Феникс

Я сжимала здоровой рукой кулон до тех пор, пока не почувствовала, как острие кинжала буквально впивается в кожу. — Когда вернётся твоя память, я хочу узнать, где ты его взял. Обещай мне. Джеймс смотрел на меня, казалось, целую вечность. Стив, латающий его рану, абсолютно не мешал. Складывалось ощущение, что здесь и сейчас есть только мы. Объединённые одним прошлым. Страхом. Болью. Любовью, которая когда — то жила в сердцах обоих. А в одном живёт до сих пор. С губ Зимнего Солдата сорвался тяжёлый вздох. — Обещаю. Он смотрел на меня своими голубыми с серым отливом глазами так, словно пытался запомнить каждую черту моего лица. В нашем случае, вспомнить. — Ладно. Я верю тебе. В заштопанном сотню раз сердце зародился маленький огонёк надежды. Он вспомнит. И всё наладится. Всё станет, как прежде. Уставший и воспалённый разум позволил сердцу разглагольствовать, а я затыкать его не собиралась. Этот орган слишком долго был на заднем плане. — Стив, закончишь — веди его в спальню. Ему нужен сон. А тебе постелю на диване, — проговорила я, намереваясь покинуть кухню. — Тебе поспать бы тоже не мешало. Даже больше нас двоих, — возразил Капитан. — Пока мой друг не победит эту костлявую старуху, а Джеймс не выдворит ГИДРУ из своего сознания, я и глаз не сомкну, — отчеканила я как — то пафосно и направилась в спальню. Расстелив кровать, я принялась за обустройство ночлега для Роджерса, отдавая в его ночные владения целый диван. Упомянутый Капитан вырулил из кухни, аккуратно поддерживая Джеймса, взглядом спрашивая о местонахождении спальни. Указав на нужное направление, я поплелась следом. Стив бережно уложил друга на кровать. — Я постелила тебе на диване. Ванную тебе покажет Безил. А бардак на кухне я сейчас уберу, — у меня даже тело зачесалось от неимоверно сильного желания остаться наедине со своим прошлым. — Сам уберу. У тебя проблемы с мелкой моторикой рук, — заметил Роджерс, будто чувствуя моё невольное желание поскорее избавиться от него, — поспи хотя бы пару часов. Капитан покинул спальню, выключив свет и закрыв за собой дверь. Джеймс молчал. Его широкая грудь тяжело вздымалась. Я опустилась в кресло поодаль кровати. Подобрала под себя ноги. Я не сводила глаз с его тёмного силуэта. Сердце бешено колотилось, с каждым ударом заставляя понять, что я не сплю и всё это — кошмарная реальность. — Твоё имя, — Баки нарушил тишину, приподнимаясь на локте. Сквозь темноту, рассекаемую лунным светом, он смотрел на меня пристально. Пытался вспомнить. — Тесса, — ответила я, встречаясь с его взглядом. — Я бы вспомнил. Это всего лишь вопрос времени. — Я ждала слишком долго. Уж поверь. Тебе нужны силы для борьбы. Это будет наша последняя битва. Я обещаю тебе. — Ты останешься со мной, — его утвердительный, властный тон заставляет тело покрыться мурашками. — По крайней мере, сегодняшней ночью. Но мне так хотелось остаться с ним навсегда. Это будет чертовски трудная жизнь, но это всё, чего я хочу. Зимний Солдат разрывает зрительный контакт и ложится на спину, прикрывая глаза. Я выдохнула. И морально приготовилась к бессонной ночи. И не зря. Джеймс спал тяжело. Ворочался, хрипло дышал. Бормотал какие — то слова. Сначала шёпотом. Потом в полный голос. Пока не начал кричать, словно испытывал самую жуткую на свете боль. Я слетела с кресла и принялась его будить. — Джеймс! Джеймс! Он резко раскрыл глаза и так же резко поднялся, хватая меня за горло бионической рукой. — Тише, это всего лишь сон. Успокойся, — принялась шептать я. Дверь внезапно распахнулась, являя нам заспанного и встревоженного Роджерса. — Стив, всё в порядке. Так и должно быть. Память будет возвращаться частично во сне. Возвращайся в постель. Роджерс не стал спорить и оставил нас. Джеймс тяжело дышал. Бионическая рука обхватила шею сзади медленно. Он