«Мне снились в жизни сны, которые потом оставались со мной навсегда и меняли мой образ мыслей: они входили в меня постепенно, пронизывая насквозь, как смешивается вода с вином, и постепенно меняли цвет моих мыслей.»
- Эмили Бронте «Грозовой Перевал»
Лучи солнечного света, холодного и тусклого, неспешно пробиваются сквозь густые кроны деревьев. Они медленно падают, один за одним, на усыпанные хвоей осенние листья, покрытые росой. Я с наслаждением закрываю глаза и чувствую, как губы медленно расплываются в улыбке. Я дома. Я наконец-то дома. По моему телу растекается приятное тепло, согревая изнутри. Я чувствую, как прохладный, пропитанный влажностью и недавно сошедшим туманом ветер, приятно гладит мое лицо. Прохладный воздух заставляет нахлынуть воспоминаниям. Мы часто с утра выбирались вдвоем, изучая лес, наслаждаясь обществом друг друга и разговорами обо всем на свете. Мои пальцы утопают в жесткой красно-коричневой густой шерсти Джейкоба, и я чувствую его родной запах, пропитывающий все вокруг. Он дышит медленно и глубоко, успокаивающе, неспешно шагая по заросшей пожухлой травой тропинке. Я ложусь грудью на его спину, обнимаю, что есть силы и утыкаюсь лицом в его шерсть. - Джейк, — еле слышно выдыхаю я, — Я так скучала… Я всхлипываю и просыпаюсь. Едва подняв голову с мокрой от слез подушки, мой взгляд встречается с собственным отражением в зеркале. Распухшее от слез лицо, растрепанные волосы, потерянный взгляд. Изможденный призрак, заточенный в хрупкое тело молодой девушки. Мне потребовалась несколько долгих секунд, чтобы признать в отражении себя. Кошмары снова вернулись. Сколько еще необходимо времени, для того, чтобы они, наконец, покинули мой израненный разум? В груди разрастается ненависть, и я вскакиваю с кровати, накидываю плащ прямо на шелковую ночную сорочку и выбегаю за дверь, попутно вытирая слёзы. Коридор кажется бесконечным в такие моменты, и я ускоренно иду в сторону библиотеки. Когда вдали появляется массивная деревянная дверь, я не сдерживаюсь и перехожу на бег. Прямо на ходу я открываю ее, и та бьется об каменную стену. Лунный свет, просачивающийся сквозь небольшие круглые окна, падает на старинные книжные шкафы с толстыми томами, написанными на разных языках. В конце библиотеки я вижу свет от свечи в переносной кованной лампе и мое сердце начинает биться еще сильнее, грозясь выпрыгнуть из грудной клетки. ⁃ Долорес… — Шепчу я сорвавшимся голосом. Долорес через секунду оказывается возле меня. Одним движением она смахивает слёзы с моего подбородка и прижимает меня к своей груди. ⁃ Эй, тише… Тише, девочка моя, — успокаивающе шепчет она и гладит меня по голове, как мама. Как мама, тепло чьих рук мне никогда не было суждено познать. Мою грудь начинают сотрясать бесшумные рыдания, горло и легкие горят от боли и несправедливости. ⁃ Ну-ка, посмотри на меня, посмотри! — Требовательно, но ласково просит Долорес, поднимая мой подбородок вверх, и заставляя взглянуть на неё. ⁃ Я ненавижу их! Ненавижу его! — Шиплю я, понимая, что больше не могу себя контролировать, — Почему они продолжают разрушать мою жизнь? ⁃ Это нормально, милая. Ненавидеть тех, кто причинил тебе боль — это нормально. Долорес внимательно изучает взглядом мое лицо. Ее красные, поддёрнутые пленкой глаза, на удивление, несут успокоение и умиротворение. Она ободряюще улыбается и тянет меня на кожаный диван, стоящий между шкафами с классической английской литературой. ⁃ Расскажи, что тебе снилось, — просит она, помогая мне сесть и обхватывая своими руками мои. ⁃ Этот сон мне уже снился. Лес, я сижу на волке, и мы идём куда-то… — Вспоминать сон больно, и я стараюсь не вдаваться в подробности, — Почему-то мне было хорошо и спокойно с ним во сне. Но это же ложь… На последнем предложении мой голос дрогнул. Я делаю глубокий протяжный вдох, вспоминая, сколько боли причинил мне оборотень. Воспоминания калейдоскопом крутятся в моей голове, и я не стараюсь остановить бесконечный поток болезненных мыслей. Вот, он