Феникс

Поспать нормально мне не удалось. Поднялась температура, и мучили кошмары. Я проснулась то ли от очередного кошмара, то ли от лёгкого толчка Мэй в плечо. — Тише, девочка, — она мягко провела своей ладонью по запотевшему лбу, когда я с криком резко села на кровати. Я судорожно выдохнула и уткнулась в её плечо. — Грей готов к разговору. И только с тобой. Но сначала перевязка, а потом ГИДРА. Я устало кивнула. Спустилась к Грею в подвал только тогда, когда была готова морально. Перед посещением столь ценного гостя Фитц всучил мне в руки какой — то планшет, пытаясь объяснить, как сделать инертный блокирующий лазерный барьер непрозрачным и звуконепроницаемым если вдруг что. Мой затуманенный, вымотанный бессонницей разум застопорился на словах «инертный блокирующий лазерный барьер» и дальнейшие объяснения слушать было бесполезно. Я махнула рукой и спустилась вниз, глубоко вдохнув. Грей сидел на кровати за прозрачной стеной, одетый в бесформенные рубашку и штаны, похожие на тюремную одежду. Рукава были закатаны, на руке виднелось нечто, похожее на многоножку. Резервуары с сывороткой. Псевдо — порез ножом для бумаги. Чёртов лжец. При виде меня мужчина поднялся и подошёл к барьеру. Я опустилась на жёсткий стул перед ним, положила планшет на колени, затем взглянула на него. — Как ты? — спрашивает он, сочувственно глядя на меня. — Оу. Я словила твою пулю, получила от тебя удар в спину. В метафорическом смысле, конечно. Думаю, я в полном порядке, — ядовито заметила я. — Ты язвишь. Ты никогда раньше этого не делала. — Слушай, перестань, а. Я прошу тебя. Ты хотел говорить — я слушаю. — Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Я усмехнулась и покачала головой. — Заботился бы лучше о себе. Твоя сыворотка нестабильна. — Устаревшая информация. Я работаю с человеком, у которого есть огнеупорные тромбоциты в крови. Так что, сыворотка больше не взрывается. В его глазах светится гордость. Мерзкий предатель. — Она открыла эту способность сравнительно недавно. Эта мысль даже не посещала её светлую голову. Пока ГИДРА не направила её на путь истинный. — Говоришь, как сектант. Будешь увещевать меня вступить в ГИДРУ? — Я хотел этого, не буду скрывать. Но мне запретили. Потому что ты — задание для Зимнего Солдата. Я содрогнулась всем телом. Взглянула на него исподлобья. Поджала губы и кивнула, чтобы он продолжал. Рука сама собой тянется к кулону на шее и с силой сжимает его. — Это месть ГИДРЫ. Наказание для Зимнего Солдата. Я не хотел твоей смерти. И не хочу. Ты — моя привязанность. — Я бы могла сказать тоже самое. Если бы не твоё предательство, оставившее горькое послевкусие на языке. — Ты могла пойти за ГИДРОЙ с самого начала. Десять лет назад ты могла вступить в её ряды. Мы были бы вместе, достигли бы таких вершин. — Грей. Мне надоела твоя пустая болтовня, — оборвала я, поднимаясь. — Подожди. Я не закончил. — Ты даже не начал. — Элен. — Что Элен? — недоумевала я. — Присядь. Так будет лучше, поверь мне. Я села, чувствуя, что сейчас услышу очень неприятную вещь, которая меня явно не обрадует. — Её настоящее имя Алания. Алания Феллоуз. Я поморщилась, как от зубной боли. Проклятый мир. Проклятая ГИДРА. Я проклинаю эту организацию в тысячный раз. — Эмма Феллоуз. Её ты не спасла. Элен — мать этой девочки. В горле резко пересохло. Я зажмурилась, потирая переносицу. Вот откуда огнеупорные тромбоциты. Пирокенез Эммы подразумевал под собой их наличие. А оно передаётся по наследству. — И она ненавидит тебя за это. — Меня? Забавно, но она должна ненавидеть ГИДРУ. Ведь именно