Король в кандалах

      Беспокойство вокруг предсказания не утихало ещё долго в семье Сакураи. Сор из избы было решено не выносить, и на все вопросы соседей и просто знакомых они отвечали, что хотели бы оставить слова Прорицательницы при себе. Зато Бенджиро и Аро теперь косо и с подозрением смотрели на младшего брата, хотя раньше в разномастные гадания не верили вовсе. А Кей отмахивался тем, что Прорицательница женщина очень старая, и вполне возможно несла чушь, во что отец охотно хотел верить, хотя червь подозрения всё же снедал его изнутри. Катсуро снова завёл разговор о том, что Кею не стоит покидать родной дом, и бедный юноша уже проклял ту минуту, когда решил повести семью к этой старухе. Однако Аяме, коварно — о, женщины! — пользуясь тем, что Катсуро потакает всем её капризам, лишь бы не заставлять лишний раз нервничать, уговорила его уступить. Счастье младшего сына — залог её счастья, что бы великие пророки ни говорили про него. Будущее — где-то там, где его не видно, а жить нужно здесь и сейчас.       Перед отъездом в Микото Кей долго и нежно прощался с матерью после того, как пожал руки остальным членам своей семьи и господину Кенейде, пришедшему проводить своего ученика во взрослую жизнь. Кейтаро отправлялся учиться в медицинскую академию — туда же, где в своё время учился и он, и был этим горд.       — Я вернусь очень скоро, мама, — прошептал Кей, целуя мать в лоб, уже давно покрытый небольшими морщинками. — И вернусь с лекарством. Женщина лишь покачала головой и положила ладони на его тёплые щёки.       — Оно мне не нужно. Моё лекарство — твоя улыбка. Так что улыбайся почаще. Даже когда ты далеко…       Переезд в Микото был длительным и изнурительным, хотя продлился всего несколько часов: и дня не прошло, как повозка с лошадьми привезла его и ещё несколько людей из деревни в город. Кей был рад, что из молодёжи он единственный поступил в эту академию: новую жизнь надо начинать с новым окружением.       Первое восхищение Кей испытал ещё при въезде в город. Всё здесь было оживлено, множество лиц, десятки голосов, постоянное движение. Жизнь в каждом миллиметре. Кей открыл рот от восхищения, когда увидел здание академии: высокий трёхэтажный дом голубого цвета с узкими окнами и покатой разноцветной крышей. На крыльце туда-сюда сновали только что приехавшие студенты, и сразу было заметно, кто здесь впервые, а кто в академии уже не один год: первые беспокойно бегали от одного входа к другому, ища нужный кабинет в разных корпусах, а другие безмятежно стояли на ступеньках, шли неспеша по направлению к аудиториям или весёлой толпой выходили за территорию академии, шумно обсуждая прошедший день и новых преподавателей.       Второй раз Кей восхитился, когда получил форму. И пусть сам факт ношения её означал, что он будет сливаться с толпой десятков таких же студентов академии, но то, что он теперь считался частью этого общества, заставляло его забыть о желании выделиться. Тонкий серый камзол выгодно подчеркнул стройную юношескую фигуру Кея, а чёрный кожаный пояс дополнил образ легкомысленного студента-романтика. С левой стороны, на груди, Кей заметил вышитый серебряными и чёрными нитями символ академии и медицины как науки в целом — змею, источавшую яд в чашу. Перемотать время вперёд и уже стоять в этом наряде как полноценный и грамотный врач перед своей семьёй — вот чего в тот момент хотелось Кею. И желание это перманентно проявлялось всю жизнь. Результат хотелось видеть здесь и сейчас, минуя тяжёлый период достижения цели.       Кей зашёл в обширную, с выкрашенными потускневшей голубой краской стенами и длинными, потемневшими от времени столами, аудиторию почти последним: экскурсия по академии немного затянулась. Как только Кей сел за стол и успел мельком обвести взглядом присутствовавшую разношёрстную публику, дверь захлопнулась, впустив последнего посетителя — высокого худощавого мужчину, на вид лет шестидесяти, с белоснежными длинными волосами, которые дополняли пышные усы и небольшая бородка. Новоиспечённые студенты тут же встали, правильно полагая, что в аудиторию вошёл преподаватель. Мужчина махнул рукой, давая ребятам разрешение сесть на места и встал посреди помещения, оперевшись руками о стол.       — Буду честнее всех остальных преподавателей этого заведения: я не рад видеть вас здесь. Гораздо приятнее для меня было бы остаться у себя дома и проводить ряд давно планируемых экспериментов по созданию новых лекарств, но я вынужден бросить это весьма полезное занятие ради того, чтобы сегодня, как и каждый год сорок лет подряд, объяснять вам, что поле деятельности, выбранное вами, чрезвычайно важно для вас в частности и человечества в целом. Чтобы сказать, что за вами счастливое будущее вымирающего человечества. Но ведь вам всем невдомёк, что так оно и есть… — Помолчав немного и строго посмотрев на студентов, неловко опустивших глаза вниз, мужчина продолжил: — Меня зовут Терашима-сан. И я хотел бы услышать от вас, по какой причине вы сюда пришли. Отвечаем по очереди.       