швыряет меня в стену. Его лицо искажается гримасой гнева, глаза наливаются кровью, а дыхание становится сбивчивым. Его тело пробивает сильная дрожь и я понимаю: он вот-вот готов превратиться в огромного волка. От удара я ломаю руку, из носа хлещет кровь, а он поливает меня ледяной водой, чтобы я перестала кричать. Я морщусь и мое тело покрывается мурашками. ⁃ Понимаешь, Ренесми, посттравматическое расстройство может годами отравлять жизнь. Тебе нужно научиться жить с этим, принять эту боль. Никто не говорит о прощении - в твоем случае это невозможно, - печально говорит она, - Но помни, что все твои сны — искаженные желания. То, чего ты так хотела, но тебе не удалось это получить. ⁃ Я знаю, — выдыхаю я, успокаиваясь. Ее голос звучит так расслабляюще, что незаметно мои веки начинают тяжелеть, — Спасибо, психолог. Долорес улыбается. Белокурые длинные локоны под светом луны переливаются серебром. Ее взгляд скользит по моим плечам вниз, и она откидывает рукава на моем плаще, оголяя руки. Я опускаю усталые глаза на изуродованные укусами внутренние стороны рук до локтя. Воспоминания о родителях, навечно запечатанные на моей коже. - Каллены не снились? - Задумчиво спрашивает Долорес, проводя пальцем по шрамам-полумесяцам. ⁃ Сегодня снился только волк, — мой желудок сворачивается от тошноты. ⁃ Не верь своим снам. Это защитная реакция. Твой мозг пытается закрыть болезненные воспоминания и выдумывает такие сценарии, — успокаивающими полушепотом произносит она, — И рассказывай мне все. Тебе нужно выговариваться. Я медленно киваю. Не знаю, чтобы я делала без неё. Прекрасные, острые черты лица озаряются улыбкой. Долорес обратили сто лет назад, когда ее биологический возраст достиг тридцати лет. Всю свою человеческую и бессмертную жизнь она изучала психологию, несмотря на то, что во времена, когда она была смертна, психология не признавалась как наука. Аро настоятельно рекомендовал обращаться к ней, всегда, когда мне становится хуже. После разговора с Долорес я чувствую себя прекрасно до следующего такого сна. Долорес хлопает себе по коленям и я, как обычно, кладу голову. Ее мягкие пальцы скользят по моим волосам, и она шепчет: ⁃ Спи, Ренесми. Как проснёшься, все встанет на свои места и тебе будет лучше. Ее шёпот действует как снотворное и я медленно погружаюсь в дремоту.***
Солнечный луч падает на правую сторону моего лица, согревая его. Я с трудом открываю тяжелые веки и оглядываюсь. Я все ещё в библиотеке. Сколько я проспала? По расположению солнца сейчас чуть больше полудня. Снов не было и это безмерно радовало. Из глубины библиотеки доносится неторопливый шелест листов бумаги: кто-то читает книгу. ⁃ Долорес? — Сонно шепчу я. ⁃ Ее здесь нет. ⁃ Алек? Алек молчит. Я встаю с дивана и потягиваюсь, поправляя плащ. Затем иду на шелест к нему. Алек, одетый в черные брюки и черные рубашку, читает толстую книгу на латыни. Его вид полностью безучастный, будто он находится где-то в другом месте, а глаза задумчиво бегают по страницам. ⁃ Что читаешь? ⁃ Если тебе нужно поговорить — Долорес у себя, — холодно говорит он, не поднимая на меня взгляда. Я чувствую укол обиды. ⁃ А с тобой я поговорить не могу? Он, наконец, медленно поднимает на меня глаза. В его взгляде читается неподдельное раздражение. Я чудом сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть. ⁃ Я похож на психолога? - В его голосе сплошной лед. ⁃ Тебя кто-то укусил с утра? — пытаюсь отшутиться я, но Алек никак не реагирует. ⁃ Раз ты ночевала здесь, значит, тебе опять снились сны. Я не хочу это слушать. Я сдвигаю брови. У меня аллергия на постоянную смену настроения Алека. ⁃ Хотела сказать вам спасибо. За спасение. ⁃ Это я тоже слушать не хочу. Слова благодарности сохрани для Аро и Долорес, — он снова опускает глаза в книгу. Я задумчиво кручу на указательном пальце кольцо Аро, подаренное мне в день спасения. Затем разочарованно разворачиваюсь и ухожу из библиотеки. Иногда Алек невыносимо становится скверным, но причин своего