Я люблю тебя!

- Кё-ё-ёя, - влетая в комнату и как обычно спотыкаясь на пороге, едва ли не пропел Дино. Хибари безразлично поднял взгляд, оторванный от книги. Сегодня у него была немецкая литература, и Гёте иероглифами так и звал погрузиться во все особенности сделки Фауста и Мефистофеля. И он так бы и поступил, увлекаемый захватывающим чтивом, если бы не… - Давай будем собирать места, где мы были только вместе? Даже если это было по делам семьи. - Где? – идея сама по себе не нравилась, но это лучше чем потом весь день выносить обиженные игриво-щенячьи глаза Дино. Ну можно было бы забить его до смерти. И еще как можно – Ромарио со своей семьей на отдыхе в Гавайях. Но тогда все станет совсем серо. Бывало ли такое, что Кёя пожалел, что поехал куда-то с Дино? Нет. И не потому, что Хибари не жалел ни о чем, либо все исправляя и делая так, как ему надо или полностью удовлетворяясь. Просто не о чем было жалеть. Места всегда были красивые, количество тупых животных, снующих мимо него – минимальным. И почему-то всегда было тепло. Не рукам или телу, а какому-то комочку внутри. Хибари бы даже предположил, что наверное, ну есть такая вероятность, совсем, разумеется, минимальная, но, вдруг это была душа. Его. И оная была счастлива, проводя вот так время. Хотя сути дела это не меняло. Мустанг все так же испытующе смотрел, дернув головой, отчего золотые локоны взвились переливающимся золотым вихрем, и, указав на пустую стену спальни: - Да хоть тут. - Ты рехнулся, - заканчивая разговор и заодно выставляя всем уже давно известный диагноз. Через два месяца, снова оставаясь в долгожданном одиночестве, Кёя, кажется, даже удивился, наблюдая уже пеструю стену. Билеты на самолет до Италии, Франции, Испании, Японии, Европы и даже Азии, открытки, какие-то мелкие сувениры или просто распечатанные кусочки из любимых Хибари или Дино книг. Из Египта какие-то папирусные поддельные свитки, пергаменты из Рима, на которых написаны якобы страшные тайны средневековой католической церкви. И всего несколько фото. Кёя не любил эти фотографии. Потому что на них на всех Дино смотрел куда-то вдаль. Пустым взглядом. Совершенно задумавшись. И будто бы в такие моменты он оставались лишь марионеткой. Манекеном. Это отталкивало, не нравилось, не привлекало. Отторгало. И вводило в какое-то состояние похожей на анабиоз задумчивости. Но Хибари нравилось смотреть на эту разноцветную стену. С рекламками кафе, куда они ходили. С билетами в оперу или театр. Даже где-то есть билет в зоопарк, который они посетили в Великобритании. И все это оставалось каким-то сладковатым осадком. Кёя дернул бровью. Мустанг умеет оставлять после себя воспоминания, которые больше никогда не хочется терять. - Ну что-о, - хрипло, едва открывая глаза, спросил Дино. - Ты сюда спать пришел? – раздраженно, пытаясь убрать цепкие руки блондина с торса. - Ну, вообще-то да, - обнимая еще крепче да еще и притягивая к себе. – Не шипи как недовольный кот, - ткнувшись губами в висок с поцелуем. - Камико… - Знаю, Кё-тян, знаю, но давай утром. Я тебя тогда и поцелую нормально, - тут же ласково улыбаясь, - или не только поцелую. Приведением заползая на кухню, Мустанг вздрогнул, наблюдая страшную картину: Кёя, а напротив чашка кофе. Нет-нет, чашка приготовленная отнюдь не для Дино. И смотрел он на эту чашку так, как не смотрел даже на Дэйзи. С таким презрением, холодностью, сосредоточенностью. - А ч-чт… - Заткнись, - сжимая губы и протягивая руку к чашке. - Если бы я был этой кружкой – я бы уже капитулировал. На меня вот ты так никогда не смотрел, - почти обиженно, но едва Хибари перевел полный ледяного безразличия взгляд, а Дино нервно сглотнул, и продолжил: - И я этому рад. Даже не представляешь как. Еще для достоверности покивать головой и уж точно вроде смерти избежал. От разрыва сердца. Вообще Мустанг не любил страшилки. Уж кто, но если бы не Ромарио, они с Савадой в первую очередь тряслись бы в доме с приведениями, на