Множество банальных ответов вновь, как и многие годы подряд, полились из уст студентов. Они говорили о том, что пришли сюда, чтобы лечить людей, делать добро, помочь человечеству не исчезнуть и прочее в таком же духе, только разными словами и выражениями. Терашима слушал ожидаемые и давно выученные наизусть ответы будущих коллег и сокрушённо качал головой. Пока очередь не дошла до Кея.       — Я здесь для того, чтобы научиться творить чудеса.       Сначала нерешительный, а потом более дерзкий всеобщий смех прокатился по аудитории. Терашима удивился, но, кажется, был доволен такому повороту событий, поэтому не потерял самообладания и сразу успокоил толпу.       — Тишина в аудитории! Не забывайте, что теперь вы взрослые люди, и за смех без видимой на то причины над своим соратником придётся ответить. А Вы, юноша, — обратился он к Кею, указав на него пальцем, — объясните свой ответ.       Кей огляделся по сторонам и почувствовал себя слегка неловко: за ним внимательно следили двадцать пар мужских глаз, ожидая дальнейших действий. Кей собрался с духом и встал.       — Человечеству не выжить, если не продвигаться в медицине дальше. Нам нужны новые, усовершенствованные лекарства, постоянно необходимо изучать свойства растений и минералов, для того, чтоб найти способ пережить Гнев богов.       — А Вы считаете, что так называемый Гнев богов повторится? — спросил его Терашима уже более мягким и заинтересованным тоном, чем он говорил прежде.       — Нам не дано этого знать, — пожал плечами Кей, — но лучший способ избежать вымирания человечества — это предотвратить его.       — Как Вас зовут?       — Кейтаро Сакураи, Терашима-сан.       — Подойдёте ко мне после занятия, Сакураи-кун.       Когда через час аудитория начала потихоньку освобождаться, Кей, сопровождаемый любопытными взглядами студентов, подошёл к столу преподавателя и в почтительной позе застыл перед Терашимой. Тот указал ему ладонью на рядом стоящий стул и предложил присесть.       — Расскажите мне о себе, — скрестив руки на груди, попросил преподаватель.       — Я из Канаме, приехал вчера вечером. Поступил благодаря рекомендации лекаря из нашей деревни — он учился здесь. Я рос в семье земледельца с двумя старшими братьями… Вот, собственно, и всё, — немного замявшись, закончил Кей. Внутри себя он понимал, что для биографии будущего великого врача этого явно мало, и Терашиму вряд ли впечатлит.       — А откуда у Вас такой интерес к медицине?       — Из-за случая в детстве… Когда деревенский лекарь спас одного земледельца, просто сварив ему снадобье. Тогда мне это показалось настоящим чудом, и я решил, что хочу заниматься в будущем тем же самым: творить чудеса во благо людей.       — Хм, — задумчиво хмыкнул преподаватель, почёсывая бороду, — действительно, чудо… — для него это было обыденным делом, и ничего чудесного он в этом не видел.       — Вы считаете, — осторожно спросил Кей, — что мне нечего здесь делать?       — Напротив. Я приятно удивлён, что мне попался такой бриллиант среди всего этого сброда. Можешь рассчитывать на мою поддержку и считать своим ментором. Я хочу за тобой понаблюдать и надеюсь, ты меня не разочаруешь.       Кей обрадовался как ребёнок. Надо же: закончилось только первое занятие, а он уже привлёк к себе внимание уважаемого преподавателя. Настоящая улыбка богов! Кей постарался уверить Терашиму и поклялся сам себе, что сделает всё возможное, чтобы не разочаровать своего нового учителя.       Новые знакомые Кея оказались людьми на вид очень разными, но на деле скучными: не с кем было обсудить то, что его интересовало больше всего — нынешние проблемы мира, человечества и поиски лекарств. Молодые люди жили сегодняшним днём и обсуждали девушек из параллельных классов, последние новости из императорского двора или светские слухи. Как Кей потом понял, большая часть из этих ребят оказались в учебном заведении, потому что так захотели их родители — нынче у аристократов это было престижно. А другая часть пошла учиться сюда со скуки, потому что в прочих направлениях вообще был мрак, а здесь после выпуска можно заполучить хотя бы повсеместное уважение. Впрочем, Кей не расстроился из-за подобного расклада. У него и в деревне не было особо близких друзей — двух братьев с головой хватало для общения, а ровесники-крестьяне не разделяли его взглядов и интересов, поэтому Кей старался ограничиться тёплым соседским общением без правил и обязательств. Зато теперь он надеялся найти в Терашиме не только ментора, но и по-настоящему близкого друга, который понимает его, каким у него дома был для него господин Кенейда.       