близко друг к другу, но много места занимали пузатые бочки. Надеюсь, никто не скатится отсюда вниз и не переломает шею, подумалось ей. - Зрячая, теперь твоя очередь, - негромко проговорила Леда, глядя на Фатих. Ведьма улыбнулась ей уголком губ, глаза ее сверкнули сквозь полуопущенные пушистые ресницы. Леде вдруг стало как-то душновато, и она вновь оттянула пальцем ворот куртки. - Как прикажет первая, - мурлыкнула Фатих, поднимая правую руку. Лицо ее разгладилось, а взгляд выцвел, став безмятежно прохладным, будто спокойная гладь пруда. Ее тонкие пальцы напряглись, будто она действительно делала что-то телесное, хоть Леда не видела ничего необычного, лишь ее изящную фигуру в белой форме Целительницы. А потом из озерца нефти поднялась черная струя. Зрелище это было странным, совершенно непривычным, таким, будто Фатих наливала нефть в озеро, только наоборот. Струя земной крови по кривой дуге взлетела вверх и хлынула в первую бочку, подставленную к самому краю. Послышалось утробное бульканье. Заставив себя оторваться от гипнотизирующего зрелища, Леда мотнула головой и обернулась к сестрам. - Передавайте сюда бочки по одной. Как только одна наполняется, кто-то подхватывает ее и взлетает. Все ясно? - Нет! – напряженно зазвенел голос Фатих. Леда удивленно взглянула на нее, вскинув брови. - Почему нет? Разве мы не за этим сюда пришли? - Слишком велик риск, что какая-нибудь Каэрос заденет нефть крыльями, - Фатих покачала головой, сосредоточенно глядя на то, как наполняется бочка. – Перед тем, как разведчицы будут подниматься в воздух, я оплету каждую бочку Водой во избежание несчастных случаев. - Роксана! – пробормотала Леда, глядя на нее, и добавила: - Ну как скажешь, зрячая. - Я ведь затем и полетела с вами, чтобы вы тут все не перекалечились, - Фатих бросила на Леду быстрый взгляд, и в нем, несмотря на отстраненность, сверкнуло лукавство. Леда была готова поспорить, что последние слова предназначались именно ей. А одновременно с этим ощутила неловкость: она-то думала, что Фатих вызвалась лететь, чтобы с ней немножко побыть. Не будь дурой! Долг Боевой Целительницы – находиться на передовой. Как только стемнеет, онды попрут в атаку, и она должна быть там, чтобы сдерживать их. Неужели ты думаешь, что она полетела бы прочь от линии фронта только затем, чтобы полюбоваться на тебя? Впрочем, настроения это ей не испортило. Сложив руки на груди и прислонившись спиной к скале, Леда внимательно наблюдала за тем, как Фатих наполняет бочки и водит над ними руками, а они обрастают снаружи толстой ледяной коркой. При одной мысли, что всю обратную дорогу эта корка будет касаться ее спины, Леде становилось не по себе. Но зато во взгляде, обращаемом Фатих на нее, сверкало искрящееся лукавство, и это грело почище любой печки. Если переживем эту свалку сегодня, зайду к ней с утра и посидим хоть немного, просто поговорим. Леда вдруг ощутила, что до смерти истосковалась по простому человеческому теплу. На фронтах его было так мало: все заменяла собой холодная смерть. - А нам хватит сорока бочек-то? – с сомнением спросила стоящая рядом с ней Ирга, ткнув одну из них носком сапога. – Что-то как-то мне кажется, что сорока мало слишком. - Хватит, - не оборачиваясь, проговорила Фатих. – Не забывайте о моей силе. Как только вы разольете нефть, мне будет очень легко устроить тут такой пожар, что его разве что Сама Милосердная потушить сможет. - Ну, как скажешь, зрячая, - пробурчала Ирга, глядя на нее со смесью недоверия и уважения в голосе. Леда наблюдала за Фатих, любуясь каждым ее движением. Руки Боевой Целительницы двигались плавно и гибко, будто клонящийся под ветром камыш. Кожа у нее была хоть и обветренной, но такой мягкой, что, казалось, тронь – и пальцы утонут в этом теплом бархате. В ее задумчивом наклоне головы, в разглаженном бестревожном