поведения никогда не объясняет. Я точно знаю - пройдет немного времени, и он, раскаявшись, снова придет ко мне. Так или иначе, его холод никогда не сравнится с той болью, которую мне пришлось пережить. Пока я иду к себе, воспоминания снова одолевают меня. Каждая косточка в моем теле ломалась ни один раз, и к боли, будь она физической или душевной, я давно привыкла. Мои родители сохранили мне жизнь только для того, чтобы выдать замуж за оборотня, который, по вселенской случайности, запечатлелся на мне, когда я была совсем ребёнком. Нежеланным ребёнком, отравляющим жизнь всем членам Олимпийского клана и нарушающим все их планы на будущее. Меня нашли Вольтури, раненную и окровавленную, когда прибыли в Форкс, чтобы наведаться в гости к Калленам. Аро, увидев, как пропадает моя душа, принял решение забрать меня к себе, в Италию, подальше от моего семейства. Зайдя в комнату, я устало села на кровать и сдавила виски, чувствуя, как моя голова трещит по швам. Воспоминания из прошлой жизни кажутся туманными и далекими, будто это происходило не со мной. Долорес говорит, что так устроена психика травмированного человека. Чтобы не сойти с ума, она отделяет воспоминания, защищая своего хозяина. Но я ведь уже сошла с ума и практически не сохранила здравый рассудок. Страшнее всего то, что с каждой неделей все становится хуже: сны ярче и реалистичнее, а воспоминания о реальной жизни, все больше возвращаются ко мне. Они сотканы из оборванных частей и между каждой простирается беспросветная тьма. Частичная амнезия. Печально то, что чем добрее и светлее сон, тем сильнее меня накрывает истерический приступ после него. Недели две назад, мне снилось, как мы, все вместе, ныряем со скал на неизвестном мне острове. Эммет катает меня на своей спине, Эсми заботливо закутывает в полотенце, когда мы идём в сторону дома. Розали и Элис, идущая в обнимку с Джаспером, по пути рассказывают о моем первом дне рождении - как долго они готовились, чтобы украсить лес и превратить этот день в сказку. Джейкоб тем временем, задумчиво улыбаясь, ласково гладит мою ладонь своей рукой. Джунгли, озарённые жарким солнцем, переливаются всеми оттенками зелёного. Когда мы возвращаемся в дом на острове, папа учит меня новой композиции на фортепиано, а мама стоит позади меня, улыбается и перебирает мои локоны. Затем, перед сном, ко мне приходит Карлайл, целует в лоб и рассказывает мои любимые истории из его человеческой жизни. Как он спасал людей, от смертельных в то время заболеваний, и как встретил моего отца. Открыв глаза на утро, я была готова умереть от сердечного приступа. Этого никогда не было и быть не могло. Затем, меня привычно накрыла волна воспоминаний о ломающихся костях и укусах за непослушание. В последнее время, аппетит начал пропадать окончательно, и есть приходится через силу. Мне подают завтрак, обед и ужин, но каждый день я выбираю что-то одно, запихивая еду в себя. За последний месяц, я скинула килограммов десять и начинаю уже походить на ходячего скелета. Организм, также, отказывается охотиться - все вампирские инстинкты притупились, из-за чего раны и царапины затягиваются все хуже. Надо взять себя в руки, привести в порядок и затем поесть. Мне нужны силы. Я заставляю себя встать, чтобы набрать ванну. В горячей воде удается забыться на час, а затем я насухо вытираюсь, сушу голову феном и выхожу обратно в комнату. На тумбе при входе, уже стоит поднос с едой. Стейк из мраморной говядины, тарелка нарезанных овощей, приборы, графин с апельсиновым соком и маленькая ваза с темно-красной розой, к которой прикреплена записка, написанная знакомым, идеальным каллиграфическим почерком. «Прости за мою сегодняшнюю грубость. Я подонок, но ты этого не заслужила. Приглашаю тебя на вечернюю прогулку в сад роз. Буду ждать тебя на нашей скамейке в восемь часов вечера. — А.» Я вздыхаю: в этом весь Алек Вольтури. То сторонится, то молчит, то становится самым чутким человеком на свете. Настроившись на еду, я съедаю половину