***
Иногда от нее пахло карболовой кислотой, как от медсестер в Первую Мировую. Только в Первую, во Вторую такого уже не было. Во Вторую они поголовно носили короткие стрижки и пахли непонятно чем, всякой дрянью. Оружейной смазкой, например. Как может пахнуть оружейной смазкой та, кто хотя бы на минуту могла заставить вспомнить о том, что есть в мире что-то еще, кроме смерти и засыхающей на лицах глины?.. Да, в Первую Мировую иногда даже было жаль, что в лазарет не попасть. - Логан? Нет, нет, я не буду тебе мешать, поищу другое место. - Ты не мешаешь, Джин. Джина садится в соседнее кресло - садится так, словно только что услышала в зале ожидания аэропорта объявление о том, что нужный ей самолет зашел на посадку, но двери еще закрыты и стюардесса еще не проверяет билеты. - Если ты хотела побыть одна, можешь прямо об этом сказать. - Действительно, хотела, - устало улыбается она. Логан поднимается с места. - А знаешь, - выражение ее лица меняется. - Останься. Тебя так долго не было, и... "...мне тебя не хватало." - ...может быть, тебе есть, что рассказать. - Я плохой рассказчик, Джина. "Ты хотела сказать не это." - Надеюсь, ты нашел то, что искал. - Я давно уже нашел то, что искал. - Логан, - смотрит на него в упор, говорит тихо, мягко. - Не надо. Давай не будем портить момент. Права. Зачем все эти детские игры, если можно просто сидеть всего в каких-то двух метрах друг от друга и смотреть на огонь в камине. Хорошо, что даже в июле бывают холодные ночи. Можно представить себе, что из кухни пахнет жареной олениной, за окном подстриженная лужайка с парой клумб, в одной из которых она работала сегодня днем, с убранными в конский хвост волосами и в старых джинсах немодного покроя с зелеными пятнами от травы на коленях; что всего в километре от дома прозрачное холодное озеро, ровная поверхность которого режет глаз своей контрастностью к окружающей его лиловой цепи гор; что наверху всего две спальни - одна для них, а другая - для трехлетнего рыжеволосого Криса Хоулетта... - Скотт взялся не за свое дело. Крис Хоулетт, какая чушь. - А я каждый день вру ему, потому что не могу же я признаться, что считаю его непригодным для управления "Людьми икс". Нет, он отличный полевой командир, хороший стратег и замечательный лидер для боевых единиц, настроенных на драку, на выживание, на то, чтобы функционировать... Но из боя возвращаются не воины, а люди - каждый со своей болью, со своими страхами и желаниями. А Скотт не умеет обращаться с людьми. - Жаль, что ты не можешь сказать этого ему. Полезно бы было. - Что ты, Росомаха. Если в него перестанет верить его жена, у него же совсем никого не останется... Грустно только, что я ведь и не верю. Камин потух, и черты лица Джины, освещаемые только светом уличного фонаря, становятся острее. А в ней ведь тоже появилась эта жесткость. Она ведь и о себе - "каждый со своей болью". Проглядел ты, Логан, бывалого солдата. - Мне что, помочь ему? - Ты уже помог, тем, что вернулся. Морф должен разобраться сам... А с Гамбитом и Шельмой... Тут уже вряд ли чем-то поможешь. - Черт возьми, да что вы все с ним носитесь?! Раз в жизни французик на голодном пайке, и сразу на стенку лезет! Еще и Шельме голову забил непонятно чем... - А мне его жаль, он по-другому любить не умеет. Он учится, только... с трудом. А то, что все вокруг все понимают, раздражает его еще сильнее. - Да уж ясно. Герой-любовник теперь мало того, что не любовник, так еще и не герой. Я ему все равно не сочувствую, но ради твоего, Джина, спокойствия... Стоит попробовать. - Что попробовать? - Есть у меня один знакомый...Джина.
10 октября 2014 г. в 00:18
20 июля, 23.15
Джина остановилась на пороге ванной комнаты, наблюдая за мужем. Забыл, что развязывал шнурки. Носит дома визор вместо очков, исчезла плавность в движениях, даже плечи как-то сгорбились.
"Сейчас он заговорит со мной".
- Чувствую себя полным идиотом.
- Почему, Скотт?
- Только идиот решился бы строить карточный домик в купе идущего на полном ходу поезда. Пусть даже и ветра нет и разом все не обвалится, но вагон качается, и карты разъезжаются в разные стороны. Подопрешь одну - вроде бы стоит, но все равно еще как-то нетвердо, а тут уже шатается следующая, и, не отпустив первую карту, ты не сможешь удержать вторую.
- А упадет одна - развалится весь домик?
- Увы. Джина, - Скотт резко обернулся, в руке ботинок, который он сам не заметил, как снял; и выглядело бы это комично, если бы не вымученность и неестественность всей его позы. - Я не хочу тебе жаловаться, но... Сначала уход и возвращение Логана, потом эти вечные срывы Морфа, теперь Гамбит и Шельма... А впрочем, - покачал он головой. - Никто и не говорил, что будет легко.
- Скотт, - Джина присела на кровать рядом с мужем и положила руку ему на колено. - Ты особенный человек. Ты, как никто, умеешь жить ради других: ради идеи, ради меня, ради всего человечества... Мне кажется, тебе просто сложно принять тот факт, что не все могут так, как ты.
- Спасибо, Джин. Спасибо, что всегда могу рассчитывать на твою поддержку.
"Если бы тебя это действительно утешило..."