лбу Леде на один миг почудилась вечность. Фатих почувствовала ее взгляд и обернулась, не переставая при этом переливать нефть в бочки. Глаза ее потеплели. - Ты придумала замечательный план, Леда дель Каэрос, - негромко произнесла она, и Леде на миг показалось, будто пальцы Фатих нежно тронули ее затылок, отчего по телу прошла сладкая дрожь. - Да это не столько я, - замялась Леда, вдруг ощутив сильную неловкость. – Это Нир с Иргой, а потом и главы сообществ подключились. - Да не скромничай! – хрипло хмыкнула Ирга, ткнув ее локтем в бок, и взглянула на Фатих. – Эта рыжая хитрющая бхара – настоящее проклятие становища Сол. Попомни мои слова, зрячая, ее ждет большое будущее. - Я не сомневаюсь в этом, - темные глаза Фатих вновь взглянули Леде прямо в самое сердце, и от этого ей захотелось провалиться сквозь землю. - Хорош тебе уже языком чесать! – грубовато повернулась она к Ирге. – Твоя бочка тебя уже ждет не дождется! - Боишься, что кто-то узнает о твоем трепетном отношении к ведьмам? – расплылась в широкой улыбке Ирга. Леда ощутила, как полыхнули щеки под заинтригованным взглядом синеглазой Лаэрт. Внутри поднялась волна раздражения, и она зыркнула на Иргу. - Поверь, мне есть чем тебе достойно ответить на это! Думаю, всем здесь будет крайне интересно, за что именно та Лаэрт отхлестала тебя своими крыльями, что ты теперь дохаешь, будто каменщица после сорока лет в забое! - О-хо-хо! Кто-то получил первое задание и отрастил клычки! – под взглядом Леды Ирга улыбнулась и примиряющее выставила перед собой ладони. – Ладно-ладно, я все поняла! Молчу! Ухмыляясь и поглядывая на Леду, она подхватила ближайшую покрытую льдом бочку, крякнула и надела ее на плечи, а затем взлетела. Леда проводила ее раздраженным взглядом. Вот ведь бхара проклятущая! И кто ее за язык тянул? Не очень-то хорошо было говорить такое при Фатих. Та могла подумать невесть что. Например, что у Леды действительно была тяга именно к ведьмам. Это ведь было не так, на самом-то деле! Просто так совпало! - Что это она имеет в виду, а, первая? – в голосе Фатих звучало лукавство. - Понятия не имею, - Леда, как ни в чем ни бывало, пожала плечами и постаралась натянуть на лицо самую свою честную улыбку. – Они вчера с Рутой набрали каких-то грибов на опушке, утверждая, что они съедобны. Возможно, сегодня Ирга ими обедала. Фатих звонко рассмеялась и тепло взглянула на нее: - Про тебя в лагере много чего рассказывают, первая. Например, про ваши вечные выходки с сестрой. Говорят, вы не раз умудрялись выводить из себя даже саму царицу Ларту дель Каэрос. - Ну, царицу из себя даже ребенок малый выведет, главное правильно подступиться, - отозвалась Леда, при этом чувствуя золотую радость внутри. Она спрашивала обо мне у других сестер, узнавала! Значит, я, и правда, ей нравлюсь! Она деланно потупила глаза. – Впрочем, мы с сестрой действительно немного… шалили в молодости. - Не сомневаюсь, - хмыкнула Фатих. – А где она сейчас, твоя сестра? - Несколько месяцев назад она стала охранницей царицы, так что сейчас должна быть где-то в форте Серый Зуб или на северном фронте, все зависит от того, где сама царица. - Скучаешь по ней? – взгляд Фатих стал сочувственным. - Немного, - неловко пожала плечами Леда, удивляясь собственной откровенности. О сестре она никогда и ни с кем не разговаривала, да никто и не спрашивал у нее про Эней. На фронте было слишком тяжело, чтобы беспокоиться о том, кто и по кому из близких скучает. Живыми бы из мясорубки выйти, остальное отступало на второй план. Фатих серьезно посмотрела на нее и негромко сказала: - Я желаю тебе поскорее встретиться с ней, Леда. И чтобы обе вы были невредимы. Думаю, Роксана убережет вас обеих, уж больно много огня в вас горит. Ей должно это нравиться. Леда вдруг поняла, что впервые в жизни ей просто нечего ответить. Вязкий взгляд