Я люблю тебя!

Так легко. И тепло. Словно бы под воздушной шерстяной шалью. Это незабываемое, совершенно невероятное чувство влюбленности. Закружило, вынуждая терять мир где-то в бликах любимых серых глаз. Очаровало, вплетаясь мыслями в нити приятно-прохладных черных волос. Завлекло, как Серены, как мечта, как самое тайное желание, спрятанное в глубине души. Ничего нельзя поделать. Да что уж там – ничего не хочется делать, снова и снова окунаясь в этот таинственный омут, состоящий из собственных грез, чужих мыслей и чего-то неизведанного. Важного. Ценного. Нет, бесценного! И это похоже на зависимость, когда с каждым разом хочется все больше и больше. И желание это отзывается дрожью в теле и замутненным разумом, в котором одной мыслью бьется только необходимость получить желаемое. Есть люди, которые очаровывают с первого взгляда. Просто поражают внутренней силой. Хибари такой. А есть другие, которые оставляют теплыми касаниями нежность на сердце маленькими мелочами, спокойными улыбками и полной, на первых секундах ошарашивающую, откровенность и открытостью. Словно это не человек, которого встретил только что, а едва ли не друг детства, которого знал с пеленок одной колыбели. Хибари любил, когда он прав. Любой ведь так же льстится собственной правотой? Дино же, понимая, что может тот и прав, все равно делал так, как подсказывало ему чутье. И не всегда угадывал, да. Не всегда все было гладко, но! Но Хибари в эти моменты горел белой яростью, не понимая, зачем это тупое животное творит заведомо ошибочные вещи. А Дино же, пусть и понимая, что ошибся, улыбается, поднимаясь и снова начиная двигаться. Вперед? Назад? Без разницы, главное – идти. Не стоять на месте, ибо остановка ведет к гибели организма. Вперед и только! Единственное доступное для Кёи. Никакого назад, он лучше постоит, пока не появится кто-то, переступая через которого можно будет продвинуться. Но у них была одна сходная проблема: Идти одним так одиноко. - Да у нас с ним даже общего ничего нет, - устало, массируя висок. Сейчас голова трещала, а нервы сдавали. - Брати… - начал было Савада, тут же осекаясь. - Я не знаю, как и что мне делать, - заключая весь смысл в эти слова. - Но ты ведь, - заминка на секунду, прежде чем произнести слово, - любишь его, да? На секунду Мустанга бросило в жар всего лишь от произнесения ответа: - Люблю. Вообще Дино искренне не понимал, зачем Цуна его выслушивает. И уж тем более, зачем поддерживает. Ну да, брат, одна семья. Но Савада, который искренне не чаял души в девушке, пытался понять того, кто… Был без ума от парня. Получалось это никак. Цуна подбадривал, говорил типичные в такой ситуации вещи, улыбался и старался делать вид, что все в порядке. Пытался. Делать вид. Получалось плохо, но Мустанг был благодарен и за это. Еще бы с Хибари уже что-нибудь бы решилось. - Я люблю тебя, - сжимая руки в кулаки от нервного напряжения и чувствуя как сердце едва ли не выпрыгивает из груди. - И? – совершенно безразлично. В общем – как всегда. - И я не хочу это чувствовать. - У меня такое заведомо ложное чувство, словно я давал тебе право выбора, - насмешливо и полностью равнодушно. - Милосердию тебя не учили, да? – улыбается, сквозь режущую боль в грудной клетке. Понимая, что говорит глупость, но лишь бы хоть что-то говорить ему сейчас. Не важно что и какую чушь. Просто хоть еще дополнительную минуту побыть рядом, не уходя, понимая, что не нужен. - Зачем? – поправляя рукав своего пиджака. - И действительно, - тихая усмешка. - Не разводи драму, - морщится, протягивая руку. - Ну да, - так желая коснуться в ответ. Но останавливая себя. Потому что больно. Потому что страшно. Потому что от этого только хуже. Через несколько секунд Хибари сжимает руку в кулак, доставая тонфа, и уходит с крыши. Савада замирает, невольно чувствуя, как дрожат колени. Снова призраком смерти Кёя прошелся по школе, и даже самые стойкие и привыкшие невольно задержали дыхание, а после выдохнули, благодаря проведение, что на этот раз все обошлось. Цуна не скажет, что Кёя после разговора с Дино едва не уничтожал взглядом. Мустанг сделает вид, что не приезжал. Хибари бесит. Нервно сжимая трубку телефона. Прячась от собственных чувств в мире только что придуманного отчаянья. Презирая себя. Но оставляя все на своих местах. Как бы так надо. Как бы так