Король в кандалах

But it's too late to turn back now, It's too loud to hear the sound, I'm so lost, I cannot be found. It's too late to turn back now… (с)

      Город было не узнать в день праздника: повсюду были развешены огромные полотнища с изображением герба Империи и императорского дома, окна жилых домов и торговых лавок были заставлены цветами, а деревья, начавшие цветение как раз к этому дню, дополняли общую весеннюю картину. Кое-где в небольших кругах были слышны волнения из-за восхода Красной Луны в ночь праздника, но большая часть населения не обращала внимания на старые, давно позабытые суеверия и полностью отдалась подготовке праздника.       И Кей был одним из тех, кто старался не думать о плохом. Он решил пойти на маскарад, но сильно не зацикливался на костюме, выбрав тёмно-синий плотный камзол с серебристыми пуговицами, который защитит от холода в случае неласкового весеннего ветра, и витиеватую антрацитово-чёрную маску в пол-лица. Риск быть узнанным был повыше, чем с маской, закрывающей лицо полностью, но Кей к этому и не стремился. Он преподаватель, как-никак, хотя формально ещё и оставался студентом, поэтому в случае, если его полный статус инкогнито будет раскрыт, вся эта ситуация будет выглядеть как некрасивое чудачество. А с небольшой полумаской проблем возникнуть не должно — на маскарад ведь пришёл и сильно не трудился остаться неузнанным.       В академии горел свет во всех окнах, из которых лилась бодрая инструментальная музыка, а повсюду сновали преподаватели и студенты, что было необычно для учебного заведения в ночное время суток. Подойдя к ступеням и уже собравшись подняться, Кей внезапно остановился. И посмотрел наверх.       Ярко-красный, словно раскалённый, шар Луны кровавым пятном выступал на чёрном полотне неба, усеянного гвоздями звёзд. Пугающая краснота небесного спутника делала его похожим на воспаление на чистой коже, не сулившее ничего хорошего.       — Вот тебе и Красная Луна, — послышался позади Кея тяжёлый мужской голос. Обернувшись, он увидел своего ментора и даже не удивился, что тот узнал его в маске.       — Терашима-сан! — воскликнул Кей и подошёл к учителю для приветственного рукопожатия. — Я никогда не видел ничего подобного.       — Это полное лунное затмение, — деловито начал рассказывать преподаватель, не отрывая взгляд от ночного светила. — Бывает на самом деле не так уж редко, чтобы оставаться из ряда вон выходящим событием, но ты ж знаешь наш народ… Боятся криков ночных птиц, а тут такое — кровавый шар на чёрном небе.       — Какой может быть страх, если это так красиво… — зачарованно проговорил Кей, глядя на устрашающую, но притягательную Луну. Смутные воспоминания проявились в его памяти, и он подумал, что видел лунное затмение не раз, но настолько кровавой Луна ещё не была. Она являлась перед взорами людей, будучи измазанной в грязно-ржавый или тёмно-оранжевый оттенок, но этот был красным, как цвет рубина, горевшего в солнечных лучах. Кей повернулся к ментору и спросил: — Мне кажется, я уже видел лунное затмение, но не такое…       — Я не могу тебе объяснить отличие, Сакураи-кун, — пожал плечами Терашима, — я не астроном. Суеверные считают, что именно такой Луны стоит бояться, тогда как простое затмение не причиняет вреда. А что я считаю, ты знаешь.       Кей кивнул и опустил, наконец, глаза. Он всеми фибрами души был согласен со своим учителем. Или просто хотел себя убедить в его логичной правоте, чтобы не бояться предсказания Прорицательницы?       — Ладно, — вздохнул Терашима и положил руку на плечо Кея, — мне пора идти.       — Вы не останетесь на праздник?       — Этот праздник для молодёжи, а у меня уже кости хрустят. Последи только за моей дочерью, хорошо? А то я буду за неё беспокоиться…       «Я-то послежу…», — подумал Кей, провожая Терашиму взглядом, и зашёл в ярко-освещённый зал академии. Перед глазами зарябило от огромного количества цветастых платьев и нарядов. С первого взгляда даже показалось, что в этой череде невообразимо разноцветных масок никого невозможно узнать, но когда Кей пообвык к необычным образам, он уже стал различать своих коллег, студентов, с которыми учился, и учениц. Как ни странно, но не так уж и сложно узнать человека в маске, когда знаешь его довольно давно. И особенно, если хочешь его узнать.       