Лаэрт сбивал с мысли, заставлял язык заплетаться, а мысли путаться и рваться. Оставалось только тупое желание умильно улыбаться и разглядывать ее лицо, высунув язык на бок. Богиня, да что ж с тобой творится-то?! Возьми себя в руки! Это же всего лишь женщина, а не какое-то диковинное чудо! Только что-то внутри подсказывало Леде, что это именно чудо. Сияющее, золотое чудо, сильное, будто набегающая на берег штормовая волна, что в своем неостановимом движении перемалывает раковины и камни, увлекая их за собой в шипящую пенистую даль. С силой оторвавшись от ее глаз, Леда встряхнула головой и ухмыльнулась пошире, прогоняя прочь лишние мысли. - Благодарю на добром слове, зрячая! Думаю, Милосердную так же не разочаровала Ее талантливая дочь. Я прямо вижу, как Она улыбается мне из твоих глаз. Фатих ослепительно улыбнулась, а потом вдруг струя нефти вырвалась у нее из рук и фонтаном брызнула во все стороны. Леда и ахнуть не успела, как ее окатило с головы до ног, и противная масляная пленка в один миг закупорила все поры кожи, словно на нее натянули тугую бычью шкуру. Фатих пискнула и сразу же уменьшила напор нефти, но Леда так и осталась стоять перед ней абсолютно черной и мокрой насквозь. - Зрячая, при всем моем уважении, может, вы поворкуете позже? – раздался из-за спины недовольный голос какой-то из Лаэрт. – Мне бы все-таки хотелось вернуться до темноты и в том же виде, что я была утром. - Тебя, что же, не радует возможность того, что кто-то из Каэрос будет, так сказать, освещать нам путь, словно факел? – фыркнула рядом с ней Дочь Земли, совсем молоденькая черноглазая и хорошенькая Ритиф, которую Леда немного знала по службе на северном фронте. Когда-то давно Ритиф спасла ей жизнь в битве при отступлении от Перевала Арахты, в которой принимала участие первый клинок Каэрос Рей, а вместе с ней и они с сестрой. - Я бы предпочла, чтобы Каэрос полыхали во время битвы с ондами. Там их самопожертвование будет более к месту, - весело отозвалась первая Дочь Воды. Леда выплюнула черную струйку нефти и попыталась убрать с лица мокрые обвисшие и почерневшие пряди. Фатих напротив нее замерла, прижав руки к губам. - Какая у тебя странная реакция на комплименты, зрячая, - проворчала Леда, тщетно пытаясь стереть с лица остатки нефти. – В следующий раз обещаю назвать тебя самой страшнющей из всех Дочерей Воды, что когда-либо топтали землю. Думаю, за это ты меня нефтью не окатишь? Фатих вдруг громко прыснула, а потом рассмеялась и подступила вплотную к Леде. - За это я тебя в ней искупаю, Дочь Огня! - звонко проговорила она, и протянула руки к вискам Леды. – Дай-ка мне сюда свою голову. Нельзя же тебя в таком виде на фронт выпускать! А то сестры примут за онда и застрелят на месте. Леда открыла было рот, чтобы отбрехаться, но тут что-то невидимое и прохладное очень нежно коснулось ее лица, волос и тела. И ей оставалось только изумленно наблюдать, как крохотные капельки земной крови взлетают в воздух, отрываясь от ее кожи, и формируются в большой черный шар, колышущийся и застывший в воздухе прямо над ближайшей пустой бочкой. Как только шар сформировался целиком, а на Леде не осталось ни капли нефти, Фатих отпустила его, и шар с глубоким бульканьем упал в бочку. - Надеюсь, я реабилитировала себя в твоих глазах? – улыбнулась Фатих. Леда вдруг подумала, что серебро, сейчас полностью залившее белки ее глаз, невероятно к лицу ей. - Не знаю,- она наморщила лоб и с сомнением покачала головой. – Я не до конца уверена. - Вот как? – черные тонкие брови Фатих взлетели вверх, а улыбка стала хищной. – И что же мне нужно сделать, чтобы ты была точно уверена? - Ох, что-то ничего и в голову не приходит, - Леда притворно грустно вздохнула и взглянула ей в глаза. – Хотя, у меня и есть кое-какие идеи… - Расскажи мне их, молю тебя! – воскликнула с придыханием