Waiting For the World to Fall и Waiting For the World to Mend

Артур едва проснулся к полудню, когда они достигли деревни. Мерлин уже и сам начинал ощущать усталость, но старался не обращать на нее внимания так долго, как только возможно. Комфорт и безопасность Артура были важнее, чем его отдых. Соскочив с лошади, он помог спуститься Артуру и отправил обеих лошадей в стойло. Его вещи должны были доставить в гостиничный номер, который он снял для них с Артуром. Войдя в гостиницу, поддерживая полу спящего принца, он попросил хозяина организовать в их номере ванну, и оповестить деревенского целителя о том, что в его услугах нуждаются. Он собирался встретиться с целителем чуть позже и попросить мази и травы. Он сомневался, что Артур хотел бы видеть незнакомого человека, да и сам Мерлин был не уверен, что сможет подпустить кого-то слишком близко к принцу. Он осторожно посадил Артура на край кровати. Глаза принца были тусклыми от усталости и боли. Снова Мерлин почувствовал, как ярость разгорается у него внутри, и с трудом подавил ее. Он должен был сосредоточиться на Артуре, а не на мести, которую он уже и так свершил. Опустившись на колени перед своим принцем, он осторожно развернул одеяло, в которое был закутан Артур. Стук в дверь заставил Артура подобраться. Его тело напряглось, а взгляд заметался по комнате. «Ты в безопасности, Артур», успокоил его Мерлин, видя сомнение в глазах принца. Глаза Артура всегда выражали большую часть его чувств, но сейчас, когда он не пытался сдерживать себя, они стали еще более выразительными. Мерлин велел войти, но сам остался сидеть рядом с принцем, помогая ему успокоиться. Две служанки принесли лохань, а мальчик два ведра с горячей водой. Они быстро установили ванну и наполнили ее. Артур пристально следил за ними, не скрывая нервного напряжения, но не паниковал, видимо благодаря тому, что сам Мерлин не обращал на слуг никакого внимания и был совершенно спокоен. «Давай вымоем тебя», пробормотал Мерлин, снимая с Артура рубашку, когда ванна была наполнена. Длительное молчание принца беспокоило его, но это было сейчас не самым главным. Сначала ему нужно было осмотреть раны Артура и дать ему, наконец, выспаться в нормальной кровати. Попытка снять штаны, вызвала бурную реакцию. Артур отшатнулся назад, вжавшись спиной в стену, глаза широко распахнулись, и в них плескался ужас. «Артур», увещевал его маг, «я никогда не наврежу тебе. Тебе нужно снять эти штаны. У меня нет запасных, чтобы дать тебе. Тебе придется раздеться полностью, прежде чем лезть в ванну». Как будто очнувшись от кошмара, Артур моргнул пару раз, окинул взглядом комнату, задержав его на ванне, потом перевел на Мерлина, окно, и снова Мерлина. «Ванна», повторил Мерлин, указывая рукой на исходящую паром лохань. «Давай». Артур взглядом проследил движение его руки и, вновь посмотрев на мага, осторожно кивнул. Когда Мерлин снова взялся за его штаны, принц напрягся, но не сдвинулся с места, позволяя тому развязать их и помочь ему подняться. Это был не первый раз, когда Мерлин раздевал своего принца. Все было знакомо, кроме неправильности тела рядом с ним. Оно было слишком худым, слишком слабым, слишком больным. Он помог Артуру забраться в ванну и увидел, как тело принца медленно расслабляется. Взяв кусочек мыла, Мерлин опустился на колени позади ванны и принялся намыливать его плечи. Спутанные волосы, вероятно, придется срезать. Он пытался промыть их, но они спутались настолько сильно, что это не представлялось возможным. ---------- Артур чувствовал себя странно. Все было словно в тумане и нереально. Он был усталым и слабым. Все его тело болело, прежде чем Мерлин дал ему какое-то зелье, которым мог бы гордиться даже Гаюс. Вкус был ужасным, но эффект – отличным. Боль осталась, но притупилась достаточно сильно. Лежа в единственной кровати в комнате, он наблюдал за Мерлином. Тот все время оставался рядом. Все сменялось так быстро, с тех пор как темноволосый человек вновь появился в жизни Артура – темные коридоры, леса, поля и, наконец, небольшая гостиничная комната. Мерлин был повсюду, редко оставляя его одного. Только после того, как Артур с помощью Мерлина вылез из