Lisa Gerrard – Space Weaver
После Рождества Чонгука становится непосильно много для Тэхёна. Он заполняет собой все пробелы, грязно-белые за окном и привычно запустелые в пределах квартиры. Его более, чем достаточно, чтобы Тэхён уже не смог его выкорчевать изнутри, стереть с кожи, смахнуть с плеч. Становится невыносимо тесно одному, в разы холоднее в часы отсутствия Чонгука, а еще и страшнее, как будто время затягивается медленными узлами с каждым десятым вдохом. Чонгук становится путеводной нитью, которую не хочется отпускать, ангелом-хранителем, отличительной чертой каждого дня, доходящей до специфики с особенной улыбкой и неповторимыми прикосновениями. И он по-прежнему ни о чем не спрашивает, хотя Тэхён вызывает подозрения. Тэ меняет духи, меняет одежду и на этот раз подводит глаза, тщательно, аккуратно и сосредоточенно, как будто тренировался сотни раз. Гуку известно только то, что он мог бы стать филологом. Однако такому не учат в университетах – так издевательски подходить к каждой мелочи в сочетании оттенков и спектров ноток парфюма. И не учат так держать осанку. Чон стоит, прислонившись плечом к дверному косяку, и тихо наблюдает, как тонкая кисточка жидкой подводки оставляет на веках угольный блестящий след. И глаза Тэхёна превращаются в выразительную бездну с загнутыми пышными ресницами вместо берегов. Тэ видит взгляд Гука в отражении и устало вздыхает, закрывая подводку с тихим щелчком. Он прогоняет наскоро сочиненный текст в голове, чтобы спустя полчаса применить его и снова спасти кого-нибудь, во имя мира во всем мире. Чтобы не погибнуть самому. У Чонгука чешется язык спросить: не подрабатывает ли на досуге Тэхён свободным хостесом и именно поэтому держит свой сайт, ходит скрашивать часы каких-нибудь девушек или не только… Чон стоически сдерживает желание ухватить проходящего мимо Тэ за локоть и вытрясти всю правду. Но не допускает «или», лишних вопросов или тяготящих намеков. Прицельно не разрушая устоявшееся мимолетное счастье, Гук роняет: - Скоро вернешься? - Через два часа. И уже во второй раз за январь Тэхён верен данному обещанию, он возвращается ровно в срок, переступает порог квартиры и находит Чонгука спящим в гамаке с раскрытой недочитанной книгой на животе. - Madame Bovary, - по-французски тихо читает вслух корейское название Тэ и мягко улыбается. Он не поклонник Флобера, но это дань классике. – И кто же я, по-твоему, та самая беспутная Эмма? А ты, стало быть, мой Шарль, беззаветно и глупо влюбленный? Но все не так, Чонгук-и, все не так… Но Чонгук не отвечает, потому что крепко заснул, посчитав книгу недостаточно интересной, грузной и скучной. Он мог бы не ждать, уехать домой и заняться чем-то полезным. Тэхён бы больше обрадовался, он добивался именно такого исхода, но добиться неприятия Чонгука сложнее, чем сдвинуть горы. Чем дольше они вместе, тем невероятнее результат. Налюбовавшись, Тэ развязал пояс на своем кремовом пальто, осторожно уложил его на спинку кресла, взялся медленно растягивать черную шелковую рубашку… То, что он делает, пытаясь зацепиться за динамику вообще – тянет на безрассудство, которое не выражает того, кем он является. Ему и не нужно кем-то быть, достаточно существовать, компактно укладываясь в течение дней и чужие проблемы. Чонгук разрушает укрепившееся мнение, незаметно подкравшись сзади, целует Тэхёна в шею и, проведя ладонями по животу, расстегивает ширинку его брюк. Он помогает снять их, затем складывает по стрелкам и спрашивает у Тэхёна, желает ли он что-нибудь на обед. - Не успел заметить, когда мы поженились, - шутит Тэ и морщит нос, хвастаясь родинкой. – Тебе стоило отправиться домой. - Ты всегда так говоришь, - припоминает Чонгук. – Найдешь меня на кухне. Несмотря на то, что многое в обиходе Тэхёна Гуку не по нраву, он не привносит ничего своего, не решается купить мебель или переставить уже существующую. Он понял, что некая упорядоченность составляет весомую часть повседневности Тэхёна, до которой нереально докопаться. - Почему ты больше не пытаешься ничего вспомнить? – спрашивает Гук. Да, его волнует. Тэ нашел его на кухне, как они и договаривались, за ужином. Обыкновенный и задумчивый Тэхён без стрелок на глазах, без какого-либо выражения на лице, не уставший и не бодрый. Никакой. - Пытаюсь я или нет – все одно. - Ретроградная амнезия – не приговор. - О да, так говорили мне все четверо психотерапевтов, с которыми я имел честь проходить