Фатих. Глаза у нее искрились желанием, насмешкой и интересом. Леда спиной ощутила, как навострились уши остальных разведчиц, хоть те и усиленно делали вид, что просто ждут своей очереди за бочками. Вот он, мой шанс! Если сейчас я сдамся, потом уже ей будет слишком скучно со мной! Она набрала воздуху в легкие, пожала плечами и совершенно спокойно ответила. - Свиная рулька. - Что? – заморгала Фатих. Сзади грянул дружный гогот нескольких десятков глоток, и Леда ощутила, что победила, когда вспыхнули глаза Боевой Целительницы. - Я говорю: хочу свиную рульку, - ответила она под громкое ржание разведчиц. – Это полностью исцелит все моральные раны, нанесенные мне нефтяным душем. - Да ну тебя! – фыркнула Фатих, шлепнув ее по руке, но в ее голосе слышалось удовольствие. Умничка, девочка! – удовлетворенно подумала Леда. Так держать! Остальные бочки Фатих наполнила минут за пятнадцать, не больше, а потом Леда просунула руки в кожаные ремешки, какими крепилась бочка к спине, и, кряхтя, встала на ноги. От тяжести ее едва пополам не переламывало, к тому же, нефть в бочке колыхалась из стороны в сторону, залитая не до конца, и Леду слегка штормило вместе с ней. А ледяная корка, намерзшая сверху на крепких дубовых досках, моментально заморозила кожу на спине, и волоски на загривке протестующее встали дыбом от холода. В следующий раз будешь поосторожнее со своими идеями! – напомнила себе Леда. Ничего страшного, конечно, но она бы предпочла провести эти часы, завернувшись в собственное одеяло и храпя, а не мотаясь где-то над горами с тяжеленной бочкой земной крови за спиной. Открывать крылья было страшновато, но слой льда на бочке был ощутимо толстым, а потому Леда доверилась слову Фатих и тронула золотой клубочек в груди. Крылья моментально раскрылись за спиной, послышалось негромкое шипение, когда они коснулись льда, но таять он не начал: спина Леды оставалась сухой. Что ж, может и доживу до утра. Передернув плечами и поудобнее пристроив на них ремни, Леда тяжело оттолкнулась от земли и взлетела. Отягощенные грузом анай, не торопясь, поднимались над плато, кривясь и морщась от неудобного груза. Одно дело – тащить на спине вещмешки, пусть и полные еды и походной утвари, и совсем другое – гигантскую обмороженную бочку. Высоко взлететь не получилось: сильные горные ветра и так-то сбивали с ног, а бочка только добавляла неустойчивости. Кое-как построившись в неровное полотно, они медленно направились в обратный путь. Теперь уже Леде было не до Фатих. Плечи нестерпимо резали постромки, бочка тянула назад, а ветра подталкивали в грудь, грозя перевернуть ее и сбросить вниз. Упрямо нагнув голову, Леда с силой колотила крыльями по воздуху, стараясь игнорировать плывущие слишком близко под ногами острые горные пики. Одно неверное движение, один сильный порыв ветра, и ее просто размажет по скале. Или насадит на нее, словно кусок мяса на вертел. И сама будешь как та свиная рулька. Из-за плотных недвижимых облаков солнца видно не было, но по слабому освещению Леда определила, что дело неуклонно идет к закату. А это означало, что вот-вот уже начнется штурм, и онды полезут из бурелома, обстреливая их сверху черным металлическим дождем. А она в это время, вместо того, чтобы командовать собственным пером, будет медленно и уныло тащиться в темнотище между проклятущих гор. Сцепив зубы, Леда нагнулась еще ниже, чтобы сопротивление воздуха было меньше. Они должны успеть долететь до фронта. Должны. В итоге к тому времени, как впереди между горных пиков замаячил просвет Долины Грез, с кончика носа у Леды уже срывались капли обжигающе горячего пота, а спина и плечи горели огнем так, будто нефть на спине все-таки вспыхнула. Она уже и сама была практически готова хлестнуть крылом по проклятой светом бочке и сгореть тут к бхариной мани, чем тащиться дальше, изнемогая