остывающей воды – настоящая ванна с горячей водой – тот исчез на несколько минут. К тому моменту, когда Мерлин вернулся, нервы Артура были на пределе. Он дернулся от звука открывающейся двери, буквально окунаясь в прошлое, где за открывающейся дверью всегда следовала боль. Звук его имени на устах Мерлина помешал ему окончательно уйти в себя. Часть его начинала верить, что все происходящее было реально. Мерлин осмотрел его раны, смазал их мазью и дал ему зелье против боли, которая присутствовала в жизни Артура столь долго, что он уже сомневался, что когда-то он сможет жить без нее. Его левая рука была перевязана и зафиксирована. Принцу это не нравилось, но он смирился, так как его плечо явно чувствовало себя намного лучше в таком положении. Мерлин так же состриг его волосы. Спутанные пряди упали на пол, как некое подобие старой кожи, и Артуру было жаль, что невозможно так же скинуть с себя воспоминания. Лежа в постели, он наблюдал за Мерлином, который то и дело посматривал на него. При всей своей усталости, он никак не мог найти покоя. Ему хотелось взять как можно больше от своей новоприобретенной свободы. В то же время, он едва мог встать с помощью Мерлина. Без его помощи он мог разве что сидеть в течение нескольких минут. ---------- Артур, наконец, уснул, а Мерлин продолжал наблюдать за ним. Его беспокоило затянувшееся молчание. Вся реакция Артура сводилась к киванию или качанию головой, иногда пожиманию плечами, но он ни разу не сказал ни слова. Не смотря на всю ту боль, которую он должен был испытывать, принц лишь изредка позволял себе застонать. У Артура был высокий болевой порог, и Мерлин это знал. Но на протяжении всех тех лет, что они знали друг друга, их связь окрепла настолько, что Артур позволял себе показывать в присутствии слуги некоторую «слабость», когда был ранен. Но сейчас он все время молчал. Долгие месяцы плена, непрекращающееся насилие и боль, и внезапно обретенная свобода; должно быть все это было слишком для Артура, учитывая его ослабленное состояние. Большинство свежих ран были поверхностными, но Мерлин нашел достаточно шрамов от глубоких ран. Следы ожогов на теле Артура; на бедрах, животе, плечах, спине, вызывали у него тошноту, от одной только мысли о том, как они выглядели в свежем состоянии, и какую боль должен был испытывать его друг. Артур вздрагивал, когда Мерлин наносил мазь на рубцы. Были старые переломы, и некоторые из костей срослись неправильно. Он знал, что последствия этих травм еще долго будут давать знать о себе, особенно в бою. Маг лег, продолжая наблюдать за спящим Артуром, и чувствуя, как сам начинает погружаться в сон. ----------- Боль и страх смешались. Острая боль свежих ран, запах собственной крови, шум крови в ушах, страх, грозящий поглотить его. Он лежал лицом в пол. Чувствовал поверхность камня кожей так же, как чувствовал людей вокруг себя, на себе, в себе. Артур боролся с ними, но безрезультатно. Они не отпускали, они не останавливались. Он хотел кричать, но это лишь ухудшило бы его положение. Он хорошо знал это, и потому держал рот на замке. ---------- Мерлин проснулся от звуков тяжелого дыхания. Он открыл глаза, когда услышал крик. Но крик был лишь в его голове, в то время, как в комнате по-прежнему было тихо. К тому времени, когда маг сел, глаза Артура были уже открыты. Он подскочил и сдвинулся так, чтобы его спина была прижата к стене, а взгляд его метался по комнате. Правой рукой он натянул одеяло и обхватил колени, левая прижалась к груди. Первым побуждением было кинуться к Артуру, но Мерлин понимал, что это не выход. Артур не осознавал где он, и любое прикосновение вызвало бы лишь негативную реакцию. Он не хотел ухудшить состояние принца. Вместо этого он звал его по имени, пытаясь достучаться, как тогда, в подземелье. Прошло много времени, прежде чем Артур успокоился, его дыхание замедлилось, а из глаз исчезла паника. Когда его глаза нашли Мерлина, остальное напряжение, казалось, оставило принца. Когда маг потянулся к нему, Артур буквально рухнул в его объятия. Мерлин осторожно погладил его по волосам, в успокаивающем жесте, пробормотал успокаивающие слова, и Артур, наконец, расслабился.