Мне закрыть уши?

– Глупый вопрос. У тебя это никогда не получится, – а вот это задевает, причем сильно, если бы не одно «но». Но я знаю, какой ты обычно, как не любишь никого подпускать к себе и с кем-либо говорить, и как расслабленно-доверчиво сейчас сидишь на мне. Это значит лишь то, что эти слова лишь последний барьер, проснувшийся только в самом конце, так и не сумевший растоптаться за всё это время, и теперь осталось лишь его правильно обойти, ответив на один вопрос: а оно мне надо? Но ответ на него найден уже давно, еще когда я впервые решил, что без моей помощи ты замерзнешь, просто не выживешь, а предложить я мог лишь одно – свою душу и тело. При помощи одной ты мог проснуться от вечного сна, а благодаря другому – не замерзнуть. А раз оно мне «надо», то… – Тогда я буду стараться, – довольно улыбнувшись, перехватываю тебя за одну руку и тяну на себя. Не удержав равновесия, почти падаешь на меня, но устаиваешь на трех точках опоры, прогнувшись в спине и приблизившись максимально ко мне. Глаза невозможно большие, а губы приоткрыты. Хочу ли этого или притворяюсь и занимаюсь самовнушением? Да, видимо, это было понятно уже давно, вот только я сам не знал, – Ты не против? – кладу ладонь на поясницу и давлю вниз, заставив тебя самостоятельно приблизиться к моим губам. И вместо слов, вместо пощечины и пинка, вместо всего, что могло бы значить отрицательный ответ, ты просто смотришь, позволяя мне слышать и ощущать дыхание, просто наслаждаться. Приподнимаю голову, коснувшись твоих губ, и, вновь не получив никакого внятного посыла, рывком переворачиваю тебя на спину, оказавшись сверху. Вновь целую, теперь уже по-настоящему. Соединение холода и тепла, податливого и настойчивого, мягкого и агрессивного – ты позволяешь делать всё, что мне заблагорассудится. Хочу – вылизываю ключицы, покусываю соски, оставляю собственнические метки; не хочу – отстраняюсь, заставляя тебя самого тянуться ко мне. И если по началу мне казалось это глупой затеей, то теперь!.. Эти маленькие губы, юркий язычок, тонкие пальчики… да всё мое, никто не посмеет дотронуться! Раздвигаю твои колени, ясно давая понять, что будет дальше. Ты не сводишь их обратно, но я чувствую, как дрожишь, как боишься, хоть и не говоришь, полностью доверившись мне. – Хоть я порой и агрессивен, но это не значит, что буду принуждать силой, – открываешь глаза, посмотрев на меня как на идиота, а потом, умудрившись их чуть ли не закатить, произносишь: – Да дело не в этом, – я чувствую в этих словах эмоцию, которую понимаю, но не могу толком объяснить. Глупый, уж я-то не хочу делать больно. – Оставь эту привилегию мне, – в глазах непонимание. Вот и думай пока об этом, а мне будет проще успокоить твое тело. Касаюсь внутренней стороны бедра и начинаю медленно целовать каждый миллиметр на удивление более теплой кожи, а ладонью поглаживаю живот. Тело подо мной всё еще подрагивает, а мне нужно переступить еще много барьеров. Ты этого хочешь, надеюсь, что да, просто боишься чего-то нового, неизведанного. А я… тоже боюсь и… тоже хочу. Внизу довольно быстро скапливается жар, предназначенный только одному существу, хрупкому и светлому, довольно бледному, но уверенно берущему звание «моего», уже долгое время подбирающегося к сердцу, заползающего и на постоянно поселяющегося в мозгах. И это создание сейчас покорно выполняет все мои немые просьбы, даже неозвученные в собственных мыслях. Но когда я сам пальцами ощупываю твою тесноту, без преувеличения обжигающую, на лбу проступает испарина. Я не задумывался, какой ты там, но сейчас и слов подобрать не могу, а в мои плечи впиваются короткие ноготочки. И пусть! Это стоит того. Невольно облизываюсь и подаюсь вперед – зажмуриваешься, попытавшись отдалиться, и тогда целую ресницы, долго, затем прижимаюсь губами к скуле, одновременно касаясь гладких стенок внутри, растягивая тебя. Кончиком языка веду по тонкой зеленой линии на щеке, при этом изогнувшись так, чтобы не оцарапать краем маски… Хотя не думаю, что тебе это как-то помешает сейчас. Нащупываю под пальцами эту особую точку, и ты запрокидываешь голову, застонав в голос. У меня невольно вырывается смешок, хотя я полностью сосредоточен, и само это зрелище вызвало массу эмоций, от которых эрекция тут же достигла пика, вот только поймешь ли ты. На меня смотрят изумрудные, уже больше уходящие в бирюзу глаза – в них непонимание. Понимаю, что я замер, а секунды утекали сквозь пальцы, как бы абсурдно это ни звучало. – Ты слишком сексуальный – ты знал об этом? – тут же целую, одновременно с этим сильнее, но вместе с тем аккуратно массируя простату, а потом увожу в глубокий танец сплетения языков, полностью позабыв об остальном, двумя руками уже удерживая твою голову. Да ты и сам не прочь обнять меня, а где-то еще не до конца заглушенной частью сознания чувствую прохладные руки на своей спине, животе, плоти… Сжимаешь несильно, но меня и так сильно ведет – не сдержусь же, сил просто… просто ты чуть поднимаешься и сам направляешь меня в себя, аккуратно обхватывая ногами, чтобы было удобнее. Всё – от понимания до ощущений – буквально взрывается. Я касаюсь всего лишь головкой, но и это уже непередаваемо, невозможно! Только не… – С тобой точно всё в порядке? – ты же почти сам – лишь силой воли, да упершись руками в кровать, не двигаюсь, попытавшись дать тебе возможность, чтобы осознать, что творишь. Мы и так преступили грань, но это кажется чересчур диким. – Сделай это, – руки уже у меня на пояснице, будто думаешь, что смогу отпустить. Не смогу, даже если захочу. Дай мне еще несколько секунд осмотреть того, кто совсем недавно боялся, а теперь так жаждет, ведь больше такого момента не будет. Вхожу невероятно медленно, позволив тебе самому выбирать, как дышать, куда смотреть, что стонать. Резко притягиваешь к себе, целуя. Прижимаешься со всей силы, обездвиживая меня, и я жду – всего несколько секунд и резкий толчок до самого конца, и новый всклик, закрытые глаза. Всё останавливается, сердце бьется так быстро, что забываешь, как дышать, когда это родное создание выгибается в твоих руках. Не могу шелохнуться, не вызвав ответной реакции и поэтому просто… Каждый раз, принимая меня, ты всё еще напрягаешься, но уже от другого сладкого чувства, по-другому обнимаешь, сильнее сжимаешь. Я больше не могу сдерживаться и прошу разрешения, и получаю его. Подаешься вперед, заставив и меня сесть, прижимаешься к груди. Увеличиваю темп… Я не мог представить, не мог подумать, насколько ты можешь быть открытым, дерзким, жадным. Как много и кто тебе нужен. Почему в этой комнате отдаешься мне, и почему я так хочу. Я до сих пор тебя хочу тихого, спокойного, зеленоглазого аранкара, способного высосать всю душу, выпить до последней капли. А обнимая тебя, засыпающего на моей руке, готов оставаться рядом, пусть и по банальной причине.