прислонился своим лбом к моему. У него был жар. — Тише. Мы преодолеем это. Я обещаю. — Они снова обнуляли меня, — хрипел он. — Я знаю. Знаю, — я дотронулась губами до его лба. Джеймс рвано выдохнул. — А ещё я знаю, как это победить. Мы однажды уже сделали это, — я аккуратно сняла его руку со своей шеи. Знакомый холод металла заставил меня вздрогнуть. Я откинулась на спинку кровати, стараясь устроиться как можно удобнее. — Иди ко мне. Это поможет. Пряди волос прилипли к щекам Солдата. Негнущимися пальцами я аккуратно убрала их. Решив, что хуже уже не будет, Джеймс положил голову на мои согнутые ноги. — Как долго ты была со мной? — глухо спросил он. — Полгода. — Как ты справлялась с моими кошмарами? — По началу было трудно. Очень трудно. Ты кричал во сне точно так же, хватая меня за руки, пытаясь справиться с болью. Я не спала ночами. Из твоей тени я становилась твоим светом, который выводил тебя из тьмы, окутывал своим сиянием, забирая боль себе, — моя левая рука легла на то место, где металл срастался с кожей. Джеймс вздрогнул. — Шрамы есть и у меня, — говорила я, водя пальцами по зарубцевавшейся коже. — Шрам на левой лопатке, — вдруг заметил он. — Это ведь не я. Я знаю, что был твоим учителем. Техники боя схожи. И если я тебя учил, без шрамов не обошлось. Но этот. Он. Он не мой. — Ты говоришь это потому, что таких шрамов не оставляешь, или потому, что точно знаешь, что десять лет назад его там не было? — Его там не было. Я закусила губу и запустила здоровую руку в его волосы. — Ему около восьми лет. Мы попали в засаду и во время бегства один наёмник с размаху отбросил меня так, что я напоролась на крюк для вил. — Не говори о своих шрамах. О них никто не должен знать. — Но я должна говорить с тобой. Это всегда помогало тебе заснуть. — Времена меняются. Мне нужна тишина. И достаточно лишь твоего присутствия. *** Утреннее пробуждение было неприятным. Болело всё тело. И дышать было трудновато. Надо выпить назначенные анальгетики. И ехать к Шеннону. Окончательно разлепив глаза, я обнаружила, что лежу в постели одна. Если он снова пропал, я сойду с ума. Кое — как я сползла с кровати и направилась на кухню, из которой доносились голоса. — Мне нужны лекарства. И телефон, — заявила я, появляясь на пороге кухни. Сидящие за столом Роджерс и Барнс посмотрели на меня и по их взгляду я поняла, что выгляжу ещё хуже, чем вчера. — Твоего пса я выгулял. Тебе было не до этого, — заметил Стив, помогая мне сесть и протягивая мобильный. Молча кивнув в знак благодарности, я позвонила Мэй. — Только не говори мне, что операция не закончилась, — накинулась я на маму. — Закончилась. Часов восемь назад. Я подняла глаза на сидящего напротив Джеймса. — Десять утра, — ответил он, слыша ответ мамы и понимая мой немой вопрос. — А позвонить? — Тебе нужен был отдых. Тем более, он всё ещё без сознания. Я закатила глаза и отключилась. — Я еду в центр. Вы двое остаётесь здесь. Вернусь — придумаем план спасения тебя от преследования ГИДРЫ, — я указала на Джеймса и поднялась. — Ты себя видела вообще? — запротестовал Роджерс. — Видела. Фредди Крюггер отдыхает. Но деваться некуда. — Перевязка, — заявил тоном, не терпящим возражений, Джеймс. — Сначала перевязка. Он кивнул на мои ранения. Я вздохнула. С этими двумя спорить нельзя. — Ладно. Но сначала я в душ. Проторчав в ванной приличное количество времени, я пыталась сообразить, являться ли мне в дом Лето или сообщить адрес по телефону. Я понимала, что не смогу смотреть в глаза ни Констанс, ни Джареду, зная, что виновата. — Тесса, — в дверь постучали. Джеймс. А я уже забыла, как приятно слышать своё имя из его уст. — Заходи. Ручка осторожно повернулась и дверь распахнулась. — Перевязка, — напомнил он. Я покорно последовала за ним в спальню. — А как же ты? — я старалась оттянуть