терапию, - усмехается Тэ, ковыряя спагетти вилкой. - Мы восстанавливали мою память всеми известными путями. И все, что мне удалось вспомнить: факт аварии, переворот и стекла, кругом стекла. - Из твоего кошмара? - Из моих кошмаров, они всегда выглядят по-разному, - уточняет Тэхён и словно наступает на те осколки, морщится. Он не должен обсуждать это с Чонгуком. – В аварии серьезно пострадал мой мозг, я провалялся в коме полторы недели, я уже говорил. Могло бы быть и хуже. Но хуже, чем жить без прошлого, черт возьми… Тэ прикрывает глаза, его ресницы дрожат, губы плотно сжаты. Его мучает потеря в пространстве и времени. И лишь в своих собственных, обозначенных регламентом заданиях он чувствует себя нормальным, целостным. - Прости. Я хочу помочь, но не знаю как. Чонгук перестает давить, откладывает неприятный разговор на потом, которое не случается. Попытка разобраться в каких они с Тэхёном отношениях тоже тщетна. Чонгук приходит к нему когда хочет, потому что у него есть ключ. Разрешения он не спрашивает: Тэхён позволяет, не то чтобы находится в состоянии ожидания, но не уклоняется от объятий, не отворачивается от предлагаемой помощи и тепла. Когда они вместе, то все кажется чуточку проще и понятнее, Тэхён перестает думать, он - мечтает. О том, каким могло бы быть их будущее, включительно с завтрашним днем, если бы только не парочка пресловутых «но». Разгадывать Тэхёна сложно, что виртуально, что здесь, в четырех стенах. Тэ не любит вылазки наружу, там нельзя ходить босиком, там неясная и трудная для выживания среда; здесь же, зарывшись в книги и вязание, он чувствует себя в безопасности. - Я не умею выживать, - сознается он, сидя у Чонгука на коленях, перебивает его монотонное чтение томика с поэзией. - Мой холодильник до твоего прихода был почти пуст только по той причине, что мне страшно лишний раз выйти на улицу. - Но ты делаешь это весьма смело, когда собираешься по своим делам. - Потому что это не мои дела, Чонгук. Удивительно, что тебе со мной интересно… Имею в виду, с человеком, в котором ноль на нуле. Тебе не кажется, что мы доказываем теорию, согласно которой человек любит то, что хочет видеть и чувствовать сам? Я не такой, каким ты меня представляешь. - А какой я? – спрашивает Гук и усмехается. - Тэхён-а, в твоей голове слишком много ерунды, и раз там так многое помещается, мы как-нибудь выудим твое прошлое. - Оно мне нужно, ты думаешь? Я не могу вспомнить потому, что нечто защищает меня от воспоминаний. Слыхал о том, что некоторых вещей о своей жизни лучше не знать? Моя амнезия меня охраняет, быть может, так что грех на нее пенять. - Разве ты не хочешь…? Но Тэхён прижимается губами к губам Чонгука и сплетает пальцы на его шее, пресекая допрос и нарезая новые кадры настоящего, которое они вдвоем никогда не посмеют забыть. Нет, он не хочет и не может и даже не станет возвращаться туда, куда ему не дозволено. В моменты, когда Тэхён так слаб и беспомощен, Чонгук чувствует себя самым сильным и надежным на свете. Тэхён меняет его, меняет поразительно быстро.♯♯♯
Намджуну кажется, что все идет хорошо и лучше некуда. Чонгук выглядит не так, как прежде, ведет себя иначе, отбрасывает образ угрюмого великомученика, не торопится и наконец-то не огрызается. Однако вместо того, чтобы стать открытым людям, он замкнул мир на некоем Ким Тэхёне, поэтому Нам часто слышит в их разговорах волшебное имя. У них с Чонгуком появилась отдельная ниша в жизни и, насколько мог слышать Намджун – отдельная странная квартирка, совместные часы вместе. - Чонгук. - М? – младший оторвался от обеда и поднял на хёна глаза. Наверное, тот обращается к нему не впервые. – Извини, я задумался. - Я заметил, - Намджун уселся напротив. – Ты стараешься в последнее время, очень стараешься. Хвалю. - Спасибо, - улыбается Гук и аккуратно вытирает рот салфеткой. – Рад, что ты обратил внимание. - Это моя работа. Но и как друг, я впечатлен. Поэтому мне пришла идея доложить о твоем таланте начальству и предложить тебе два месяца обучения на курсах повышения квалификации. Принесешь сертификат, и я обеспечу тебе место мерчендайзера. Тебе будет достаточно работать мозгами, а не мучиться физически. Как ты на это смотришь? Гук посмотрел перспективно, кивнул и посмел отпустить старую добрую шуточку о том, что работа не волк, а значит, он согласен. Следующие недели, пока он учится, работает и успевает заботиться о Тэхёне, выстукивают азбукой