Король в кандалах

      Те самые остатки армии Чизу, о которых доложил Рен, были, по сути, лишь горсткой энтузиастов. Они достаточно обезумели, чтобы верить в вероятность собственной победы, когда их противником был могущественный Ковен во главе с древнейшим вампиром и целым батальоном озверевших от злости людей, которые держали в руках единственное, что могло лишить этих кровососов кажущегося бессмертия.       — Умрите быстро или в муках, — говорил им Канаме, не в силах удержаться от пафоса и высокопарности. Ситуация, когда безоружные сами бросались под лезвие смертоносных мечей, казалась ему смешной и неадекватной. На что они надеялись? Ради чего сражались? Красная Змея разбилась на миллионы осколков, и не было ни одного намёка на то, что она могла вернуться.       Что-то внутри Канаме шевелилось, когда он думал эту мысль. Слишком легко было убить Чизу. Он рассчитывал на битву до последней капли крови, на ярость и неиссякаемое желание жить с её стороны. К тому же, во сне он будто ощущал её присутствие, её незримое и ядовитое дыхание на своей щеке. Но как ей быть живой?       Саюри тоже раскололась на осколки, но явилась ему как призрак. Могла ли Чизу так же присутствовать в этом мире?       Оценивающим взглядом он смотрел на Рена, Масао, Шион, Майю. И не решался ни с кем из них делиться этой мыслью. Дабы не сеять паники.       Как всегда, тяжелейшую ношу он взваливал только на свои плечи.       — Их бы рвение защищать свою мёртвую королеву да в полезное русло направить, — философски изрёк Рен, наблюдая за пленными. Они сдались под натиском оружия, но всё ещё кидали на присутствовавших нехорошие взгляды исподлобья.       — Может быть, у нас это и получится, — мрачно заметил Канаме, тоже рассматривая их.       — Что ты имеешь в виду?       — Они могут послужить примером. Плохой пример ведь тоже может вдохновлять, но только на противоположное.       — Канаме… — с тревогой сказала подошедшая Майя. — Ты же не думаешь их казнить?       — А у тебя уже на бумаге разработан эффективный план по перевоспитанию орды кровожадных чудовищ? Готов выслушать.       — Казнь — это не решение! — возражала Майя, почти задыхаясь от негодования.       — Почему же? Знаешь, чем опасна толпа кровопийц, объединённых одной идеей? Тем, что рано или поздно они могут достаточно сильно сплотиться, чтобы восстать. А когда сделают это, их голод сметёт всё живое на своём пути. Выбирай — они или люди.       Рен положил руку на плечо своей жены. Твёрдый взгляд дал понять, что говорить то, что он собирался, ему не совсем нравилось.       — Боюсь, что Канаме прав, Майя. Оставлять их в живых слишком опасно. К тому же нам негде их разместить. И решать этот вопрос не лучшая из идей в нашей ситуации.       Майя и Канаме не разрывали зрительного контакта в течение нескольких секунд. Рен мог бы помахать рукой между ними, а они бы и не заметили — настолько сильным было напряжение. Наконец, решив, что с неё хватит, Майя ушла, покачивая головой.       — Прости её, — зачем-то сказал Рен, сам не особенно понимая, почему произнёс это. Наверное, из вежливости.       — О-о-о, — протянул Канаме. — Лучше беспокойся о том, как ей простить меня. Кажется, с каждым днём я теряю всё больше очков.       — Я поговорю с Майей. Она поймёт.       — Не то чтобы это волнует меня.       Развернувшись, Канаме пошёл прямиком к полю битвы, которое сейчас едва ли не дымилось от останков погибших вампиров. Навстречу ему шёл вооружённый Ягари, грязный от кровавых пятен, но с высокомерной улыбкой до ушей.       — Пристрели их всех, — бросил ему Канаме, проходя мимо. Повторять не приходилось: когда он вернулся на пустое поле битвы, за его спиной уже раздавались мерные выстрелы.       Когда-то здесь был чей-то дом. Вид разрушенных стен приводил в уныние, тут и там лежала испорченная утварь и предметы быта — столы, черепки тарелок и котелков, пролитое вино из разбитой бутылки, большое потрескавшееся зеркало. Канаме заметил в нём своё помноженное отражение и, недовольно фыркнув, отвернулся. На земле лежали пистолет, а неподалёку — коса, которые он оставил здесь, когда битва кончилась. Он взял в руки косу и сразу же почувствовал жжение металла через ткань кожаных перчаток. Втянул морозный воздух в себя. Пахло пылью и землёй.       «Но не цветами».       Саюри явилась ему в прошлый раз после убийства Чизу. Наивный мальчишка внутри него, ещё не растерявший надежду, думал, что она явится и сейчас. Но никого не было. Лишь бесформенные камни и уродливые осколки.       — Идиот, — прошептал себе Канаме и закрыл лицо ладонью. Хотелось плакать, рыдать во весь голос — от собственной наивности, глупости, от злости на себя за то, что это чувство пустоты никуда не уходит.       Внезапный треск заставил его слегка вздрогнуть. Не имея достаточно моральных сил, чтобы потратить их на раздражение, Канаме обернулся и с удивлением увидел юную вампиршу, которую до этого не встречал.       Одета она была до ужаса странно, особенно в эту холодную погоду. Но её запах и аура давали понять, что она была чистокровной. И было что-то цепляющее в её облике, будто неуловимо знакомое…       — Кто ты? — спросил Канаме. Странная гостья обернулась по сторонам и, видимо, никого не заметив, с удивлением воскликнула:       — Ты видишь меня?!       — Вижу.       Ему хотелось спросить, в чём вообще дело, но девушка быстро пробормотала:       — Артемида.       — Артемида? — Ночная гостья загоняла его всё дальше и дальше в тупик.       — Да, богиня охоты и Луны…       — Хм, подходящее название для подобного оружия.       Канаме не знал, почему странной вампирше вдруг пришло в голову имя древней богини при виде его косы, но ему нравилась идея названия. Было что-то интимное в наречении оружия его носителем.       Незнакомка всё не сводила взгляда с косы, да и самого Канаме рассматривала без стеснения. Он не совсем понимал, как реагировать на подобное проявление внимания к себе, и не нашёл ничего лучше, чем слегка припугнуть юную вампиршу, чтобы держалась на расстоянии.       — Это оружие думает только о том, как уничтожать нам подобных.       Сказав это, он поднял пистолет. Кровавая Роза ещё питалась кровью павших вампиров, разбрызганной вокруг. Кто знает, что станет с этим оружием через несколько сотен, а то и тысяч лет, если оно продолжит так питаться?       — Это оружие… Это ведь она.       Канаме нахмурился. Ему не нравилось, что незнакомые люди тыкали пальцем в его самое больное место. Но, пожалуй, избежать этого никак нельзя: историю о том, как было создано оружие, знали уже почти все среди кровопийц, и его отношения с Саюри тоже стали достоянием общественности. А юные вампиры и вовсе не обладали достаточным чувством такта, чтобы прикусить язык прежде, чем сказать что-то, что вызывало боль.       — Оружие это оружие, — ответил Канаме, пытаясь эмоционально защититься показным равнодушием. — Они не смогут вдруг превратиться в неё.       — Тогда… ты заменишь её кем-то?       — Что за глупости ты говоришь? — Канаме повернулся и посмотрел на неё в упор. В её глазах плескалась грусть и столь видимое сочувствие, будто его горе трогало её до глубины души. — Никого нельзя заменить. Поэтому прощаться всегда очень тяжело…       Перед его глазами вновь мелькнуло лицо Саюри. Её нежная улыбка и печальные глаза — в тот момент, когда она поцеловала его, сидя на Гортензии. Знал бы он, что это было прощание, он бы предпочёл умереть там же.       — Канаме-сан. — Несколько человек прервали его разговор с незнакомкой, шумной толпой появившись у развалин. — Некоторые кровососы просят пощады, говоря, что могут предоставить некоторые сведения. Нам рассмотреть их предложение?       — Сейчас подойду, — отозвался он и повернулся к девушке, но её уже и след простыл.       — Странно, — сказал он себе, и услышал в ответ:       — Что странно?       Позади него стояла Юрико. С длинными распущенными волосами и с накинутым сверху капюшоном, в одежде, удобной для верховой езды, она походила на сестру ещё больше чем обычно.       — Ты вроде с кем-то говорил до того, как мы пришли? Здесь кто-то был?       — Да, девушка, что дала имя моему оружию… Она стояла прямо там.       Но на том месте не было даже намёка на её недавнее присутствие. Уходящих следов тоже не было видно.       — Ты её знаешь?       — Нет, но… — Канаме вспомнил, как она показалась ему знакомой. Однако он никогда её не видел. И тем не менее, ощущение, что он как минимум её ещё узнает, его никак не покидало. — Очень необычное чувство, будто видение будущего.       Юрико выгнула правую бровь.       — В тебе открываются таланты предвидения? Не подозревала, что пара десятков убийств своих сородичей помогут приобрести новые возможности.       — Тебе стоит попробовать.       — Думаю, что связать чехлы для твоих пистолетов у меня получится успешнее, чем размахивать ими.       