от усталости. Впрочем, остальные разведчицы были в не лучшем состоянии, тихо ругаясь сквозь зубы, хрипя словно загнанные лошади, но упрямо волоча свои бочки вперед. Как только горы остались позади, лететь стало немного легче. Теперь они спустились к самой земле, чтобы ревущая мощь горных ветров перестала выламывать и без того измученное тело. Хоть до заката и оставалось еще около часа, на Долину легли первые сумерки: из-за плотных туч солнце растеряло свой и без того слабый осенний свет. Сквозь заливающий пот глаза Леда вглядывалась вперед. Все вокруг было слегка размытым, но, несмотря на это, до усталого мозга дошла тупая мысль: палаток в лагере прибавилось. Причем не просто прибавилось, а значительно прибавилось – на треть точно. Леда затрясла головой, сбрасывая усталость и пытаясь немного прийти в себя. Потом взглянула еще раз. Так и есть. С южного края лагеря анай шевелилась большая масса людей: они ставили палатки, разводили походные костры, сновали туда-сюда по делам. Что это? Подмога? Но откуда? Правда, обдумывать все это сил у нее уже никаких не было. Их едва хватило на то, чтобы дотащиться до шатра командующей и осторожно опуститься на землю, не упав при этом и не уронив бочку. Здесь, с южной стороны шатра, сестры расчистили большую площадку под бочки с земной кровью. Все костры и огонь предусмотрительно были убраны подальше, площадку окружала неглубокая прорытая в земле траншея на тот случай, если нефть все же загорится. Правда, на взгляд Леды, траншея была слишком маленькой. Все-таки сорок бочек земной крови могли пылать так, что запросто сожгли бы на таком ветру половину лагеря, и никакая земляная канава это не остановит. Но, во всяком случае, подстраховаться нужно было. И вообще, хоть кто-то поработал кроме меня. Не одной же мне на горбу таскать эти бочки! Пусть поднапрягутся! – пришла в голову злорадная мысль. Леда почти что застонала от наслаждения, когда тяжеленная бочка наконец оказалась на земле, а в онемевшие плечи вонзились острые горячие иголочки. Во всем теле была странная легкость, и ее шатало уже оттого, что тело никак не могло привыкнуть к отсутствию груза. Рядом разгружались и другие сестры, пыхтя и тяжело утирая рукавами мокрые от пота лица. Морщась от боли и тихонько ругаясь под нос, Леда принялась разминать плечи, вращая руки в суставах и качая с боку на бок головой. Проходящая мимо нее Фатих бросила на нее короткий взгляд из-под пушистых ресниц, улыбнулась одним уголком губ и исчезла между палаток. Леда проводила ее долгим взглядом. Кажется, ей понравился сегодняшний день. Надо будет еще позубоскалить при ней. - Светлого вечера, Леда, дочь Лайи, - негромкий лишенный эмоций голос за спиной показался очень знакомым и заставил ее резко развернуться. Перед ней, заложив руки за спину и выпрямив сухую спину, стояла первое Лезвие Раин дель Каэрос. Она была высока, ростом почти что с Леду, и так костлява, словно кто-то на костре вытопил из нее весь жир до последнего грамма. А на войне похудела и еще больше, и теперь на ее узком лице ярко выделялись острые скулы и тяжелые надбровные дуги. Ее правую щеку пересекал длинный белый шрам, полученный ей в битве за становище Сол двадцать лет назад, темные глаза были спокойны и тихи. Только на самом их дне мелькнуло нечто, похожее на улыбку. Леда резко вытянулась по струнке, ударив себя кулаком в грудь и низко опустив голову в приветствии. Она сама не могла объяснить себе почему, но ей всегда была очень симпатична спокойная, рассудительная, уверенная первое Лезвие. Она составляла разительный контраст вечно кипящей от ярости Ларте и каким-то образом умела сдерживать ее самые безумные порывы и отговаривать от слишком резких и необдуманных решений. К тому же, Леду веселило лицо Ларты, когда она смотрела на Раин. Каждый раз на нем появлялось выражение