стека и тарелки с овощами, и запиваю соком. Затем прохожу к шкафу, надеваю белое хлопковое платье, закалываю волосы крабиком для волос и накинув плащ выхожу в коридор. Нужно навестить Аро и занять свою голову до встречи с Алеком, чтобы снова не провалиться в глубокую бездну раздумий. Однотипные каменные коридоры через полчаса приводят меня к тронному залу, где обычно по вечерам сидят главы клана Вольтури. Дернув за ручку, я удивлено вскидываю брови: заперто. Я затаила дыхание и прислушалась, но по ту сторону двери стояла гробовая тишина. ⁃ Ищешь Аро, малышка Ренесми? Я вздрогнула от неожиданности. Силы будто покидают меня с каждой секундой. Слух, обоняние и зрение перестали иметь такую мощь, как раньше, когда я охотилась. Аро говорит, что пора начинать пробовать человеческую кровь и не поддерживает мои моральные взгляды на этот счёт. Бесспорно, Каллены прикрывают вегетарианством свою гнилую сущность - несмотря на то, что они не убивают людей, их души кишат пороками. Я оборачиваюсь к Джейн и пытаюсь улыбнуться, скрывая страх, который она мне внушает. Рядом с Джейн я всегда ощущающую животную панику. Все мое нутро говорит, что от неё нужно держаться подальше. Два близнеца, но такие разные, словно Инь и Ян. Рядом с Алеком, каким бы скверным он периодически не был, я чувствую себя расслабленно. От Джейн меня трясёт как ягнёнка, который один на один встретился с голодным львом. ⁃ Хотела его проведать, — шепчу я, изо всех стараясь держаться как можно увереннее. ⁃ Что ж, не сегодня. Они уехали по важным делам. Не дождавшись моего ответа, Джейн разворачивается и исчезает в стенах замка. К моему великому облегчению и счастью. Я выдыхаю.***
Сад роз, так полюбившийся мне за недолгие три месяца жизни у Вольтури, находится на заднем дворе замка. Я выхожу на улицу, замечая, как кровавое солнце садится за горизонт и окидываю взглядом территорию сада. Огромный, благоухающий тысячами разновидностей роз, с которыми я не была знакома ранее. Чтобы обойти его полностью, неспешно, в первый раз мне потребовалось два часа. Сад — отдушина Маркуса и его дитя. Никогда не могла представить, что такой древний вампир, до конца разгадать которого мне так и не удалось, может так любить цветы. Маркус сильно отличается от других глав клана Вольтури. Спокойный и даже немного флегматичный. В нашу первую встречу он сидел на своем троне, подперев голову рукой и смотрел на меня не так как смотрит Аро и Кай, в чьих глазах, как бы хорошо они ко мне не относились, считывается суровость и дьявольщина. Он смотрел на меня мягко, с нескрываемой жалостью и излучал невыносимую тоску. Маркус никогда не улыбается и редко разговаривает, за что кажется отстранённым и безучастным. Несмотря на то, что я его не знаю, все мое нутро подсказывает, что у него чистое и доброе сердце. Пробираясь сквозь лабиринты перебивающих друг друга ароматами кустов роз, я не заметила, как подошла к скамье, на которой уже сидел Алек. Задумчивый, одетый в белую хлопковую рубашку, чёрные брюки, а на его плечи был накинут плащ, чернее самой ночи. ⁃ Добрый вечер, Алек, — прошептала я, не сдержав улыбку. Я нисколько не злилась на него, за сегодняшний неприятный разговор. Алек улыбнулся в ответ, устало глядя мне в глаза. ⁃ Добрый вечер, Ренесми. Ты раньше времени, — заметил он, иронично изогнув бровь, — Хотела меня опередить? ⁃ Мне это не удалось. Я села рядом, внимательно изучая его лицо. Глаза, словно два рубина, смотрящие куда-то вдаль, горящие от заката солнца ярким пламенем, наполнены непостижимой печалью. Алек Вольтури, неужели ты действительно способен чувствовать что-то подобное? ⁃ Маркус всегда мечтал о детях, — прервал недолгую тишину он, — его жену убили, и он потерял всякий смысл жить. Спустя столетие, Маркус начал выращивать этот сад, а ангел на фонтане символизирует нерожденного ребёнка. Здесь вся его душа, если она у нас есть. Алек поднял взгляд на меня. ⁃ С тобой что-то происходит, — заметила я. Он криво улыбнулся. ⁃ Со всеми что-то