тот момент, когда мне придётся показать ему тот уродливый шрам на боку, который, пусть и закрыт татуировкой, но всё ещё не даёт не покоя. — Я уже перевязан. Руку. Я присела на кровать, протягивая Джеймсу перебинтованную ладонь. Он провёл процедуру перевязки с ювелирной осторожностью. — Теперь снимай майку. — Нет. — Я могу и сам. По его голосу стало ясно, что это не составит ему труда. С такой — то мускулатурой. Тяжело вздохнув, я сняла майку, ощущая, как тело покрывается мурашками под взглядом Барнса. Он принялся аккуратно снимать бинты, стараясь не смотреть в мои глаза. Да, моё тело слишком уродливо, на нём слишком много шрамов. Джеймс пристально осмотрел рану и, убедившись, что гноя нет, обработал антисептиком и наложил новые бинты. Я села к нему спиной, чтобы ему было удобнее закреплять повязку. — Его и вправду здесь не было, — заметил он, проведя бионической рукой по шраму. Мурашки. Толпы мурашек, гонимые волнами электрического тока покрыли моё тело. — И его тоже, — его здоровая рука ложится на мой правый бок. Я чувствую тепло его шершавой ладони и начинаю часто и глубоко дышать. — А этот шрам твой, — заметила я, чувствуя, как он придвинулся ближе. — Они напоминают нам о том, что прошлое реально. Я чувствовала биение его сердца. Его рука сместилась на живот, мягко прижимая меня к себе. Я поморщилась от боли. И автоматически положила голову ему на плечо. Мышечная память. — Я помню твоё тело. Твои шрамы. — А я помню твои, — выдохнула я и через секунду почувствовала прикосновение к своим губам. Он накрыл меня поцелуем. Осторожным. Медленным. Он пытался вспомнить мой давно забытый вкус. Сердце гулко колотилось о рёбра, по телу разливалось тепло. Он отстранился. В его глазах светилась искорка памяти. — Я вспомню всю тебя. Я обещаю. *** Накаченная таблетками под завязку, я шла по коридору медицинского центра, молясь, чтобы с Шенноном всё было хорошо. Отыскав его палату, я обнаружила сидящего возле неё Колсона. — Как он? Где Мэй? Почему она мне не позвонила? — забросала я Колсона вопросами. — Пока не приходил в себя. Мэй отдыхает. Не хотела тревожить тебя, — последовательно ответил Фил, — как твоё самочувствие? — Жить буду. К нему можно? — Не желательно бы. Но ты ведь пойдёшь. — Да. — У тебя есть немного времени, пока не придут его родные. — Ты сообщил им? — Того требует протокол. Я закрыла лицо руками, не знаю, как буду объяснять всю эту ситуацию семейству Лето. Резко выдохнув, я отняла руки от лица и вошла в палату. Он лежал неподвижно. И если бы не многочисленные аппараты и трубки, я бы решила, что он спит. — Хэй, Лето. Я соскучилась по тебе, — проговорила я, чувствуя, как к горлу подступает противный ком. Я придвинула стул к постели и присела рядом. — Выползай уже из этого чёртового бессознательного состояния. Мне нужно столько тебе рассказать. Мы выпьем с тобой твой любимый кофе. Много кофе. Пропустим тренировку. Пошатаемся в парке с Безилом. Только возвращайся, — колючая слеза скатилась по щеке. Я сжала его тёплую ладонь. Его по — прежнему тёплую, мозолистую ладонь. — Отойди от него. Я встряхнула головой и обернулась. На пороге стоял Джаред вместе с Констанс. — Джей, — я поднялась. — Это твоя вина. Не смей к нему приближаться, — в голубых глазах мужчины плескался ледяной холод. — Ты не справедлив ко мне. Если бы не я, он был бы мёртв. — Если бы не ты, его бы вообще здесь не было. Убирайся. — Миссис Лето, — я перевела взгляд на Констанс. Она покачала головой. Я закрыла глаза, слёзы обиды текли по щекам. Я кинула прощальный взор на Шеннона и вышла. Совладав со слезами, я вытащила телефон. — Аманда, милая, мне нужна твоя помощь. *** На базе было непривычно тихо. Я вернулась, чтобы закончить всю эту историю. Взяв у Фитца планшет, я спустилась в подвал. Садиться не стала. Нет времени. — Какая