Show me your demons

Малакай Паркер привык, что люди вокруг него чересчур сильно любят громоздить ады, расчеркивая линию жизни черными острыми полосами. Кай жил в полночной тьме, окруженный насилием и смертью, братоубийством — и магией, если на то пошло. Жил, пока не встретил ее — Бонни — с темными блестящими волосами, глазами цвета в оникс и такой жаждой жизни, что дух захватывало, когда она колдовала. Кай впервые не захотел ломать ее, высасывая соки и энергию, которая сочилась светом и теплом; ему, по правде, совершенно не хотелось делать ей больно — слишком уж красива была; слишком жертвенна, слишком добра к нему, Паркеру. Беннет в один миг показала Малакаю, что может быть по другому, родив сына — не мага — и сказав заветное «да» на церемонии с белоснежными лилиями и таким же снежным платьем. Джереми в два года смотрел на Кая, как на бога своими блюдцами-озерами, и молил показать фокус — искорки из пальцев; Кай для этого тихонько брал за руку Бонни, та даже бровью не вела, говорила потом на ухо, что уже давно прикосновения Паркера безболезненны, и улыбалась. Улыбка у сына ее. В два с половиной Джереми впервые увидел море — увидел и несколько минут изумленно молчал, руками двигая в такт волнам. Его ноги по щиколотки в песке, от этого джинсы хрустят, Беннет в своем канотье выглядит совершенно естественно под палящим калифорнийским солнцем, держа сына за плечи. Кай видит их через очки оттенками сепии на каштановых волосах и коже, влажной от бриза и соли. Прибой шумит, а Бон-бон играет с Джереми на синей кромке воды, целуя в живот, манит Паркера пальцем, мол, иди уже к нам. И вот он, блаженный миг — только море и семья, радужная и счастливая. Кай подхватывает Джера на ходу, закидывая на плечо, тот смеется по чем свет стоит. Они падают в свободу вод, чувствуя под ногами прохладу дна, и, кажется, растворяются в неимоверной нежности. Ребенок у Малакая иной нежели он сам — яркий, чувственный, добрый, вобравший от матери все хорошее. Джереми выныривает, обхватив отца за шею, зовет Бонни с плавательным кругом в форме жирафа и снова ныряет, доверяя рукам папы. Раньше Паркеру не доверял никто, а тут сразу вверяют жизни, и ведьма не кричит, не угрожает, она попросту подплывает и целует сладко. Песчаный замок вырастает на берегу за считанные минуты, конечно, мама сыну ничуть не помогла. Кай мастерит рвы, для отвода лишней воды; Джер выстраивает башни и окна, а Беннет украшает стены галькой и водорослями. — Это наш фамильный замок. Здесь папа король. Он руководит всеми подданными, которые его сильно-сильно любят, а еще он отважный и храбрый. — щебечет младший Паркер; Кай тихонечко поджимает губы. — А мама самая прекрасная королева из всех, что когда-либо существовали. Она заботится о тех, кто в этом нуждается. — А ты, сорванец? Кто в этом замке ты? — спрашивает Бонни, ласково трепля сына по волосам. — Он принц, Бон-бон. Разве не ясно? — брюнет, улыбаясь, обнимает жену за плечи. — Не-е-ет, папочка. Так не интересно. Я — придворный рыцарь. Самый сильный, красивый, благородный… — И самый скромный, мой хороший. Да, действительно, с появлением этой удивительной женщины — в соломенной шляпе и с белой полоской крема на носу — в гудронной темноте Кая появился просвет, заражающий своим сиянием жизнь вокруг. Море лечит и стирает страхи, говорит Бонни Беннет. Малакай, глядя на свою маленькую копию, предпочитает ей верить.