Канаме усмехнулся. Всё же было в ней что-то, к чему его тянуло. Ему очень хотелось верить, что это нечто принадлежало самой Юрико, а не было чертой, которую она делила со своей сестрой. Он хотел быть честным с ней, потому что этого хотела бы и старшая Куран. И самое главное, ему действительно хотелось узнать её ближе.       — Ты ненавидишь его?       Фумино лениво накручивала и без того кудрявый локон на палец, рассматривая Риричио, что сидел в соседней с ней клеткой. Он безразлично пожал плечами.       — Я не знаю, что чувствую.       В глазах Фумино мелькнуло разочарование. Это не был ответ, на который она рассчитывала. Она встала и подошла к железным прутьям, что разделяли их. Ширабуки с неохотой повернулся и посмотрел на неё — длинные волнистые локоны, блестящие золотом в свечном полумраке, падали ей на плечи, холодные глаза с интересом изучали его. Он бы ответил взаимностью, если бы ему не было так всё равно.       — Я считаю, что винить Канаме-сан нам нельзя. Саюри-сан приняла это решение самостоятельно. Её никто не заставлял, и они оба желали только лучшего. Верно?       Рири немного помолчал, затем кивнул и всё же отвернулся. Фумино перевела взгляд к клетке, что стояла дальше.       — А ты согласен, Каин? Мы с тобой вместе служили Красной Змее. Но надеюсь, теперь ты понимаешь, как мы были неправы?       Тот взял пример с сокамерника и тоже молча кивнул, но даже не удостоил собеседницу взгляда.       — О, превеликие боги! — не выдержала Фумино и ударила кулаками по прутьям своей клетки. В звенящем шуме металла оба мужчины повернулись к женщине, и теперь их внимание безраздельно принадлежало ей.       — Замечательно, — выдохнула она и села так, чтобы Рири и Каин могли её видеть. — Раз вы оба слушаете, то делайте это внимательно. Я, как и вы, не испытываю восторга от свежеиспечённого командира Ковена. Мы здесь с вами предатели. Но нам необходимо выживать. А выжить мы сможем, только если выкажем Канаме-сан своё уважение и приверженность его взглядам. Можете во сне представлять, как режете его глотку, чем я и занимаюсь, но на деле мы должны хотя бы дать видимость, что мы его друзья. Или соратники. Или кто угодно, что вписывается в новую систему Ковена.       — Моя жизнь кончена, Фумино, — ответил Рири. — Единственное, чего бы я хотел, это подышать свежим воздухом. Вдохнуть запах цветов. Только ради этого я готов присягнуть Канаме, остальное меня не волнует.       — Он обещал мне, что мою слугу не тронут, когда они будут брать убежище Чизу, — сказал Каин. — Если он выполнит обещание, то у меня тоже нет другой причины сражаться против него.       — Вот и чудно, — кивнула Фумино, присаживаясь обратно на скамью. — Значит, мы все здесь в одной лодке не только буквально, но и в переносном смысле. Я лишь хотела убедиться, что могу рассчитывать на вас, когда придёт время. Нас ещё не казнили, значит, есть ещё вероятность того, что нас помилуют. И тогда мы сможем жить дальше так же, как планировали с самого начала.       — Звучит, как неплохой план, — согласился Каин. — Как только выберусь отсюда, мы с моей слугой просто исчезнем. Больше не хочу иметь ничего общего с этими разборками.       — А ты, Риричио?       Тот вздохнул и лёг на скамью, лениво вытянувшись во весь рост.       — А я покончу жизнь самоубийством, раз появилась такая возможность.       — М-да, грандиозные планы по нескучному времяпрепровождению. Сама себе завидую, какая у меня весёлая компания здесь собралась…       «Ничего, они оба будут у меня в кармане. Было бы неплохо заполучить в союзники кого-то вроде Рена или Масао, но к ним я ещё успею подобраться. Начать можно и с малого, вроде этих двух. Я уверена, что былую ненависть и нетерпение в них ещё можно разжечь. Самое главное, подобраться к оружию. И тогда, с ним и новой армией Красную Змею ничто не остановит».       Отряд Канаме прибыл в восточный Ковен как раз вовремя: счётная комиссия заканчивала пересчёт голосов, и все жители Ковена и представители императорского двора собирались в главном зале для оглашения результатов. Заметно нервничал только Иссей — на его лице читалась детская угрюмость и нетерпение. Сложно было представить, что мальчишка искренне желал стать избранным королём, скорее это было желанием одержать победу над Канаме. Сам древнейший чистокровный чувствовал себя спокойно. Шион же было всё равно, либо её голову посещали другие планы, в которые она никого не посвящала.       