бесконечной мировой тоски, усталости и желания удавить первое Лезвие или удавиться самой, но царице оставалось только тяжело вздыхать и соглашаться на предлагаемые ею планы. Раин была умна, исполнительна и спокойна. Ничто не могло вывести ее из себя. Однажды они с Эней даже подумывали испытать терпение Раин на прочность, разрабатывая план, суть которого сводилась к тому, чтобы каким-то образом засунуть ей за шиворот дохлую ворону. Но как это сделать, они так и не придумали, к тому же связываться с Раин не хотелось. Человеком она была порядочным, умелым Воином, прекрасным администратором, и сестры избрали для своих шуток иную мишень, которой тогда оказалась пухленькая наставница Дочерей Дасан с щечками что наливные яблочки и легким характером. Помнится, Леде от нее тогда даже поцелуй перепал, не смотря на их разницу в возрасте. Правда, когда она все же нашла в своем белье ужа, поцелуи закончились, а их место заняли разъяренные вопли. Но тут уж ничего не поделаешь. - Первое Лезвие! – отчеканила Леда, глядя в темные глаза Раин. – Светлого вечера вам! - Вольно, - без выражения бросила Раин, и Леда расслабилась, встав как обычно. – Пойдем со мной, первый Клинок Магара дель Лаэрт желает тебя видеть. - Она уже здесь? – заморгала Леда, инстинктивно бросив взгляд на все еще светлое небо. По всем ее расчетам Магара должна была вернуться не раньше полуночи. - Да, - кивнула Раин. В голосе ее проскользнуло легкое удивление. – Поистине, Аленна благосклонна к этой женщине. Мы встретили ее недалеко отсюда в Иель, когда она пыталась убедить командующую фортом Тафину дель Лаэрт отдать ей всех ее Боевых Целительниц для какой-то сомнительной авантюры. Взгляд Раин скользнул Леде за спину, и ресницы слегка дрогнули. Больше первое Лезвие не выказала никаких чувств при виде ровных рядов бочек с кровью земли. - Хотя, я так понимаю, ты начинаешь авантюру еще более сомнительную, чем то, что предложила Магара, - голос у Раин был абсолютно сух, но в глазах мелькали огоньки. – Жалко, что мы не взяли с собой из становища Сол Мани-Наставницу Мари. Сдается мне, что за эти годы ты сильно истосковалась по ней и ее… вниманию. Леда поймала себя на том, что разинула рот, и поспешно клацнула зубами, возвращая отвалившуюся челюсть на место. Если бы прямо сейчас между палатками появилась сама Грозная со Своим нестерпимо сияющим щитом в руках, а следом за Ней шли бы все умершие герои древности, начиная с самой Иды Кошачий Коготь и заканчивая Марой Странницей, Леда бы и не почесалась даже. Раин пошутила?! Раин?! Поистине, эта война была самой странной из всех, какую когда-либо вели анай, и сюрпризов подкидывала едва ли не больше, чем напившаяся иллиума Способная Слышать. - Ладно, пойдем, первая, нас уже ждут, - голос Раин вновь стал бесцветным, она развернулась и направилась к шатру. Все еще очумело таращась ей в спину, Леда заспешила следом, не до конца понимая, как вообще Раин умудрилась оказаться здесь в такое время. Возле самого входа в палатку командующей она замешкалась и все-таки отважилась спросить: - Первая, разрешите обратиться? – Раин кивнула, и Леда продолжила: - А что вы вообще здесь делаете? Вы же должны быть на северном фронте! - Ситуация изменилась, - сухо проговорила Раин, слегка нахмурившись. – По всему северному фронту идет успешное наступление, царицы Руфь дель Раэрн и Амала дель Лаэрт приняли решение перевести некоторые части на южный фронт, чтобы взять ондов в клещи. Мы с Рей привели с собой две тысячи клинков, и еще столько же должны подтянуться позже, с юга. – Она помолчала и добавила: - Во всяком случае, так обещала Тиена дель Нуэргос, а она всегда держит свое слово. Леда ощутила, что улыбается. Новости, принесенные Раин, были просто чудесными. Пока еще страшно было в это верить, но Леда всей душой чуяла, что в этой проклятущей войне