Обретая себя

- Рэн? - вдруг переспросил Аоба после нескольких минут прострации и поежился, - Холодно... Рэн ослабил объятия, поняв что тот стал прежним, но отстранился, отворачиваясь, ничего не отвечая. Руки незаметно застегнули ширинку, на щеках заиграл предательский румянец. От пережитого унижения. - Что случилось? - Аоба попытался повернуть к себе его лицо. Тот вскочил, словно прикосновение обожгло его. В его желтых глазах забилась ледяная, сумасшедшая ярость. - Не твое дело, - прошипел он, делая шаг назад. От неожиданности голубоволосый юноша на мгновение растерялся. - Черт, - прошептал он, беспомощным жестом запуская пальцы в волосы. - Я что-то натворил? Я не помню, что делал... Но похоже, я был не в себе. - Да что случилось, можешь ты объяснить? - заорал в ответ Рэн, - Я тебе сейчас все расскажу: ты меня нагло соблазнял и было непохоже, что ты был не в себе, по моему ты развлекался вовсю, когда лез ко мне в штаны... Аобе показалось, что на него с размаху вылили ушат ледяной воды. Тело застыло, губы отказывались слушаться. Воздух разрывал грудь, словно он никак не мог заставить себя выдохнуть. - Что? - переспросил он шепотом. - Что слышал, - процедил Рэн. - Ты тут едва меня...нет, ты тут с ума словно сошел! Ты меня на секс разводил... а я... - отчаявшись подобрать слова, он отвернулся и быстрым шагом двинулся из ванной, но Аоба поймал его за запястье, притянул к себе, почти выворачивая руку. - Отцепись, - прошипел синеволосый юноша, глядя ему в глаза. - Я не отпущу тебя, - выдохнул тот, вглядываясь в его лицо, - Прости, я не знал, что делал.... - это была чистая правда, в это время Аоба как будто находился в каком-то гипнозе. Он не помнил ничего, только головную боль. И тут до него дошло: "Он!" - Боишься почувствовать себя виноватым? - ухмыльнулся вдруг Рэн. - Хочешь иметь гарантии, что ты ни при чем? Так пусть они у тебя будут! Ты ни при чем. - О чем ты? - Ведь ты из-за Сэя так себя ведешь, да? Винишь себя в его смерти вот и выкидываешь тут черте что... Меня достала твоя чертова снисходительность! Если тебе так необходимо быть героем и спасать кого-нибудь, может, ты уже найдешь себе для этих целей другую игрушку? Или тебе для счастья позарез необходимо мучить именно меня? - Что? - Аоба от неожиданности разжал пальцы. Рэн тут же отдернул руку, потирая ее. - Ты что, думаешь, я идиот? - он тяжело дышал, глядя ему в глаза. - Думаешь, я ничего не вижу? Чего еще ты от меня хочешь? Ты и так уже получил все, ты все переломал к чертовой матери, что еще тебе нужно? Видеть меня на коленях, умоляющим твое снизойти? Что? Рэна била истерика. И такого ее проявления, пожалуй, Аоба не видел еще никогда. Он оцепенело молчал, не понимая ни слова из того, что выкрикивал тот. Слова складывались во фразы, но фразы не имели смысла. Или этот смысл терялся где-то по дороге к потоку его мыслей. - Что ты несешь… - прошептал он. - Я сам придурок, что дернулся, когда услышал, что меня зовут на помощь. Ты зовешь...- задыхаясь, перебил его Рэн. - Но ты все время скатываешься в эту чертову жалость. Каждый раз! - Да что за чушь! - завопил, наконец, Аоба, прерывисто вздохнул и отвернулся. Разговор начинал походить на какой-то сюрреалистический кошмар. На мгновение ему показалось, что он задремал и вот-вот проснется. И поймет, что ничего этого не было. - Я ухожу, - срывающимся голосом раздельно повторил Рэн. - Только попытайся, черт возьми, еще хоть раз ко мне прикоснуться, и я тебя убью. Аоба сжал зубы, с болью вглядываясь в родные глаза, до краев наполненные отчаянной решимостью. Он знал, что это может быть правдой. - Я тебя ненавижу, - едва слышно процедил Рэн. - И если ты сейчас выкинешь еще какой-нибудь финт... Я... Я устал от твоих выходок. И от твоего. Проклятого. Вранья. Выдержав его взгляд, Рэн быстрым шагом пересек ванную и скрылся в спальне. Дверь с силой захлопнулась за его спиной. Аоба закрыл глаза, медленно встал и взглянул на себя в зеркало: отражение было бледным и нечетким, но возможно ему это только казалось. - Ты! Что ты сделал? Чего ты добиваешься? Зачем ты причинил боль Рэну? - закричал он в зеркало. - Это не я, это ты! - ответило отражение. - Неправда! Я же тебя изгнал! А головную боль притупил лекарствами... - Из души может и изгнал, но из сердца - нет. А точнее, я не захотел покидать тебя, ведь мы одно целое, а значит если существуешь ты, значит должен существовать и я. Будет несправедливо, если это будет не так... - Я...я не понимаю. - Скоро поймешь., когда придет время. Но сопротивляться мне не сможешь. Рэн уже вне игры. - Какой еще игры? - разозлился Аоба и ударил рукой по зеркалу. Оно зазвенело. Отражение не ответило, но исказилось и...исчезло, а вместо него вернулось прежнее, обычное... Аоба все равно был зол, хотя и сам уже плохо понимал, на что именно. На то, что он так и не рванулся следом за Рэном с утешениями и оправданиями? Но и страх тоже не уходил. Иррациональный, дурацкий страх — не почувствовать ничего, кроме боли. И сломать все то, что есть сейчас. Неужели его Альтер-эго мало того, что они уже имеют? Мало настолько, что он фактически готов поставить его перед выбором… Точнее, уже поставил, только что. Либо разбирайся со своими страхами, либо… либо что? Аоба горько усмехнулся. Интересно, и как с ним можно разобраться? Просто взять и сказать себе, что все будет хорошо? Злость вернулась, едва успев растаять. Воспоминания упрямо возвращались к прошлому. К тому, как горели его глаза, когда тот говорил это… Черт, да он же не просто говорил. Он заявлял так непреклонно и твердо, словно был уверен, что имеет на это право! И, если уж совсем не врать, то какая-то часть Аобы дрогнула и замерла в предвкушении, услышав, как он бесится, что не может получить его целиком. Не только его тело, но и… его душу и сердце? Может, вообще, дело не в сердце, а именно в нем? "Дело во мне?" Юноше очень захотелось забиться в угол. Спрятаться от всего как можно дальше — и не видеть, не слышать, не чувствовать… Не решать ничего. Не менять. "Вот оно, - с тоской понял он. - Вот оно, черт его побери. Я сам отказываюсь от лучшего, боясь потерять то хорошее, что уже есть. Даже если ни черта оно не хорошее..." Еще раз взглянув на свое отражение, Аоба только сейчас заметил, что нижняя губа немного кровоточила и почувствовал ее боль. Он прикоснулся пальцем к ранке: - Рэн... Черт!