происходит, Ренесми. Ты ходила к Аро? Переводит тему. Не в моем характере лезть в душу. ⁃ Я видела Джейн. Она сказала, что Аро уехал по важным делам. Я равнодушно пожала плечами. У всех здесь имеются важные дела. У всех, кроме меня. Мое собственное существование казалось мне бессмысленным. Но, хотя бы, оно, наконец, перестало быть пугающим и тревожным. Алек отвернулся и посмотрел на фонтан, будто готовясь к чему-то. За последние полтора месяца, наши отношения стали доверительнее в геометрической прогрессии. Если откинуть то, что после вот таких разговоров по душам Алек может несколько дней меня избегать. И все же, Алек мой единственный и близкий друг. Я не особо стремилась к общению, и таких разговоров мне было вполне достаточно. С Долорес получились односторонние отношения: сблизиться с ней не удается. О ней я практически ничего не знаю - мы только и делаем, что обсуждаем мои сны, и она помогает мне справиться с болью. С Алеком мы можем говорить обо всем. ⁃ Почему ты периодически меня избегаешь? — Нарочито холодно решила в лоб спросить я. ⁃ Я тебя не избегаю, — не отрывая взгляда от фонтана ответил он. Я сдержалась, чтобы не закатить глаза. ⁃ Мы можем всю ночь просидеть здесь, разговаривая обо всем на свете, а затем ты пропадаешь. Я беспокоюсь, но, если я лезу не в своё дело, можешь мне так об этом и сказать. Алек медленно повернулся ко мне, но ничего не ответил. Его взгляд внимательно изучал мое лицо и в его глазах читалось, что он собирается с мыслями. Ну же, только не молчи! ⁃ Расскажешь мне про свои сны? Не это я хотела сейчас услышать. ⁃ Я рассказываю о них только Долорес, - разочарованно выдохнула я. Рассказывать про сны — словно ковырять только затянувшуюся кожей рану. ⁃ Если ты ко мне все же прислушиваешься, и мои советы тебе важны, то не доверяй ей слишком многое. Я вопросительно посмотрела на Алека. Не доверять слишком многое своему психологу? ⁃ Что ты имеешь против неё? Долорес помогает мне. Алек усмехнулся. Вопросов все больше. Может быть она разбила ему сердце? Или там есть затянувшаяся неприязнь, о которой я просто не знаю. Тем не менее, я ни разу не видела Алека рядом с ней. Ее он тоже избегает? Алек, решивший снова не отвечать на мой вопрос, потянулся к карману брюк. Он протянул крепко сжатый кулак мне и помедлил. ⁃ Что там? ⁃ Возможно, я делаю самую большую ошибку в своей жизни. Или это просто мне ничего не даст, — проговорил он и переложил содержимое мне в ладонь. Я медленно раскрыла ее и сердце пропустило удар. Скалы разбивали о себя высокие синие волны. Ветер бил по моему лицу, пока мы сидели с Джейкобом на берегу. Ла-Пуш — место, пропитанное детскими воспоминаниями. Джейкоб привозил меня сюда, когда я была совсем маленькой. Мы сидели с оборотнями возле костра, слушая легенды о Квилетах и поедая жаренный зефир. Это было мое любимое место, и я обожала проводить здесь вечера. Билли всегда готовил мне самый сочный хот дог, а Сэм шутливо дергал за хвост, отвлекая от рассказов и раздражая тем самым Джейка. Я заливалась смехом на весь пляж. ⁃ Чего улыбаешься? — Прильнув, спросил Джейкоб. ⁃ Вспомнила, как твой папа выдумал легенду о том, что если полукровки будут есть квилетские хот доги, то станут полукровками-оборотнями. ⁃ Не говори, что ты в это верила, — шутливо толкнув меня в бок, засмеялся он. ⁃ Я была смышлёная не по годам. ⁃ И наивная. Я беру в руки стаканчик с мороженным и пачкаю Джейкобу нос. Он наигранно скривил губы. ⁃ Я хотел сделать тебе подарок, но теперь буду ждать, пока мороженое растает и стечёт мне прямо в рот. Я смеюсь. Джейкоб никогда не повзрослеет. Промокнув нос уголком пледа, на котором мы сидим, Джейк тянется в карман, а затем, разжав кулак, передаёт подарок мне. ⁃ Сделано Джейкобом Блэком, — с гордостью произносит он, пока я с восхищением рассматриваю волка, высеченного из лунного камня, надетого на серебряный браслет. ⁃ Откуда он у тебя? — дрожащим голосом произношу я. ⁃ Нашёл в замке. Ты помнишь его? — С нескрываемой надеждой спросил