наконец-то настал перелом. Достаточно уже онды потрепали анай, теперь пришло их время мстить. И если этой зимой они хорошенько поднажмут, то к весне, вполне возможно, фронты действительно встретятся на пепелище Натэль. И это будет означать то самое слово, которое так страшно было произносить вслух, но которое постоянно бессознательно повторяли мечущиеся в бреду раненые или изможденные после боя Воины, забывшиеся тяжелым сном. Победа. Только вот Раин почему-то выглядела хмурой и недовольной, и это насторожило Леду. Впрочем, времени на то, чтобы узнать, что происходит, у нее уже не осталось. Первое лезвие кивнула ей и развернулась ко входу в шатер командующей. Сейчас оба входных клапана шатра были откинуты наружу, и ветер слегка шевелил их края, свободно задувая внутрь. Его прикосновения заставляли волноваться высокое пламя в чашах с огнем Роксаны, а заодно вымели прочь густой и тяжелый запах дыма. Леда подозревала, что к этому приложила руку Раин. Сухая и педантичная первое лезвие не одобряла размывание обычаев и строго пресекала быстро распространяющуюся среди Каэрос привычку к курению. Впрочем, кое-кому, похоже, на это было плевать. Посреди шатра возле походного стола на едва не складывающимся под ее массивным телом стуле развалилась Магара дель Лаэрт, откинув голову на спинку и выпуская в потолок дымные колечки. Над ней нависла Аруэ дель Нуэргос, черная, как грозовая туча, и ее холодные глаза так и метали молнии, а былое спокойствие разбилось на мелкие осколки. Остальные главы сообществ молча стояли вокруг стола с таким видом, будто хотели оказаться где угодно, только не здесь. Среди них внимательные глаза Леды углядели и первого клинка Каэрос Рей, которая ухмылялась под нос, прикрывая лицо кулаком. Ее светло-карие, почти желтые глаза встретились с глазами Леды, и первый клинок кивнула ей черногривой головой в знак приветствия. - Ты совсем ополоумела, бхара проклятущая?! – в горле Аруэ явно клокотало почти звериное рычание. – Ты нужна на передовой! Какого, рухмани дарзан, тебя несет в это поганое болото?! - Ну что же ты так кричишь, милая моя? – замурлыкала ей в ответ Магара. – Не надо кипятиться. Давай с тобой по бокальчику пропустим и все спокойненько обсудим. - Нечего тут обсуждать! – рявкнула Аруэ. – Ты – командующая фронтом! Вот будь добра быть на передовой и командовать им! - Там полно народа, который прекрасно справится с этим и без меня, - беззаботно махнула рукой Магара. – У нас тут много умных девочек. Назначь одну из них, да и дело с концом. - Ты что, не понимаешь совсем ничего? Или тебе тот гигант последние мозги отбил? – Аруэ оперлась о стол, в ярости глядя на то, как Магара пускает вверх колечки. – Одно твое присутствие на передовой заставляет солдат драться так, будто за их спинами Роща Великой Мани! И если ты во время атаки будешь скакать с кочки на кочку не пойми где, они растеряют большую часть боевого духа! - Ох, как мне приятно слышать твои слова, кошечка! – хищно осклабилась Магара, и Аруэ резко выпрямилась. Зрачки ее расширились, а потом она нагнула голову и задышала будто бык перед дракой. Только что копытом землю не рыла. Магара же подалась вперед и еще мягче замурлыкала: - Я знаю, как сильно нравлюсь тебе, но прости, дель Нуэргос, я не смогу ответить на твои чувства! Иначе половина Дочерей Воды и четверть Дочерей Воздуха начнут драть на себе волосы от горя и уж совершенно точно не смогут сражаться. - Ах ты бхара драздаэр фирзах дагара! – едва не взвизгнула Аруэ, мертвой хваткой вцепившись в долор. Со стороны глав сообществ послышались сдержанные смешки, а Леда расслышала за спиной восхищенный голос Фатих: - Ну ничего себе загнула! - Повтори-ка еще раз! – Магара вдруг вся подалась вперед, ощетинившись, будто сумеречный кот. Глаза ее сузились. – Давай! Еще разок! И тогда мы точно решим, кому и на