Show me your demons

Всегда сложнее тем, кто лежит на дне. Они — песок, и большое море лежит на их напряженных спинах. Барри Аллен знает это не понаслышке. Слишком умный, слишком быстрый, слишком не похожий на остальных мутантов новичок с проблемой адаптации в обществе. Когда впервые во сне парень вскакивает с кровати от першения и боли в горле, он еще не подозревает, что всего через пару секунд идеально-белая наволочка окропиться кровью, смешанной с лепестками дикой розы. Барри не удивляется, нисколечко если честно — букет именно таких цветов Аллен подсунул вчера в шкафчик Джины Грей. Девушка же спидстера практически не замечает. У нее голосов в голове больше, чем всех учеников вместе взятых; у нее Феникс каждый божий день стремиться выйти наружу, уничтожив все подряд. Джин не до мето-поклонников, взламывающих ее шкафчик изо дня в день. Барри рвет следующий раз прямо на занятии. Если бы не суперскорость, кровавых лепестков бы хватило, чтобы заполнить всю раковину в туалете. Кейтлин говорит, что Ханахаки можно вылечить, точнее удалить вместе с кусочком души, но Аллен резко отрезает — любовь стоит боли. «Но только смерти не стоит, идиот.» Спидстера выворачивает ежедневно. Только теперь вместе нежных бутонов горло царапают и режут острые шипы и листья. Серость кожи, круги под глазами и кровоподтеки на подбородке — уже стандартный набор Флеша. Джин приходит к нему, когда кажется, что все потеряно и упущено. — Привет, — смущенно выдает она, выглядывая из-за двери. — Привет, — Барри находится в сладком замешательстве; слава Богу, ведра с шиповником не видно за кроватью, — Проходи. Грей двигается как-то слишком плавно, прижимая учебники к груди. Она осматривается — в комнате Аллена девушка никогда не была; была у Питера, бардаку у которого нет границ. — У тебя мило. — Так же, как и у других, — парень ерошит темные волосы руками (Сноу говорит, что он так делает, когда нервничает), — Присаживайся. Джин садится на единственный стул, неловким движением поправляя юбку, и улыбается. Аллен в душе молит, чтобы она так улыбалась вечно. — Шторм сказала, что ты не пришёл на занятия, а Максимофф намекнул, что ты якобы умираешь, — Грей отводит мимолетно глаза и прикусывает полные губы, — Так с тобой все хорошо, Барри? Бар-ри. Джина произносит его имя как-то по особенному — осторожно, легко, нежно. Аллен слушает, и впервые за долгое время во рту не чувствуется вкус жеваных роз. — Все хорошо, правда хорошо, просто голова болит, — рыжая поднимает уголком бровь, напоминая лису, — Подожди, а разве ты не можешь прочитать мои мысли? — Нет, глупый, мысли самого быстрого человека на Земле мне недоступны. У девушки светятся глаза, и уголки губ ползут странно вверх, смотря на Барри. Он не видел ее такой, он в действительности не видел ее такой рядом с собой. — Ладно, я, пожалуй, пойду, — Грей встает, а Аллен резко подскакивает, желая взять ее за руку, не отпустить, — Кстати, в следующий раз лучше отдай мне цветы в руки, в шкафчике они ужасно мнутся. А еще лучше завтра в кафе, в восемь. Не опаздывай, Алый спидстер. Рыжеволосая Джин бьет врасплох под дых, затем обворожительно улыбается и уходит, оставив после аромат тех же самых бутонов шиповника. Флэш лишь хлопает глазами. // Барри Аллен, держа Джин Грей за руку, постепенно вылечивает свою Ханахаки. Джин Грей, оказывается, тоже переболела ей — в легких до сих пор частички мимозы. Но парень никогда не узнает, что именно мимоза его цветок.