Иван противился этому, как только мог, хотя нутром понимал, что выхода нет.
«Мир». Его детище. Первая космическая станция, прослужившая ему верой и правдой, должна быть затоплена в бездонных водах Тихого океана. Пока он занимался своими внутренними делами, пытаясь привести всё в относительный порядок, МКС, лишённая внимания, постепенно ветшала на орбите. Процесс дошёл до той точки, когда проще и дешевле построить новую станцию, а эту…отправить на покой.
Кто виноват? А хрен теперь разберёшь. Так сложились обстоятельства, и крайнего искать уже поздно и незачем.
Но как жалко-то.
Иван, оцепенев, стоял за спинами офицеров в центре управления полётами и вглядывался в экран, на чёрном фоне которого сменяли друг друга какие-то цифры, графики, схемы…Брагинский ни черта не понимал, нервно переминался с ноги на ногу и уже хотел потребовать объяснений у ближайшего офицера, но вот на экране появилась схема орбиты старика «Мира» и расчёты по изменению его орбиты. Иван снова застыл безмолвной статуей, ощутив укол совести, будто предаёт лучшего друга.
По сути, так оно и было. «Мир» всегда радушно принимал советских космонавтов и его самого. Более того, он принял на своём борту и несколько других стран. Сирия, первый гость, заглянул на МКС аж в 1987 году. А потом прилетали Болгария, Афганистан, Франция, Япония, Великобритания, Австрия, Германия, США, Канада и Словакия. Иван помнил, как все они радовались, как дети, и в их глазах отражалась красавица Земля. В такие моменты они чувствовали себя не отдельными независимыми странами, а детьми одной матери. Именно на орбите, глядя на свою родную планету, они чувствовали, что едины друг с другом.
Именно за это Иван любил «Мир».
Он прекрасно осознавал, что станцию можно было бы спасти. Дни и ночи напролёт Россия разрабатывал множество программ по модернизации «Мира», но у него просто не хватило на это средств и сил. Легче затопить, не позволив ему самостоятельно рухнуть на чьи-то головы, и построить новый. Да, теперь он часто себе это повторял.
Инженеры центра полётов тихо перебрасывались между собой короткими фразами, сухо, ровно, без единой эмоции. Но чуть заметные горькие складки на лбу каждого из них выдавали глубокую печаль, пинками забитую в самые дальние и потаённые чуланы души – не время. Всё должно быть точно, потому что малейшая ошибка может привести к тому, что МКС упадёт на какой-нибудь населённый пункт. Офицеры такого не допустят. Как бы больно, обидно и горько не было, они обязаны сделать свою работу на высшем уровне.
Тихие переговоры мало волновали Ивана – слова были знакомы по отдельности, но вместе они составляли какую-то белиберду, понятную только избранным. Поэтому Иван не вникал, все его мысли занимала МКС. Как она там? Что можно было бы увидеть сейчас с её борта? Черничную синь океана? Циклоны? Или какой-то материк? Пусть последним, что увидит советская МКС, будет не Северная Америка…
Пока Брагинский внимательно вглядывался в экран с орбитой станции, что-то произошло. Спокойный говор инженеров сменился на отрывистый речитатив, но ни громкости, ни эмоций не прибавил. Стало тревожно. Из общего потока слов Иван выхватил одно: «Ошибка».
- Что? – вырвалось у него, но его никто не услышал.
Как это возможно? Что теперь будет? Он в смятении оглянулся, но не заметил ни одного взволнованного лица – только сосредоточенные взгляды, чуть сжатые рты и выдержанные движения. Профессионалы выполняли свою работу. Ещё бы, решается судьба «Мира». Если его траектория собьётся хотя бы на сантиметр – быть беде, погибнут люди.
Но не успел Иван додумать эту мысль, как напряжение, висящее в воздухе, пошло на спад. Ошибка устранена. Всё идёт по плану. Иван не был уверен, что рад этому. Он теперь вообще ни в чём не был уверен. Кто знает, может, его тоже когда-нибудь... вот так же «затопят».
Вдруг экран, в который с напряжением вглядывался Брагинский, погас, и откуда-то Россия понял, что «Мира» больше не существует.
«Вошёл в атмосферу», - долетело до слуха Ивана. Несмотря на идеально проделанную работу, особой радости в глазах офицеров не было.
* * *
- Алло.
- Здравствуйте. Это республика Фиджи?
- Да. А кто это говорит?
- Иван Брагинский, Российская Федерация.
- Добрый вечер, Россия. Вы что-то хотели?
- Видишь ли, мир вот-вот рухнет…
- Как?!
- Так получилось, к глубокому моему сожалению. Я бы хотел проводить его. Он упадёт недалеко от тебя. Но ты не волнуйся, мы всё просчитали. Тебе это ничем не грозит.
- Ч..что? Объясните мне, кто что рассчитал и как Апокалипсис может мне «ничем не грозить»?!
- Ой, прости, пожалуйста! Я неясно выразился. Международная Космическая Станция «Мир». Мы его топим, потому что больше нельзя его эксплуатировать. И так прослужил, старичок, втрое дольше, чем рассчитывалось. Он упадёт в Тихом океане. Он много значил для меня, и я бы хотел…
- О...Слава богам! То есть, да, я понимаю. Конечно, приходите. Я угощу Вас своей национальной кухней, чтобы Вам не было грустно. И сообщите мне точные координаты, чтобы я знала, с какого именно острова будет лучше видно.
- Спасибо, Фиджи…
* * *
Фиджи, умница-девочка, всё рассчитала, как надо. А вот Брагинский оказался на берегу океана в чём был: в тёплом пальто, плотных штанах, вязаном тёмно-бордовом свитере и тяжёлых зимних сапогах – в России март является весной только на календаре. О, ну и как же без шарфа? Бриз тут же подхватил его кончики и шаловливо обмотал его вокруг Ивана так, что тот не смог из него выпутаться самостоятельно. Фиджи заливисто рассмеялась и кинулась на помощь.
Был вечер. И было жарко. А Брагинский – в пальто.
- Как же у тебя тепло, - спустя некоторое время улыбался Иван, щуря глаза. Он сидел прямо на песке в одних штанах, а воды Тихого океана ласкали его ступни. Огромные звёзды на небе, казалось, можно было потрогать руками.
- Да уж не жалуемся, - игриво улыбнулась Фиджи. Она расположилась чуть поодаль за небольшим раскладным столиком, который всюду удобно таскать с собой, и разливала по пузатым бокалам янгону. Небольшой костёр освещал её умиротворённое лицо и играл искорками в глубине её чёрных глаз. Но вдруг что-то в небе привлекло её внимание. Она медленно поднялась на ноги, неосознанно отряхивая юбку. На лице её застыло выражение то ли страха, то ли восхищения.
- Россия, смотрите! Это оно?
Иван проследил за направлением её испуганного взгляда и вскочил на ноги. Группа ярко горящих точек стремительно пересекала небосвод. На фоне их мрачного красноватого свечения не было видно звёзд. Иван смотрел и не мог поверить в то, что это на самом деле произошло. Но реальность есть реальность.
- Да, Фиджи. Это падает «Мир»…