встреча. Ты всё ещё жива? — ядовито процедила Уильямс. — Зачем ты его обнулила? На кой-чёрт было его вообще трогать? — Больно, да? Я не обнуляла его. Лишь слегка подкорректировала его воспоминания. Вмешательство не было таким глубоким, как у Зимнего Солдата. — Зачем стреляла? — Он не выполнил задание. Появился новый план, как причинить тебе боль. — Тот мужчина, с которым я подралась. Обычный парень или… — Или. Поставщик оружия для солдат «Многоножки», которого ты спугнула. — Твоя жизнь не будет сладкой, я клянусь. Закончив допрос, я покинула базу, договорившись с ФитцСиммонс, что как только они найдут способ избавить Шеннона от сыворотки, они мне сообщат. *** Я иду по уже знакомому коридору медицинского центра. Договорилась с врачом и с Филом, чтобы они отвлекли Констанс и Джареда. Мне нужно время. Совсем немного. Удостоверившись, что в плате чисто, я вошла. — Прости меня, за всё. Я люблю тебя, — прошептала я, целуя бессознательного Шеннона в лоб. Затем сняла клинок и вложила в его руку. Ладонь чуть сжалась. Я улыбнулась сквозь слёзы. — Помни меня. Сжав на прощание его ладонь, я покинула здание, оставшись никем не замеченной. *** Этот день выдался дождливым. Кто-то говорил, что это хороший знак в день похорон, будто сами Небеса горюют по умершему. Эта похоронная процессия не была большой. Несколько человек, нет даже десятка. Но все они потеряли важную частичку себя. Небеса забрали ту, что столько раз возрождалась фениксом из пепла. Но в последний раз возродиться не смогла. Её не спасла ни её первоклассная подготовка, ни ловкость, ни Капитан Америка. Ни даже Зимний Солдат, в котором она видела смысл своей жизни. Она ушла из жизни так же, как и её мать. Сгорела в огне. Тело захоронили. Вернее всё, что от него осталось. Горстка костей. У могилы осталось четверо. Высокий мужчина с благородной сединой в висках, казалось, потерял смысл всей своей жизни. Снова. Его дочь ушла из жизни так же, как и его жена. Проклятое пламя забрало обеих. Его новая жена, пытавшаяся заменить покойной мать, утешает его, как может, но понимает, что убитый горем отец безутешен. Он так давно не видел свою рыжую девочку, что ему невыносимо больно вспоминать, как она отгородилась от него тогда, три года назад, и он позволил ей сделать это. Но он даже не подозревает, что оставив её одну, он помог ей приобрести лекарство от воспоминаний, которое спасло ей жизнь. Теперь его дочь и её спаситель квиты. Она спасла его в ответ, ведь агенты всегда помнят о таких подарках судьбы. Вот только её спаситель не пришёл проводить её в последний путь. Он всё ещё в бессознательном состоянии и даже не подозревает об этой утрате. Женщина, заменившая погибшей мать, стояла рядом с её отцом, поддерживаемая вторым мужчиной. Она умерла вместе с ней. Как тогда, в Бахрейне, вместе со своим мужем. Но эта девочка смогла возродить её к жизни. Её и вправду можно было считать фениксом. Они многому научились друг у друга. Они были тесно связаны. А теперь эта связь оборвалась. И никто не в силах сказать, чем можно заполнить образовавшуюся пустоту в сердцах этих людей. Я наблюдала за этим со стороны. Сердце разрывалось. Мэй невыносимо больно. Папа сходит с ума. Коулсон винит в моей смерти Зимнего Солдата, который снова бесследно исчез, будто он и впрямь призрак. И проклинает себя за то, что не выслал тогда подкрепление и не забрал его обратно на базу. Эббигейл пытается утешать отца, но сама действительно скорбит. Теперь я это вижу. А Шеннона даже нет на моих лже — похоронах. Это известие станет для него ударом, когда он придёт в себя. Аманды на кладбище нет. Детская психика этого бы не выдержала. — Нам пора, — я чувствую прикосновение холодного металла к своей руке. С тяжёлым сердцем я покидаю кладбище, следуя за Джеймсом. Теперь я снова его тень.