заброшенном кладбище или нервно вздрагивали бы от волчьего воя в сумеречном лесу. - Стой-стой, а как же твой любимый зеленый чай? Если его нет – я сбегаю в магазин. Он же тут за углом… - Да замолчи ты уже, - поднося чашку к губам. - Ты решил попробовать кофе? – с шоком в шоколадных глазах. - Кто научил эту обезьяну разговаривать? Совершенно спокойно и по-прежнему невозмутимо. Делай крошечный глоток. Мгновение замерло. За какую-то долю миллисекунды вся маска отстраненности спадает с лица, а губы кривятся. - К-как ты пьешь эту гадость? - Ничего не гадость, - обиженно парировал Дино, старательно отпечатывая в памяти выражение лица брюнета, при этом сохраняя вид исключительно сосредоточенный. Тут же мягко забирая из рук Хибари чашку и отпивая. - К-кто готовил эту гадость? – сразу подлетая к раковине и выплевывая, ничуть не смущаясь откровенно морщиться. - Я. - Никогда не делай кофе, - тут же сменив тон на ласковый, сполоснул губы Мустанг. – Давай я сделаю тебе кофе, а ты, если захочешь, попробуешь его. Если не понравится – сделаю тебе чай. - Знаю я, как ты чай делаешь. - Ну да, - согласно кивая, тут же добавляя с хитрой улыбкой, - так же, как и ты кофе. Их первый завтрак с совместным кофе прошел спокойно. Кёя, хоть и был явно недоволен, но отпил первый глоток. Ничего не сказал. Через минуту запивая хрустящий тост капучино. Дино тогда, кажется, светился от счастья. Словно бы Хибари сейчас принял какую-то часть его. Не большую, но важную. Приятно, когда дорогой человек любит то же. - Если ты не прекратишь так улыбаться, я вышвырну тебя в окно. - Ты пей, пей, - снова умиляясь, улыбался Дино, протягивая руку и с нежностью, и почти осязаемой на кончиках пальцах любовью, сжал запястье Кёи, кожей чувствуя слабый отклик пульса. Днем, гуляя по городу, Мустанг уговорил Хибари зайти в его любимую кофейню, заказать божественный капучино и твороженный десерт с джемом из фруктов. - Это сладкое, - столь категорично, что пыл сначала немного удивил. - Ты не любишь сладкое? - От него портятся зубы, - так же непреклонно. Мустанг растерянно моргнул. - А когда ты ел сладкое последний раз? - Никогда. Теперь уже икнув от удивления, Дино взглядом подозвал официантку. - Воздушный пирог под шоколадной глазурью, - мимолетный взгляд на Кёю, не означающий для того ничего спокойного, - и фруктовую корзину – пожалуй, пусть будет «Комплимент», только без ананасов, - при этом слове Хибари ощутимо напрягся, а Дино подавил улыбку, - у нас к ним… Антипатия. - Да, конечно, - совершенно спокойно кивнула девушка, записывая заказ. - Ты никогда не ел сладкого. - И? Почему-то сейчас почувствовав себя совсем неуютно под взглядом шоколадных глаз. - Просто так… Необычно, - тактично подбирая слова. Они сидели в тишине. Дино улыбался, смотря в лицо, заглядывая в глаза, произнося одними губами на выдохе: «Я люблю тебя» и вообще все его поведение говорило, по мнению Кёи, о крайней степени деградации. Даже травоядным его называть как-то неудобно. Тут уже насекомые пошли. Девушка поставила перед Хибари фруктовую корзину и пирог. - Попробуй, потом можешь демонстративно чистить зубы десять минут перед моим лицом – и слова не скажу, - словно пародируя демона-соблазнителя, улыбался мустанг, чуть облизнув пересохшие губы. И Кёя непроизвольно скопировал это действо, через секунду поднося маленький кусочек к губам. - Если что – изобью до смерти. - Ну давай уже, - улыбается Дино, внимательно следя как бисквит исчезает во рту. - Живи, - через три секунды, вилкой отрезая новый кусок и отправляя его в рот. Кёя никогда не ел сладкое, считая это уделом как минимум тупых животных. Зачем есть то, что делает вред? Дино никогда не мог поверить, что кто-то никогда не ел сладкое. Но, глядя как кусок торта буквально исчезает на глазах – он был счастлив, что открыл для кого-то такую теплую и вкусную сторону человеческой жизни. Тем более, если этот кто-то был, сейчас уж точно, самым дорогим в его жизни.