Хитоми стояла у раскрытого окна и смотрела на звёзды. Пышное платье приглушённого красного цвета с широкими рукавами придавало ей сказочности, а заплетённые в замысловатый узор каштановые волосы усиливали этот образ. Кея удивило, что она не танцевала вместе со всеми, не смеялась с подругами, а одиноко стояла и разглядывала ночное небо.       — Тебя что-то беспокоит, Хитоми-чан? — вместо приветствия спросил Кей, подойдя к ней поближе. Хитоми вздрогнула и обернулась. Лёгкий испуг сменился удивлением, и она неловко поклонилась, смущённо улыбаясь.       — Доброй ночи, Сакураи-сенсей! — поздоровалась девушка и подняла глаза. Маски на ней не было, а лицо было затемнено ночным полумраком. — Почему Вы решили, что меня что-то беспокоит?       — Ты стоишь здесь одна и смотришь на небо, — ответил Кей и сделал шаг вперёд. — Ждёшь, когда упадёт звезда, чтобы загадать желание?       — Я не верю в такие глупости. Просто любуюсь звёздами.       — А, понял, — кивнул Кей, отметив про себя, что другого от дочери Терашимы и ожидать не стоило. Он подошёл ещё ближе и осторожно прислонился к раме. — Быть может, ты согласишься станцевать со мной?       Хитоми невольно широко распахнула глаза. Она быстро и часто заморгала, а её щёки стали наполняться краской. Кей хмыкнул: это было очень мило.       — Но Сакураи-сенсей, — залепетала девушка, глядя по сторонам, — разве можно?       — Почему нет? Я же студент, — пожал плечами Кей и протянул ученице руку. Хитоми сомнительно посмотрела на узкую ладонь с длинными пальцами, но всё же приняла приглашение.       В тот момент Кея меньше всего беспокоило то, что подумают другие об их танце. Ведь если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то он ведь и сам считался ещё студентом. Хотя народ хлебом не корми, только дай повод для сплетен.       Странное чувство испытываешь, когда обнимаешь кого-то впервые. Внутри всё трепещет, руки предательски дрожат, но ты немного ненавидишь себя за эту робость. Хочется, чтобы неловкие ощущения исчезли, и ты обнимал человека именно так, как если бы знал его уже многие годы, знал точно, что он испытывает к тебе взаимность. Хотя разве могут быть сомнения, если тот, кого обнимаешь, в ответ прижимается к тебе крепче, и его ладони так же едва уловимо дрожат?       Когда музыка затихла, а со всех сторон послышались аплодисменты танцующих самим себе, Хитоми убрала вспотевшие и всё ещё дрожащие ладони с плеч Кея и отступила на шаг. Глаза метались из стороны в сторону, на щеках вспыхнул румянец.       — Простите, Сакураи-сенсей, но мне пора домой.       — Сейчас? — удивился Кей и развязал ленточку, державшую маску на его лице. Ему вдруг показалось, что она мешает лучше видеть смятённое лицо девушки. — Останься ненадолго, через пару минут будет фейерверк. К тому же… я знаю отличное место, откуда его будет видно лучше всего. Хочешь пойти туда со мной?       Девушка неуверенно пожала плечами. Было видно, что она хотела остаться, но что-то внутри неё не давало ей покоя и заставляло сомневаться в правильности её действий.       — Ну же, Хитоми, — настаивал Кей и сильнее сжал её ладонь. Сомнение — самое глупое чувство, не дающее и шагу ступить. Пока ты размышляешь о том, что стоит делать, а что нет, целая жизнь может пройти мимо, а другого шанса что-либо исправить или заполучить уже не будет. Поэтому нужно просто делать шаг вперёд. Не задумываясь.       