Впереди было множество наполненных новыми впечатлениями дней. Кей не упускал возможности изучить старый город и прилегающие к нему территории, в учёбе его сопровождал успех и одобрение Терашимы, который взял его к себе в ассистенты и показал много интересных экспериментов, которые Кею даже не приходило в голову провести. Раз в неделю он писал матери письмо и ждал дня, когда он встретится с ней и расскажет лично, а не при помощи холодных букв, как ему здесь нравится и что он чувствует себя в своей стихии. И ничто не беспокоило будущее светило медицины, пока однажды зимним морозным днём он не увидел на площади, рядом с палаткой торговца женскими разноцветными платками невысокую девочку с двумя толстыми ярко-алыми косами.       Чизу.       Она заинтересованно изучала предлагаемый ей товар и внимательно слушала продавца, который увлечённо рассказывал ей, откуда были привезены те или иные платки и как их красивее завязать в холодную погоду. Перед глазами Кея снова встал образ Прорицательницы, а в ушах зазвучал её скрипящий голос. Кей подумал, что уж кто-кто, а внучка пророчицы уж точно должна знать, как относиться к её предсказанию.       Он подождал, пока девушка закончит общение с торговцем. Довольная покупкой, Чизу шла через площадь, рассматривая платок и не замечая никого вокруг, пока она не врезалась в чью-то грудь. Ойкнув и подняв глаза, она с ужасом опознала того, кто оказался препятствием на её пути.       — Ты Кейтаро Сакураи, — выпалила Чизу, грозно сведя брови в одну линию. Мало сказать, что Кей был удивлён: он был твёрдо уверен, что после длительного путешествия со своей бабушкой по всей Империи с предсказаниями каждому встречному и поперечному юная девушка вряд ли бы запомнила его лицо. Но на деле оказалось, что не только лицо, но и имя впечаталось ей в память.       — Ты помнишь меня? — удивлённо спросил Кей и посмотрел в её голубые глаза — холодные и жёсткие, словно от них и исходил покрывший площадь и весь город мороз.       — Мне было велено запомнить, — недовольно ответила Чизу. — А ты чего пришёл?       — Спросить кое-что, если ты не против.       — Я так и думала, — обречённо вздохнула Чизу. — Если ты насчёт предсказания моей бабушки, то я ничего не могу тебе сказать.       — Быть может, это было иносказание? — не унимался Кей и настойчиво преградил дорогу пытавшейся уйти девушке. — Тебе же видней, как можно расшифровать её послание.       — Никак! Её слова нужно воспринимать буквально.       — Этого не может быть, — возразил Кей и потряс головой, стряхивая с себя падающие с серого неба снежинки. — Я из крестьянской семьи и королём быть никак не могу, что уж говорить о бессмертии и каких-то королевах через восемьсот лет…       — Я бы порекомендовала тебе забыть об этом и ждать своего часа, — настойчиво сказала Чизу и толкнула Кея в грудь, пробираясь вперёд. Он последовал за ней сквозь толпу людей.       — Звучит не очень оптимистично.       Чизу вздохнула и остановилась.       — Хочешь совет? Остерегайся Красной Луны.       — Что?..       — Остерегайся Красной Луны, или ты глухой?       — Я не понимаю, что это значит? — Кей почувствовал, как голову медленно начинала покалывать боль изнутри: ко всему прочему прибавилось ещё и предостережение, но ничего так и не разъяснилось.       — Я знаю ненамного больше тебя. Всё, что мне известно, это то, что Красная Луна появилась из-за Гнева богов, и это в дальнейшем повлияет на твою судьбу. И мою тоже…       — Мою и твою? — Кею показалось, что две части мозаики сошлись, и он решил озвучить своё предположение вслух: — Ты и будешь той самой королевой?       — Ещё чего! — возмутилась Чизу, вскрикнув на всю площадь, привлекая к себе внимание прохожих. — Я аристократка и с крестьянами мне делать нечего. Вообще не понимаю, с чего бабушка решила, что именно ты станешь королём… Но мне больше нечего тебе добавить. Поэтому прощай. Надеюсь, что увидимся мы нескоро.       Кей остался стоять посреди площади, наблюдая, как Чизу стремительно убегает в сторону жилых домов. Когда он увидел сегодня Чизу, он совершенно не подумал о том, что заданные ей вопросы могут не решить его проблемы. Да и было ли это такой уж проблемой? Старуха наверняка имела в виду нечто иное, а в её словах были лишь символы и знаки. Так что обращать на это внимание не стоило. Вот только настроение до конца дня было напрочь испорчено.