Печать Бога

- Чего? – переспросила. - Они вряд ли хранят его на видном месте. Касаться сосуда нельзя. Скорее всего, он или высоко или глубоко, или ещё в какой заднице, - объясняя, Бекхён открыл тумбочку своего стола и достал оттуда маленький мешочек. - Но я… - Так что смотри в оба, - демон развязал тряпочку и высыпал себе на руку серый пепельный порошок. – Думаю, тебя туда пустят без проблем. - Это… это предательство… - прошептала. – Как я… я – Печать Бога, войду в храм и украду? - Эти душевные муки, - Бекхён скривился, – посылай куда подальше. Ты и так ступила на скользкую дорожку. Назад не вернуться, поэтому… одним предательством больше, одним меньше, - он равнодушно пожал плечами. – Главное, запомни, - демон шагнул ко мне, обдав ароматом тяжёлых приторных духов, - нельзя касаться сосуда голыми руками. - Я… я не могу это сделать! Я не умею воровать! Меня тут же вычислят и… - Это уже твои проблемы. Помни про Дио, - он подмигнул. – И, ах, да, там будет полно ангелов. В большинстве случаев они те ещё олухи, но и среди них встречаются башковитые, так что будь аккуратней, - Бекхён поднял руку и коснулся моей щеки. Во мне всё дрогнуло от омерзения. - А как я узнаю? - Узнаешь. Нашли же ваши раньше нас. Значит, и ты узнаешь. - Это лампа? - Какая лампа? – Бекхён непонимающе уставился на меня. - Ну, в сказке джин живёт в лампе. - Честное слово, сказки пишут идиоты, - демон презрительно наморщил носик. – Нет, скорее всего, это кувшин или шкатулка. - А сузить круг поиска нельзя? - И так всё ясно и понятно. У тебя три часа! – и бросил мне под ноги серый порошок. Он заструился по полу, как клубок змей. Пополз вверх по моему кроссовку, обволакивая штанины. Бекхён что-то бормотал полузакрыв глаза. Пару раз я разобрала слово «Джэбунг». Пепел стремительно подымался вверх, обнял меня за талию и пополз по груди. - А назад? Как назад? – крикнула, прижимая к себе заветную тетрадь. - Через три часа будешь здесь. Постарайся принести мне подарочек, - он ухмыльнулся, и пепел достиг моих глаз. Такая лёгкость во всём теле, словно я лечу или качаюсь на волнах. Ничего нет. Абсолютно. Я не чувствую ног и рук. Где рюкзак? Тетрадь? Может, он обманул меня? Покалывать стали сначала ноги, потом икры, колени, бёдра… А вскоре я уже стояла на зелёном благоухающем склоне и смотрела на древний храм внизу. В голове не было ни одного варианта развития событий. Куда идти? Что сказать? Стоп! А на каком языке они тут разговаривают? Капец… Я затолкала тетрадь в рюкзак и быстрым шагом стала спускаться с холма. Нет времени размышлять. Будем соображать на ходу. - Боже, если ты сейчас это видишь и молчишь, - пробормотала себе под нос, - значит, ты не очень против, - сама себя успокаивала. Ворота были распахнуты настежь. На ступеньках тут и там сидели паломники в ярких цветастых материях. Одна я парилась в своей плотной одежде. Хорошо хоть куртку догадалась снять. От пота толстовка липла к спине, мокрые ноги и колени… Приятного маловато. Я замерла перед порогом. Сосредоточься, Фёкла – войдёшь Печатью, а выйдешь вором. Лысый сухонький ушастый старичок вышел мне навстречу, поклонился, улыбнулся и рукой приказал следовать за собой. Я сделала вдох и шагнула следом. Мы прошли широкий двор и остановились перед огромным храмом с резными узорами и какими-то рисунками. У него не было дверей, только ступени и колонны. Мне были видны люди, сидящие на полу там, в большом зале. Старичок снова сделал движение рукой и я стала подниматься. С каждой ступенькой меня охватывала непонятная дрожь. Нет, не страх, а внезапно нахлынувшее и усиливающееся желание… упасть на колени и склонить голову к полу. Защекотало в груди от подступающих слёз. Наверное, это благовония, что горели кругом в огромном количестве, а иначе как объяснить с трудом преодолимое желание заплакать и… покаяться. Хотелось всё рассказать, в голос, вот так вот взять и сказать: «Я пришла ограбить вас, братья мои». Резко остановилась, не в силах войти в зал. Старичок что-то промяукал. - А? Я не понимаю, - покачала головой. Дедуля заулыбался, словно я ему хороший анекдот рассказала, и шагнул внутрь, скрывшись за колонной. Через пару секунд ко мне вышел мужчина гораздо моложе, но тоже бритый, ушастый, и завёрнутый в оранжевую тряпку. Он поклонился и сказал: - Вы понимаете меня? - Что? – моё лицо вытянулось от удивления. – Да! Да, я понимаю! - Вы прибыли посетить наш храм? - Д-да, - выдавила. - Пойдёмте, я покажу вам его, - и он двинулся куда-то вглубь. Казалось, словно храм дышит. Воздух от жары был густым и тягучим, откуда-то разносился гул, как пение на одной низкой ноте. Я вертела головой, но из-за яркости внутреннего