Хитоми кивнула и позволила Кею увлечь её за собой. Они поднялись на крышу академии как раз к тому моменту, когда высоко в небе зажглись первые огни фейерверков. Красные, синие, зелёные и жёлтые, они рассыпались цветами и густыми пятнами краски по небу, освещая его и окрашивая всеми цветами радуги. Стало светло, почти как днём, и так же шумно. Кей повернулся туда, где должен был нависать тяжёлый раскалённый шар Луны, но увидел только побледневший спутник с серыми пятнами внутри. Как это ни было бы удивительно, но ничего не произошло. Ничего страшного, будоражащего, ужасного. Обычное астрономическое явление — вот чего приказала бояться великая Прорицательница? Смешно даже.       — Сакураи-сенсей? — вывел его из размышлений голос Хитоми. Кей повернулся и увидел её, освещённую разноцветными огнями, с громом разрывавшимися где-то высоко над ними. — Вы так улыбаетесь. О чём Вы думаете?       Кей решил, что это очень удобный момент. Что бы ни было, как бы она ни отреагировала. Поэтому он наклонился и взял её ладонь в свою руку.       — Об этом, — сказал Кей и прикоснулся к её губам. На секунду всё застыло, даже огни потухли на мгновение. Он ожидал, что сейчас на его щеке загорится след от пощёчины, однако Хитоми, к его удивлению, пусть робко и медленно, но всё же прижалась к нему и ответила на поцелуй.       И пусть загорятся на небе десятки Красных Лун — до тех пор, пока он своими глазами не увидит вред, причинённый несчастным спутником ему напрямую, он не поверит ни единому слову самых великих пророков.       Всю неделю после праздника у Кея было отличное настроение, которое, казалось бы, не испортит никакая плохая новость. Каждый день после занятий они с Хитоми гуляли по городу, узнавая друг друга всё лучше и убеждаясь в общности взглядов и видимом единении душ. Что ещё нужно, когда тебе девятнадцать или семнадцать лет? Только лишь светлая улыбка того, к кому ты неравнодушен, чувство взаимности и тепло его ладони. Такие простые вещи и составляют счастье, когда тебе всего девятнадцать лет.       Но кое-кто всё же сумел подпортить безмятежно-радостное состояние Кея. На восьмой день после той ночи в его кабинете, где он готовился к занятиям, появился весьма неожиданный гость.       — Чизу? — удивился Кей, отрывая свой взгляд от жёлтых страниц книги. Гостья не соизволила что-либо ответить, зато вальяжно прошла мимо Кея, взяла в руки стул и села напротив парня, поднимая наконец глаза на него. — Зачем ты здесь?       Выглядела она странно, по сравнению с прошлой их встречей. Волосы растрёпаны, кожа побледнела, видимо, от постоянного напряжения, под глазами — тёмные пятна, ещё раз доказывавшие, что посетительница устала, но тем не менее нашла минутку, чтобы прийти сюда и напомнить о себе.       — Я хочу поговорить с тобой, — твёрдым голосом сказала Чизу. Кей захлопнул книгу и откинулся назад на спинку стула. В мыслях он проклинал Чизу всеми известными ему богами и демонами, хоть уже не верил в них, за то, что она снова своим появлением напомнила о странном предсказании.       — Я надеюсь, ты не станешь напоминать мне о словах твоей бабушки? Я их уже благополучно забыл, как я думал.       — Скажи мне, — начала свой вопрос Чизу, совершенно проигнорировав слова Кея: видимо, ей не терпелось узнать то, за чем она пришла. — С тобой что-нибудь произошло в ночь Красной Луны?       — Нет, — ответил Кей и довольно улыбнулся. — Передай своей бабушке…       — Я ничего ей передавать не буду.       — Ты перебиваешь меня? — огрызнулся Кей и грозно посмотрел на собеседницу, которая тоже глядела на него с вызовом. Он терпеть не мог, когда ему не давали договорить то, что он собирался сказать: он сам так никогда не делал, потому что считал это полным неуважением к собеседнику и требовал от других такого же поведения. Но Чизу, судя по всему, было наплевать.       — Ты проливал кровь в ту ночь?       Кей нахмурился. Странные вопросы и нездоровый интерес к его жизни — к чему бы это?       — Что ты имеешь в виду?       — Может, ты в ту ночь поранился, задыхался или… умер?       Кей выпрямился и, как громом поражённый, смотрел на Чизу. Она несла полную чушь с таким серьёзным лицом, что её уверенности можно было только позавидовать.       — Чизу, в ту ночь я был на празднике в академии, смотрел на фейерверк. Потом, когда Луна уже побледнела, я пошёл домой, уснул и не просыпался до самого утра. Вот и всё, что со мной произошло. А с тобой не всё в порядке, на мой взгляд.       — Всё со мной хорошо! — вскрикнула Чизу и хлопнула ладонью по крышке стола. — Точнее, нет. Не всё хорошо, ты прав. Я умерла в ту ночь.       — Кто сказал тебе… это? — Кей едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Всё это было настолько глупо, что кому расскажи — не поверят.       — Вечером, в день праздника и Красной Луны, в нашем доме начался пожар. Я вытащила бабушку из огня и побежала назад в горящее здание, чтобы вынести ценные вещи. Но одна из стен рухнула, погребя меня под собой и языками пламени. Когда же пожар потух, бабушка нашла меня в развалинах — живую и невредимую! Ни одной раны не было на мне! А потом со мной начали происходить изменения…       — Послушай, Чизу, — вопреки собственным убеждениям Кей решил её перебить, ибо это невозможно уже было слушать, — тебе бы сказочницей подрабатывать, неплохо получается. Как врач я ни за что не поверю твоим словам. Пойди в храм и расскажи местным фанатикам про это. Вот кому такой рассказ придётся по душе. А здесь ты не по адресу.       — Почему ты мне не веришь?! — в отчаянии Чизу схватилась за волосы и крепко сжала их в кулаках. Кей на секунду испугался, что она так их себе выдерет сгоряча.       — Потому что Красная Луна не причинила мне вреда, а бессмертие, обещанное Прорицательницей, меня не посетило. И я не поверю в такие сказки, пока не увижу своими глазами.       — Вот, смотри! — вскочила Чизу со стула и размотала бурого цвета тряпку на левой руке, ближе к запястью. Когда ткань упала на крышку стола, Кей увидел всего лишь нежную и бледную кожу без каких-либо повреждений или ран. Но Чизу всё ещё настаивала: — Вчера вечером я порезалась ножом. Крови почти не было, а сегодня к полудню рана уже затянулась.       — А где доказательство, что вчера здесь была рана? — не унимался Кей. Они бились друг о друга, как лезвия искусно наточенных мечей: звон и гул стоял вокруг них, но ни один не мог сломить другого. В глазах Чизу горело пламя гнева и негодования. И почему она была так уверена, что он ей поверит?       — Глупец! — крикнула ему в лицо Чизу и развернулась. Кей уже собрался вздохнуть с облегчением, видя, что гостья засобиралась, но она, откинув стул в сторону, метнула в него испепеляющий взгляд и прошипела: — К концу лета на небе вновь явится Красная Луна, Кейтаро Сакураи, и её тебе уже не избежать.       — Вот тогда и поговорим, — уже равнодушно заметил Кей: этот разговор его явно утомил. — Хотя я и от этой не сильно бегал.       — Скажи мне только, — спросила Чизу, уже стоя в дверях, — твоё рождение сопровождалось какими-либо явлениями на небе?       Кей напрягся. Было одно обстоятельство, которое некоторые суеверные тоже посчитали за плохой знак, но от этого, как и от Красной Луны, ему тоже не было никакого вреда. По крайней мере, всю жизнь он ничего подобного не замечал. Вопрос в другом: зачем это знать Чизу и как она догадалась, что что-то подобное было в день его рождения?       — Когда я родился, — осторожно начал Кей, — на небе было солнечное затмение.       — Как и в день моего рождения, — победоносно, но злобно усмехнулась Чизу. — И ещё, ты ведь никогда не болел, верно?       Кей сглотнул и посмотрел на Чизу. Это была правда: за всю жизнь он даже не простудился, несмотря на то, что болезни у детей были частым явлением. Даже Бенджиро и Аро болели не раз в детстве и юношестве, а его словно обходили стороной все недуги и напасти.       — Это означает, что тебя ждёт то же, что и меня. До встречи, Кейтаро! Ты скоро узнаешь, как ошибался.       Кей схватился за голову. Но почему же нельзя оставить его в покое? Просто позволить и дальше жить счастливо, строить свою семью и спасать жизни людей? Почему он внезапно оказался нужен несуществующим богам, Лунам и Солнцам?       Он несколько раз глубоко вздохнул, переводя дух и успокаиваясь. До конца лета ещё пять месяцев, а до того времени у него есть проблемы поважнее.