лучше. Сбегая, прикрываясь мнимым предлогом добродетели. - Дино-нии, приезжай, пожалуйста, - голос нервно дрожит, словно напуганный. - Что-то случилось? - Это очень важно, – бросая трубку. Мустанг растерян и удивлен. Но, бросая свои дела, он в тайне лучился надеждой, что хоть на секунду, но обрежется взглядом серых глаз. Они и правда встретились. Молча взглянули друг на друга Дино стоял, не шевелясь и впитывая памятью каждую черточку любимого лица. Во всем этом было что-то запретное. Сводившее с ума. Что-то чарующее и ставящее рамки, за которые так и хочется выйти. Только Мустанг не выходит, считая эти рамки – границами собственного мира, за которыми для него не будет ничего, кроме собственной агонии. Да. Он боялся. Так, что едва не отступал назад. Честь семьи, принципы и ее правила – все казалось пустяками в отличие от той боли, что камнем обрушивалась на сердце, тянущая куда-то вниз, словно бы затягивая в Ад. - Привет! - Скажешь сейчас "Как дела?" - замолчишь вовек, - холодно, просверливая третью дырку подряд в этом непоседливом животном. - Ну от твоей руки же, - не выдерживая и за секунду выпуская весь вихрь чувств, а голос задрожал, предательски ломаясь до шепота. Кёя молчит. Молчит и, кажется, готов уже вскрыть тупую черепушку этого животного. - Я люблю тебя, - улыбаясь. - Травоядное, - все равно не двигаясь ни на миллиметр. Но больше не протягивая руки. Больше не делая такие несвойственные для себя шаги к кому-то. Которые игнорируют. Твердя при этом. Про любовь. - Прости, что снова побеспокоил, – хотя и надо сейчас уже уйти, а ноги не двигаются. - Доставай свое бесполезное оружие, - незаметным движением освобождая тонфа. - Я не хочу с тобой драться, - немного нервно. - Будто я давал тебе право выбора, - насмешливо, делая шаг вперед. Неуклонно. Неукротимо. Как подчинить себе ураган? А смерч? А тайфун? Дино не знал, иначе давно бы целовал губы, сжатые в тонкую нить. Иначе давно бы перестал сжиматься внутри от каждого взгляда серых глаз. Иначе все было бы… Иначе. Зачарованно следя, как шаг за шагом он подходит ближе. Нервно сглотнув, попросив прощения на всякий случай у всех вокруг. Про себя, конечно. Мустанг впервые шагнул на встречу, накрывая жадным поцелуем сухие губы. И мир вдруг оголился. Избавился от вороха ненужных страхов. Беспорядочных опасений. Словно все поменялось, оставаясь на своих местах. Все стало иметь какой-то новый вид. Какие-то новые оттенки. Весь гнет прошедших лет внезапно вспорхнул с плеч, оставляя только легкость на сердце, умиротворение на душе и какое-то эктазионное наслаждение в мозгу. Никакие наркотики не сравнятся. Никакой секс. Ничего. Это иное. Хибари замер на месте. Даже, наверняка, удивленно дрогнул бровями – Дино часто замечал за ним эту привычку. Словно бы он чуть хмурился, но на самом деле, наверное, ибо Мустанг не был уверен сам, удивлялся. Так было и сейчас. Кажется. Да, если бы Дино еще был хоть в чем-то уверен. Хотя нет. Он был уверен. В одном. Совершенно точно. - Я не хочу тебя терять, - шепотом, все равно касаясь губами губ и зажмурившись, чтобы, не дай Бог, увидеть презрение в серых глазах. Кёя ничего не сказал, прикрывая глаза и подставляя лицо для теплых, нежных поцелуев Мустанга. Разжимая пальцы, и тонфа с металлическим звоном упали. А пальцы, казалось, даже этого не заметили. Мир остановился. Только для них двоих. - Я даже не буду спрашивать, где ты был, - почему-то улыбается Савада, наблюдая покрасневшие губы и полные упоительного счастья глаза. - Видишь ли, я люблю человека, с которым у меня нет ничего общего. Мне даже поговорить с ним не о чем, кроме как о тренировках или врагах. Сам понимаешь, что это не способствует романтическому настроению в массах, - вдруг начал Дино, но замер, не понимая, что за чушь он несет. - Я ничего не знаю, - мягко надавливая, снова улыбнулся Цуна, чуть прищурив медовые глаза. - Я счастлив, - падая в кресло совершенно без сил, но в самом замечательном своем расположении духа. - У меня для тебя снова сложное задание, - через три месяца позвонив, сообщил Савада. - Видишь ли, я живу с Хибари, так что меня этим не запугаешь – запуская руку под белоснежную рубашку. Свою, на чужих плечах. - Тогда жду тебя завтра утром. - Значит, меня ждет еще одна потрясающая ночь, - отключаясь, швырнул телефон на диван и, обхватив Кёю второй рукой, поцеловал.