Морзе на нервах каждым загруженным днем, но Чонгук не жалеет себя и не успокаивается до тех пор, пока не показывает Тэхёну сертификат, добытый потом и кровью. - Правда, здорово? – Он шмыгает покрасневшим носом и улыбается во все тридцать два, протягивая твердую книжку в твердом синем переплете. - Конечно. Но это не стоило твоей простуды, - вздыхает Тэхён, подавая ему пачку одноразовых платочков. Затем он приносит ему в кресло горячий чай с лимоном и бутерброды, старается позаботиться с той же тщательностью, что и Чонгук о нем в свое время. За окном изнанка марта, тоже простуженного и изрешеченного дождями. Тэхён бледнее обычного и точно прозрачен, часто дышит и смотрит сквозь стекло окна прямо в самую суть вещей. - Тэхён-а, я был вчера у одного из твоих врачей, - признается Чонгук, откашлявшись. - Он ничего тебе не сказал, - уверенно парирует Тэ и ухмыляется, покачиваясь на гамаке взад-вперед. - Любая информация о клиенте конфиденциальна. Решил покопаться в чужом грязном белье? - Это да, мне лишь сообщили чисто медицинские факты. А твое белье – не чужое. - Как посмотреть… - Тэ, – зовет Чонгук, спуская его мечтательный взгляд с небес до уровня своих глаз. – Ты странный в последнее время. - Правда? Разве я не всегда такой? – по-детски склонив голову, интересуется Тэхён. - Не такой. Не спрашивай, как я это вычислил, просто чувствую. Я не то чтобы хотел знать, чем ты занимаешься, но понятия не имею, откуда у тебя деньги, как ты выживаешь, несмотря на то, что не умеешь. Я не понимаю, Тэхён, сколько ни бьюсь. Ты ведь не из тех, кто зарабатывает непристойным способом. - Откуда ты знаешь? – сверкает глазами Тэ и выдерживает гнетущую паузу, пугая Чонгука. – Конечно, я не из таких, расслабься. Можешь взять мой ноутбук и все выяснить, я не препятствую. - Нет, не нужно, - торопливо чеканит Чонгук и, взмахнув рукой, нечаянно задевает что-то на подлокотнике, поднимает с пола и узнает в маленьком вязаном изделии…. – Пинетки? - Миленько, да? – смеется Тэхён, болтая ногами. – Понятия не имею, почему связал их. У младенцев такие крошечные ножки, невозможно крошечные. Чонгук вздрогнул, от того, что не просто миленько, а трогательно и непонятно знакомо. Он пощупал причудливые бантики на пинетках, нацепил на пальцы и сделал вид, что ходит по своим коленкам. - Ты можешь стать отличным отцом, - с восхищением говорит Тэхён. - Подумал то же самое о тебе, - улыбается Гук, а потом его улыбка слабеет. И они умолкают, попавшись в ловушку подозрительно схожих мыслей. Никто не озвучивал идей о развилке в одном пути, но что-то одновременно больно обоим ударилось о грудь. Чонгук почувствовал острее, потому что ему пришлось тяжело вздохнуть, подсесть к Тэхёну и обнять его покрепче. - Даже не думай. Даже не думай, слышишь? Тэхён и не думает. Он прикрывает глаза, оставаясь на ладонях Чонгука накаленными следами, сдирает пленку с отпадающих дней, затем кожу с плеч Чонгука и просит его быть осторожнее, не давить так резко, не искать подтверждений в давно понятом.♯♯♯
Единственная фотография – та небольшая ценность, которую Чонгуку пришлось отвоевывать тайком и с глупой отговоркой. Тэхён запретил снимать его, сказав, что это портит его мироощущение. На фото, сделанном в тот момент, когда Тэхён сидит на кухне и неспешно пьет кофе, глядя куда-то вдаль, осталась тонна несуществующей ретуши и печали. И этот же снимок видит Намджун, когда интересуется, как же все-таки выглядит таинственный принц Чонгука. Гук, уверенный в том, что хён его знает, ждет реакции, наигранного удивления и восторга, но вместо этого… Вместо этого Намджун отшатывается, облизывает сухие губы и растерянно смотрит младшему прямо в глаза. - Это он? Тэхён? - Да. Что-то не так? Намджун натянуто улыбается и мотает головой. - Нет-нет, все в порядке. Просто… Было не так. В той чертовой бумажке явно было не так, Нам помнит ее по строгим полям и ровному почерку, Нам помнит ее почти досконально, пусть и не дословно. Сейчас то нужное словосочетание выпало в другой интерпретации, с самого начала истинной. Только Нам тогда не так понял. Намджун прокручивает память до последнего пункта, округляет глаза и медленно оседает на стул, прикрыв рот рукой. - Хён, что ты скрываешь? – металлическим голосом спрашивает Чонгук. И старший смотрит на него с таким сожалением и жалостью, что хочется задохнуться на месте и пасть замертво. Только не может ничего объяснить, виновато потупив взгляд.