каком фронте сражаться! - Ты не пойдешь в болото! Твое место – на передовой! – дрожа от ярости, вытолкнула сквозь зубы Аруэ. - Я пойду на болото, потому что это мой план, и исполнять его – мне! – так же тихо проговорила Магара, не мигая глядя ей в глаза. – А где чье место, будешь своим разведчицам рассказывать! Я не отвечаю ни перед кем, кроме царицы земной Амалы и Царицы Небесной Аленны! И не тебе лезть между ними! В шатре повисла звенящая тишина. Магара и Аруэ смотрели друг на друга так, словно готовы были презреть все военные законы и поубивать друг друга голыми руками. Леда затаила дыхание. Магаре-то хватит безрассудства и безумия на это, поэтому сейчас решение было за Орлиной Дочерью Нуэргос. Желваки на ее щеках ходили ходуном. Аруэ с трудом расцепила сведенные судорогой челюсти и бросила: - Я пойду готовить своих людей. И только попробуй подохнуть в этой грязище. Ты нужна на фронте живой и здоровой. - Я знаю, что ты будешь по мне тосковать, милая, потому обязательно вернусь, - сладко пообещала Магара. Резко развернувшись на каблуках, Аруэ дель Нуэргос вышла из шатра, едва не сбив плечом стоящую в проходе Раин. На лице той не отразилось ни одной эмоции, только спокойный интерес. Магара проводила ее веселым взглядом, который почти сразу же натолкнулся на Леду. - О! А вот и ты! – она с грохотом поднялась со стула и энергично махнула Леде искалеченной рукой. – Ну-ка, иди-ка сюда, Дочь Огня! Будем придумывать, как подорвем ондов! Леда поняла, что ухмыляется. Энтузиазм Магары был заразительным, словно теплый весенний ветер, заставляющий дремлющие с зимы леса просыпаться и прислушиваться к его звенящей песне. Она смело шагнула вперед к столу и вытянулась, чтобы отсалютовать ей по всем правилам. - Светлого вечера, первая! – гаркнула Леда. - Да не ори ты! – поморщилась Магара. – У меня уже в ушах звенит от воплей. Как звать-то? - Леда, дочь Лайи, дочери Каин, дель Каэрос, становище Сол! – отчеканила та. - Рей, твоя, что ли? – Магара повернулась к первому клинку Каэрос и мотнула на Леду головой. – Орет так, будто твоя. - Моя-моя, - ухмыльнулась та. – Они с сестрой при мне больше года состояли. На Мастера Клинка идет. - Ооо! – брови Магары удивленно взлетели вверх, и она снова повернулась к Леде, внимательнее оглядев ее с ног до головы. – Молодая, да ранняя! Молодцом! Хоть кто-то из вас, бревен, на что-то способен! – Тала за спиной Магары громко возмущенно хрюкнула, но та не обратила на это никакого внимания, энергично кивая Леде на карту. – Иди-ка сюда, погляди. Раз уж ты придумала эту затею с земной кровью, тебе на это разведчиц и вести. Я дам тебе трех Боевых Целительниц и сотню человек, чтобы разлить все это по всем завалам. Только быстро и тихо, чтобы эти гнилые выродки не заметили. Справишься? От неожиданности Леда едва не поперхнулась. Она и не надеялась, что ей доверят такое ответственное поручение, тем более – сама Магара. Но под задорным взглядом серых глаз Лаэрт все самое невозможное казалось вполне реальным. Волны силы, воли, неукротимого духа расходились от нее, словно круги от брошенного в воду булыжника, и Леда невольно расправила плечи. Да, похоже, Небесная Пряха действительно заглядывает к ней на огонек в ночной тьме. В небесной ледяной вечности среди звезд холодно и одиноко, а эти глаза достаточно горячи и живы, чтобы согреть даже Ту, что правит льдом и снегом. - Сделаю, первая, - кивнула Леда, широко улыбаясь в ответ Магаре. - Вот и молодцом! – железная ладонь дель Лаэрт хлопнула ее по плечу, и Леде подумалось, что, скорее всего, останется синяк. Магара торжествующе развернулась к остальным главам сообществ и хмыкнула: - Ну что, как вы там говорите? Роксана одобряет взрывы? - Мы так не говорим, - сухо проговорила Раин, наградив Магару хмурым взглядом. В ответ Магара широко оскалилась: - Теперь – будете.