Обретая себя

Кто-то звал его, но Аоба все не мог избавиться от тумана сновидения. Ему снилось как чьи-то горячие губы целовали его, пальцы гладили его тело... - Аоба, открой глаза! Тот, резко проснувшись, оглянулся, но никого не увидел... Синий шпиц удивленно смотрел на него, но Аоба не обратил на него внимания. Лишь сфокусировав взгляд, он наконец заметил его, обеспокоено разглядывающего удивленное лицо хозяина. Юноша почувствовал неловкость и раздражение. - Что ты здесь делаешь? – грубо спросил он. Песик замер, обескураженный внезапно резким, раздраженным тоном. - Ты стонал, и я решил тебя разбудить. - Ах, вот оно как, - Аоба горько усмехнулся, но когда заметил, что что-то не так, обратил свое внимание на "это". Он чувствовал возбуждение. Оно растекалось в воздухе, словно большое масляное пятно в луже, липкое и въедливое. Он тихонько пошарил рукой под одеялом и, обнаружив под собой мокрое белье, ругнулся про себя. От затылка до пальцев пробежала дрожь, в горло хлынул поток воздуха, от которого закружилась голова. - Эм. Рэн, - обратился он к помощнику шепотом, - Я громко стонал? - Да. Когда они стали очень громкими, я сразу же вышел из спящего режима и пытался тебя разбудить, но ты был во власти глубокого сна и разбудить тебя никак не получалось... Тебе что-то снилось? Что-то страшное? - Нет... Я не помню, - Аоба действительно ничего не помнил, однако странные ощущения его не покидали. Он чувствовал себя опустошенным. Он ненавидел, когда замечали его слабости, потому что слишком часто потом использовали это против него. Юноша вздохнул и снова вспомнил свое странное сновидение, казавшееся иллюзией. "Черт, он ведь все это время был рядом…" Аоба закусил губу и зажмурился. - Я ничего странного не делал? - осторожно спросил он шпица. - Кроме того, как стонал что-то бессвязное, ничего... "Ничего не заподозрил, а то стыд какой..." - Ты не мог оставить меня одного? - попросил он помощника. - Конечно, - ответил песик, задумчиво взглянул на него, а потом поспешно покинул комнату. Аоба откинул одеяло. Он сразу же начал искать себе оправдание, что произошло. Но упрямому стояку было наплевать, что хочет его хозяин. Он продолжал требовать внимания, в то время как Аоба закрыл глаза руками и, дрожа, пытался осознать происшедшее. "Спокойно! Без истерик! — сказал он себе. В конце концов, это должно было произойти. У меня давно не было сексуального партнера, и усталый мозг подбросил мне такой сюрприз". Утро для Аобы наступало медленно и неохотно. Оно было холодным и неприветливым, словно лишний раз напоминая о растущем в груди беспокойстве и глухой, какой-то отчаянной боли. Солнце угрюмо и нехотя выглядывало из-за серых туч, освещая тусклыми лучами комнату Аобы. Сегодняшнее начало утра можно было считать не самым ужасным. Юноша был уверен в этом, но одновременно ему захотелось спрятаться от него совершенно по-детски, по-глупому. Когда организм более-менее пришел в норму, парень все равно почему-то чувствовал себя неудовлетворенным и недовольным, как будто получил совсем не то, на что рассчитывал. Вспомнив ссору с Рэном, Аоба приуныл еще больше. При мыслях о своем втором "я" разозлился. Однако прислушавшись к своим ощущениям, мыслям и телу, он понял, что Альтер-эго его не мучает. Как будто исчез, но он знал, что это не так. Рано или поздно оно появится и снова его достанет. Надо быть сильным. Стать сильным и верить в лучшее. Да так, что захотелось наконец перестать прятаться и открыться. Выбор пал на лучшего друга: Коджаку. Аоба встал с кровати, снял противно-липкое белье и переоделся в сухую одежду, затем медленно спустился вниз к телефону и набрал номер. "Еще не все потеряно... "