убранства вообще не могла сфокусироваться. Только цвета и запахи. И как здесь вообще можно что-то найти, не говоря уже про сосуд?! Мой вожатый неожиданно остановился. Оказывается, он всё это время мне что-то рассказывал, но от моего мозга слова отскакивали, как мячики. - Здесь очень красиво! – поторопилась спасти положение. Мужчина широко улыбнулся. - И здесь совсем нет женщин, - смутилась. - Для женщин здесь проводится экскурсия и всё. Им нельзя здесь долго находиться, - объяснил он. - А-а-а, - протянула, - но мне хоть часик можно тут поглазеть? – сложила ручки в молитвенном жесте и мысленно сама себе дала пендель за богохульство. - Часик можно, - он благосклонно кивнул. Ещё минут тридцать мужчина водил меня по залам. Между ними не было дверей, только арки, и это вводило меня в панику, ибо как можно что-то украсть, когда ты постоянно на виду? Впрочем, пока мне особо и красть-то нечего. Спустя какое-то время глаза привыкли к яркости и стали различать формы. Так вот, сосудов всяких тут было немерено! В каких-то стояли свечи и травы, в некоторых – вода. И все разные по размерам, цвету, материалу. - Всё бесполезно… - Что? – переспросил мой экскурсовод. - Я немного устала, - соврала. – Можно ли мне где-нибудь посидеть? - Да, пройдёмте, - и вывел меня из храма. В тенёчке от раскидистого дерева было не особо прохладно. - Я принесу вам воды, - мужчина поклонился и маленькими шажками двинулся назад. Я села на траву и попыталась сосредоточиться. Никаких дверей, ведущих вниз или вверх, я не заметила. Следовательно, джин где-то в залах. Но их там капецкое количество! Сколько времени прошло? Сколько мне осталось? А у меня ни единой зацепки. - Цанлё! Цанлё! – раздался возглас, и я выглянула из-за дерева. Оказывается, какой-то мальчишка залез в источник, что бил прямо из земли в тени деревянной беседки. Рядом бегали два взрослых мужчины и, судя по интонациям, уговаривали его вылезти. Тот же дурачился, брызгался и вылезать явно не собирался. Я непроизвольно улыбнулась, глядя на такого же лысого, как и остальные, мальчишку, замотанного в покрывало, которое уже было мокрым до пояса. Он размахивал бутылкой из тёмно-зелёного стекла, ухитряясь набирать в неё воду. - Цанлё! – топнул подбежавший старичок. Мальчишка замер и заметил меня. Его глаза испуганно расширились, он неуклюже поклонился и выскочил из источника, сверкая на бегу белыми пятками, оставляя мокрые следы, которые тут же слизывало солнце. Н-да, дети везде одинаковые. Мужчина с обещанной водой всё не шёл, и я решила сама отправиться на его поиски. Если что, это уважительная причина шастать по залам. Я аккуратно, вдоль стеночки, стараясь не потревожить сидящих паломников, монахов и всех остальных, двигалась по залу. Как можно выбрать один сосуд и стырить его на глазах у сотни святых? Мимо кто-то протопал и в арке мелькнули уже знакомые пятки. Хах, ну и ребёнок. Тут взрослые вздохнуть бояться, а ему хоть бы хрен. Словно он тут начальник. Словно он… Стоп. Ну-ка, ну-ка… Двинулась в арке. Присела. Выглянула. За огромной статуей Будды сидел тот самый парнишка. Он незаметно следил через щель между пальцев изваяния за взрослыми, что кружили поблизости. - Цанлё! – шепнула. Мальчишка дёрнулся и едва не выпустил из рук с такой любовью прижимаемую к груди бутылку. На меня снова уставились испуганные глаза. Но взгляд становился всё спокойнее, и вот он уже обернулся, и пополз. Ко мне. - Эй, ты – непослушный и вредный… - начала отчитывать мальца. Но он не слушал. Обполз меня и… Стал запихивать бутылку мне в рюкзак. - Эй! Мне не надо! Зачем? Ты не понял! Но мальчишка счастливо заулыбался и бросился бежать в другую от преследователей сторону. Мелькнуло оранжевое покрывало за колонной и его, как ни бывало. - Ащ! – сжала кулаки. – Стой, паршивец! – кинулась за ним, но едва я выскочила из храма, как у ног стал собираться знакомый пепельный дымок. – Нет, я ещё не нашла! Ещё чуть-чуть… - заныла, изо всех сил стараясь не расплакаться. Но серые струи ползли всё выше и выше… «Не справилась», - успела подумать, прежде чем лёгкость накрыла с головой. Я открыла глаза и поняла, что стою на крыше. Кровь отхлынула от лица. Прямо передо мной, на коленях, - Дио. Сзади него – десяток Ангелов. - Я всё могу объяснить, - примирительно подняла руки. - Поздно, - раздался знакомый голос Кая. Мне в грудь тут же ударил белый луч, и резкая боль пронзила спину и ноги, заставляя упасть на колени, выставив перед собой руки. - Прости, Дио, прости… - прошептала, слизнув с губ солёные слезы. - Именем Господа, и да начнётся Великий Суд над изменниками, - раздался раскатистый голос и небеса ответили оглушающим хлопком грома.