из — за взрыва я не смогла её спасти. — Ты не смогла её спасти из — за Зимнего Солдата. Я сжала зубы. Каждый раз, когда он произносил его имя, его голос был таким желчным, что будь у меня стакан с молоком, оно давно бы скисло. — Как долго она по ту сторону? — С того самого дня, когда погибла её дочь. ГИДРА довольно быстро отыскала её. Дала ей цель и средства. Она жаждет мести. Она хочет причинить тебе ещё большую боль. — Всё это время ты был с ней знаком. И это была ещё одна подстава твоей чёртовой организации! Слушай, а тот инцидент в клубе — очередной спектакль? — Нет. Тогда я действительно вышел из — под контроля. Накануне она сообщила мне свои планы. Рассказала, что тебе всё равно не жить. — Что конкретно она тебе сказала, Грей? — Она хочет причинить тебе равноценную боль. А это можно сделать всего лишь одним способом. — Только не он, — я принялась судорожно вдыхать, но казалось, что воздух напрочь отказался поступать в лёгкие. Рана разболелась, начиная ныть. — Теперь я теряюсь в догадках, кого ты имеешь ввиду. Его или же его? Я бросила на него полный ярости взгляд и резко поднялась. — Ох, и сколько же в тебе страсти. Как жаль, что ты так и не отдалась мне. Он издевался. Ёрничал. Язвил. Потому что ему было больно. — Что она может сделать твоему Солдату, кроме обнуления? Ничего. А вот Шеннон — занятная вещица. Я начала глубоко и шумно дышать. — Ты будешь гореть в аду. Вместе с ней. И твоя ГИДРА отправится следом за вами, — зло выплюнула я и бросилась наверх. *** Это было его первое задание, на котором ему не приходилось убивать. Лишь похитить одного человека. Подробности его личности не разглашались. Впрочем, как и всегда. Да ему это и не нужно. Это всего лишь задание. За последний провал он получил ударную дозу боли. Его снова обнулили. И теперь наслоившиеся воспоминания канули в лету. Он снова машина для убийств. Натянув капюшон на голову, Зимний Солдат превратился в обычного жителя Лос — Анджелеса. Наконец — то он выбрался из этого пропахшего насквозь смертью Вашингтона. Удостоверившись, что он прибыл точно по адресу, Солдат входит в подъезд, преодолевает лестничные пролёты в два счёта и оказывается у двери. Оглянувшись, он протягивает руку к звонку и надавливает кнопку. Дверь распахивается спустя пару мгновений и на пороге возникает его цель. Солдат резко выбрасывает руку, и серебристая игла легко входит в кожу, лишая цель сознания, заставляя рухнуть на пол. Он убирает шприц и заходит внутрь, закрывая за собой дверь. Бегло оглядывает своё выполненное задание, намереваясь сообщить о том, что можно высылать вертолёт, ведь Зимний Солдат никогда не возвращается тем же путём, каким и пришёл, но его взгляд цепляет за клочок бумаги в руках у цели. Он наклоняется и вынимает его. Это фотография. На которой он и незнакомая девушка. Но не знакомая ли? Сознание полоснуло смутным воспоминанием, как ножом. Пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями, он закрывается глаза, чтобы не видеть лица этой улыбчивой рыжей. Затем резко распахивает их и буквально натыкается взглядом на кулон в форме клинка на шее девушки. Новая вспышка боли заставляет его смять фотографию. Кто она, чёрт её дери? Он вспоминает лишь одно — после каждой встречи с ней он проходит болезненную процедуру обнуления. Так не лучше ли прекратить эти истязания? Он должен убить прошлое, иначе прошлое убьёт его. *** Как только мы вернулись в Город Ангелов, я с быстротой пули сорвалась домой. По дороге туда набирала Шеннона негнущимися пальцами, но ответом мне была тишина. Джей сказал, что его