Алек, стараясь понять мои смешанные эмоции. ⁃ Это браслет из моего сна, — не своим голосом проговорила я, — Откуда он у тебя? — Я бездумно повторила вопрос, продолжая рассматривать волка из лунного камня. Кровь будто отхлынула от головы. Стало дурно, тошно, тоскливо. Я не могла понять, что я чувствую сейчас. Алек подделал его? Но откуда он мог знать про этот браслет? Я не рассказывала этот сон в таких подробностях Долорес, чтобы они могли его воссоздать в точности. Лишь несколько снов, когда Долорес настаивала, я показывала ей, но точно не этот. Браслет детально напоминает тот, что снился мне месяц назад. Он не может быть подделкой. Мое сердце колотилось с бешеной скоростью и по щекам градом полились слёзы, оставляя после себя влажные дорожки. ⁃ Алек, что это за браслет? Холодная рука Алека накрыла мою. ⁃ Я не знаю его происхождения, Ренесми. Я предположил, что ты вспомнишь его, что он снился тебе и это поможет тебе поверить в то, что я скажу. Я встала со скамьи и, пошатнувшись, облокотилась на каменный бортик фонтана, не сводя глаз со статуи ангела, смотрящего на меня сверху вниз. Одной рукой я зачерпнула холодную воду и умыла соленое от слез лицо, а второй продолжала вжимать браслет в ладонь. Алек тут же оказался рядом, придерживая за талию, пока я приходила в себя. ⁃ Тебя нужна кровь, Ренесми. Ты ослабла. ⁃ Объясни мне все. Что это за чертов браслет? Что он делает у тебя, если его существование возможно только в моих снах? — Мой голос начал срываться на крик. Я взяла Алека за руку и прокрутила сон в мельчайших подробностях. От неожиданности, его лицо тронуло легкое удивление и он закрыл глаза. Это был первый раз, когда я позволила Алеку увидеть все моими глазами. Я редко кого впускаю в свою голову и научилась контролировать, чтобы образы были ярче, затмевали сознание другого человека и, если я не забываю про контроль, влезть в мои мысли больше никто не может. Алек окинул взглядом замок, затем посмотрел на меня. ⁃ Как себя чувствуешь? ⁃ Нормально. Не переводи тему, прошу. Он взял меня за руку и быстро повёл к выходу из сада. ⁃ Сейчас нет времени. Прошу, дай мне тебя увезти отсюда. Я обещаю, ты все вспомнишь сама. Я резко остановилась, выдергивая руку из ладони Алека. ⁃ Куда увезти? — Еле слышно шепчу я, чувствуя застрявший ком в горле. Алек поворачивается ко мне всем телом и поднимает руки вверх в примирительном жесте. ⁃ Я никогда не сделал бы тебе чего-то плохого, Ренесми. Ты же доверяешь мне? — Его голос звучит так, будто его расстраивает моя подозрительность. Я сжала губы. Конечно, я доверяю тебе, Алек. Просто я не понимаю, что твориться с моей жизнью. ⁃ Я тебе верю. Чтобы ты не сказал, я тебе верю, — я чувствую, как глаза снова становятся мокрыми, — В конце концов, мне больше нечего терять. Смерть меня не страшит. Алек слишком эмоционален и вряд ли это все подстроено. Но даже если это ловушка и моя доверчивость сыграет со мной злую шутку, то я избавлюсь от боли, причинённой мне Калленами и оборотнями. После ада, который я пережила, я бесстрашна. ⁃ Останемся здесь — потеряем все. И ты и я. Алек снова протягивает мне ладонь. Только сейчас ко мне пришло осознание, что за этот вечер мы впервые взялись за руки. И удивительно, насколько это было естественно и привычно. Я вкладываю дрожащую руку в его ладонь и через десять минут мы оказываемся у входа в замок Вольтури. На парковке, рядом с фонтаном на площади, стоит новая блестящая чёрная машина. Алек молниеносно открывает мне пассажирскую дверь, жестом показывая, что медлить нельзя. Я сажусь, и ненароком окидываю замок глазами. В одном из верхних окон стоит Маркус и внимательно наблюдает, как мы отъезжаем с парковки. Его лицо трогает улыбка, которую я увидела впервые. Я в ужасе поворачиваюсь к Алеку и замечаю, как он не сводя глаз с Маркуса одобрительно кивает ему.«Мы тоже мстим. Вся наша подлость от вас, я поступлю так, как вы научили меня, и твердо намерен превзойти своих учителей.»
- Уильям Шекспир «Венецианский купец»