Все расселись. Император, что сидел на возвышении напротив Канаме, смотрел прямо на него. Результат, безусловно, был ему уже известен.       — Уважаемые граждане и жители Ковена, — провозгласил глашатай, важно окинув взглядом всех присутствовавших, присмиряя их шум силой своего голоса. — Честью, данной мне Его Величеством Императором, я объявляю выборы закрытыми. И уведомляю о том, что королём всех кровопийц был избран Канаме… из рода… — Глашатай наклонился к Императору и что-то прошептал ему на ухо.       — Из какого ты рода, Канаме? — спросил Император, глядя ему в глаза.       Канаме поморгал, размышляя. Он помнил своё прошлое — мог сказать, что он из рода Сакураи, как оно на самом деле и было. Мог вообще признаться, что его настоящее имя Кейтаро. Но мысль о том, что между ним и Кейтаро Сакураи сейчас пролегала бездонная пропасть, не позволяла ему повернуть язык. Он уже не был Сакураи, как и не был Кейтаро.       — Канаме? — нетерпеливо повторил Император. Слева сидящий Рен вопросительно уставился на чистокровного, справа сидящий Масао заёрзал и начал что-то бормотать, чего Канаме уже не разобрал, потому что не слушал. Он думал, стоит ли ему сказать то, что он собирался.       Когда Канаме вдохнул, Масао подскочил и только успел выкрикнуть:       — Его родовое имя — Ич…       — Куран, — резко перебил его Канаме. Медленно вставая, он опустил руку на плечо изумлённого Масао и с силой усадил его обратно. Где-то за спиной послышались удивлённые шёпотки. — Моё родовое имя — Куран.       — Есть ли представители рода, которые могут поддержать твои притязания? — не унимался Император. На его лице можно было уловить лёгкую, но довольную улыбку.       — Я, — донёсся с задних рядов робкий женский голос. Канаме с облегчением выдохнул. Он не ожидал этого вопроса, поэтому заранее не продумал его. Идея привязать себя к роду Куран пришла внезапно, и он не знал, как Юрико отреагировала бы на него. По её лицу было видно, что она была растеряна, но упорно продолжала: — Я Юрико Куран, и я поддерживаю его притязания на принадлежность нашему роду.       — Замечательно, — с улыбкой произнёс Император и встал. Взмахнув руками, он объявил: — Да здравствует Король ночного мира — Куран Канаме!       — Да здравствует Король ночного мира — Куран Канаме! — громогласно повторили все за ним и встали, бурно сопровождая крики аплодисментами.       Канаме ничего не чувствовал. Со всех сторон жители Ковена пытались его поздравить, обнимая и протягивая руки для пожатия. Он бездумно отвечал на эти жесты, но не чувствовал ничего.       — Я боялся, что придётся мне стать твоим младшим братом, — сказал Масао, обнимая короля.       — Вечность носить твою пиратскую фамилию? Хуже наказания не придумаешь, — хмыкнул Канаме и похлопал его по спине.       Позади всех стояла Юрико. Она выглядела всё ещё растерянной, но немного осмелев, она пыталась пробраться к нему сквозь шумную толпу. Канаме протиснулся к ней навстречу, расталкивая поздравляющих. Когда, наконец, им удалось встать лицом к лицу, он спросил:       — Ты в порядке?       — Я-то?! — изумилась она. — Тебя только что объявили правителем всех бессмертных, а ты спрашиваешь, как себя чувствую я.       — Ты теперь принадлежишь королевскому роду — вот я к чему.       Юрико охнула. Об этом она не подумала. Кто она теперь — принцесса? Королевна? Королева? «Нет же, — подумала она про себя, — королевой может быть только жена Канаме». Образ себя самой на месте королевы и жены этого красивого мужчины заставил её щёки покрыться розовым румянцем.       — Действительно ведь… Эм, это очень почётно. Только не напрягай меня большим количеством государственных обязанностей — терпеть не могу эту скукоту.       Юрико хихикнула и посмотрела на Канаме. Он тоже улыбался — красиво, мягко, от чего бросало в дрожь. Его гранатовые глаза внимательно следили за ней, стараясь уловить её скрытые эмоции и настоящее отношение к происходящему — от этого она почувствовала себя почти обнажённой. Но это не было неприятным — напротив, от ноющего чувства в животе у неё затряслись пальцы. А потом испуганно застучало сердце.       — Канаме, — позвал Рен и потащил его за собой, — тебя зовёт его Величество.       Чистокровный король Куран Канаме махнул ей на прощание рукой. Юрико ответила и положила руку на грудь, стараясь успокоить неровный ритм сердца. Ей стало по-настоящему страшно от той внезапной теплоты, которую она почувствовала, глядя в его глаза уже не в первый раз.       «Ох, Саюри… Помоги же мне».