не было с тех пор, как он утром уехал за Безилом. Решил перевезти его к себе, потому что неизвестно, сколько я буду пропадать. У дома я заметила чёрный ровер Ше, в котором томился мой пёс. Надеюсь, он не заблокировал машину и не обрёк моего пса на заточение. Дёрнув дверь, я удостоверилась, что Шеннон не монстр и освободила Безила. Он ринулся к подъезду. Войдя в квартиру, пёс остановился, принюхиваясь, чувствуя чужой запах. Я закрыла дверь и огляделась. Сердце бешено колотилось. Я тяжело дышала и слышала, как кровь стучала в висках. В квартире было тихо и пусто. Видимо, Шенн забыл поводок и вернулся за ним. Что стало роковой ошибкой. Приметив на полу клочок бумаги, я подняла его и развернула. Единственная совместная фотография с ним, которая была похоронена вместе с воспоминаниями десятилетней давности. Как она вообще здесь оказалась? Бросившись в спальню, я обнаружила, что мои скелеты извлечены из шкафа. Я даже не помню, убирала ли я их, когда уходила, или нет. Эта фотография была в коробке с костюмом. На самом — самом дне. Шеннон был здесь. Я чувствую его запах. А Безил чувствует кого — то чужого. И я даже знаю, кого. Отыскав телефон с засекреченной линией, я набрала знакомый номер. — Нат. Я знаю, где в последний раз видели Зимнего Солдата, — проговорила я, как только на том конце подняли трубку. — Диктуй адрес. Никуда не лезь. И жди Роджерса. Я продиктовала свой адрес без всяких вопросов, которые, безусловно, роем ворошились в голове, но озвучивать их не было никакого желания. Отключившись, я убрала все свои скелеты обратно в шкаф, потрепала Безила и покинула квартиру, направившись на базу, которой являлся автобус. — Фитц, у твоего барьера есть ещё какие — нибудь функции, кроме звукоизоляции и непрозрачности? — спрашивала я, влетая в их с Симмонс лабораторию. — Сначала объясни, — ледяным тоном потребовала Мэй, возникая за моей спиной. — Зимний Солдат забрал Шеннона. Это месть ГИДРЫ, — выпалила я через плечо, — Фитц, прошу тебя, мне нужна информация от этого ублюдка, — торопила инженера я. — Можешь сократить объём кислорода, — ответил он, указывая на нужную кнопку. Я кивнула и направилась в подвал, огибая Мэй, чтобы не наткнуться на её железную хватку, которая может стать препятствием на пути получения информации от Грея. Спустившись в подвал, я даже не присаживаюсь, а становлюсь напротив своей бывшей привязанности. — Где он? — сходу спрашиваю я. — Ты всё — таки не успела, — с ленцой отвечает Грей, поднимаясь с кровати. — Говори, ублюдок, иначе я тебя убью. — Неужели? Мужчина подходит к барьеру вплотную, почти касаясь его. Я нажимаю на кнопку, показанную Фитцем, и жду реакции Грея. Он изменился в лице, принимаясь хватать ртом воздух. — Разве я давала повод сомневаться во мне? Где твоя чёртова ГИДРА держит Лето? — процедила я, наблюдая за его тщетными попытками дышать полной грудью. — База … на окраине города, — задыхаясь, начал Грей, — она похожа … на … заброшенную стройку. — Адрес. Хватаясь за горло, он назвал точное местоположение очередной базы нацисткой организации. Подавив желание понизить объём кислорода до минимума и заставить его умереть от нехватки воздуха, я вернула всё на свои места и направилась вон. — Он будет там, — едва прохрипел Грей. — Я буду готова, — бросила я и вышла, с силой сжимая в руке серебряный клинок. *** Я сижу на полу, прижимаясь спиной к холодной стене, и растираю ушибленное плечо. — Поднимайся. Мы не закончили, — раздаётся над ухом справа. — Катись к чёрту. Я устала, — огрызаюсь я. — Если у тебя ещё есть силы разговаривать, значит, об усталости не может быть и речи. Он встаёт напротив меня, прожигая взглядом пустых льдисто — голубых глаз. — Может. Я шиплю от боли, продолжая растирать плечо. Он снова бьёт слишком сильно. Слишком по — настоящему. И снова бионической рукой. — Вставай, — его тон становится жёстче. Он подходит ближе. Но я не позволяю дотронуться до себя. Стирая кровь с разбитой губы и собираясь с силами, я пинаю его в живот. Он сгибается. Затем ударяю ногой по лицу и делаю подсечку. Он падает на пол. — Я же сказала, что устала. — Маленькая лгунья, — говорит он, садясь и держась за лицо, — иди сюда. Я, как доверчивый котёнок, ползу к нему и утыкаюсь носом в ярёмную впадину. Он заключает меня в объятия, и я чувствую металлический холод на животе сквозь тонкую майку. Он наклоняется, касаясь своими волосами моего плеча, и целует ушибленное место обветренными губами. Я вздрагиваю, по телу рассыпаются мурашки. — Синяки и ссадины отныне и навсегда — часть тебя. Поняла? Он смотрит на меня своими голубыми глазами, в который светится что — то тёплое. Едва теплится. Я киваю и прислоняюсь своим лбом к его, прикрывая глаза. Металл левой руки приятно холодит разгорячённую кожу. Мне хочется спать. Провалиться в сон в его руках. Потому что прошлая ночь снова была бессонной из — за кошмаров. — Агент не должен забывать своего первого учителя. Никогда, — он нарушает тишину, заставляя меня открыть глаза. Я перестаю чувствовать холод на животе. Он отнимает руку, протягивая мне серебряную подвеску. — ГИДРА найдёт нас. Это лишь вопрос времени. Я забуду тебя. Но ты обязана меня помнить. — Я буду помнить тебя и без этого клинка, — возражаю я, разглядывая подвеску в форме маленького кинжала. — С ним будешь помнить даже тогда, когда захочешь забыть, — он застёгивает кулон на шее. Тонкая серебряная цепочка приятно холодит кожу. Его бионическая рука точно также охлаждает кожу после очередной выматывающей тренировки. — Твоя рука… Она оказывает такое же охлаждающее действие, — говорю я. Он аккуратно проводит левой рукой по ушибленному плечу. Я прикрываю глаза и откидываюсь на его плечо, ощущая приятный холод. Тепло медленно разливается по телу. Я чувствую, как бьётся его сердце. Моё бьётся в точно таком же ритме. Почувствовав прикосновение его губ к своим, я раскрываю глаза. Он поцеловал то место, где разбил мне губу. — Больше не бей меня по лицу, — прошу я. — Твои противники никогда не спросят, куда тебя можно ударить, — возражает он. — Ты тоже никогда не спрашиваешь. Я тянусь к его губам. Он отвечает на поцелуй. Целует грубо и настойчиво. Также, как и тренирует. Я морщусь от боли, отстраняясь. — Боль заслуживает, что бы её чувствовали, — замечает он, поваливая меня на пол и нависая надо мной. И снова целует, заставляя меня испытывать наслаждение, смешанное с болью, с кроваво — медным привкусом. Он поднимает мои руки над головой, сжимая запястья левой рукой. И холод металла охлаждает синяки, которые я обнаружила утром после очередной бессонной ночи. Я ловлю себя на мысли, что могу вытерпеть любую боль, лишь бы причинял её только он. *** От воспоминаний меня бросило в жар. Вернувшись в лабораторию, я отдала Фитцу планшет. — Я требую объяснений, — проговорил Фил, скрестив руки на груди. Я тяжело вздохнула. — Моё прошлое никак не хочет меня отпустить. Оно буквально требует, чтобы я его убила. — Ты не должна его разочаровывать, — заметила Мэй, — нам нужен план. — Мне. Мне нужен план. Это только моя война. — Нет, — отрицает Мэй. — Да, мама. Это действительно только моя война. И она будет последней.